А ещё через пять часов, после трудного перехода, маленький комбат Иншанин показал журналистам в бинокль берег реки Шелонь и окраины города Сольцы. На его подступах уже гремел бой.
Но даже генералы ещё не отдавали себе отчёта в том, что в городе истекала кровью, борясь в первом своём советском окружении восьмая танковая дивизия из пятьдесят шестого корпуса самого знаменитого немецкого генерала и героя французской компании Эриха фон Манштейна. А на выручку потрёпанной дивизии спешит «пожарная команда» Гёпнера, танковая дивизия СС «Тоттенкомпф» или «Мёртвая голова», как называли эту дивизию советские артиллеристы, периодически делавшие её действительно мёртвой, пока не перебили окончательно.
Никто из участников этих событий и догадываться не мог, что позора своего второго окружения пятьдесят шестой корпус германской армии уже не переживёт. Потому что второе окружение он испытает в самом Берлине и там будет разгромлена полностью. А худые, обгоревшие и грязные гитлеровские вояки будут прицеплять к палкам белые женские рейтузы и с этими позорными флагами выбираться из подвалов своей родной столицы.
А тем временем наступали сумерки. Ни журналисты, переодевшиеся в потрёпанную солдатскую форму и взявшие в руки лопаты, чтобы помочь артиллеристам закопать орудия чуть не по срез ствола на новой позиции и боровшиеся с мокрой глиной до кровавых мозолей, ни артиллеристы геройского комполка Кузнецова, ни сам майор Кузнецов не знали, чем вызвана их срочная переброска.
А случилось следующие. По итогам неудачных боёв в Прибалтике генерал-полковник Филипп Иванович Кузнецов с командования Северо-Западным фронтом был снят и заменён маршалом Климентом Ефремовичем Ворошиловым. Ворошилов тут же выпросил у Сталина и нового начальника штаба фронта в лице одного из самых талантливых генералов Генштаба Красной Армии генерал-лейтенанта Ватутина.
Двенадцатого июля они уже прибыли в штаб, находившийся в Новгороде и приняв дела у прежних военачальников, наконец, остались одни.
-Я теперь очень хорошо понимаю, почему Хозяин курит трубку и не повышает голоса. Честно говоря, я так наорался, что у самого руки трясутся. Что будем делать, Николай Фёдорович?-обратился маршал к Ватутину.
-Ведь Порхов это не игрушка. Это крупный железнодорожный узел. А вдруг Гепнер прямо отсюда начнёт вторую линию наступления на Ленинград? Ну, ты то может генералом и останешься, а вот я маршалом вряд ли-со смешком заметил Ворошилов, намекая на то, что у него одна большая звезда на петлицах, а у Ватутина две.
Однако Ватутин продолжал что-то черкать на оперативной карте фронта, занимавшей огромный стол.
-Ну, Николай Фёдорович, не тяни резину. Выкладывай, что мы можем предпринять?-нервно спросил маршал снова останавливаясь за спиной начштаба и ломая очередной карандаш между пальцами.
Ватутин оглянулся и первым делом отставил стаканчик с карандашами от нервничавшего маршала.
-Ну-ну, давай! Многообещающее начало!-усмехнулся Ворошилов и сел за стол на председательское место.
-Я предлагаю усилить одиннадцутую армию тремя дивизиями и с их помощью нанести удар по расходящимся направлениям.Семидесятую дивизию направить из Уторгош на Сольцы на юго-запад. Обстрелянная на «финской» войне дивизия генерала Федюнина всего в пятнадцати километрах. Им и карты в руки. Кузнецовских гаубичников отдадим ему на усиление. А полковника Тишинского с его необстрелянными петрозаводцами из двести тридцать седьмойусилим двадцать первой танковой, хоть в ней едва больше тридцати процентов танков осталось. Но этих вояк вместе с танками в атаку поднять будет проще. Их отправим точно на запад на Болоцко. А двести вторую мотопехотную и сто восемьдесят третью стрелковую оставим на южном берегу за Шелонью оборонять Старую Руссу и вообще московское направление. От Гёпнера всего можно ожидать. Уж лучше у немцев пусть ноги разъезжаются между двумя столицами. Нельзя давать им сосредоточиться ни на одной…
Ворошилов подскочил с места и направился к карте.
