Согласно расписанию тура, два дня планировалось провести в настоящих джунглях.
В «чащу» нас доставили очень странными лодками, разместив всех по трое в затылок друг другу. Длинные чудо-лодки рассекали реку с такой скоростью, что вода за бортом поднималась выше лодочных крыш.
В джунглях каждой семье досталось по крытой пальмовыми листьями мазанке, со сводчатым деревянным потолком и шныряющими по стенам полупрозрачными геконами.
В достижимом радиусе от мазанок находился сад банановый и сад папаевый, принадлежащие племени Мон, лавовые пещеры с причудливыми столоктитами и галечный пляж с рекомендациями от гида «Купание строго запрещено».
Мы не стали испытывать судьбу в быстротечной реке, кишащей змеями, и отправились в гости к племени Мон. Деревянные домишки и такая же школа-шалаш оживили в памяти пионерское детство. На ступеньках веранды, аккуратными рядами стояли сандалии. Разомлевшие от жары школьники что-то старательно искали в траве. За школой синел знакомый рукомойник: дизайн античный а ля международный. Над продолговатым корытом «пионЭрского» рукомойника - толстая труба. В трубе через каждых полметра по болту в отверстии. Поднимаешь болт ладонями – из отверстия вытекает вода. Разумеется, только холодная.
В банановом саду за деревней работники собирали бананы. А в папаевом саду взвешивали папаю. Корзины грузили на ржавый драндулет и увозили. Возможно, на овощную базу.
Основной достопримечательностью деревни являлся сувенирный шалаш. Зазывательный указатель раскачивался на дереве среди гигантских плодов Jackfruit. В полумраке ларька работали двое: дочка на кассе и отец в мастерской. Основным товаром служили поделки из кокосовой скорлупы. Кокосы-миски, кокосы-каски, кокосы-бусы и светящиеся кокосы-гирлянды.
На касссе в ведерке продавались рогатки.
- Рогатка, - по-русски пояснила я.
Дувушка племени Мон улыбнулась.
- How do you call «рогатка» in-Thai?
Я повертела рогаткой у нее перед носом и повторила:
- In Thai.
- Интай, - обрдовалсь сообразительная девушка, решив, что именно так звучит «рогатка» на моем неведанном язке. Она выхватила из ведерка полированную рогатку и в подтверждение усвоенного урока повторила «Интай»!
- Нет, - огорченно сказала я и снова повертела рогаткой перед носом у продавщицы. - Ро-гатка!
- Рога-КТКа, - менее уверенно повторила девушка.
- Ро-гатка, - терпеливо поправила я на всякий случай еще раз уточнила как будет рогатка in-Thai.
Девушка вопроса не понимала, потому как к тайскому языку не имела ни малейшего отношения, как впрочем и к английскому, потому как с детсва говорила только на наречии Мон. Кто бы об этом знал! Семен Семенович...
- Запиши, пока не забыла, – посоветовала я, наглядно покалякав в воздухе воображаемым карандашом.
Девушка кивнула, выудив из ящика потрепанный блокнот.
- Ро-гатка! – вежливо напомнила я.
- Рогат-КТКа, - эхом отозвалась моя ученица.
- Ро-гатка. Ро-гатка, - во мне проснулся дух учителя первых-третьих классов.
- Ро-гатка! – наконец победоносно выкрикнула девушка и странными иероглифами запротоколировала свою победу в блокнот.
- Тик вуд! – из подсобки показался отец ученицы с оранжевой дрелью в руке.
- Наконец-то! – обрадовалась я. – Тик-вуд! Вот как звучит рогатка на их языке! – крикнула я рассматривавшему сувениры мужу.
- Доцент тупой, - прокомментировал мое заблуждение муж. – Он сказал тебе, что сделал рогатку из тикового дерева. Семен Семенович!
Папа продавщицы радостно кивал, гордо тыча себя пальцем в грудь.
Мой муж тем времнем продолжал осматривать свернутые в узел сувенирные гамаки из грубой веревки и зеленые манго, выстроенные высокими пирамидами. За узлами и пирамидами поблескивали ряды бутылок со старательно отмытыми этикетками. В бутылках без этикеток коричневела янтарная жидкость.
- What is this? – поинтересовался муж, в очредной раз позабыв, что в племени Мон никто не владеет английским. Он встряхнул сувенирный сосуд. Солнечный луч прошел сквозь плоскую бутылку с подозрительным раствором.
- Са-мо-гон! – без запинки и акцента ответила девушка по-русски.