Дом культуры «Меридиан», Москва. 01.12.1999.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, май 2013.
Наш XVII век дает замечательный образец нормальной политической жизни, которая нам сейчас и не снится…
БЕСЕДА СО СЛУШАТЕЛЯМИ ПЕРЕД ЛЕКЦИЕЙ
(в звукозаписи пропущено самое начало беседы)
«Имперский разворот» — это издание, где я далеко не со всем согласен, но которое представляет собой хороший, проблемный, интересный материал для вас. К сожаленью, их имперский дух слишком, я бы сказал, этатистский, государственнический. Целесообразно иметь его человеку думающему, а уж тем более человеку пишущему или преподающему. Потому показываю вам и рекомендую обратить внимание на магазин «Русского вестника». Я рекомендовал господину Брусиловскому, единственному создателю этого издания, не периодического, естественно, не подписного, также еще и книжный магазин журнала «Москва». Не знаю, поместил он ее туда тоже или нет. Там бы у него взяли. Итак, «Имперский разворот» искренне рекомендую.
Нам информации хватает. Нам не хватает мысли. Наша «Новая Россия», которую по-прежнему считаю лучшим сейчас русским журналом, отрастила себе дочернее издание с ироничным названием «Дети фельдмаршала». Мы там хихикали и думали о том, как его назвать. Если «Дети маршала», то придерутся. Или не дай Бог, «Дети генералиссимуса», тогда уж совсем съедят. А вот так оно будет более по-русски — «Дети фельдмаршала». Это не всем интересно, это — чисто аналитическое издание. Здесь цифры, статистика, прогнозы. Вышло два номера, и вот-вот выйдет третий. Пока не знаю, где купить, кроме одного места, которое вам уже неоднократно называл — в редакции «Новой России», на Сухаревке, напротив странноприимного дома (Института Склифосовского). Обратите внимание на «Детей фельдмаршала». Рекомендуйте политикам и общественным деятелем вокруг себя. Оно дает в руки прекрасный материал. Ироничное название, но строго аскетичная форма в отличие от цветной и красивой «Новой России».
Рекомендую всем и вот эту газету, которая выходит достаточно интенсивно. Вышел уже 21 номер, хотя и она не периодична — «Сербский Крест». Это издание объединения «Святая Русь», находящегося под духовным окормлением весьма достойного пастыря, отца Владислава Свешникова, посвященное в основном проблематике наших братьев сербов. Но оно содержит и еще одну интересную для всех вещь — они постоянно перепечатывают то, что сербы о нас напечатали. А о нас с вами они печатают до сих пор только хорошее и с редкостной преданностью, и о наших правителях, понятно. Ну, о наших правителях мы тоже много чего знаем. Здесь попадается такой интересный среднеевропейский взгляд. Эта газета абсолютно небессмысленна. Это не то издание, которое только вопиет о бедствиях. Про бедствия мы сами знаем, всё сами видим. Но это издание еще и анализирует, предлагает неожиданное. Олбрайтовскую Европу там иногда видно лучше, чем здесь.
Я показал вам три издания. И очень прошу вас обратить на них внимание свое и чужое, если на то будет ваша добрая воля, естественно.
Ну, и последнее. Меня спрашивали, можно ли и как ходить ко мне на лекции по архитектуре, по искусству в Архитектурный институт. Повторяю, там висит страшный плакат, что при входе в МАРХИ необходимо предъявить удостоверение или студенческий билет. Но есть два варианта. Либо вы вежливо здороваетесь с охранниками, кстати, очень добрыми людьми, среди которых есть вынужденно отставные, весьма достойные офицеры, и, в крайнем случае, объясняете, что вы пришли на лекцию Махнача, и тогда вас пропустят. Либо, если кому-то это ближе, делаете по старой идиоме 60-ых годов «морду ящиком» и с этим «ящиком» идете. Так тоже проходит.
По четвергам, то есть, уже завтра начинаю Русскую архитектуру. Я закончил византийский материал и православные храмы. И теперь начинаю домонгольскую Русскую архитектуру. Начало в 17:00. Искать там не надо, это зал. Главный подъезд, главная лестница упирается в зал.
Вот вошел, наконец, и тот достопочтенный господин, который задал мне вопросы о веб-сайтах с моими лекциями. Я бесконечно признателен, что он так упорно оказывает мне честь присутствовать на моих лекциях. Отвечаю, я обзвонил всех основных держателей серверов. У меня нету своего модема, и я не пользуюсь сетями интернет. Я позвонил и попросил объяснить мне, что происходит. Объясняю детально, и если кому-то нужно, пометьте себе. В сервере «Русский журнал» (russ.ru), сразу, когда в него врываешься, попадается моя статья Демос и его кратия. Дальше надо войти либо в «Русский университет», тогда внутри вы получаете мой курс «Введение в политологию», либо в «Иное» — огромный блок хрестоматии «Иное». Там две моей статьи — Империи в мировой истории и Россия XX века (Диагноз историка культур) — самая большая моя статья в полтора авторских листа. То есть, они все на месте. Их никто не смыл. В сервере Московского университета (urao.edu) есть оба моих курса. Сервер этот никуда не исчезал и исчезнет, как мне сказал человек, им занимающийся, только вместе с Московским университетом. Пока Московский университет, Бог милостив, существует. Потому на urao.edu и «История культур», и «Историко-культурное введение в политологию» сидят на месте. Смешная ситуация с сервером, точнее, c веб-сайтом http://www.tellur.ru. Когда я позвонил и сказал, что их historia выкинули с сайта, мне сказали, что человек, который мне задал вопрос, явно математик, а не физик, потому что не надо входить в tellur.ru, а надо сразу набирать http://www.tellur.ru/~historia. И сразу вываливаетесь на мой сайт, которых уже семь. Моих статей на том сайте две, в том числе и статья, посвященная сегодняшней теме «Земские соборы». Там «Павел Первый» и «Земские соборы». Там также масса других интересных материалов и конференций. Это разборчивый сайт. Видите, они у меня только две статьи взяли. Они берут только «достижения исторической мысли». Но я им и за то признателен, что они сочли меня дважды удостоенным быть «мыслью». Там, правда, очень интересно. Там масса интересных проблемных материалов. Это третий сайт, он тоже существует. После лекции я дам кому надо списать адреса сайтов. И наконец, www.kro.ru. Савельев Андрей Николаевич, один из соучредителей со мною Союза православных граждан, сказал: «Я не успел смыть старый сайт КРО, но пусть набирают четко www.kro.ru Прежний был чисто предвыборный. Более того, Идеологические технологии с подписью «Леонид Владимиров» (как вы знаете это я) там открываются отдельной кнопкой. Кроме того, там есть и моя статья, весьма полезная в эти предвыборные дни, с хорошим, спасибо мне подсказали, заголовком, честно пародирующим Писание — «Сядут ли козлища справа». Это материалы из журнала «Континент Россия». Итак, я отчитался, я проверил четыре сервера. Кроме того, сервер newruss.ru, то есть «Новая Россия» тоже существует. Но там сокращенные материалы.
Если кто-нибудь пришел ко мне первый раз, простите Бога ради. У нас заведено, что я сначала делаю объявления и отвечаю на вопросы. Теперь отвечаю на три записки.
Вопрос: Некоторые культурологи считают классическим Западом Англию, страны Бенилюкса, Швецию, отчасти Францию, а всё, что восточнее, начиная с Германии, не совсем Западом. Что вы скажете об том?
Ответ: Ха! Это серьезно, об этом можно целую лекцию прочитать. Вы знаете, немцы, во-первых, очень воинственный, а, следовательно, честный народ. Занимаясь историей, я замечал, что воинственность совпадает с честностью. Вообще-то честь — это арийское представление, теперь, слава Богу, одобренное христианством и церковью нашей. До индоевропейского переселения честь вообще не существовала. Совесть, конечно, существовала, Господь ее в нас вмонтировал. Добро существовало, и доброта существовала. А вот категория честь — чисто индоевропейская. У египтян вы не найдете чести. В Месопотамии вы не найдете чести. Нет такой категории. И это не лексическая проблема. Такой категории просто не было. Потому те, кто утверждает подобное, либо исходят из крайнего западничества, то есть англо-саксонской модели либерализма, либо на самом-то деле даже подсознательно чувствуют категорию чести. Но нам категория чести присуща так же, как и им, потому что мы тоже индоевропейцы.
