Глава из романа "Алунта: время холодных зорь"
Прошло примерно около двух часов езды, и они уже прибыли в Алунту. На улицах Алунты было тихо и безлюдно, как обычно бывает в иных городках после праздничной, бурно прошедшей ночи. Алунта спала, только пьяный Ажубалис валялся уже под ступеньками алунтского ресторана, бессвязно бормоча свои непереводимые на нормальный язык заклинания. Он уже успел после ночевки в КПЗ с кем-то прилично «угоститься» и теперь пребывал в прекраснейшем для себя состоянии алкогольного транса.
- Тпру-у!!! – остановил Пранас свою лошадь возле Рениных саней, у ступенек ресторана. Он подошел к Зарубину и Виктору с Реней, и удивленно воскликнул:
- О-о-о!! Раз Ажубалис пьян и валяется у ресторана, значит, ресторан открыт для посещения и я зайду туда немного погреться. - А потом мы вместе с вами поедем назад, в Антакщай – обратился он к Виктору с Реней.
- Ну ладно, Пранас, давай, иди грейся. Спасибо тебе за то, что подвез моих орлов и помог нам с транспортировкой машины. Живы будем - не забудем, - поблагодарил его Зарубин, подавая ему на прощание руку.
И Пранас, не спеша, подался в ресторан.
- Ну, а теперь, друзья мои, вы должны доставить меня к Вагонису, иначе я здесь заблужусь, - шутливо выпалил Зарубин, обращаясь к Виктору с Реней.
- Товарищ полковник, давайте мы вас лучше сразу доставим к Вальке Ковалевской, - предложил ему с легкой иронией Виктор. – Разве сейчас Вагонис будет у себя в квартире ночевать. Он, наверное, где-нибудь в другом месте отдыхает.
- Нет, нет, нет, Жигунов, - погрозил Виктору пальцем, улыбаясь, Зарубин. - Ты мне тут зубы не заговаривай, сначала к Вагонису, а потом уже все остальное…
- Ну, тогда поехали к начальнику почты! – сказал Виктор.
- А зачем нам к начальнику почты? – удивился Зарубин.
- Да у Вагониса с начальником почты, так сказать, амурные дела, - выпалил, еле сдерживаясь, Виктор.
- Что!? Разве Вагонис мужелюб? - выкрикнул, удивленно Зарубин.
- Почему мужелюб? – засмеялся Жигунов. - Вагонис спит с Амилькой, а Амилька – начальник почты.
- А-а-а! – захохотал вдруг Зарубин, а вместе с ним Реня и все остальные.
- Ну ты, Жигунов, и даешь, - сквозь смех говорил Зарубин.
- Я-то уж, грешным делом, подумал, что Вагонис, того… спит с мужиками, а он оказывается с началь… с Амилькой… Ха-ха-ха, - хохотал Зарубин.
- Ну что ж, Жигунов, - сказал он затем, - тогда поехали к Амильке, искать Вагониса.
Они сели и подъехали на санях к почте. Виктор с Зарубиным пошли на квартиру к Амильке, а Реня с лейтенантом и шофером остались ждать их на улице. Виктор постучал, и дверь открыла сама хозяйка дома.
- Здравствуй, Амилька. С Новым годом! А мы пришли к тебе посевать… - пошутил он.
- Ой, как хорошо! Заходите в комнату! – начала их приглашать Амилька.
- А Вагонис у тебя? – спросил Виктор.
- Да! А что? – удивленно спросила она.
- Скажи ему, что полковник Зарубин из Вильнюса к нему приехал, пусть выйдет, - сказал ей Виктор.
Через минуту в дверях появился сам Вагонис.
- А-а-а! Товарищ полковник, какими ветрами. Заходите в комнату… Мы тут отдыхаем… Встречаем Новый год, - сказал Вагонис.
- Да нет, Вагонис, у меня там на улице два человека. Надо их как-то разместить. А с тобой мне нужно поговорить, - заупрямился Зарубин.
- Хорошо, хорошо. Я все понял! Заходите к нам. А Виктор пусть сбегает, позовет остальных. У нас здесь, за столом, места всем хватит. А мы с вами в другой комнате и поговорим, - заверил его Вагонис.
- Виктор, ну как там дела в Антакщай? - спросил Вагонис Жигунова, пропуская Зарубина в комнату.
А там уже Амилька завладела его персоной и начала раздевать и усаживать к праздничному столу.
- Все нормально, товарищ начальник, никаких происшествий пока не было, кроме поломки машины полковника, - ответил Виктор.
