Большая река несёт в своём русле воды многих речушек, ручьёв и бесчисленное количество дождевых капель. Русло реки времени тоже наполнено и большими историческими событиями, и судьбами великого множества людей.
Упала дождевая капелька в реку и - нет её, пропала. А если выхватить её из общего потока и перенести на кончик зелёного листика под солнечный луч - как засверкает она, как зазвучит её красота, какой таинственной и неповторимой увидится её влажная глубина. И окажется она сокровищем бОльшим, чем любой драгоценный камень. Ведь камень, даже самый красивый, так и останется камнем, а эта сияющая капелька скатится с зелёного листка и напоит собою новую жизнь.
"В одну и ту же реку нельзя войти дважды" - говорил древний мудрец. Это справедливо в отношении любой земной реки. И только река времени вне этого закона. В эту реку мы можем входить снова и снова, возвращаясь в тот самый день, который изберет наша память.
Все меньше остаётся на земле людей, которые с достоверностью очевидцев могут рассказать о событиях и героях Великой Отечественной войны. Есть герои известные, а есть неизвестные. Но подвиг их жизни, хоть и не попал в поле зрения газетчика или писателя, и потому неизвестен, ценен сам по себе, и его свет освещает будущее.
Я хочу познакомить вас с Владимиром Дмитриевичем Павловым, с одним из неизвестных героев Отечественной войны 1941-1945г. Для тех, кто живёт в г. Николаеве на Украине, он - их земляк, которым они могут гордиться.
Я часто слышала воспоминания о нём от его сестры - Елены Павловны Астаховой (Павловой), с которой судьба свела меня в 1998 году. Она говорила о брате так ярко и образно, что свой рассказ об этом человеке я решила написать от её имени.
***
Его убила война, хотя умер он через девять лет после Победы. Война догнала и убила его на самом взлёте, когда он снова расправлял крылья, чтобы взлететь в небо, которое он так любил!
"В далёкий край товарищ улетает..." Он улетел в тот далёкий край, который называется вечностью. Было ему 34 года. А жизнь уже была позади. Интересная, яркая жизнь. Если бы писатель Борис Полевой знал моего брата, то может быть, фамилия героя "Повести о настоящем человеке" была бы не Мересьев, а Павлов.
Но брат мой не любил рассказывать о войне и о том, что с ним тогда произошло, даже нам, своим близким. Все это мы восстанавливали потом - по рассказам его друзей, его жены, его однополчан и по документам военной поры.
Наша мама, Анна Тискина, была девятой из десяти детей Ефима Тискина. В начале XX века его кондитерская славилась в городе Николаеве. Трудно сказать, когда появился род Тискиных на землях в междуречье Южного Буга и Ингула, но, скорее всего, не ранее семидесятых годов 18-го века, потому что до этого нашего города еще не было, да и других поселений здесь было мало из-за постоянных набегов татар и турок.
Зато хорошо известно, что были Тискины хорошими кондитерами. И даже сохранилось предание о том, что один из наших прадедов преподнёс огромный торт-дворец Екатерине II, когда она "соизволила посетить высочайшим присутствием" ново обретенные земли Новороссии.
Сразу после революции 1917г. к Анне Тискиной посватался простой рабочий парень Дмитрий Павлов. Его отец, Федор, был строителем и возводил первые корпуса нового завода "Наваль" (в советские годы - гигант судостроения СССР - Черноморский судостроительный завод).
Молодые обвенчались и зажили новой жизнью в прямом и переносном смысле, ведь прежняя жизнь разом рухнула во всей стране. Наш отец был одним из первых милиционером в городе. Боролся с контрабандой. Потом перешёл на профсоюзную и советскую работу. В 1920 году родился сын - Володя, а через пять лет появилась я.
Мои первые детские воспоминания связаны с домом 113 по улице Плехановской (ныне - Потёмкинской - ЛХ), во дворе которого рос высокий и красивый тополь. Я очень любила своего брата и бегала за ним повсюду, как хвостик. А он часто забирался на самую верхушку тополя и часами сидел там. А я терпеливо ждала внизу.
- Дёдя, - кричала я ему снизу, по-детски сокращая длинное и неудобное имя «Володя», - смотри не упади!
- Нет, не упаду! Здесь так хорошо. Такое голубое небо! Такие чистые облака, - отвечал он мне, и сначала тихо, а потом всё громче взлетал ввысь звонкий мальчишечий голос: "Дивлюсь я на небо, тай думку гадаю, чому я не сокiл, чому не лiтаю? Чому же ти, Боже, менi крила не дав..."
