Москва, Университет Иоанна Богослова. 2006.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, июнь 2014.
В начале окончание предыдущей лекции об общественно-политическом устройстве домонгольской Руси
Так, на чем мы закончили прошлый раз? Смердов я прочитал, да? И закупов, временно зависимых людей, я прочитал. Вот и хорошо тогда.
Значит, как мы с вами установили, в России, на Руси преобладало свободное, общинное крестьянство, то есть смерды. Так продолжалось, сразу отметим, и после монгольской эпохи, пока не появились некоторые тенденции — прикрепление крестьян к земле. Но то началось только в XVI веке. Кстати сказать, ряд историков-марксистов, особенно старательно академик Греков, просто из кожи вон лезли, желая разыскать феодализацию, закрепощение. Но ничего не получалось, потому что временно зависимые, как мы сейчас увидим, действительно были, но совсем зависимых не было, а должны были быть. Должны были быть крепостные, в которых временно зависимые превращаются по мере закрепощения.
Правда, были холопы, но они есть, безусловно, рабы в домонгольский период. Некоторое смягчение их рабского положения шло под влиянием христианского воспитания. В частности, рядом указов владельцам запрещалось холопов убивать.
Более того, мы приняли определенный объем законодательства у византийцев. Они составили корпус, заметно больший по размеру, чем Правда Русская, под названием Мерило Праведное. Туда вошло то, что относилось к церкви, то есть брак, развод, в значительной степени имущественные отношения, потому что от отношений брака зависит наследование имущества. Ну, и наконец, в Мерило Праведное вошел и Закон Градский. У нас его также называли Книгой Эпарха. Не буду его рассказывать, ибо вправе вас отослать к своей работе «Русский город и русский дом». Там все есть. Она для вас обязательна.
В частности были усилены ограничения для вступления в брак. В России поправленный Номоканон требовал на ступеньку больше, чем в Византии. И то понятно. Там давно привыкли к определенной строгости. Никто не посягал жениться на двоюродной сестре. У нас к такой строгости не привыкли, и церковь, так сказать, несколько перегибала палку. Браки между троюродными родственниками были в Византии совершенно обычными, хотя и требовалось разрешение епископа, который, как правило, удовлетворял просьбу. А ближе — уже инцест, и все естественно испытывали к тому отвращение.
Повторяю, положение холопов смягчалось, но они оставались рабами на протяжении домонгольского периода, который мы с вами сегодня заканчиваем. И если допустить, что закупы, то есть временно зависимые, превращались в холопов, то тогда у нас устанавливался не феодализм (согласно марксизму), а рабовладение. Первый историк-марксист, весьма злополучный ненавистник церкви, хоть и по фамилии Покровский, так и предполагал, что наступает рабовладение, и что вообще в домонгольской рабовладельческой Руси никакого феодализма не было. Его осудили за, так сказать, недостаточный марксизм, но как ни старались найти крепостных в домонгольской Руси, то никак не удавалось.
Вообще-то закуп мог быть похолоплен, но лишь в двух случаях. Первый случай: он мог добровольно продать себя в холопы, или вступить в брак с холопкой без предварительного договора с ее хозяином, что то же самое. И второй случай: он мог, не выплатив долга, то есть купы, сбежать. Как вы понимаете, первый случай есть исключение. Вообще вас не должно удивлять, что иногда люди продавали себя в рабство. В итоге стихийного бедствия можно было остаться без ничего, даже без общины, голеньким. И помочь тогда некому. Но есть и другая причина: реальные условия жизни холопа могли быть и повыше, чем у смерда. Во все времена есть люди, которые больше любят свободу, а есть люди, которые больше любят — ну, ее, свободу — вкусно покушать, сытно покушать. Но то всё равно было редкостью в свободолюбивой атмосфере древней Руси, которую я вам описывал. Второй случай тоже редкость, потому что для того надо было стать закупом, не выплатить долг, сбежать, быть пойманным и по суду быть проданным в холопы. Как вы понимаете, то тоже единичный случай. Холопов было гораздо меньше, чем свободных, намного меньше. И вообще в основном холопы были дворней, а не земледельцами, не скотоводами, не ремесленниками. Боярин, конечно, мог иметь холопа-сапожника, но всё равно не мог конкурировать с мощным ремеслом многочисленных городов древней Руси.