Германия воинственна, потому и честная. Но Германия и мистическая. И это немцев подводило. Неслучайно они увлекались розенкрейцерством, то есть, они вляпывались в свои проблемы. Но вместе с тем обратите внимание на то, хоть это и не тема моих лекций, что великие римо-католические мистики XIII-XIV веков были немцы. Майстер Экхарт — немец, а строжайший православный богослов Владимир Николаевич Лосский отзывался о нем с глубочайшей похвалой и считал его предельно близким православию. Таулер и Сузо — немцы. И немцы больше всех нами-то увлекались.
Сейчас расскажу вам одну вещь интересную. Извините, что трачу столько времени на эту записку. Хотя Германия весьма испорчена и биржевыми делами, и протестантизмом, у немцев всё же самый добросовестный протестантизм. Они все-таки если и протестанты, то лютеране, а не кальвинисты с их безумной идеей предопределения. Так вот, то, что вам сейчас расскажу, предельно малоизвестно. Мне жаль, что ни один исследователь этим не занялся. Я тоже не знаю этого как исследователь. Когда Гитлер пришел к власти, немцы начали выяснять, с кем же они собственно будут воевать. А воевать, понятное дело, надо, потому что униженная, измордованная Германия должна была вернуть себе хотя бы право нормального существования. Как мы сейчас! Так вот, Институт Розенберга сделал свою аналитическую записку о России и русских. Розенберга потом повесили. Думаю, что особенно старались американцы, чтобы его ну обязательно повесили. Записка, это целая толстая книга, была написана еще до Гумилева, даже до Тойнби, хотя и после Шпенглера. Так вот, записка была, если отжать ее до сухого остатка, примерно следующего содержания:
Россия сложилась исторически и культурно в итоге двух мощных этнокультурных потоков — нордического с севера и степного с юга, в котором, безусловно, преобладал нордический. Поэтому мы (Рейх) должны рассматривать русских как естественных союзников, как хотя и не господствующих арийцев, не немцев, но и не просто арийцев, а как нордических арийцев, которых вообще очень мало. То есть, короче говоря, Институт Розенберга предложил нас уравнять со шведами в немецких глазах.
Фюрер с его прямо скажем не нордическим происхождением, и даже не немецким, немедленно дошел до визга. Недавно мне один знаток доказывал, что еврейской крови у Гитлера было три четверти, а не половина, как я наивный подозревал. И тогда институт, естественно, как и бывает в тоталитарном государстве, переработал доклад с точностью до наоборот, что нам с вами стоило миллионов жизней. Но, так или иначе, у нас есть с немцами некая сердечная близость, хотя мы по укладу жизни с ними на редкость не похожи. По укладу жизни мы как раз больше похожи с англичанами, о чем я как-то вам уже говорил. Так что эта проблема безумно интересна. И я предложил вам два разворота. Простых путей в истории культур не бывает. И окончательных точек зрения тоже не бывает. Потому то, что я сказал, естественно, можно оспаривать. Просто примите к сведению.
Вопрос: В славянском культурном центре была лекция одного физика об Освальде Шпенглере. Лектор утверждал, что русские возьмут от Запада всё нужное и затем станут лет на двести пятьдесят лидирующей нацией, что экспансия Запада объясняется тем, что стареющая западная культура становится агрессивной, желая оставить о себе память. Лектор считает Шпенглера самым крупным из ученых, изучавших этот вопрос: Вико, Шпенглер, Тойнби, Данилевский, Гумилев. Каково ваше мнение?
Ответ: Ну, свое мнение я высказывал даже в этом зале неоднократно. Я хотел бы назвать только еще одно имя. Как только у нас появятся изданные переводы Ганса Зедльмайра, хватайте немедленно трясущимися руками. Переводы уже есть, но еще нет изданий. Зедльмайр сделал больше, чем Шпенглер. И более глубоко относился к России. Ну и, слава Богу, замечательный немецкий философ Вальтер Шубарт все-таки издан впервые стараниями Назарова, дай Бог ему здоровья. Но эту книгу вы уже нигде не найдете. Две тысячи тираж, она уже распродана. Но опять-таки имена Зедльмайр и Шубарт примите к сведению. Это как раз те немцы, которые хорошо относились к России. Ну, а Шубарт, что весьма симптоматично, просто любил Россию, в конце жизни принял православие, был женат на русской, которую нежно любил, и погиб в сталинском лагере. Это к вопросу о «патриоте» Сталине. Шубарт жил в Риге, и в 1939 году его взяли.
Можно назвать еще имена. Есть и наш современник Питирим Сорокин, его уже издавали. В вашем списке пропущен Леонтьев, но конечно Константин Николаевич Леонтьев — один из величайших наших мыслителей. Они все, так или иначе, освещают эту тему.
Вопрос: Я знаю, что вы являетесь сторонником канонизации последнего российского императора, но вместе с тем отличаетесь взвешенной позицией по данному вопросу. Не кажется ли вам, что некоторые не в меру рьяные сторонники этой идеи своей вершиной уходят в ересь?
Ответ: У, я даже дальше не читаю! Хочу сказать одну вещь. Все-таки поосторожнее с термином ересь. Ну, все-таки! Почти нет ничего страшнее, в чем можно было бы обвинить соотечественника.
Продолжение вопроса: Явилось ужасающее, по моему мнению, определение — «царь-искупитель». Мы, православные христиане, знаем только одного искупителя «иже искупив есть от клятвы законныя число своею кровью»…
Махнач: Церковный человек пишет, а вот так прямо ересь в морду.
Продолжение вопроса: Кроме того, не совсем понятно, почему они избрали своим искупителем последнего государя, а например, не несчастного Маврикия, который был зверски убит со всей семьей узурпатором Фокою.
Махнач: Ага, значит, пишет еще и интеллектуал, который Византийскую историю знает. Думаю, что больше половины зала не помнят имен Маврикия и Фоки.
Продолжение вопроса: Что вы думаете по этому поводу?
Ответ: Ну, видите ли в чем дело. Вопрос искупления — это тайна. Я отвечу только на один аспект, я не богослов. Вопрос искупления есть великая тайна. Но, тем не менее, заметьте себе то, что я написал в своем курсе в разделе «Типология монархий» о патриархальных монархиях, что существует уходящее в глубину догосударственную, то есть в патриархально-родовую еще монархию, представление о царской жертве, то есть о том, что царь может принести себя в жертву за свой народ. Она оставила следы в месопотамской мифологии, в арийской, в том числе древнегреческой мифологии.
Если вы хотите детально, поднимите «Греческую мифологию» Роберта Грейвса, у нее тираж гигантский, сто тысяч. И вы найдете там много материала о царской жертве. Грейвс полагал, что и цари приносили себя в жертву, и царей приносили в жертву. Затем постепенно в жертву стали приносить «заместителя». Это был, наверное, самый мерзкий путь языческого извращения. То есть, царь уступал мальчику царское место на один день, поклонялся ему, так сказать, пятки лизал. Потом мальчика убивали, а царь возвращался на свой трон. И, наконец, потом позднее начали совершать символическую заместительную жертву. Такой материал есть у Фрейзера.
Неслучайно в языческом Риме был жрец «Царь озера Нейри». По происхождению он мог быть только рабом и должен был убить своего предшественника. Он убивал предшествующего царя озера Нейри и на этом острове жил, пока следующий раб не добирался и не убивал его, чтобы стать «Царем озера Нейри».
Он непустой, я убежден, хотя бы потому (и я объясняю это студентам Высшей школы экономики), что наш Господь Иисус Христос совершил по сути дела царскую жертву. Он же себя принес в царскую жертву. Но еще интереснее, что Пилат это понял. Но поскольку, наверняка, он плохо владел ветхозаветным материалом, он понял это в категориях своей мифологии. Он это понял, потому что римлянин еще что-то знал про царскую жертву.