- А где машина? – начал расспрашивать Вагонис.
- Да она у нас там, в Антакщах, возле клуба стоит. Мы ее туда на лошадях притащили и часового поставили. А потом солдаты сами починят, - доложил сразу все новости Виктор.
- Ну, хорошо, давай, зови гостей, - приказал Вагонис Жигунову.
- И вот еще что, - остановил он его, - пойди к Вальке Ковалевской, найди и пригласи ее сюда к Амильке. Скажи – Вагонис велел.
- В общем, если заартачится, хватай в охапку и тащи ее сюда, полковник приехал, гулять будем, - весело подмигнул он Виктору.
Виктор пулей вылетел на воздух и повел гостей в дом к Амильке. А потом побежал к Вальке Ковалевской.
Вальку он застал дома, поздоровался:
- Добрый день, Валентина. С Новым годом тебя, с новым счастьем! – сказал он радостно.
- Спасибо, - ответила она.
- А что это ты такой веселый-то? – спросила она его, улыбаясь.
- Сейчас и ты развеселишься. Тебя приглашает к праздничному столу к Амильке Вагонис. Там твой полковник приехал, - засмеялся Виктор, - в аварию попал, так спешил к тебе. Когда ехали сюда, все говорил: «Не могу без нее, не могу, хоть в петлю лезь».
- Так что давай, красавица, одевайся, прихорашивайся и айда к начальнику, - закончил представление Виктор.
- Не пойду я! – покраснев, заупрямилась Ковалевская. - Что я ему, гулящая девка? Если надо, пусть сам приходит и приглашает. У меня тоже гордость есть.
- Не упрямься, Валя, а то полковник с ума сойдет и застрелится, - пошутил Виктор. – Мы только что приехали, устали с дороги, а мне сейчас опять в Антакщай ехать надо. Они тебя там за столом, как королеву ждут, просят явиться. Давай, скорей одевайся и пошли. Я ведь тоже спешу. Меня там, у почты тоже девушка ждет.
- Какая еще девушка? – спросила Валя.
- О-о-о, Валя! Такая же красавица, как и ты. Такая же добрая и милая… Валюха! Не задерживай меня, пожалуйста, а то я ее потеряю, - воздел он комично, сложенные вместе, ладони к небу.
Валька растаяла от его шуток, рассмеялась и стала одеваться.
Виктор стоял, ждал, пока она оденется и накрасится, и затем, они вместе вышли и направились к почте. Виктор подвел Вальку к саням, где его ждала Реня, и представил их друг к другу. Обе девушки были настолько молоды и красивы, что словно отражались одна в другой, как небо в голубой воде, обе были блондинками, обе голубоглазые. Они сразу понравились друг дружке.
- Виктор! Реня! Пойдемте со мной вместе, мне там, у Амильки, одной среди мужиков находиться как-то не удобно, - начала уговаривать их Валька.
- Да нам, ведь, уже ехать надо, - отказывались они от ее предложения.
- Ну, хоть на десять минут, я вот с Реней посижу, успокоюсь и тогда езжайте. Виктор! Иначе, я туда не пойду, - уперлась Валька.
- Ну, ладно, - сдался Виктор, - Реня, давай, пойдем посидим за столом минут десять-пятнадцать и поедем.
Реня согласно кивнула ему головой.
Они постучали в дверь к Амильке. Дверь открылась, и их встретила шумная компания из четырех, уже выпивших мужиков и одной женщины. Все встали перед ними с возгласами восторга:
- О-о-о!
А гостеприимная хозяйка начала усаживать пришедших гостей за стол. Зарубин же подошел и поклонился Ковалевской, взял ее за руку и поцеловал, чем очень смутил ее. Но было видно, что Вальке это в общем-то понравилось. И она с удовольствием позволила ему усадить себя рядышком с ним и ухаживать потом за ней. Виктору же с Реней тоже пришлось сесть за стол рядом с Валькой, не смотря на то, что им уже нужно было отправляться назад в Антакщай. Только компания так просто их не отпустила, пока они не выпили с ними по полной «штрафной» рюмке:
- Пейте, пейте, это вам не помешает. Дорога длинная, а погода зимняя. Будет веселей ехать, - уговаривали их все, подняв свои рюмки.
Виктору было приятно до головокружения сидеть рядом с Реней и ощущать мимолетные прикосновения ее горячего упругого тела. Это пьянило его еще сильней, чем рюмка выпитой им водки.