Что такое «временно зависимый»? Есть две категории. Наиболее хорошо известны и изучены — «закупы». От слова «купа» («заем»). Корень живет и в современном русском языке: «покупка», «покупать». И «рядовище» от слова «ряд» («договор»). Этот корень тоже существует в словах «подряд», «наряд», «разряд». Чаще всего упоминаются закупы. Вот мы о закупах и поговорим. Впрочем, есть основания полагать, что положение этих двух категорий сильно не отличалось. Почему человек шел в закупы? А вот именно по той причине, что уже говорил, — когда он оставался без поддержки общины. Он мог быть изгнанником. Можно было так испортить отношения с соседями, что приходилось бежать. Но чаще то был результат какого-нибудь бедствия, когда обнищала вся община, и соседскую помощь оказать некому. Тогда приходится идти к боярину. И вот тут-то не только в сельской среде, но и в городской возникали кабальные отношения, о чем вы слышали, конечно. Объясняю на пальцах. Вообще проценты на займы были высокими, но я специально беру очень высокие, чтобы было удобнее считать. Предположим, вы пришли к боярину и просите купу в две гривны под 50% годовых, то есть под гривну. Обзаводитесь хозяйством, работаете. Через год честно несете ему одну гривну. Проходит еще год, вы несете вторую гривну. Вы уже отдали две гривны, но вам нужно еще две, чтобы выкупиться. А то очень много. Две гривны у вас есть, но если вы их отдадите, то вы останетесь без имущества. То крупная сумма для такого мелкого труженика, как закуп. Если все распродать и вернуть деньги, придется снова идти за купой. А когда пройдет год, то вы заплатите всего уже три гривны, но выкупиться не сможете. Вот это закабаление и есть закрепощение. Вроде бы всё так, но нету крепостных, в которых должны превращаться закупы. Процесс закабаления может быть очень долгим, многолетним, закуп может так и умереть закупом. Но то всё равно не делает его детей зависимыми или прикрепленными.
Кроме того, то правило было изменено и очень жестко после событий 1113 года. То было крупное, так называемое «антифеодальное восстание» в Киеве. На самом деле оно не было антифеодальным. Ничего особо феодального там не было, восстание было антикабальным. А что же было в Киеве? В Киеве перед этим годом княжил, то есть занимал место великого князя Святополк Изяславич. То был не тот Святополк Окаянный, как вы понимаете, тот был в X веке, а мы говорим о начале XII века. Иногда так и пишут: Святополк Второй, по пребыванию на киевском столе. Он — сын Изяслава, внук Ярослава Мудрого, правнук святого Владимира, двоюродный брат Владимира Мономаха, который тогда еще не был киевским князем. Святополк был довольно поганым князем. Очень любил «совместные предприятия», очень любил разные предметы роскоши с Запада, из Ирана. А обеспечить их ему могла лучше всего киевская община иудеев-рахдонитов, выходцев из Ирана, которая на том страшно жирела. Вот почему я говорю о совместных предприятиях. А расплачиваться, как вы понимаете, приходилось киевлянам. Но увеличить подворную подать Святополк не мог, такой власти у него не было. Она была одинаковой от отца к сыну. Но были другие источники доходов князя: мыто (торговая пошлина), судебные сборы, и так далее. Святополк выжимал деньги, иудейская община сильно жирела. А дружина у Святополка была свирепой, в Киеве можно было прокормить довольно большие дружины. И вообще, чтобы восстать, русскому народу требуется некоторое время на разгон. Раскачаться надо.