Поэтому, хотя конечно наш искупитель, искупивший наш первородный грех (грех Адама), есть только Спаситель, я не уверен, что царская жертва с тех пор стала невозможна. Я не уверен, что даже и убиенный государь Павел Петрович не совершил тоже своеобразной царской жертвы в 1801 году.
Это очень сложный вопрос. Единственное, о чем я всегда говорил и в чем я твердо убежден, перебор некоторый происходит, когда нам предлагают последнего государя прославить в качестве благоверного царя, то есть прославить не только его страстотерпческий путь от отречения, от лишения трона, от этого документа в ставке, куда Шульгин и Гучков приехали к преданному генералами царю, до Ипатьевского дома, а прославить всё его царское служение. Сейчас исследователи ставят под сомнение, отрекся ли он, можно ли считать это отречением. И это тоже правильно. Я не вижу оснований, что Николай Второй может быть прославлен как Юстиниан Великий или как Александр Невский, не вижу оснований. У одного мною уважаемого московского храма вижу на ограде такую вот иконочку в киоте, где написано нечто совсем невероятное: «Святый благоверный царь-мученик Николай». Что царь мученик, то понятно. А вот, что «святый благоверный», это уже совсем другая степень, ибо слишком уж трагичны были ошибки, допущенные лично последним государем. Нет, он-то их искупил! Он-то прямым ходом из подвала Ипатьевского дома ушел на Небеса! У меня икона его в доме, и вы все тоже в том не сомневаетесь. Но мученическая канонизация совершается по факту, а не по житию. Житие же не дает нам такого основания. Вот я попробовал ответить на очень тонкий для меня вопрос. Большего не смогу сказать. Об искуплении должны говорить более мудрые люди.
ЛЕКЦИЯ
Итак, обратимся в XVII век отечественной истории и рассмотрим уклад жизни Руси, России. Кстати, заметьте себе, что в XVII веке еще писали «Русь», довольно часто с XV века писали «Русія», то есть с греческим, не славянским окончанием, и уже начинали писать латинизированный вариант «Россія». Но, уверяю вас, никто и никогда не называл у нас себя «Московіей» или «Московскимъ государствомъ». Так нас называли на Западе. Потому этим пользоваться не надо никогда, и детей отговаривайте от этого, потому что такое встречается в учебниках до сих пор — «Московское государство». Не было никогда такого государства.
Так вот, в XVII веке Русь, Россия, пережив страшные потрясения, тиранию Ивана IV, а затем Смуту, вполне восстановилась, причем восстановилась удивительно быстро. Смотрите сами. Первый государь новой династии был избран земским собором 1613 года. Последний поход Владислава Польского, который стал королем после Сигизмунда, но никак не мог отделаться от мысли, что его чуть было не избрали Русским царем, был отбит уже в 1618-19 годах. Последняя страшная шайка, порождение Смутного времени вроде нынешних, уголовного авторитета по кличке Баловень была с большим трудом истреблена аж в 1626 году.
В начале века, в 20-30-ых годах, мы практически нигде не видим каменного строительства. Не на что. Первые храмы относятся к концу 20-х годов. И их очень немного. Это Казанский собор на Красной площади, это Покровская церковь в Рубцове недалеко от метро Электрозаводская, это Покровская же церковь в Медведкове, кстати, иждивением князя Дмитрия Пожарского поставленная. Примерно столько же, три или четыре каменных храма были построены в Нижнем Новгороде. Но Нижний-то не был затронут разорением Смуты, это место, где началось Второе земское ополчение. Конечно, нижегородцы разорились, швыряя свои деньги на спасение России. Но что-то ведь должно было остаться? А на снабжении того ополчения они же честно и нажились. Потому Нижний строит свой Архангельский собор в память своего участия в избавлении от Смуты. А в общем по всей Руси тогда почти ничего не строят, только латают. Но уже в 40-ые годы начинается повсеместное, с небывалым размахом ранее в XVI веке, каменное строительство. А уже в 50-ые годы один из немцев, имперский посланник в России, кстати, он был чех, потому его здесь принимали за своего, пишет, что в Москве, говоря современными словами, пошла мода на каменное строительство и каждый стремится построить в кирпиче. И сейчас в Москве сохранились сотни кирпичных построек XVII века. Многие, правда, сильно перестроены, сохранились кусочками. Москва богата в этом отношении. То есть, Россия восстанавливалась удивительно быстро. И что особенно интересно, занималась своим благоустройством в высшей степени основательно.
Эпоха была в высшей степени сложной. Смотрите сами. Зададим с вами теоретическую базу. Во-первых, Россия, как написал историк Зимин, стояла на пороге Нового времени уже в начале XVI века, а я бы даже сказал, что и в конце XV века, при величайшем нашем государе и основателе Иоанне III. А вместе с тем вступила окончательно в Новое время только в XVII веке, после преодоления разорения Смуты, То есть, сложность заключалась уже в том, что мы меняли тип культуры, из типа Средневекового переходим в тип культуры Нового времени. Это уже само по себе требует большого напряжения сил и приводит к неуютности. Это первое.
Второе. Русские в XVII веке пребывают в этнической фазе пассионарного или этнического перегрева, то есть избыточной энергии. К глубокому сожаленью, я описывал вам это, Иван IV своим безумным опричным замыслом лишил нас возможности сбросить энергию за пределы России. Мы должны были в XVII веке ударить Запад, и крепенько ударить. Вместо того энергия разразилась у нас Смутой. Но перегрев есть перегрев, и потому энергичных людей оставалось еще много и очень много, невзирая на гибель в Опричнину, в Ливонской войне, в Смуту и отток в Сибирь, где энергичному человеку было просто вольготнее жить, свободнее. Всё равно энергии оставалось много. Это само по себе подогревало проблемы. Нет, перегрев не создал раскол, о котором мы будем говорить уже после Нового года, но обострил то, как протекал раскол. Перегрев не создал Разинщину, но сделал ее более кровопролитной. То есть, первая проблема — историко-культурная, вторая проблема — этническая, положение в этнической фазе.
А третья проблема — социальная. И Опричнина, и Смута замедлили прохождение нормальных земских реформ, начатых еще Избранной радою в середине XVI века. И заканчивать их пришлось первым Романовым. Слава Богу, у нас принято почтительно относиться к памяти царя Алексея, но почему-то совершенно не вижу того в отношении к царю Михаилу — первому Романову. Конечно, никаким гением Михаил Романов не был. Он был только тем, кого хотели получить в цари русские люди. На момент избрания он был честным юношей, хорошо и набожно воспитанным, из семьи с хорошей репутацией. Ровным счетом больше ничего. Но ведь при этом государе мы восстановились. Мы и Владислава погнали, отразили. И мы восстановили хоть и не прежний уровень благосостояния, что пришлось уже на эпоху Алексея Михайловича, то, по крайней мере, нормальный уровень жизни, который нам сейчас в соотносительных категориях и не снится! Прошу не забыть залепить это в физиономию каждому прогрессисту, который будет рассказывать о нашей канализации и автомобилях. Просто напомните то, что русские люди в начале XVII века, не только бояре, но и крестьяне могли 3-4 года продержаться на тех запасах, которые были в их усадьбе, почти ничего не выращивая в отчаянном разорении. Это хороший пример, он запоминается. Вам благодарны будут!
То была эпоха нормального устроения жизни, без которой не было бы XVIII века, без которой невозможен был бы Петр, ибо ему просто не на что было бы опираться, ведь он опирался на мощную экономическую базу России. Без нормальной жизни в XVII веке не было бы ничего, не было бы создания той Российской империи, которую к концу XVIII века все боялись на всякий случай! Вот эта база создавалась, по сути, нормальной жизнью, не головокружительными реформами, не «Программой 600 дней». Пятьсот, да (подсказка из зала)? Да хоть восемьсот! Всё равно не получится. Она создавалась жизнью, трудолюбивым творчеством, выращиванием и воспитанием детей, и нормальной политикой. XVII век дает нам сейчас образцы нормальной политической жизни!