А Амилька уже включила патефон с пластинкой, и он тут же пригласил на танец «свою» Реню. Они плавно двигались в медленном танце, прижавшись друг к другу, уйдя в себя и почти никого не замечая. Зарубин с Валькой Ковалевской последовали их примеру и танцевали тут же рядом, вместе с ними. И, наконец, сам Вагонис не выдержал и, схватив Амильку в охапку вытянул ее танцевать на середину комнаты. Они кружились все вместе, охваченные нежной волной, обтекающей их музыки, а Виктору с Реней казалось, что над ними витает их нежная любовь…
Этот танец у Амильки запомнится потом им на всю жизнь… Смолкла музыка, они спохватились и стали одеваться. Оставшиеся с сожалением кинулись их провожать. Они галдели, толкались и жали им на прощание руки, потому что они за эти десять минут, проведенных за столом, стали как бы в центре внимания, и после выпитой рюмки и танца были уже частью этого общества. А общество вовсе не хотело расставаться со своей лучшей частью.
Виктору и Рене была жалко покидать этот теплый дом, с шумной компанией и гостеприимной хозяйкой, но время летело неумолимо, заканчивался день и нужно было торопится в обратный путь.
Вся компания вывалила провожать их на улицу. Они сели в сани. Виктор помахал всем рукой, и они с Реней помчались к ресторану.
Возле ресторана их уже ждал, тоже немного подвыпивший и разгоряченный Пранас.
- Ну что ж вы так долго собираетесь? Поехали уже быстрей, а то до темноты не успеем, - буркнул он, ударяя вожжами по лошади, и первым выезжая на дорогу.
Виктор с Реней поспешили за ним. Ехали, почти не разговаривая. Реня постоянно подгоняла лошадь, чтобы не отстать от Пранаса. А Пранас почему-то совсем необычно гнал своего коня, словно уж очень куда-то спешил. Иногда он останавливался, когда нужно было преодолеть очередной снежный занос на дороге. Тогда Реня или Виктор подходили к нему и общими усилиями помогали преодолеть трудный участок обратного пути.
Начало уже сереть, когда они проехали спуск на Добю-озеро. Пранас вдруг остановился…
- Пойду, узнаю, что там случилось, - сказала Реня Виктору, - а ты побудь с лошадью.
Она пошла вперед к саням Пранаса, а Виктор тоже вылез из саней и стоял с автоматом за спиной, наблюдая за ней и передними санями. Место было глухое, сзади, справа над дорогой, нависал песчаный обрыв, слева замерзшая гладь озера, а впереди ложбина, как дикое урочище между горами, крутой подъем с поворотом, черные деревья и кусты над дорогой. Они находились в шагах десяти от первых саней и Виктору было хорошо видно, что происходило там впереди: Реня подошла к Пранасу, они что-то возбужденно говорили друг другу, потом он вдруг быстро схватил ее и повернул лицом к Виктору, а сам очутился за ее спиной. В правой руке он держал пистолет, который был приставлен к ее виску. От неожиданности Виктор остолбенел. Потом, очнувшись, схватился за автомат:
- Стой, не двигайся, иначе я буду стрелять в нее, - крикнул ему Пранас. - Одно резкое движение и я выстрелю, - продолжал он кричать.
- Медленно положи автомат на землю и подними руки, - приказал он Виктору.
– Я - Лютас и шутить с тобой не буду. Надеюсь, ты знаешь, кто такой Лютас, - спросил он его строго.
- Да! Знаю, - ответил Виктор, - второй год уже за тобой гоняемся… Автомат я не положу, пока ты не отпустишь Реню.
- Я ее отпущу, если ты сделаешь то, что я тебе сейчас скажу, - настаивал Лютас.
- Что ты хочешь, Лютас? – выкрикнул Жигунов, чувствуя, как от большого напряжения дрожат его ноги.
Он был виден, как на ладони, и в любой момент Лютас мог взять и выстрелить ему в грудь или в голову. Но Лютас не стрелял в Виктора, потому что сам боялся промахнуться. Виктор стоял впереди лошади и в сумеречном свете уходящего дня он почти сливался с ней на ее фоне, и Лютас не мог выстрелить в него, не убив лошадь, в то время, как у Виктора в руках был автомат, которым он мог достать его где угодно. Одно преимущество было у Лютаса перед Виктором: он держал в своих руках, как заложницу, его Реню.
- Слушай, что я тебе сейчас скажу, - крикнул Лютас, - вытащи из кармана царскую брошку, которую ты мне показывал, и как можно ближе подбрось ко мне. Я возьму брошку в руки, отпущу девчонку и уеду, а вы потом, минут через десять, можете следовать за мной.