Пока киевляне раскачивались, Святополк умер. Некоторые историки предполагают, что ему помогли в скоропостижной смерти. В любом случае мне его не жаль, туда ему и дорога. Важно то, что он внезапно умер. И киевляне тут же радостно пошли громить иудеев. А те заперлись в синагоге и отчаянно сопротивлялись. Киевляне же позвали на киевский стол Владимира Мономаха. Он, кстати, вел себя порядочно, чужих столов не искал. Но тут был особый случай, тут восстание. Он принял приглашение, прибыл в Киев, спас уцелевших иудеев, из чего можно сделать очень важный вывод. Если на вас напали, обязательно защищайтесь. Весьма возможно, что вы будете защищаться, и вас убьют. Но точно можно сказать, что если не будете защищаться, то убьют обязательно. И в соглашении с другими князьями Владимир запретил иудеям проживать в Русской земле. Тот запрет действовал веками в великорусских областях до Екатерины Второй, а в западных областях постепенно перестал действовать по мере их подчинения Польше и Великому княжеству Литовскому. Вот откуда, забегая в будущее, пресловутая черта оседлости, потому что они все были западнорусского происхождения (украинского и белорусского).
Но то восстание не было направлено исключительно против иудейской общины. Оно также не носило чисто этнического характера. Оно было антикабальным. И Мономах в соглашении с другими князьями, которых было много и без которых он не мог того сделать, последний раз дополняет Правду Русскую, вводя Правило третьего реза. Впервые Правда Русская Ярослава Мудрого пространно дополнялась уже его сыновьями.
Третий рез — это третий учетный срок. Действовало правило следующим образом. Берем тот же самый случай — двугривенная купа под 50% годовых. Что мы получаем? Через год боярин получает одну гривну, еще через год — вторую гривну, а на третий год — третий рез. То есть, приносят ему гривну и говорят: всё, а дальше правило третьего реза, кабала расторгнута, и шиш тебе, боярин, без масла. То имело два положительных следствия. Во-первых, прекратилось распространение кабальных отношений, а во-вторых, усовершенствовались, вообще-то говоря, отношения кредита. Стало невыгодно требовать очень высокие учетные ставки, ибо вылетишь по Правилу третьего реза. Учетные ставки снизились, и то расширило круг банковских операций.
Я должен заметить, что в православном мире ведь никогда не было, как в католическом, строжайшего запрета вообще на ростовщичество. Были нравственные претензии, осуждали жестокость ростовщика, неимоверные проценты. И можно было даже под отлучение от церкви залететь.
Слушательница: Нам срочно нужен Мономах.
Махнач: Совершенно справедливо. Нам давно нужен Мономах. В аудитории смеются.
Так вот, отношения кредита расширились. И, сразу замечу, вся обширнейшая, самая гигантская по территории Новгородская колонизация Русского севера была построена на отношениях кредита. И торговля в Новгороде была тоже во многом связана с кредитом.
На этом тему «Общественно-политическое устройство Древней Руси» закрываем. Следующая тема — «Владимирское предгосударство».
ВЛАДИМИРСКОЕ ПРЕДГОСУДАРСТВО
Термин «Владимирское предгосударство» введен нижегородской исследовательницей Серовой. «Владимирское», конечно, от города Владимира, а ни в коем случае не от имени Владимир. Ни с одним Владимиром оно не связано. К сожалению, Серова издала свою работу в альманахе, потому она малоизвестна. Ее затирали, потом она появилась. Потом снова исчезла, возможно, что уже скончалась. При советской власти ее не публиковали не потому, что она была какой-нибудь зловредной, ну хотя бы как Махнач, а потому что она была школьной учительницей, а школьному учителю не положено высказывать новое в науке. Такое мог опубликовать только академик с двумя докторами. Сейчас стало полегче.
Владимирское предгосударство — это консолидирующая деятельность русских князей от конфедерации к созданию единой державы Российской в конечном итоге. Первый этап той деятельности, относящийся к середине XII века, еще не претендовал, не посягал на создание единой России. Тот первый этап был лишь попыткой заменить конфедерацию федерацией, дать России некий центр. Он был связан с возвышением города Владимира-на-Клязьме и с такими выдающимися деятелями нашей истории как святой благоверный князь Андрей Боголюбский и его брат и преемник Всеволод Третий, именуемый обычно Всеволод Большое Гнездо. Иначе их еще называют, что тоже о многом говорит, «Владимирскими самовластцами». У Андрея мужского потомства не было. Россию создали потомки Всеволода, Всеволодовичи. Его внук — Александр Невский. Потомки Александра Невского — московские князья, а затем цари, до XVI века, конечно, цари доромановского периода.