А что дают наши учебники? Наши учебники делают страшную вещь! Они уделяют отдельную главу Разину (!), половину главы — церковному расколу, и только между строк упоминают о земских соборах, а земское самоуправление вообще забывают! В лучшем случае упоминают, что в XVI веке были какие-то реформы Избранной рады. А то, что все те институты успешно функционировали, что земский староста со своими земскими целовальниками — сплошь выборные лица — занимались управлением в волости, что губной староста («шериф», выборный полицейский) со своими выборными же из крестьян губными целовальниками ловили татей (воров), ученикам неизвестно! Если даже об этой жизни вскользь упомянуто, то так, что потом дети бедные вспомнить не могут, они того не знают. Несмотря на то, что мы, казалось бы, уже избавлены от коммунистического режима, у нас все курсы, все учебные программы по-прежнему построены только на одном — на том, что «проклятые угнетатели угнетали русский народ». Западническая версия (версия из-за бугра, из-за океана) преподносит это так, что русский народ был вообще ни на что не способен, был раз и навсегда замордован, и терпел тиранов. Каких тиранов? Где тираны? Другая версия, розовая такая версия, она же и красная, коммунистического свойства, утверждает, что нет, русский народ всё же не терпел того, что его всё время бьют по морде, но он ничего сделать не мог, а только время от времени безнадежно восставал. Тут еще на Пушкина сошлются про русский бунт.
Между тем в Москве случились медный бунт и соляной. Медный бунт спровоцировало правительство. То была ошибка, то не было преступлением царя Алексея Михайловича, то была его ошибка, попытка ввести в оборот ассигнации. Не забывайте, что до второй половины XIX века мы были постоянно бедны драгоценными металлами, даже когда были очень богаты.
(в звукозаписи короткий пропуск)
Естественно масса народа на том разорялась. Ну и потом это полная нестабильность рынка. Потому возмущенная толпа москвичей отправилась к царю выяснять отношения, в Коломенское, где он тогда пребывал, в ближнюю резиденцию. Причем обращались с государем крайне не бережно, его трясли за кафтан так, что он потом болел. Причем вы не подумайте, что эти люди не чтили своего царя. Да наверняка, уверяю вас, чтили! Просто они были свободные русские люди, богатыри – «разудись плечо»! И они выясняли отношения. Царь Алексей Михайлович повел себя безупречно! Он сказал, что разберется с этим вопросом, что он изымет эти деньги из обращения, что он обещает.
А вот дальше наблюдается замечательная разница между демократией и охлократией, между народом и толпой. Все, поблагодарив царя и наверняка положив ему поклон, отправились обратно в Москву. Но тут же объявились крикуны, которых мы и последние годы видели немало. Они убедили толпу, что нет, что-то мы мало у царя попросили, надо еще несколько голов боярских. Ну, здравые, честные граждане пошли дальше, а разнузданная толпа помчалась обратно в Коломенское. То уже была угроза правительству, и стрельцы открыли огонь. Пролилась кровь. Вряд ли очень большая, но несколько сот убитых там было. Царь выполнил свое обещание. Медные деньги были выкуплены казначейством за полцены. То была нормальная мера. Серебряное обращение было восстановлено.
Вот вам, пожалуйста, реальная акция. Даже при всем кровопролитии, это вам не садистские штуки Разина. Если бы мы с вами так себя вели полтора года назад в дни так называемого «дефолту», то мы вели бы себя как граждане! Но мы не вели себя так. А с другой стороны, наш больной дедушка (Борис Ельцин), конечно же, не царь Алексей Михайлович.
1646 год. Возникает серьезнейшая проблема злоупотреблений высшей бюрократии. Бюрократия была крайне малочислена и малолюдна, но высшие бюрократы были. Народ ждал царя Алексея при его возвращении с богомолья, где ему собирались подать челобитную. Все бюрократы одинаковы, хотя нынешние, правда, хуже, чем те. И они совершили грубейшую ошибку, не допустили челобитчиков до царского возка. Ничего там царю не грозило. Они просто грамоты несли. Кто-то при том был арестован. И вот этого делать не стоило. Ближайшей же ночью начались погромы усадеб тех владельцев, которые были виновны в этом недопущении челобитчиков, и тех невинных людей, которых случайно в том заподозрили.
Что пишут о том летописцы? Чрезвычайно интересно. Они пишут о межсословном единстве дворян и «бюргеров», по крайней мере, дворян и посадских: «Всташа всем миром и всей землею». «Мир» в тогдашней терминологии и в более поздней — это сообщество сельское или городское, а в данном случае мир московский. А что же такое «земля»? «Земля», указывает академик Черепнин и, вероятно, он совершенно прав, — это, конечно, служилые дворяне, то есть низшие помещики, которые были солидарны с посадскими кругами в своих требованиях прекращения вельможных злоупотреблений. Мы можем в таком случае говорить о демократическом большинстве? Да, можем. Итак, «Всташа всем миром и всей землею», и далее «Миром и землею биша», и наконец, последнее, страшное — «Миром убиша». Траханиотова убили. Плещеева государь спасал, и он был срочно назначен воеводой в отдаленный город. Но его всё же вернули с дороги и убили в Москве. Морозова, своего дядьку-воспитателя, государь у мира упросил, и сослал.
Вот так! Шутки здесь были неуместны. Конечно, возможна была пальба в собственной столице. И опять-таки правительство поступает блистательно: «Ах, вы недовольны! Вы даже еще и убиваете бояр! Ну что же, извольте на земский собор и сами ответственно решайте!» Вот так начался собор 1646 года.
Тогда были приняты принципиально важные законоположения. В наше время, кстати, мы разговариваем о том же, но впустую, а достигли того еще в XVII веке. Но потом всё потеряли в революциях. Так вот, достигнуто было такое важное положение как подсудность всех единому суду, равенство перед судом. Никто не предполагал, как учат нас сейчас на Западе, «равенство перед судом», «демократическую норму»… Да Франция при королевской власти до такого равенства так и не добралась! А мы достигли того при государе. Мы совершили то земским собором, и государь сие утвердил.
Но возник и другой вопрос, возник целый ряд вопросов о положении посада, о беглых тяглецах. Это особенно интересный вопрос. Как вы помните, городские сотни были «белыми» и «черными». Оттуда термин «черносотенец», то есть городской налогоплательщик, представитель городских демократических кругов. В нашей, русской традиции обложению подлежал двор, то есть хозяйство, семья, а не индивидуум. Все городские сотни и слободы имели в XVII веке, как и в XV и в XVI веке, свое самоуправление, и в частности избирали «окладчиков», которые разверстали внутри сотни или слободы «оклад» — то, что следует заплатить государству. В силу всех выше перечисленных условий к середине XVII века, именно когда начали богатеть, возникала частенько следующая коллизия:
Подьячий, получая подать, знал, например, что с этих 29 дворов положено столько-то рублей. Но на следующий год нескольких семей не оказалось. «У нас 27 дворов», — говорили окладчики Семен и Петр. А подьячий Иван им в ответ: «А я знать ничего не знаю. Я в прошлом году с вас вот столько получил и в этом столько же получу». «Так они сбежали!» — говорят окладчики. «А мое какое дело? Я ведь получаю государево!», — отвечает подьячий.
Куда могли бежать тяглецы? Ну не на Дон же кузнец сбежал! Или тем более сереброкузнец. Нет, конечно! Да он «сбежал» на другую сторону улицы, он переселился в белую слободу, например, на двор дворянина или священника, который не подлежал обложению. Он там отстроился, понятное дело, как мы теперь говорим, отстегнул владельцу меньше, чем он платил государю, и оказался на «обеленной» земле, с которой не берется подать.