- Хорошо! – ответил Виктор, - согласен, я это сделаю.
Наконец-то стали ясны намерения Лютаса. Вначале, когда тот схватил Реню и прижал к ее голове пистолет, Виктор испугался, подумав, что он может убить ее, но потом, видя, что тот ведет переговоры с ним, понял, что Лютас этого не сделает. Она ему нужна была как валюта, как вещь, за которую можно было без труда получить то, что сейчас хотел Лютас, а именно, брошь Императрицы Александры. И в то же время, она была ему нужна, как щит для прикрытия от пуль автомата Жигунова. Надо было только не подставлять себя под неожиданный выстрел бандита, так как тот был очень хитер и коварен.
Виктор вынул мешочек с брошью из-за пазухи и бросил его изо всех сил Лютасу. Так как бросал он его левой рукой, а правой держал автомат на изготовке, мешочек чуть-чуть не долетел до Лютаса.
- А теперь, отпусти Реню, - потребовал Виктор.
- Не спеши, скрябок. Я сейчас возьму и проверю, та ли это вещица или нет, и лишь тогда отпущу твою девку, - ответил Лютас.
Он, подталкивая Реню вперед, приблизился к мешочку, нагнулся и поднял его, затем, раскрыв, удостоверился, что в нем находится та золотая брошь, глядя на камень которой, он увидел свой неизбежный крах, отпустил Реню и подтолкнул ее в спину, в сторону Виктора, а сам начал отступать к своим саням, держа на мушке фигуру девушки. Реня, чувствуя на себе взгляд Лютаса, закрыв глаза от страха, тихо приближалась к Виктору, потом, увидев его уже близко, кинулась к нему. И Виктор, поддавшись ее порыву, тоже рванулся к ней, потеряв контроль над действиями Лютаса. Реня повисла у него на шее, в его объятиях, и Виктор, повернувшись боком, чуть присел, открылся и стал виден Лютасу на фоне белого снега. Лютас только того и ждал. Он выстрелил несколько раз в Виктора, тот пригнулся, упал на землю и падая, полоснул наугад по Лютасу очередью из автомата. Очередь снесла Лютасу шапку с головы, слегка оглушив его, и он, как подкошенный, упал навзничь в сани, а лошадь, испугавшись выстрелов, понесла его сани, как бешеная.
Гнаться за ним и преследовать его дальше было уже некому. Виктор лежал на дороге с простреленным насквозь плечом, а Реня сидела около него на дороге и, плача, перевязывала его руку кружевной тканью своего белого праздничного платья. Она еще не понимала, что случилось что-то самое ужасное в ее настоящей жизни, которое должно перечеркнуть все то хорошее, что было, или должно было произойти в ее скором будущем…
Лошадь с санями Лютаса уже умчалась так далеко, что была еле видна. Виктор поднялся, превозмогая боль в руке, и сказал Рене:
- Не плачь, садись, и поехали быстрей за ним, нельзя выпускать его из виду, чтобы он еще чего-нибудь нам не подстроил.
- Я боюсь, у него же пистолет, - сказала она испуганно.
- Не бойся. Если он начнет стрелять, я из автомата пришлепну его, как муху. Только нужно хорошо видеть, где он, иначе по дороге в кустах он может устроить нам засаду, - ответил ей Виктор.
И они, подобрав свои разбросанные вещи, поспешно сели в сани, и помчались вперед, в погоню за Лютасом. Догнать его им так и не удалось, но зато через пол часа они уже приехали в Антакщай. А Лютас исчез из виду еще раньше. Стало темно, он этим воспользовался и куда-то свернул с дороги.
Реня с Виктором подъехали к казарме защитников. Выбежали защитники и Виктор стал им рассказывать о том, что произошло с ними на обратном пути из Алунты. Защитники, узнав, что в Анатакщах находится Лютас, бросились в казарму за оружием. И вскоре пятеро из них, во главе с Яшкой Бурцевым, сев в сани, помчались по селу искать Лютаса. Хотя это было и безнадежная затея, но прочесать все дворы села им нужно было обязательно. Они знали, что он далеко от села уйти не мог, ему просто некуда было ехать в такую холодную и темную ночь. Но как ни старались они найти его, им это не удалось.