Прошу прощения. Это нецивилизованно, но стакана у меня нет. Махнач пьет воду из бутылки.
Андрей был одним из внуков Владимира Мономаха, старшим сыном, наследником суздальского князя Юрия Долгорукого, который судя по всему Москвы не основывал, но так уж ему повезло, что Москва впервые упомянута в летописи в связи с ним. Москва, конечно, старше. Но поскольку другой точной даты нет, приходится считать от 1147 года.
Юрий был князем никудышным, а самое главное старомодным, пережившим свою эпоху. Он всю свою жизнь положил на то, чтобы доискаться Золотого Киевского стола. Киев же переставал быть престижным. Киев беднел. Дело все в том, что в 1070 году византийские войска потерпели страшное поражение в битве при Манцикерте. И резко, скачкообразно Константинополь стал беднее, а Константинополь был основным торговым партнером Киева и потому потянул Киев за собой. Русская земля отнюдь не беднела, а значение Киева падало. Тем не менее, вот Киев ему подавай! Своей собственной землей он занимался мало, он занимался интригами, угрозами. То была его основная работа. Торговался: ты вот мне поможешь с Киевом, а я тебе то-то или то-то...
Только в самом конце жизни он начал каменное строительство, которое было распространенно уже повсеместно по Русской земле. Интересно, что ему на редкость повезло: оба храма, им заложенные, но завершения которых он не дождался, сохранились. То старейшие храмы северо-востока: Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском, сохранившийся прекрасно, и небольшая Церковь святых Бориса и Глеба в Кидекше под Суздалем, ну сейчас уже на окраине Суздаля. Там была загородная княжеская резиденция. Он построил ее для себя, а собор — для города.
В Ростове и Суздале соборы уже были к тому времени. Они были построены до Юрия, при Мономахе. То есть, Владимир стал третьим городом (после Ростова и Суздаля). Заложены они были в 1152 году и завершены были Андреем в 1157 году. Оба храма были одногодки. К сожалению, Церковь Бориса и Глеба сохранилась частично. Своды переделаны. Естественно, глава чужая. Изменена восточная часть, увеличен алтарь за счет храма. По церкви проехались в XVII и XVIII веках. Но посмотреть интересно. Три фасада XII века все же видно.
Хоть князем Юрий был плохим, но отцом, вероятно, неплохим. Сына Андрея посадил на Вышгороде, обеспечивая ему дальнейшую попытку прорваться на Киев, когда не станет Юрия. Вышгород стоит рядом, то удобно — раз, и ты уже в Киеве! Андрей посидел, посидел и сбежал домой вопреки воле отца, прислав ему послание с извинением, где четко прописал: «Не хочу быть на Вышгороде, хочу на Суздале, бо то наша отчина». То есть, то наша земля, на свою землю. То интересный момент. Кстати, он сыграл при том, несомненно, определенную роль в его прославлении. Именно Андрей привез с собой две знаменитейшие чудотворные иконы — Владимирскую и Боголюбскую, дошедшие до нас, слава Богу. Правда, Владимирская в очень приличном состоянии для XI века, а Боголюбская сохранилась очень плохо. Но тем не менее. И вообще Андрей отличался большим усердием в почитании Богоматери.
Что начинает делать Андрей? Он, пожалуй, самый сильный князь на Руси. Северо-восточная Русь стала уже достаточно многолюдной и могла позволить себе приличное войско. Определенные шансы на Киев у него есть, когда умирает Юрий. Но Андрей по-прежнему отнюдь не рвется в Киев, теперь уже не на Вышгород, теперь уже не в Киев. Он совсем не хочет сидеть в Киеве, он про Киев уже все понял! Он хочет сидеть во Владимире и из Владимира править Русской землей. В этом вся его политика. Вплоть до того, что, когда с ним нарушают договор союзные и обязанные ему многим Смоленские князья, он их просто бумагой выгоняет вон, и они без звука уезжают из своих городов, потому что знают, что с Андреем шутки плохи!