Ветер касался тополиной кроны, и она шелестела, создавая необыкновенную звуковую канву, в которую вплеталась и песня, и шум города. Я смотрела снизу на тоненькую фигурку брата, и он казался мне светлым ангелом из маминых рассказов о Боге, которые папа называл сказками. Маленький ангел в белой рубашечке пел под самым небом, и его огромные серебристо-зеленые крылья опускались почти до самой земли и шелестели под ветром.
Володя рос и, как все мальчишки, любил технику. В 12 лет он научился водить автомобиль. Папа в то время был председателем райисполкома и его шофер - П.В.Божко позволял любознательному мальчишке помогать ему в ремонте, а в награду - сажал за руль. Вскоре мой брат знал устройство машины и отлично её водил. Как это пригодилось ему потом!
Но мечтой его с детства были самолёты. Тогда кумирами молодёжи были Валерий Чкалов и другие лётчики. Володя рвался в небо. Любовь к небу укоренилась в нём глубоко и прочно. И когда он задумчиво глядел вверх, на белые облака, мне казалось, что я снова слышу тополиный шум и тихую песню: "Чому я не сокiл?"
Он учился в школе №36 и ходил на занятия в местный аэроклуб. Изучал самолёты. Прыгал с парашютом - сначала с вышки, а потом и с самолёта. После школы его без экзаменов приняли в Одесскую лётную школу. Свой первый полет он совершил на самолете У-2.
Накануне войны, в 1939г. Володя получил назначение в 43-й авиационный истребительный полк в г.Васильков под Киевом.
Когда началась война, мы с мамой эвакуировались в Астрахань. А папа, начальник доротдела облисполкома, вместе с главным инженером вывозили на автомашинах архив облисполкома и Красное знамя области. Прошло несколько месяцев, пока мы разыскали друг друга и соединились в городе Пугачёве Саратовской области. И первый вопрос друг другу: "От Володи ничего нет?"
От Володи не было никаких известий. Правда, еще 17 июля 1941 года в центральной газете "Известия" мы прочитали заметку "Наши удары", переданную из действующей армии по телефону. В ней говорилось и о нашем Володе: "Двум нашим истребителям тт. Павлову и Кувшинову довелось повстречаться с превосходящим числом фашистских бомбардировщиков. Те сразу бежали. Лейтенанты нагнали один из них и заставили принять бой, обстреляли его и сбили". Эта газета до сих пор хранится у меня.
Папа писал в воинскую часть, писал в Москву. В конце января 1942 года из управления кадров народного комиссариата обороны ответили, что «сведений о местопребывании лейтенанта Владимира Павлова не имеется».
Как-то папа узнал, что под Куйбышевым обосновался эвакогоспиталь, и он поехал туда, расспрашивал всех и нашёл однополчан Володи. Они сказали, что Володя погиб в воздушном бою под городом Лубны.
А потом пришла и похоронка.
Горе вошло в нашу семью. Только тот, кто сам получал эти страшные серые бумажки с извещением о том, что самый дорогой для тебя человек, больше уже не живёт на земле, может понять наше горе. Никогда больше, никогда он не придёт домой и не крикнет с порога: "Мама! Ленця!"
... весь мир для нас померк.
Отец, вернувшись домой, отказался от брони и ушёл добровольцем на фронт. Но он так и не смог поверить в смерть сына и упрямо продолжал поиски.
Прошло ещё два года. Отец служил в артиллерии. Мы работали в тылу, жили в бараке - 11 человек в одной комнате.
И вот однажды получаем письмо. Обратный адрес ничего нам не говорит. Открываем и… не знаем, что и подумать?! Радоваться или возмущаться нелепой, неуместной шутке? Страшно было сразу в это поверить, а вдруг это ошибка? Может быть, почта перепутала адрес, и к нам попало чужое письмо как к однофамильцам?
Письмо было написано на хорошем украинском языке и начиналось словами: "Дорогi мої родичi! Я жiнка вашого синочка."
Неизвестная нам Татьяна писала, что Володя жив, что он - её муж, и сообщала его адрес. В конце приписка: "А менi пишить у село Попiвку Комишанського району Полтавської области".
Мы с мамой - в недоумении. Боимся обрадоваться. Пишем письмо: "Володя, если ты жив, пришли нам свою фотографию, но только с погонами". Ведь он уходил на войну в форме с петлицами.
