Она стояла у стены. Она точно не знала, кончился ли его припадок бешенства, или нет. Возможно, он опять примется ломать и бить всё вокруг. А может ударит и её? Он еще ни разу не бил её. Но эти припадки ярости всё равно пугали до смерти.
"Мне ты такую не написала", - сказал он с болью. Она робко сделала шаг к нему. Битое стекло хрустнуло под ногами. Теперь он сидел перед ней усталый, сгорбленный, потухший и жалкий. Его полные слез глаза смотрели из-под толстых стекол вопросительно. Непонимающе. Она почувствовала стыд и вину, это из-за неё ему было больно.
Он не смотрел на последствия своего присутствия в этой комнате - на перевёрнутую мебель, на перебитую посуду. Он смотрел на кусок голубого картона в своей руке. Это была открытка. Простая и самодельная. Какую, наверное, хоть раз в жизни делает каждый ребенок, чтоб порадовать кого-то близкого: "Поздравляю с 23-им февраля!" - и улыбающаяся рожица.
"Мне ты такую не написала", - опять услышала она. Чувство боли этих слов накрыло её по самую макушку. Страх так сковал её, что она не могла и пошевелиться. Было понятно, что она совершила что-то ужасное, что-то абсолютно непростительное. Она нарисовала открытку любовнику матери, а не родному отцу.