Он стремится возвыситься над Киевом, и потому предпринимает крайне неудачную попытку, на некоторое время очень обострившую внутрицерковную жизнь, заполучить для города Владимира, своего любимого города, епископа, причем с правами архиепископа, то есть зависимого не от Киевского митрополита, а только непосредственно от патриарха Цареградского. Он проиграл тогда.
Он проиграл также неудачный поход на Новгород. Правда, там произошло чудо, и чудо как раз от иконы Божьей Матери. То чудо описано, есть даже икона, где все подробно изображено. Новгородцы совершали крестный ход с иконой Знамение Богоматери, главной новгородской святыней, по стенам, обходя стены города. В это время шли переговоры послов, близ Новгорода, можно сказать, перед Новгородом. У нас есть только новгородское описание переговоров. Они были сорваны суздальскими или, если хотите, владимирскими лучниками, которые начали вероломно стрелять. И одна из стрел поразила икону Знамение, которая отвернулась от владимирцев к Новгороду. Затем последовал крупнейший военный разгром новгородцами владимирцев. Кстати, давно высказана гипотеза, что у того чуда, не у военной победы, конечно, может быть рациональное объяснение. Та икона-то тоже сохранилась. Она была выносная, двусторонняя. Крепилась она не так, как мы сейчас крепим выносные иконы, а сбоку как флаг. Даже следы петель сохранились. И от удара стрелы она могла просто повернуться. Во всяком случае, как отмечал Ключевский, утопить Владимирское войско в новгородских снегах, да еще так, что новгородцы потом на всех рынках суздальцами за мелкую монету торговали, на то можно было решиться и с меньшим умом, чем у Андрея.
Боголюбский бывал резок чрезвычайно, но свою линию он вел: предпочитал Владимир, отстраивал Владимир, стремился приблизить Владимир к Киеву красотой, значением. Неслучайно при нем во Владимире возводятся Золотые ворота. Почему? А все просто: в Иерусалиме были Золотые ворота, в Константинополе были Золотые ворота, в Киеве были Золотые ворота. Ага, ну тогда и во Владимире обязательно будут Золотые ворота! Они дошли до нас в значительной степени. Он много строит, создает целую архитектурную школу. До нас дошло далеко не большинство того, что было при нем построено. Но все же до нас дошли Успенский и Дмитриевский соборы в самом Владимире, и близ Владимира всемирно известный шедевр — церковь Покрова на Нерли. И всё в белом камне. Белокаменная техника началась с Юрия. Правда, в XII веке в белом камне уже строили в Галиции, на крайнем юго-западе. Но связь с Галицией в технике строительства я считаю маловероятной
Вопрос студентки: А Георгиевский собор в Юрьеве-Польском при котором князе строили?
Ответ: Даты не помню. То начало XIII века, перед самой Ордой. То последний белокаменный храм, значит, надо полагать, что при Юрии Всеволодовиче, который погибнет на Сити, при князе, при котором Орда пришла. А уж кто тогда сидел на самом Юрьеве-Польском, я и знать не знаю. Там же, наверняка, тоже был князь какой-то из той же линии, из Большого Гнезда.
Я увлекся немного. Успенский собор действительно построен при Андрее, и Покров на Нерли тоже. Но Дмитриевский собор был построен все-таки позднее, при Всеволоде Третьем. Был и третий собор в ряду на гребне Владимирской горы. Северо-восточнее за Владимирским и Дмитриевским стоял еще Рождественский (монастырский) собор. Но его взорвали большевички, товарищи кагебисты, на всякий случай. Он внешне был практически такой же, как и Дмитриевский, одноглавый, но почти неукрашенный, очень строгий, потому что монастырский. Дмитриевский же весь покрыт барельефом, резьбой, а этот был очень строгим.