И вот сегодня, через 55 лет (на момент записи рассказа в 1998 году - ЛХ), я снова держу на ладони этот бесценный кусочек картона - крохотную фотографию, какую делали на документы. На обороте - надпись: "Милым мамочке и Ленце от Володи. 7.7.44г". Вспоминаю, какой радостью эта фотография наполнила наши исстрадавшиеся сердца. Как мы ликовали: "Наш Володя! С погонами! Живой! Воскрес!"
Это было чудо.
Часто в те страшные годы я видела, как мама тайком по ночам молилась. И я, комсомолка, делала вид, что ничего не замечаю. Я прощала ей этот, как тогда принято было говорить, "пережиток капитализма" потому, что и сама, неизвестно почему, в минуты отчаяния просила: "Боже, если ты только есть, верни мне моего любимого братика!" А потом корила себя за невольную слабость и стыдилась её. А когда чудо произошло, я меньше всего думала о том, Кто его совершил. Я просто радовалась!
Что же произошло осенью 1941 года под городом Лубны?
Там шли тяжелые кровопролитные бои. В сентябре попали в окружение четыре армии. Недалеко от села Сенча севернее Лубен в урочище Шумейкова Роща при попытке прорыва «котла» погиб командующий войсками Юго-Западного фронта, Герой Советского Союза генерал-полковник М.П.Кирпонос.
Бои шли не только на земле, но и в небе. С начала войны младший лейтенант 43-го истребительного авиационного полка Владимир Павлов совершил 325 боевых вылетов на самолете И-16. Из них 20 - в ночное время. В среднем он вылетал по 3-4 раза в сутки. По свидетельствам его однополчан, он был одним из лучших лётчиков полка.
Но война есть война. В воздушном бою его самолет был подбит. Разрывная пуля разворотила ему левую голень. Чудом Володе удалось посадить самолёт в лесу между г.Лубны и с.Сенча. На пределе сознания он успел выбраться из горящего самолета и отползти в сторону.
Сколько он лежал без сознания, неизвестно. Когда очнулся, пополз на восток, надеясь пробиться к своим. Но события на фронте развивались стремительно, и линия фронта уже была для него недосягаема. Он этого не знал и упрямо полз вперёд.
Его лихорадило. И от холода. И от голода. И от страшной раны. Нога распухла вдвое и стала как колода, огромная ноющая колода, тащить которую было тяжело и больно, но приходилось тащить её по грязи, по лужам, по кочкам, перетаскивать через поваленные деревья.
Силы истощались. Он ел траву и, если попадались, грибы, ягоды и орехи. Пил воду из луж. И полз. Терял сознание, приходил в себя и снова полз. Боль становилась нестерпимой. Он искусал губы, стараясь заглушить боль и не кричать. Но, видимо, все-таки, когда терял сознание, кричал, потому что, однажды очнувшись, увидел перед собой испуганного мальчика лет 10-12:
- Дядю, ви хто? Ви льотчик? Почекайте, я швидко повернуся!
Мальчик пришел с отцом. Они накормили его, переодели в штатское. Все документы закопали:
- У нашому селi нiмцi. Вони бачили, що лiтак впав. Вам до нас не можна. Повзiть далi. Нехай вас Бог боронить.
И он пополз. Теперь знал: вокруг немцы. Всякое жильё "обходил" стороной, но однажды почувствовал, что всё - дальше ползти не сможет. Силы оставили его. Тут случилось на пути какое-то село. Это была Поповка. В сумерках дополз до крайней хаты и постучал в окно.
Вышла пожилая женщина. Володя попросил: "Спасите!" Она увидела его, испугалась, руками замахала:
- Нi, не можу! У cуciдки чоловiка розстрiляли, бо партизанам допомагав. П"ятеро дiточок залишились. Йди звiдси. Я боюся.
Теряя последние силы и всякую надежду, Володя пополз, сам не зная куда, свалился в какую-то яму и потерял сознание.
Чуть позже к той женщине пришла за огоньком соседка, вдова, расстрелянного партизана, Александра Остаповна Титаренко. Та рассказала ей, что приполз недавно к ней страшный человек, раненный, просился, но она его не приняла. Ждала сочувствия. Но Александра Остаповна тихо сказала:
- Це ж чий-то син. Жива людина. Душа Божа. Чи ти Бога не боiшься? Де вiн?
- Бачила - в силосну яму впав бiля колгоспноi комори.
- Ну, дивись, нiкому бiльше про це не кажи. Нiчого ти не бачила. Розумієш?
Пришла Александра Остаповна домой, затопила печь. Села, задумалась. Дети обступили ее:
- Чого ви мамо, зажурились?
Сказала старшей дочери Татьяне:
- Пiшли, доню, врятуемо душу Божу.
