В январе 2004 года в Нью-Йорке состоялось ежегодное присуждение "Премии драгоценностей". Награждались журналисты, пишущие на ювелирные темы.
Ресторан "Киприанис" кишел бриллиантщиками. Всё блестело, сверкало, переливалось. Здесь были, конечно, и те, кто камни продаёт, кто их покупает, ещё больше было тех, кому их покупают - шикарные дамы всех возрастов.
В этом ожерелье бриллиантов чистой воды была и Мадлен Олбрайт, которую иначе как "мадам секретарь" не называли. Она даже свои мемуары так озаглавила.
Мадам Олбрайт - бывший Госсекретарь США и первая женщина на этом посту! А первым Госсекретарём, между прочим, был Томас Джефферсон, автор Декларации Независимости США.
Но почему Олбрайт оказалась в столь сверкающей компании набитых мужских кошельков и пустых женских голов? Все привыкли видеть её в ООН, в Белом доме, в Госдепе, на дипломатическом паркете, а после отставки - на ристалищах политических мозговых центров. Так каким же ветром занесло её на бриллиантовое шоу?
Мадлен Олбрайт удалось приравнять к дипломатической оливковой ветви бриллиантовую брошку. И не одну. Это не было чисто женской тягой к украшениям, к кокетству. Брошки Мадлен были не безделушками, а деловым дипломатическим аксессуаром. Они как бы давали понять партнёрам по переговорам, куда клонит и чего хочет попечительница американской дипломатии.
Однажды, готовясь к встрече со своим российским коллегой Игорем Ивановым, Олбрайт укрепила на лацкане своего строгого костюма миниатюрную брошь, сильно смахивающую на наземную антиракетную систему. Увидев брошь, Иванов, вежливо шутя, спросил:
- Это что - один из ваших перехватчиков?
На это мадам ответила:
- Мы знаем, как их делать, причём, очень маленькими. Так что лучше соглашайтесь на ПРО.
В конце концов Кремль вынужден был согласиться. У него не нашлось достойного ракетного фаберже для ответа американской Чемберленше.
Иракский диктатор Саддам Хусейн ненавидел всеми фибрами души Олбрайт и называл её "змеёй". Весть об этом дошла до Мадлен. На очередном заседании ООН, на котором обсуждался иракский вопрос, она явилась в опять-таки строгом костюме, украшенном брошью в форме... свившейся змеи.
-Это была занимательная игра, - вспоминала Олбрайт.
Когда Олбрайт чувствовала себя комфортно, она носила броши - бабочки, когда хитрила - брошку - паука, когда хотела кого-нибудь ужалить - брошку - пчелу.
Как-то раз Мэлор Стуруа участвовал в словесной дуэли с Мадлен по телеканалу Си-Эн-Эн. Естественно, первое, что он сделал - взглянул на её грудь и, о ужас, на костюме не было броши! Он подумал:
- Мадам не желает раскрывать свои карты. Надо быть начеку.
Так оно и оказалось.
Но дипломатия полна крутых поворотов. Возникает вопрос, как могла Олбрайт запастись бриллиантами на все случаи жизни при скромной зарплате госсекретаря в 120 тыс. долларов в год, да ещё, имея кучу дочерей? Да никак! Броши, отражавшие и внутреннее состояние, и внешнюю политику Вашингтона, она одалживала у знаменитых ювелирных фирм. Они охотно шли на это, совмещая патриотизм с бизнесом: это была убойная реклама, да ещё и бесплатная.
Так что мадам секретарь присутствовала на бриллиантовой ярмарке по праву. И была она, конечно, с брошью. На левом лацкане её вечернего костюма сверкала бриллиантовая пантера антикварного происхождения. Эту брошь одолжил ей президент "Картье, Инк. США" Станислав де Кверсизе.
- Пантера - символ женской власти. - объяснила Олбрайт любопытным. - Но обращаться с ней надо очень осторожно.
А интересно, какую брошь нацепила бы на себя Мадам, если бы ей пришлось вести переговоры не с Игорем Ивановым, а с Иосифом Сталиным, или "хотя бы" с Громыко?