Проблема уплаты налогов в XVII веке — это увлекательнейшая детективная история. В частности, безумно богаты были государевы цеховые, то есть немногочисленные работники государственных предприятий. Например, хамовники (Хамовная слобода, район нынешнего Комсомольского проспекта), кадашевцы (Кадашевская слобода, Кадашевский суконный двор, где до сих пор стоит их слободская церковь Воскресенья в Кадашах у Третьяковской галереи). Там начинались еще те дела. Русский мужик он же всегда умен и, как правило, хитер. Как Василий Осипович Ключевский написал в одном из своих писем, «Все русские, как правило, не глупы. И все стремятся казаться: великоросс — дураком, хохол — умным». Так вот, казаться стремились, но глупы не были точно. А почему так богатели те же кадашевцы? А очень просто. Как государевы цеховые, они не облагались податью. Они тоже были обелены. Семья тогда была нормальная, русская, то есть большая. Так вот, когда отец один работал на государевом предприятии, все остальные налоги тоже не платили, налог ведь шел со двора. А все остальные члены семьи занимались другим ремеслом или торговлей, или еще чем-нибудь. А платил он один. Тогда бедный дьяк, которому они своей наглостью плешь проели, начинал доказывать, что вот такой-то имеет доход вот такой-то, а потому его необходимо со слободы согнать (не с земли, конечно, а вычеркнуть из списка обеленных) и записать в гильдию, в купеческую сотню, чтобы он платил как купец, как предприниматель, ведь он богатый человек. А кадаш, конечно, тоже грамотный человек, в ответ разыгрывал ту еще казанскую сироту и начинал доказывать, что брат-то у него хромой, а сын кривой, и никаких особенных доходов у него и нету, и просил, чтобы государь его помиловал. Короче говоря, все эти путаницы должны были быть когда-нибудь разрешены.
И государь Алексей объявляет следующий земский собор 1648 года, который прямо вытекает из происходившего в 1846 году со всеми бунтами и социальными протестами. Ну, без бунта. Но на сей раз готовился собор большой, «уложенный», то есть собор, который должен был создать «уложение законов». Тогда ведь традиций не ломали, и новый свод законов (Соборное уложение Алексея Михайловича), конечно, восходит и к Судебнику Ивана IV 1550 года, и к Судебнику Ивана III 1497 года, и к Правде Русской Ярослава Мудрого, возможно и к другим актам вроде Новгородской и Псковской судной грамот. Но тут я затрудняюсь сказать больше: я не историк права. Необходимо было создавать новое уложение, новый кодекс.
Прежде всего, была создана «предсоборная комиссия». Я говорил уже вам, что до Петра бюрократия не была многочисленной на Руси. Всю предварительную подготовку проектов к созыву собора должны были проделать 5 человек — 3 аристократа и 2 бюрократа: боярин князь Одоевский, боярин князь Прозоровский, окольничий князь Волконский, дьяки Акимов и Грибоедов. Заметьте, что Федор Грибоедов был профессиональным историком и впоследствии написал учебник по русской истории. Вот всего 5 человек готовили материалы и, тем не менее, государь или дума сочли необходимым, чтобы историк в этом участвовал. Причем Грибоедов срочно получил дьяка, он был еще молод, был только подьячим. И все они провернули эту работу. А что? А так же было в Избранной раде на сто лет раньше. Тогда, при Избранной раде был создан «челобитенный приказ». Отвлечемся на секунду. Что такое челобитенный приказ? Это приказ, который разбирал прошения, направляемые непосредственно на имя государя. Приказ либо сам принимал решения, либо сортировал и направлял их далее в думу или на утверждение самому государю. То есть, если перевести на современную терминологию, он исполнял все функции государственного арбитража, половину функций прокуратуры и функцию приемной президента, а если взять советское время, то еще функцию народного контроля, а также комиссию партийного и государственного контроля при ЦК КПСС. Сколько народу работало там? Один окольничий, правда, сам Адашев, один дьяк и 10-12 подьячих, Ну, наверное, кроме того, Адашева и подьячих возила пара кучеров, был также сторож, он же истопник. Какой-то обслуживающий персонал, наверное, имелся. Но это всё! Дюжина человек, ну, пятнадцать проворачивали всю эту работу! Нам это не снится сейчас!
Так вот, пять человек готовили материалы под Уложенный собор. Дальше началась хорошо нам известная избирательная кампания. Это очень интересно сейчас, когда у нас происходит нечто подобное. Как вы понимаете, политические партии русскому человеку XVII века не приснились бы в кошмарном сне, а ежели бы приснились, то он побежал бы, на ходу подтягивая портки, к своему попу с воплем: «Батюшка, бес замучил! Служи молебен!» Так вот, конечно, не приснились бы. Следовательно, мы говорим о демократическом процессе беспартийном. Кто участвовал в земских соборах? Как и в Западной Европе, наш парламент, земский собор, делился на курии, то есть избирательные группы, и палаты. Бывали 2-, 3- и 4-куриальные системы. Наша система была 2-палатной и 4-куриальной.
Верхнюю палату не избирали. Ее заполняли две курии по положению, впрочем, достаточно немноголюдные. Первая курия — это Боярская дума. В уложенном соборе ее составляли 10 бояр, 5 окольничих, 1 думный дворянин, 1 думный дьяк, и еще 2 высших бюрократа — казначей и «печатник». Печатник есть хранитель большой государственной печати (канцлер).
Вторую курию составлял «Освященный собор». Вообще говоря, это епископат. Но у нас своя русская традиция. В Освященный собор входили не только архиереи, но и настоятели наиболее уважаемых монастырей. Причем в Уложенном соборе участвовали не все епископы. Видимо, кто-то не смог приехать, потому что где-то кафедра была вакантна. Были патриарх, три митрополита, четыре архиепископа и только один епископ. Значит, кого-то не было. Но еще пять архимандритов и игумен Троице-Сергиевский, где еще не было тогда архимандрита, хотя, наверное, он был самым уважаемым настоятелем. Был также Благовещенский протопоп, духовник царя. Вот вам и верхняя палата. Причем она часто заседала отдельно.
Нижняя палата, много более многочисленная, была выборной. И состояла из 2 основных курий — курии служилой, выборных от служилых людей, то есть помещиков, и курии посадской, выборных от посадов. Но опять-таки состав явно менялся от собора к собору. Причем преимущество имела Москва, что понятно. Московское дворянство представляли 5 человек, от любого другого уезда — 2 дворян. Зато Московский посад представляло много народа: 3 гостя («гость» — это высший предприниматель, награжденный титулом гостя государем) и 12 выборных от московских сотен и слобод. Как видите, московские посадские были представлены лучше, чем московские дворяне, а провинциальные дворяне — лучше, чем провинциальные посадские. Примерно 130 депутатов давало провинциальное дворянство и, если мне не изменяет память, 89 депутатов давали провинциальные посады, по 1 от города. Вот вам состав.
Крестьяне в Уложенном соборе не участвовали. Об участии выборных от крестьян существуют различные точки зрения. Возможно, в некоторых земских соборах такие выборные были. Точно мы знаем только об участии крестьянских выборных в Совете всея земли при Минине. Потому осторожнее будет предположить, что крестьян там не было. Крестьяне участвовали, и мы это знаем, в земском самоуправлении, избирая целовальников и избираясь целовальниками, но не участвовали в земском соборе. Впрочем, даже на таком уровне наша русская демократия представительнее любой западной, где о крестьянах и не слыхивали, за исключением шведской, где крестьянское самоуправление было действительно довольно развито. Вот так!
Но их же надо было еще и избрать. Вне всякого сомнения, мы видим в 1648 году предвыборную борьбу. Так в Новгороде лучшие люди собрались отдельно от молодших людей. «Лучшие» и «молодшие» — это имущественное деление. И лучшие избрали двух своих представителей. Молодшие не растерялись, собрались отдельно от лучших людей и избрали двух своих представителей. Но Новгород должен был послать всего только двоих. Потому лучшие люди написали донос, что де «избрали Никифора Клетку, а он только бунтовать горазд, а земское дело ему не за обычай». Но в Москве совершенно не собирались получать липовый парламент! И в ответ последовал окрик провести выборы. Очевидно, что был достигнут компромисс, и был избран один от лучших и один от молодших. При том злополучный Никифор Клетка был избран, а представителем лучших был другой. Видимо, сговаривались на кандидатуре. Кампания была? Была!
В Ельце, крошечном городке на степной границе, где предстояли чисто дворянские выборы, местный воевода, чиновник, государев представитель, опираясь на стрелецкого голову Бужанинова, решил избрать своего представителя. Но собрались нищие, провинциальные дворяне линии засечной стражи и показали воеводе и голове, я бы сказал, неканоничное перстосложение, и избрали того, кого сами сочли нужным.