Взяли санки. Нашли Володю. Привезли. Всей семьей кое-как втащили его на чердак и привалили к теплой трубе. Детям приказали молчать. Да им, пережившим расстрел отца, и не надо было ничего объяснять.
Утром полезли на чердак, посмотрели на незнакомца и ужаснулись: страшный, заросший, худой, глаза запали. Он был без сознания - видно не жилец на этом свете. Нога опухла, гноится, уже и черви ползают.
Татьяна перед войной закончила второй курс Хорольского медучилища и она сразу поняла: началась гангрена.
Переодели его в сухое и чистое, рану промыли, перевязали. Лечили вдвоем: Татьяна по научному, мать - по народному, травами и плесенью.
Когда незнакомец, наконец-то, очнулся, расспросили его: кто он, и откуда. Всё им рассказал Володя, только не признался, что он - лётчик, сказал, что шофёр, попал в окружение, машина сгорела. Сам из г. Николаева.
Узнав, что ему только 21 год, не поверили, думали - старик измождённый. Но когда постригли его и побрили, увидели: действительно, молодой.
Так и стал жить Володя на чердаке у партизанской вдовы. Спал на соломе. Молодость ли брала своё или уход был хороший, но только дело пошло на поправку. Вскоре разыскали где-то поломанную рацию. Володя починил её и стал принимать сводки Совинформбюро. До этого никто не знал, что происходит на фронте. Теперь эта информация передавалась в партизанский отряд и местным подпольщикам, с которыми установили связь.
Когда Володя окреп и стал спускать вниз, в комнату, стало трудно скрывать присутствие в доме чужого. Сказали, что приехал жених Татьяны, с которым она познакомилась, когда училась в медучилище.
Большая семья нуждалась в помощи и, едва начав ходить, Володя устроился сторожем в гараж, где останавливались автоколонны, идущие на фронт. По ночам, когда немцы, напившись, спали, Володя, хорошо зная устройство машины, выкручивал какой-нибудь винтик или какую-нибудь деталь и бросал их в колодец. Утром машины уходили дальше и в пути ломались.
Так прошло два года.
В сентябре 1943 года советские войска освободили Полтавщину, и Володя в первый же день отправился на ближайший пересыльный пункт, чтобы получить назначение на фронт.
Тяжелой была для него разлука с людьми, которые спасли ему жизнь, которые стали родными и близкими. Здесь, в этом селе, в этом доме он повстречал и свою первую любовь.
Татьяна была на два года моложе его. И она тоже полюбила Володю. Расставаясь, плакала, а он утешал ее:
- Как только закончится война, если жив буду, приеду, и ты станешь моей женой.
На пересыльном пункте сказал, что он лётчик. Но ему, конечно, не поверили и чуть не отправили в штрафной батальон. По счастливой случайности невдалеке оказался какой-то авиаполк, и Володю отправили туда, чтобы там всё выяснили.
А у дежурного на проходной он узнаёт, что командир полка - генерал Лакеев, который был офицером той части, где служил в начале войны Володя.
И вот он - в его кабинете. Перед генералом стоял худой, хромой парнишка в домотканой холщовой рубахе и таких же штанах, в лаптях. Конечно, он его не узнал и не поверил ему:
- Что вы несёте чушь, молодой человек?! Наш лучший лётчик Володька Павлов погиб как герой в воздушном бою ещё в начале войны. Его родителям отправлена похоронка.
Сдали нервы у парня. Он стоял, весь дрожа, и плакал:
- Товарищ генерал, неужели вы не узнаёте меня? Ведь это - я. Меня здесь сбили, в этих лесах. Я остался жив. Местные жители меня выходили. Помните, как однажды, разбирая мои полеты, вы сказали ..."
И тогда командир присмотрелся к нему и узнал, обнял:
- Володька?! Жив значит!
Вызвал дежурного и приказал: обмундировать, накормить, дать отдохнуть и - в небо!
Так Володя снова стал летчиком. До конца войны он служил в 15-й гвардейской истребительной дивизии. Воевал в небе Польши, Чехословакии, Венгрии, Германии. Совершил более тысячи вылетов. Был награждён орденом Красной звезды, медалями "За боевые заслуги" и "За победу над Германией".
Как-то, через два месяца после этой счастливой встречи, генерал в минуты отдыха начал расспрашивать Володю о том, как он спасся, как выжил? И тот рассказал о замечательной женщине Александре Остаповне Титаренко, о её детях. Рассказал и о Татьяне, о том, что полюбил её и после войны собирается поехать в Поповку и жениться.