-Я тоже думал над этим ударом. Спасём и Новгород и Старую Руссу и про Ленинград им хотя бы на время придётся забыть. А что, если строго на запад на Болоцко направить отвлекающий удар третьей механизированной дивизии. А удар семидесятой резко сузить, направив на Сельцо, как предлагает начальник оперативного отдела штаба семидесятой полковник Виноградов. А роль «наковальни» оставить только за двести второй дивизией. У них целый мотоциклетный полк. Значит можно оставить им обороняемый фронт побольше. С манёвренными группами за Шелонью отсидяться, как миленькие. А вот сто восемьдесят третью латвийскую дивизию лучше задействовать активно, для удара через Шелонь на Дубки и Замушки. Она пойдёт почти на север, но сильно восточнее Сольцов по тылам немецких танкистов.То-то интенданты у них обсеряться! Ведь хвалят латышей. Хорошо воюют, заразы! Если не весь пятьдесят шестой корпус, то одну восьмую танковую возьмём в клещи-радостно заключил маршал и хлопнув по карте сломал Ватутину последний карандаш.
Вскоре после совещания в Ставку ВГК на имя Сталина ушла телеграмма крайне тревожного содержания.
-К 9 июля 1941 г. 4-ая танковая группа г. Гепнера сосредоточилась в р-не г. Остров. Манштейн может начать массированное наступление на Ленинград - 56-го тк через Лугу, а 41-го через Псков. Однако возможно, что 41-му тк будет поставлена задача двигаться на Ленинград по шоссе через Лугу. 56-ой тк нанесёт удар на восток, через Порхов-Новгород, чтобы перерезать в р-не г. Чудово ж.-д. линию Ленинград-Москва.
Однако, такая группировка означает большой разрыв между танковыми корпусами из-за сильно заболоченной местности, что не очень-то благоприятно для действий танковых корпусов. Из состава 56-го корпуса выведена механизированная дивизия СС «Мертвая голова». Ясно, что 56-ой танковый корпус наносит удар 8-ой тд и 3-ей мд. Северный фланг корпуса прикрывает 169-ая пехотная дивизия. Южный фланг вдоль реки Шелонь фактически открыт.
Наступление двух немецких танковых корпусов проходит успешно и создалась угроза полного прорыва нашего фронта и выхода подвижных соединений немцев на оперативный простор. Особенно опасным является продвижение 56-го корпуса Манштейна, что создаёт угрозу его выхода во фланг Северо-Западного фронта.
Прошу Вас, в связи с непрерывным продвижением 4-ой ТГр от Пскова на север и восток, приказом Ставки в распоряжение командующего Северо-Западным фронтом передать из резерва 70-ая, 177-ая сд и 21-ая тд для организации контрудара.
Ответ Верховного главнокомандующего был краток.
-Контрудар разрешаю. На передачу указанных дивизий согласен, при условии наказания лиц, причастных к оставлению Пскова и прилегающего укрепрайона.
Сталин
Утро следующего дня было по-настоящему счастливым. Неумолчимый грохот стадвадцатимиллеметровых гаубиц разбудил бы даже мёртвого. Военные журналисты со стонами выползали из самодельного блиндажа и ежились от утреннего тумана, похлопывая себя руками по промозглым шинелям, п о плечам и бёдрам. Но радостный возглас пробегавшего командира «Наши взяли Сольцы!», мгновенно оживил всех. Даже приехавшие поздно ночью и явно невыспавшиеся Исбах и Бялик мгновенно оживились.
И вскоре расшатанный грузовик, как по рояльным клавишам повлёк их по полузатонувшим стволам кривых гатей в сторону отбитого у немцев городка. Немецкие самолёты лишь изредка крестили сверкающее голубизной июльское небо своими чёрными крыльями, но почему-то не нападали на расхлябанную полуторку с военными журналистами, заставляя их запоздало переживать по поводу напрасной паники и отчаянных стуков по крыше кабины.
-ничего лучше десять раз пригнуться, чем один раз тюкнуться-шутил смешливый водитель по поводу неуклюжих извинений.
Немецкие самолёты уже не хозяйничали в небе, нагнетая панику в колоннах безоружного пополнения и у беженцев. Лётчики первой авиационной армии северо-западного фронта на какое-то время смогли переломить обстановку и местами хозяйничали в небе, заставляя иногда панковать непривычных к нашим самолётам бойцов.