Рейтинг: PG-13
Жанры: пре-слэш, романтика
Примечания автора:
Больше похоже на поток сознания. Легкая меланхолия с хэппи-эндом.
Микеле нравился дождь. Всегда, сколько он себя помнил. Мерный стук капель убаюкивал, и ему нравилось смотреть, как капли собираются в ручейки и стекают по оконному стеклу. И даже потом, когда дождь стал вдруг колючим и холодным – он все равно нравился Микеле, хотя его курточка вся расползлась и смешные штанишки стали грязными. Старый шарманщик, что каждое утро играет на углу их улицы, пытался сделать ему другие, но только исколол иголкой свои пальцы. А теперь Микеле здесь. И у него есть новая курточка и такие же смешные штанишки. Он чистый и даже, наверное, красивый. Иначе почему еще Марта – любимица хозяина - смотрит на него с таким интересом? А вот она точно красавица. Длинные рыжие волосы локонами, голубые глаза и нежный румянец. Красивее нее была только Милена – жгучая брюнетка с фарфоровым лицом. Но Милену забрали на прошлой неделе. Микеле даже огорчился немного, но начавшийся дождь поднял его настроение. Это, наверное, потому, что он родился, когда шел дождь. Так сказал хозяин, и Микеле ему верил. Хозяин всегда его понимал. Он их всех понимал. И всегда ставил Микеле рядом с окном.
А имя у хозяина все равно смешное. У первых хозяев так звали кота. Том. Тооом. Хозяин тоже похож на кота. Меланхоличного, шкодливого кота с грустными глазами. Микеле все время казалось, что еще немного – и он увидит его ушки, торчащие из светлых кудрей. А еще у хозяина были чувствительные и чуткие пальцы, и он любил пить чай, стоя у окна, и глядя на улицу на спешащих по своим делам, прячущихся под разноцветными зонтами людей. Наверное, шум дождя его тоже успокаивал. Например, на прошлой неделе, когда к ним пришел высокий толстый мужчина с седыми волосами, долго-долго бродил по комнатам, а потом вдруг расплакался, глядя на старого Пьетро, с незапамятных времен пылившегося в углу, у хозяина задрожали вдруг руки. И он долго-долго, до самой ночи стоял у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу, в которое барабанили капли дождя.
Микеле часто хотелось спросить, почему хозяин все время один и кто на той фотографии, на которую он смотрит с такой тоской, но почему-то был уверен, что Том ему все равно не ответит. Улыбнется только светло и чуть печально, а потом сядет под яркую лампу, достанет большую коробку, вденет нитку в иголку и, чуть подслеповато щурясь, примется шить платье для новенькой. Или возьмется перебирать катушки с нитками, чтобы составить список того, что нужно будет купить завтра в лавке. А потом снова сядет пить свой чай под бормотание старенького радио.
Когда звенит колокольчик над дверью, Микеле все время вздрагивает. Ему хорошо здесь, в пропахшем стариной и странностями доме, ему нравится смотреть на то, как улыбается хозяин, и покидать его совсем не хочется. А если придут за ним – ему придется уйти. Но тому, кто пришел, они все не интересны. Он видит только хозяина. Хозяина, у которого почему-то снова дрожат пальцы. У того, кто пришел, широкие плечи, светлые волосы и голубые глаза. Такие яркие, такие пронзительные. Такие похожие на серые омуты Тома: в них та же тоска и та же надежда. Его плащ промок насквозь, от него пахнет дождем и ветром, но Тому все равно, что его тонкая рубашка может намокнуть. Он прижимается к мужчине, и тот обнимает его крепко, так отчаянно.
- Я так ждал тебя…
- Я пришел, Том. Я наконец-то пришел…
…Микеле всегда нравился дождь. Всегда, сколько он себя помнил. Мерный стук капель убаюкивал, и ему нравилось смотреть, как капли собираются в ручейки и стекают по оконному стеклу. Но теперь радуга ему нравится гораздо больше…