- Ну и дурень же ты! - сказал генерал. - Чего ждать? Сам говоришь, семья бедная. Как бы им сейчас пригодился твой аттестат (денежное пособие - ЛХ). А если с тобой - не дай Бог! - что-то случится, Татьяна, как вдова, будет пенсию получать. Нет, откладывать нельзя. Бери самолёт, друга в придачу, и лети к невесте. Приказываю!
Володя не верил своим ушам! Вскочил в самолёт и уже через пару часов подлетал к Поповке. Несколько раз облетел вокруг, ища место для посадки. Хорошо, что хата Титаренко стояла на краю большого поля, на него и посадил Володя своего "небесного скакуна", как шутил его друг, грузин Ованес.
В селе сначала не обратили внимания на шум самолёта, но когда он усилился, а самолёт пошёл кругами, спускаясь всё ниже и ниже, все выскочили из хат, поглядеть - что там такое?
Вышла и Александра Остаповна. Видит, самолёт садится у самой её хаты, позвала детей. Стоят, смотрят - два летчика выходят из самолёта и идут к ним. Молодые, красивые. Один только прихрамывает. Руки распростёр, бежит к ним:
- Родные мои! Танюша!
- Боже ж мiй! Та цеж наш Володiчка! Синочек, - бросилась к нему Александра Остаповна.
- Вот прилетел. Жениться. А это - мой свидетель.
Это была первая свадьба в селе после освобождения от немцев. Расписались в сельском совете. Дали им свидетельство о браке за номером 1. В этот день, 14 января 1944 года, не было шумного застолья, не лилось шампанское, не звучали красивые тосты. Но зато в этот день была великая радость, была большая любовь, было счастье, которое они выстрадали, и которое стало наградой на всю оставшуюся жизнь.
Утром Володя улетел на фронт, воевать за мир для своих будущих детей. Теперь у него была семья и надёжный тыл: Танюша Павлова осталась ждать и молиться, чтобы вернулся к ней её любимый муж.
Титаренки были верующие и, живя с ними, Володя, сын коммуниста, и сам, почти коммунист (вначале войны он стал кандидатом в члены КПСС), многое понял и переосмыслил. После войны он не возобновлял попыток стать членом партии. О своём новом мировоззрении он никому не говорил, но племянницу жены - Олесю крестил, стал её крёстным отцом.
Володя демобилизовался в 1946 году по состоянию здоровья: осколки в раненной ноге не давали покоя. Жили они с Таней в Николаеве, по ул. Шевченко, 19. Вскоре родилась у них дочь Людмила, а потом и сын - Дмитрий.
Володя работал механиком, но не оставлял надежду вернуться в небо и снова летать. Он писал в Москву, в управление военно-воздушных сил, обращался в местный военкомат. И вот, наконец, в 1952 году его посылают в г.Сумы в учебный центр переподготовки лётчиков. Он снова летал, осваивал новую технику. Радости его не было предела!
- Как хорошо, как легко мне в небе! - говорил он нам с мамой. - У меня начинается новая жизнь!
И в это самое время раздался беззвучный выстрел минувшей войны. Она догнала его из прошлого и сбила на взлёте, сбила в момент торжества его мечты, когда осуществлялась его долгая надежда.
Старая рана спровоцировала страшную неизлечимую болезнь, которая в полгода убила моего брата. Он похоронен на городском кладбище. В этом году (1998г. - ЛХ) кто-то разорил памятник и могилу.
Володя умер совсем молодым. А нам заповедал небо и свою любовь к небу. Я до сих пор не могу без волнения смотреть на высокие, шумящие под ветром тополя, и на самолёты, летящие в синем небе.
Когда через четыре года у меня родился сын, я назвала его Володей, в честь любимого брата. Однажды, сыну было десять лет, мы шли с ним по городу, и он всё время смотрел вверх, в небо.
- Смотри, упадешь! - я взяла его за руку.
А он посмотрел на меня, тихо улыбнулся и почему-то вдруг сказал:
- А знаешь, мама, Бог - он есть!
И мне показалось, что, шелестя серебристо-зелеными крыльями, мимо нас пролетел ангел. Это он принёс нам весточку от моего брата.
***
Вот такая история! Вот такая жизнь!
Сын Елены Дмитриевны вырос, закончил Николаевский пединститут, работал учителем, а в 30 лет стал священником. Сейчас это известный в городе православный проповедник, автор книги "Любите друг друга" - митрофорный протоиерей Владимир Астахов.
Людмила Хасхачих