Самая интересная ситуация была в Рязани. Честный воевода Огарев, только получив из Москвы предписание провести выборы, разослал посыльных, но никто не приехал. Тщетно надрывался воевода, тщетно носились по уезду его пушкари. Своих чиновников у него не было, потому он снаряжал и посылал пушкарей с Пушкарской слободы, чтобы развести информацию. Тщетно носились пушкари. Естественно, собор начинали на церковное новолетие, подогнали под дату. Это мы с вами, кроме преподавателей, забыли, что такое 1 сентября. Так вот, ко времени начала слушаний в соборе, то есть к 1 сентября удалось выбрать только представителя рязанского посада, а Огареву надо было еще 2 дворян избрать. Наконец, приехали несколько дворян и заявили, что «не, воевода, мы малым числом избрать не умеем». Текст замечательного письма, который направил явно под диктовку царя кто-то из его дьяков, нам известен: «На Москве выборные люди из дальних городов, изо всех городов…». Это же явно разговорная речь, записанная под диктовку. То есть, «все есть, а твоих нету», в раздражении сказал царь. Короче говоря, с месячным опозданием, к началу октября выборные рязанские дворяне, наконец, поехали в собор. Но почему? Прав ли Ключевский, что дворяне тяготились участием в земских соборах и что вообще никакого парламентаризма у нас не было? Думаю, что Василий Осипович был не прав. Ведь многие-то поехали сразу. Дело здесь в другом. Рязань была неимоверно богата. Смута ее затронула еще меньше, чем Нижний Новгород. И она могла ждать только новых податей для себя. Улучшения положения она от собора не ждала. Потому рязанские дворяне, как рязанские хитрецы, и не торопились. Мол, ничего хорошего вы всё равно нам не преподнесете. И так бывало, хотя это был один, особый случай.
Считал ли себя депутат, как мы теперь говорим, государственным человеком? Да, ибо в послужных списках писалось, например, я импровизирую, потому что таких списков много до нас дошло:
В таком-то году был на обережении на Оке, то есть в контрольном походе. В таком-то году сидел в осаде в Смоленске. А вот в таком-то году был у твоего государева и земского дела, то есть был депутатом собора. Притом ясно же, что дело не разрывалось. Если земское, значит и государево, потому что «всея земли».
Чувствовал ли себя представитель в земском соборе ответственным перед избирателями? Современная тема, не правда ли? Нам доказывает господин Жириновский, что мы никак не можем влиять на депутатов после выборов, а можем только на выборах. В общем, конечно, да, но на Руси иногда и головы отрывают негодным депутатам. Так вот, целый месяц после окончания уложения просидел в Москве курский депутат дворянин Гаврила Малышев. Он боялся вернуться в Курск, потому что не выполнил, как мы теперь говорим, «наказа избирателей». И царю пришлось написать специальную охранную грамоту воеводе Курскому, чтобы он Гаврилу Малышева оберегал, а крикунов унимал. Но это была нормальная политическая жизнь, это вам не безобразия Разинщины. Россия жила, не без шероховатостей, но в высокой солидарности и, безусловно, в высокой преданности своему государю, которое проявлялось, вероятно, даже тогда, когда его трясли за шубу, но и в высокой преданности своим собственным интересам.
Открытие собора описано. Интересно, что собор был открыт на Церковное новолетие. Была совершена литургия в Успенском соборе, после чего чинно попарно депутаты парламента проследовали на Красную площадь, где на Лобном месте у Покровского собора был отслужен молебен. И понятно почему. Потому что Успенский собор — это сердце России, патриарший храм. Это святыня всей Руси, а Покровский собор — это святыня градская, то есть демократическая по сути своей. Потому с Покровским собором, с храмом Василия Блаженного, неразрывно связано и Лобное место, на котором, надеюсь, вы знаете, никогда и никого не казнили. С Лобного места государь и патриарх обращались к сословиям, ну обычно не сами, а через дьяка. И даже приближение палача к Лобному месту было бы оскорблением всей Москвы! А оскорбить Москву даже Иван IV не осмеливался: себе дороже.
После того молебна, понятное дело, не заседали, а государь дал прием. Ну, вероятно, царь угощал хорошо. Но вот интересно, что постатейные слушанья начались только в октябре. Что же, месяц или дольше месяца депутаты за даром царские харчи проедали? Академик Черепнин отмечает, что конечно нет. Работали комиссии парламента, но нету записей их работы. Те материалы, которые сделали пять человек предсоборного присутствия, проходили через обсуждения в локальных комиссиях, и только потом весь собор начал постатейное слушание. Думаю, что саботажа тогда не было, дверью не хлопали, демонстративно не уходили, как у нас теперь делают, чувствовали свою высшую ответственность, прежде всего, перед господом Богом, ну и перед всей Русской землей.
Однако несогласия были. Историк Черных насчитал около тридцати участников собора, не подписавших соборное уложение. Значит опять-таки, депутат был достаточно уверенным в себе и достойным человеком, чтобы даже в угоду царю по причине полного своего несогласия не поставить подпись. Около тридцати — это много. Это — меньшинство, естественно. Это примерно десятая часть, может быть, чуть больше. Потому, когда потом о церковных главах Уложения резко отзывался патриарх Никон, вообще-то великий церковный деятель XVII века, и праведный, до церковного прославления которого не теряю надежды дожить, то тут он дал маху, тут он вел себя неприлично. Он же подписал Соборное уложение, подписал как Новоспасский тогда архимандрит. Чего же потом руками махать? И великие русские люди иногда совершают ошибки.
Вот так выглядела та картина. Парламент ли это? Или согласимся с Ключевским, что ни в коем разе не парламент? Я вам привел примеры предвыборной борьбы, привел примеры чувства государственной ответственности, чувство ответственности перед избирателями. Чем же собор не парламент? Да, пожалуй, он был солидарнее, чем западноевропейские парламенты. Ну, так мы же с вами все-таки православные люди, знаете ли, а те были всего лишь католики.
Чем занимались земские соборы? Какие функции исполнялись земскими соборами Русского государства? Что относилось к парламентской сфере? Не берусь утверждать, что налоги. Хотя эта мысль высказывалась уже в XVI веке князем Андреем Михайловичем Курбским, а потом боярином Глебом Салтыковым в известных документах, которые я уже упоминал, хотя мы давно, раньше англичан, сформулировали тезис, что «свободные люди сами себя облагают налогами». Тем не менее, общей практикой это у нас еще не было. Общей практикой это не стало. Да может в этом и не было ничего страшного, ибо подати были неизменными, традиционными из года в год.
Однако земские соборы избирали государей. Когда речь шла о наследнике престола, избрание, хоть и называлось «избранием», в действительности было утверждением. Как я уже говорил вам, первым избранным царем был Федор Иоаннович, законный наследник Ивана. Но после смерти тирана сословия топнули ножкой и добрейшего Федора пропустили через процедуру избрания. После Федора через нее последовательно прошли также Борис Федорович (первый Годунов), Василий Иванович (первый и последний Шуйский), Михаил Федорович Романов, его сын Алексей Михайлович, затем внуки Михаила (сыновья Алексея) — цари Федор Алексеевич, и совместно Иоанн и Петр Алексеевичи. Последняя была в 1682 году, это Иван V и Петр I.
Земские соборы низлагали государя, правда, один раз, но это все помнили. В 1610 году низложили профессионально и нравственно непригодного царя Василия Шуйского. Заметьте, когда наш дедушка (Борис Ельцин) увлекся монархией, в регенты небось захотел, мне довелось в статье в журнале «Родина» в 1996 году привести этот пример и указать, что когда случился второй профессионально и нравственно непригодный царь, а именно Петр III, к сожаленью, мы уже не имели того института, который мог бы законно низложить монарха. Точку поставил, но добавил два слова — пришлось удавить. И на том закончил статью. Я знал, что заказ на статью шел из Кремля.
