енто мы ни знаим исчо,
но вполне возможно сие, шо
челик нашел сибе одно местечко
со словами и потихоньку тягает ихних.
суржик планетарный,
вавилонский перевода не требовал,
но зато вольные каменщики, ловко орудуя
мастерками, возводили храм господину своему.
"Сколько мастеров, столько и стилей"
"умер проклятый
метельщик", лысый умер,
не будит по утрам гнусной песней
скрипучего мыслеуловителя, ушел в подпространство.
"Посмотришь - человек, всмотришься - сатана"
был бы исчо континент какой-никакой, такоси и
направили бы тудысь фсех бы политиканов жыть.
стали б оне друг другу сказки сказывать
а жисть, глядишь бы, и расцвела бы.
"Слова улетают, как ветер, - написанное остается"
итак - слова
слов очень много
есть нужные и важные,
но есть - изыск.
"У дурака и счастье глупое"
вовлечение в сферу человеческих
увлечений расставляло силки свои,
заставляло или быть человеком, или
очеловечивать фсе происходящее вокруг.
"Пока не попадешься на удочку, не станешь знатоком"
диссонанс внутреннего и внешнего
заставлял челиков применять наркотики,
пускаться во фсе тяжкие грехи, слетая с
катушек, оне накручивая себя по полной.
а ежели будит
указывать на тибя,
то ты ему шапку нахлобучь
на самые уши и, ваще, веди сибя раскрепощенно.
тока намекни, и фсе
станет по своим местам,
и, как на параде, печатая шаг,
пройдуть образы, вспоминая былое.
оне думали, шо енто оне выбирают,
но получалось, што выбирают ихних, пачиму-тось.
оне желали, штобы фсе было, как оне хотять,
но енто фсе становилось с ног на голову.
забегая вперед,
скажу, шо болезненными
бывають точки соприкосновения
с действительностью нашим маловерием.
разбередили душу, замутился родничок.
муть со дна поднялась, не напьешься водицы.
подождать надо, пока уляжется. жажду и
потерпеть можно. заодно и подумать.