А Лютас, тем временем, сидел за сараем одного из домов, недалеко от казармы защитников, и наблюдал за их активными действиями. Еще раньше, оторвавшись от преследователей, он свернул с дороги к озеру и там, в густых зарослях ивняка, оставил свою лошадь, предварительно привязав ее к дереву. И затем быстро подошел к селу, а там, спрятавшись за сараем возле казармы защитников, стал наблюдать за их безуспешными акциями. Таким образом, ему видны были все их последующие усилия и замыслы, а защитники и подумать не могли, что здесь, рядом с ними, в двадцати метрах от казармы, сидит этот опаснейший бандит и, хмуро посмеиваясь, наблюдает за ними.
Переждав, пока все успокоились, защитники вернулись назад в казарму и отпустили Реню домой, он отправился к озеру, отыскал в темноте, в кустах, свою лошадь и окольными путями, за селом, проскользнул к дому своего сообщника, у которого временно обосновался перед тем, как явиться к Альбине. Лютас постучал к нему в ставню. Хозяин выглянул и, узнав Лютаса, поспешил открыть ему дверь, затем, оглядываясь по сторонам, он распахнул ворота, загнал и распряг лошадь, потом завел ее в хлев.
- Что это так всполошились защитники? Носятся по всей деревне, не тебя ли они нынче ищут? – спросил он.
- Меня! – усмехнулся Лютас. - А кого ж еще? Конечно меня. Как сказал мне один из них, они меня уже два года ищут, а найти не могут.
- Так они же не успокоятся. Завтра с утра сюда явятся, - испуганно запричитал хозяин.
- А я еще раньше отсюда уеду. Лишь только третий петух пропоет, меня уже здесь не будет. Ты только лошадь мою покорми и запряги ее в сани. И дай еще мне свою шапку, а то мою нечаянно сегодня один гаденыш на дороге испортил, - сказал Лютас. - А я, пожалуй, так и лягу, не раздеваясь.
Он встал, пошел в комнату и плюхнулся в одежде на кровать, сверху укрывшись тулупом. А в три часа ночи он был уже на ногах, и пока хозяин ходил и запрягал ему лошадь, он проверил и приготовил к бою свое оружие. Когда пришел его сообщник, он велел ему:
- А ну-ка, выйди за ворота и посмотри, все ли там спокойно, нет ли кого?
Тот вышел во двор и за ворота, все осмотрел и послушал, потом вернулся назад в дом:
- Все в порядке! На улице никого нет, тихо и спокойно! – сказал он. – Можем ехать.
- Ну, ладно, тогда желаю счастья этому дому и до будущей встречи, - попрощался Лютас с хозяином дома, покидая его теплое жилище.
Он вывел лошадь на улицу, за ворота, огляделся, постоял, прислушиваясь, затем сел в сани и не спеша поехал прочь из Антакщай, объезжая стороной казарму защитников. Где-то в селе кукарекал уже проснувшийся петух, провожая последний час ночи. Люди еще спали, а Лютас был уже в дороге, и куда он направлялся, знал лишь только один он. Уезжая из Антакщай, он вспомнил новогоднюю ночь, которую провел в доме Альбины, сидя за одним столом с полковником Зарубиным, и хохотнул от удовольствия, повторяя про себя: «Ну, каково! Личный извозчик полковника госбезопасности… Карета подана! Куда изволите, господин полковник? Ах, в Алунту? Прошу, мы вас мигом туда доставим», - издевался он про себя в уме над таким, казалось бы, грозным, представителем власти, которого ему удалось так хитро обмануть. Потом он нащупал в кармане за пазухой мешочек с брошкой русской царицы и ему стало легко и весело на душе оттого, что он так точно рассчитал и победил: «Остался с брошью и… А Реня никуда от меня не денется, - думал он. - Она уже скомпрометирована в глазах советской власти, как соучастница, которая укрывала главаря боевой литовской националистической организации по кличке «Лютас». Жених теперь от нее сам отречется, а если не отречется, то власть заставит его это сделать сама. Полковника же, наверно, уволят из госбезопасности за проявленную близорукость и профессиональную непригодность… Ну, как вам! Да это, просто, анекдот!» - восхищался он нелепой ситуацией, в которую он поставил одного из своих могущественных врагов. «Пить чай с самим Лютасом и катать потом своих солдат в его санях, и ничего не заподозрить – это верх головотяпства и тупости».
- Ай да, пан Лютас, ай да, молодец! – похвалил он сам себя, прощаясь взглядом с гостеприимным селом Антакщай.
«Правда Альбину подвел, - мелькнула у него мысль, - а что мне Альбина… Сука! Куда ветер – туда и она». «Уже перекрасилась, стала заигрывать с «красными», - сплюнул он зло и хлестнул бичом свою лошадь.