Далее. Вопрос о присоединении территории, то есть о принятии в подданство решался также земским собором. Так, например, земский собор отказал царю Михаилу Федоровичу в принятии Азова, захваченного донскими казаками. Причем самое интересное, что собор отказал с невероятной парламентской хитростью. Позволю себе аналогию. Ответ земского собора был уклончивым. «Принять ли Азов, на то твоя государева воля, но если бы ты принял, то ты бы нас также еще пожаловал тем-то, тем-то, тем-то, тем-то и тем-то…» Царь посмотрел, чем пожаловать надо по земскому приговору, и предпочел отказаться от Азова. За Азовом стояла война с Турцией. Но мне эта методика напоминает поведение конгресса Соединенных Штатов Америки. На то твоя государева воля, но если возьмешь Азов, то уже и нас вот тем-то и тем-то пожалуй. Так вот, когда существует сильное подозрение, что президент не подпишет закон, а билль становится законом только в случае подписания президентом, так как преодолевать президентское вето трудно, то стараются вмонтировать некое законоположение составной частью во что-нибудь такое, чего президент не может не подписать, ну, скажем, бюджет. Наши нынешние, конечно, тому не научились, не обучены. Но наши соотечественники первой половины XVII века вели себя ничуть не менее изысканно, чем нынешние америкашки.
В 1653 году земский собор согласился принять в подданство гетмана Богдана Зиновия Хмельницкого с гетманскими землями. Это тема нашей следующей лекции, последней в этом году. Она опять будет западнорусской. Так вот, мы не правильно датируем так называемое «воссоединение Украины с Россией» 1654-ым годом. Переяславская рада 1654 года была по сути только ратификацией заключенного договора. Они просились. А мы в 1653 году милостиво согласились принять. А в 1654 году они просто ратифицировали и принесли присягу. Так что на самом деле годом раньше следует датировать.
И, безусловно, всё законодательство, всё законотворчество проходило через земский собор. Сегодня мы разбирали подобный законотворческий собор. Более того, земским соборам не была чужда и практика компромисса, иногда наивная. Смотрите сами. В 1648-49 годах стоял вопрос о беглых тяглецах, то, с чего я начинал лекцию. То есть, о тех, кто переселился на белые слободы и сотни. Возможны были два пути: крепостнический и антикрепостнический. Через борьбу в соборе прошли оба пути, оба решения. Антикрепостническое решение: за черносотенцами было признано право владеть лавкой на торгу. То есть, если ты не черносотенец, если ты боярин, дворянин, священник, крестьянин, наконец, то лавки тебе не будет. Только черносотенцы, то есть купцы и ремесленники, могут владеть лавками.
(в звукозаписи короткий пропуск)
А как иностранцы воспринимали наши земские соборы? Англичанин писал, что «в Москве собрали парламент», а поляк докладывал, что «в московском сейме идут бурные дебаты». Правда, земский собор не стал постоянно действующим учреждением. Ну, большинство представительств XVII века вообще еще не были постоянно действующими. Шведский риксдаг уже стал, английский парламент стал, а французские генеральные штаты собирались время от времени королем, а в XVII веке их и вообще не созывали, готовя тем самым будущую французскую революцию. Так что везде было по-разному. Однако хочу обратить ваше внимание, и это очень полезно знать, что уже в 1636 году стряпчим Бутурлиным, Иваном Андреевичем предлагался проект превращения земского собора в постоянно действующий орган с годичным сроком полномочий его участников. Это — замечательное имя, Бутурлин — автор строгого парламентского проекта. Но то было еще царствование Михаила, первая половина XVII века. Проект Бутурлина не прошел. Почему — нам неизвестно. Думаю, что здесь две причины. Во-первых, дворянам действительно в разоренной России, в 30-ые годы после Смуты, которая только что закончилась, было очень накладно постоянно заседать в соборе. Да и посадским было накладно, кроме, может быть, московских посадских. А во-вторых, земские соборы и так собирались тогда в среднем каждый второй год. В первой половине XVII века каждый второй год заседал земский собор. И он, конечно, укрепился бы рано или поздно в качестве постоянного законодательного института
Вопрос: А сколько они длились?
Ответ: Они были очень разными. Были краткосрочные. Некоторые соборы собирали явно без серьезной избирательной кампании. Тогда люди были проще и разумнее. Когда нужно было решить какой-нибудь конкретный вопрос, а не принимать законы, то иногда, что описано, просто собирались те, кто пребывал в Москве. Вот, например, случился в Москве тверской дворянин, вот и посидит за тверских дворян. Вот есть ярославский купец, слава Богу, посидишь за ярославский посад. Бывали и такие короткие соборы, они могли заседать пару недель. Но фундаментальные готовились фундаментально, как я уже описывал на примере самого изученного собора.
Всё это было возможным, но не следует забывать, что XVII век закончился государственным переворотом Нарышкиных, родни Петра I по матери, и XVIII век обрушился на русские головы западническими реформами Петра. Мы будем о них отдельно говорить. И я еще раз рекомендую прочитать мою статью «Диагноз» в хрестоматии «Иное» в томе первом или в журнале «Москва», в январском номере 1996 года. Это не так трудно. Есть она, как я уже говорил, и в интернете, в сервере «Русский журнал». К сожаленью, Петр, стержневой идеей которого была чудовищная бюрократизация, нанес удар и аристократической (боярской) и демократической (соборной) традициям России. Но самое страшное даже не в этом. Самое страшное вот в чем. Самое страшное не в том, кто, когда и что отменил. Люди смертны. И потомки исправляют содеянное. Самое страшное, что Петр ввел западничество в постоянный обиход, и земские соборы стали как-бы относиться к «непросвещенному» прошлому России. Вот в чем был весь ужас! И при английском тиране Генрихе VIII парламент сидел, прижав уши и трясясь от страха. Но Генрих помер, а парламент остался. И в Швеции, где своего тирана вроде бы не было, но абсолютизм был. И в Швеции при Карле XI риксдаг пикнуть не смел. Но после внешнеполитических неудач Карла XII риксдаг вернул свою силу. То же и так же произошло бы и с нами. Политическая история есть всего лишь политическая история. Но когда у нас вновь задумались о представительстве, то начали искать образцы не в своем собственном прошлом, в том, что у нас было — и муниципальный уровень, и парламентский, то есть земский и соборный, — а начали искать на Западе, в чужих институтах. А это всегда очень опасно, и ведь доискались же!
До сих пор не можем сообразить, не можем понять, что наша национальная, мощнейшая демократическая традиция, вообще-то говоря, беспартийного свойства, не партийного, а земского, и что на этом ключе мы можем восстанавливать сколь угодно мощную демократическую традицию. А на чужом поле мы же всегда в проигрыше. Повторяю, самое печальное не то, что Петр не созывал земские соборы, ну другой царь созвал бы, а то, что всё прошлое было как бы перечеркнуто как недостаточно просвещенное.
Вот на этом отнюдь не пессимистическом заключении хочу сегодня с вашего позволения и закончить.
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ ПОСЛЕ ЛЕКЦИИ
Я еще готов ответить на какие-нибудь записки. И напоминаю вам обратить внимание на очень хороший ларек, а тех, у кого все книги есть, но кого не было неделю назад, также прошу обратить внимание на журнал «Золотой Лев», которым там продолжают торговать. Последний номер 7-8, в нем есть и моя публикация.
Вопрос: Какую литературу лучше прочитать по антисистемам?
Ответ: Это очень просто. Читайте Льва Николаевича Гумилева, основной трактат «Этногенез и биосфера Земли», последняя глава, не помню, как она называется. Или, особенно, если вы не гуманитарий, его более популярную книгу «Конец и вновь начало». Она есть в продаже. Главу «Этногенез и культурогенез». Разбор двух средневековых антисистем в русской истории — Ереси жидовствующих и Опричнины есть и в его популярной книге «От Руси до России».
