Один вагон забит битком, а я, как курва, ...
Начну с того, что вагон был не один, а полноценный состав из двадцати с лишним вагонов, но, что было то было, битком были набиты все. Одним словом, пустых полок в купе плацкартного вагона не было, включая третьи (багажные).
Одно время, чтобы избежать беспорядков на гражданском железнодорожном транспорте, во время проведения массовых мобилизационно - демобилизационных мероприятий МО СССР, формировались специальные эшелоны для перевозки, так называемых "дембелей", т.е. военнослужащих, отдавших свой долг Родине. Поскольку "долг" они уже отдали, вели они себя крайне неадекватно: пьянство, хулиганство, драки с не служившей молодёжью и прочие провокации мирного населения.
Начальником такого эшелона был назначен я. По ходу движения эшелона осуществлялась частичная выгрузка перевозимого контингента в связи с прибытием их к месту призыва. Старт мы взяли в городе Хабаровск, конечной точкой был Свердловск (ныне Екатеринбург).
"Зелёной улицы" нам никто не предоставлял, посему ехали " ни шатко, ни валко" с длительными стоянками. Один вагон в эшелоне был с солдатами срочной службы, обеспечивающих пассажиров питанием, а также охраной эшелона на стоянках, естественно, без оружия, но ярко экипированные (белые портупеи) со свистками для предупреждения о производстве запрещённых действий с обеих сторон. Их действиями руководили два дежурных офицера с каждой стороны.
Казалось бы имел хорошую практику проведения тотального "шмона", приобретённую на ленинградской гауптвахте в бытность курсантом, где за одну найденную в камере спичку выводного оставляли в этой камере на пять суток. Инструктаж старших вагонов провёл детальный, но или они пренебрегли рекомендациями, либо за многие прошедшие годы появились более изощрённые методы утаивания запретного. В течение первых суток движения в большей части вагонов состоялась повальная пьянка с битием стёкол вагонов, как самое доступное, и порчей прочего вагонного имущества.
Связываюсь со службой ВОСО (военных сообщений), требую нелимитированную по времени остановку на подъезде к Биробиджану, с площадкой для построения всего личного состава эшелона (немногим менее полутора тысяч человек). Приехали, даю команду на общее построение, строем незакрытого квадрата (каре). В течение трёх часов "мариную" строй, давая возможность придти в себя особо "загрузившимся" спиртным и повыдвигать свои версии причин построения.
Выхожу к строю, получаю доклады от старших вагонов о наличии людей в строю. Даю команду начальнику караула оцепить строй солдатами охраны ( те же бойцы, но им предстоит дослуживать), на сей раз они вооружены регулировочными палками, входящими в состав экипировки. Эти ребята отрабатывали свой хлеб честно, т.к. ещё до выезда на инструктаже я посулил, что при потере одного дембеля из эшелона, двое из охраны пойдут в дисциплинарный батальон на полтора года, военная прокуратура меньше и не давала. Преследуя свой интерес, они были готовы выполнить любой мой приказ.
Довожу ситуацию с вагонными погромами, надо отдать должное, в четырёх вагонах был абсолютный порядок, назначался внутренний наряд, производилась влажная уборка; несомненная заслуга ответственных офицеров в этих вагонах. Кратко, одни мазком, прохожусь по пьянкам и бардаку в других вагонах, чего говорить долго, когда "поезд ушёл" и всё имело место быть. Приказываю старшим вагонов вывести из строя наиболее отличившихся, зачинщиков беспорядков. В центре квадрата образуется отдельная шеренга из двенадцати человек.
Задаю вопрос начальнику штаба: "Какие допустимы потери личного состава в мирное время при движении железнодорожным эшелоном в течение месяца?" Он, готовились всё-таки, чётко отвечает: "Пол процента, товарищ подполковник." Расчёты веду вслух и громко: " Итак, от тысячи двухсот один процент, двенадцать." Пересчитываю отдельно стоящую шеренгу, совпало. "Пол процента, - шесть, ехать мы будем дней пятнадцать, остаётся три! Начальник штаба, зачитать приказ!"
Начальник штаба открывает папку и зачитывает приказ. В преамбуле: о поддержании высокой воинской дисциплины в эшелоне, бережном обращении к государственному и народному имуществу, обеспечении спокойствия и здоровья мирных граждан и в соответствии с приказом МО СССР, №, дата ( для пугливых, нет такого приказа!!!) для достижения положительного результата применять все меры, вплоть до расстрела виновных.
Далее по тексту,
" Приказываю:
1. Восстановить первоначальное состояние вагонов за счёт виновных, виновными считать весь личный состав, включая офицеров и прапорщиков;
2. Сдатчиком вагона представителям железной дороги назначить последнего военнослужащего по выгрузке на станцию прибытия, при отказе железной дорогой принять освободившийся вагон, назначенного военнослужащего этапировать назад к месту службы для придания суду военного трибунала;
3. Назначить расстрельную команду из числа офицеров штаба эшелона в количестве пяти человек, а именно....
4. Зачинщиков беспорядков, представляющих угрозу мирному населению в количестве (смотрит на меня, я, кивком головы, подтверждаю) трёх человек, а именно: ...расстрелять."
Подхожу к шеренге, кого и как выбирать? в голову приходит дурацкая считалка из детских игр в "казаки-разбойники", начинаю отсчёт: "На золотом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной,- кто ты будешь такой. Выходи поскорей, не задерживай добрых и честных людей." Палец упирается в сержанта. Понимаю, что следующие получатся подряд, устраняю социальную несправедливость: даю команду разойтись и построиться по общему ранжиру (т.е. по росту). Накатанным манером, не спеша, останавливаюсь на втором. Даю команду перестроиться: красные(пехота), чёрные (артиллерия и танкисты), синие (лётчики и десантура). Попал, родной мне, артиллерист.
Остальных ставлю в общий строй. Вызываю расстрельную команду: три майора и два капитана. Даю команду начальнику штаба вписать фамилии "несчастливцев" в приказ. Забираю у него приказ, ставлю подпись. Охрана окружает тройку бойцов. Продолжаю раздавать распоряжения: "Отвести за четвёртый пакгауз, (указываю направление) там ВОСО подготовило труповозку, расстрелять и загрузить в неё. ВОСО, с ними согласовано, отправит трупы родственникам. Приступить к исполнению."
Описывать последовавшее за этим не буду, ну, разве что; расстрел не состоялся. Строй без ропота простоял ещё пять часов, пока железнодорожная бригада проводила дефектовку вагонов и оценку нанесённого ущерба. Результаты заактировали и подписали. На ремонт, опять же с помощью ВОСО, встали уже в Чите. Рассчитывались наличными старшие вагонов с "крайним" бойцом. Ехали расчётные пятнадцать суток, тихо, комфортно, без эксцессов... При сдаче вагонов в Свердловске их ещё и покрасили внутри; собранных средств хватило и на этот роскошный жест.
Спустя пару месяцев после возвращения меня вызвали в штаб тыла ДВО, задали вопрос: "Почему только за мой эшелон не пришли счета от железной дороги за возмещение нанесённого ущерба?" Я изобразил "непонимайку" и, в свою очередь, поинтересовался, а почему он должен быть. На том и разошлись. Приказ некоторое время хранил дома, но затем уничтожил, т.к. под меня очень усердно начали копать особисты, но это совсем другой и даже не служебный повод.