Антисистемами Нового времени занимался только я пока что. То есть, занимались многие, но так это не называли. Я публиковал это в разных вариантах: «Антисистемы Нового времени», «Антисистемы в России». Это также третья глава тоже моей статьи «Диагноз», которую уже упоминал, или глава «Химера и антисистема» в моем курсе лекций «Историко-культурное введение в политологию», но он пока только в интернете. Или заезжайте в какое-нибудь православное учебное заведение, у них у всех это есть в компьютерах. Если у вас нет интернета, попросите, чтобы вам согнали на дискету. Читайте об этом в журнале «Православная беседа», кажется, во втором номере этого года. Или «Миссионерское обозрение». Они издали «Антисистему», и мне даже экземпляра не дали. Потому не знаю, в каком номере. Я старался печатать «Антисистему» как можно больше. Там же у меня вы увидите, кого рекомендую из тех авторов, которые не знали термина, но об этом писали, потому что по сути дела антисистемному материалу посвящен целый ряд статей дьякона Андрея Кураева и блестящая книга покойного отца Серафима Роуза «Православие и религия будущего». Это известная книга. Видите, целый список.
Вопрос: Крестьянское восстание Болотникова в некоторой литературе именуется меньше всего крестьянским, и подавили его в основном крестьяне.
Ответ: Ну, оно было крестьянским хотя бы в силу того, что крестьян у Болотникова было довольно много и потому что оно было направлено против утверждения крепостничества. Это серьезный аргумент. Сам он был казак и менее всего человеком из крестьянской среды.
Вопрос: Как вы относитесь к маневрам Подберезкина? «Русский Дом», 12-ый номер его не гладит.
Ответ: А за что же его гладить? Хочу сказать, по крайней мере, для всех православных, что Подберезкин пытался сорвать движение православной колонны, а она просто шла за ним следом 9 мая этого года. Зато у него в первых рядах шли антисистемщики из Богородичного центра. За эту информацию отвечаю. Простите меня, батюшка и милые дамы, есть поговорка почти приличная: «На двух свадьбах одним задом не зацепишься». А Подберезкин пытается зацепиться на четырех свадьбах. Он и красный, и патриотический, и православие жуть как любит, и демократические ценности ему драгоценны. И деньги у него от Березовского.
Вопрос: Кто из современных политических деятелей в России вас наиболее обнадеживает в политическом плане?
Ответ: Вы знаете, есть политические деятели, к которым я отношусь с некоторой надеждой на их доброе будущее. Я не считаю окончательно безнадежным генерала Николаева после всех его глупостей в этом году. Я считаю небезнадежным, хотя он сильно испортился за годы политической жизни, безусловно, Бабурина, и блок его считаю нормальным, вне всякого сомнения. Я не считаю окончательно безнадежным, несмотря на все его недостойные поступки, Рогозина из КРО.
Но есть один политический деятель, которому сейчас 35 лет, и если у него сейчас нет федерального списка, то за ним будущее, которому я доверяю как православному человеку, настоящему русскому человеку. Это Игорь Артемов, лидер Русского общенационального союза (РОНС), которому сейчас, к сожалению, мы ничем помочь не можем, разве только если у вас есть родня или друзья во Владимире, которым надо решительно сказать, что больше у них голосовать не за кого, а только за Артемова. Надо, чтобы он прошел в думу. В областных думах ронсовцев много. Сейчас у них всего три одномандатника. Сам Артемов во Владимире, а Турик, весьма достойный русский человек, в Иркутске. Тоже надеюсь, что у вас в Иркутске есть какие-то связи.
Я не считаю, что Союз православных граждан три года напрасно штаны просиживал. Причем за бесплатно. Потому, по крайней мере, нас никто не обвинит в корыстолюбии. Мы изначально исходили из того, что мы не политическая организация. Мы пытаемся поддерживать православных и хотя бы нормальных, симпатизирующих православию политиков и удерживать их от столкновения друг с другом. В итоге члены православного политического совещания, потом Союза православных граждан, оказались в разных системах, но и это нормально. И это нормально. Просто, если бы мы с вами все крепко работали и энергично, и втягивали бы других людей, то они оказались бы в разных партиях в большинстве! А так только один Глазьев среди коммунистов. Но он пройдет.
Я не ради чего не буду голосовать за коммунистов. Да и не нужно это никому. Они наберут, конечно, намного меньше, чем в 1995 году. Но они все равно пройдут при всех обстоятельствах. Потому Глазьев у нас с вами в думе будет. И поддерживать его не надо. А к Глазьеву я отношусь с доверием. Ну, выбрал он себе такой путь, я ему не судья.
У нас были свои крепкие участники в объединении СПАС (православное молодежное объединение), но как вы знаете, его хитро и хамски выкинули из избирательного процесса. Сейчас, безусловно, деятельные участники Союза православных граждан есть и в блоке КРО (Конгресс русских общин) Болдырева и в блоке Бабурина «Русский Дом».
Если вы меня спросите, почему не вместе, то отвечу, как одному молодому человеку ответил. Я сказал ему: «Голубчик, если бы можно было собрать блок хотя бы относительно порядочных русских людей от Илюхина до Болдырева, включая и РОС, и РОНС, и КРО, так мы завтра были бы у власти, и в России был бы порядок. Но, к сожалению, пока такой блок создать невозможно».
Вопрос: В чем были истоки Разинщины?
Ответ: Ну, здесь меня устраивают даже советские учебники. Это как всегда казацкий Дон, притягивавший к себе неуспокоившиеся и кем-то обиженные элементы. Причем всё это было усугублено начавшимся церковным расколом. Об этом подробно буду говорить в феврале. Это не значит, что разинцы были раскольниками. Но просто ситуация так резко сорвалась еще и на этом, помимо социальных проблем, от которых Россия бурлила в фазе перегрева. И церковный раскол, и только что зафиксировали крепостное право. Должно было аукнуться? Вот и аукнулось.
За сим благодарю вас за долготерпение. Через две недели еще читаю. Кто интересуется муниципальными проблемами, могу подарить вот эту очень поганую газетку. Вы ее не читайте, это кириенковская газетка! Но в ней есть одна статья, вот здесь, которую стоит прочитать. Вот фотография, и вот статья. Больше там читать некого: там одна нечисть. Могу предложить вам Глазычева. У кого нет, заберите, отдаю.
Пожилой слушатель: А мы врагов своих тоже читаем, их полезно читать.
Махнач: Да. Эта статья просто неглупа. Она о муниципальных проблемах. Ее можно читать не как врага. Все остальное, безусловно, враждебно.
Махнач кому-то: Есть основания подозревать, что ангел, в том числе ангел хранитель вообще-то менее совершенное существо, чем человек, хотя и безгрешный, но все же менее совершенный. Он — служебный дух…
Мы же выделяем Богородицу, когда говорим ей: «Спаси нас!». А к святым мы обращаемся: «Моли Бога о нас!» Наверное, что-то чувствовали составлявшие богослужебный текст…
Махнач кому-то: Переборщить можно в чем угодно. У русских есть такая болезнь — «лучше перекласть, чем недокласть». Она не самая страшная. Когда вдруг я начинаю читать, что Николай Второй не просто святой, но и величайший русский святой (!), то я в недоумении: а с чего вы взяли? Почему же величайший? Конечно, он страдалец, страстотерпец, был при жизни очень хорошим человеком, но никак не величайший святой…
Махнач кому-то: Вы знаете, молодежь есть всякая, в том числе и отравленная наркотиками. Но я преподаю в четырех учебных заведениях, и молодежь мне нравится. Я полагаю, что она даже лучше, чем мое поколение в том же возрасте. В ней толку больше. Наверное, в этом есть и наша заслуга. Причем, есть очень много православной молодежи. Правда, остальных больше, но у них есть реальный шанс, они движутся куда надо. Видно, что они движутся к России, а не от нее, к церкви, а не от нее. А на все остальное воля Божья.
Молодежь — это не нечто священное, не священная корова. Может быть старая сволочь, а может быть и молодая сволочь. И сволочь может и в кучку собраться к тому же. Не думаю, что можно вот так махнуть на нее рукой.
Слушатель: Система, чтобы остаться у власти, чтобы укрепиться, начинает проводить укрепление государства как большевики…
Махнач: Да, антисистема меняет знак. Я тут использую термин Гумилева. Антисистема перестает вести себя как антисистема, когда она прорывается к власти. И сейчас антисистема есть. Есть глубинные, может быть, даже мистические ненавистники православной культуры и конкретно ее русской части. Но к счастью, она сейчас не у власти. Нету сейчас одной группы у власти. Они все друг друга скушать готовы, чего я им и желаю…