Почему Владимир? Тоже понятно. Владимир был молодым городом, он был заложен в 1108 году Владимиром Мономахом. Сейчас, правда, во Владимире появилась гипотеза, которая очень греет владимирские души, что не Владимир Мономах, а сам святой Владимир, что не в начале XII века, а в начале XI века основал Владимир. Но, по-моему, это бред. Упоминаний о том нет. И в силу своей молодости город не имел мощного, сложившегося аристократического слоя, такого старого боярства, которое было в Суздале и особенно в Ростове — старейшем городе северо-восточной Руси. А, следовательно, Андрей сидел в городе, который ему, князю, всем был обязан. Он давал работу, он обеспечивал торговлю тем, чего много во Владимире производилось. При нем город отстраивался. А войско можно набрать из небогатых, не аристократических, мелких, служилых людей, и радоваться. Кто были боярами во Владимире? Зятья в основном. Во Владимире правил антиаристократический союз монархии и демократии. И так тоже бывает.
Естественно, старейшие города северо-востока были недовольны больше всех. Они ведь тоже принадлежали к разбогатевшей, северо-восточной, будущей великой Руси. Потому ростовцы неоднократно грозили пойти и разорить Владимир. Андрей грозил разорить Ростов. А в итоге Андрей не разорил Ростов, ростовцы не разорили Владимир, но Андрея убили. Когда толпа вершит самосуд, разобраться потом довольно трудно. Во всяком случае, убили Андрея и находившихся по делам во Владимире ростовцев. По крайней мере, в народном сознании то убийство было вязано с Ростовом.
Всеволод Третий проводил ту же линию, но надо отдать ему должное — он не был таким ярким, пожалуй, но был осторожнее и основательнее своего сводного брата. Он не лез на рожон. Он постепенно увеличивал и увеличивал, так сказать, массу своего влияния. Причем, додумался даже до такого первого шага, как первый опыт парламентаризма в России. То было первое собрание разного звания людей в 1211 году. Термина «земский собор» тогда еще не было. То был прототип земских соборов XVI-XVII веков. То был первый опыт. Почему именно он додумался, не знаю, то только Бог знает. А почему именно парламентаризм, логика того понятна. Потому что сословное представительство — всегда объединитель. Потому он начал испытывать и этот способ. Именно так были созданы сословные представительства в тех европейских странах, которые обзавелись ими еще в Средние века.
Первым сословным представительством в Европе были кортесы Арагона — небольшого испанского королевства. Большей частью Испания была тогда занята арабами. Арагон был независим, оставался христианским. Арагонские кортесы появились в 1185 году. А наш собор Всеволода Третьего в 1211 году, довольно скоро, не правда ли? В 1265 году, через 54 года, появился первый английский парламент. Так что, если кто-нибудь будет рассказывать вам про родину парламентаризма, можете ему напомнить. Французские генеральные штаты появились еще позже, шведский риксдаг еще позже, польский сейм еще позже. Они все позже английского. А началось все за Пиренеями. Были также кортесы Каталонии, потом кастильские кортесы.
И, несмотря на абсолютную незаурядность Андрея и не менее большого политика Всеволода, все равно ничего не удалось. Хотя Владимир уже окончательно стал сильнейшим городом, сильнейшим княжеством Русской земли, та тенденция не получает развития после Всеволода, не было дальнейшего развития объединительной линии. Повторяю еще раз. Ни Андрей, ни Всеволод не собирались упразднить князей и создать абсолютно централизованное, единое государство. Они хотели добраться хотя бы до уровня федерации, чтобы один князь был над князьями, а не просто самым уважаемым. Но и то не удалось, потому что совершенно противоречило стилю политического мышления тогдашних славяно-русов. Никто не хотел никакого единого государства. Вот единство пусть будет; пусть князья дружат; пусть не будет междоусобиц. Все были за единство. А зачем нам какое-то единое государство? Зачем такая обуза? Еще налоги взлетят чего доброго, казне больше денег потребуется. Кому это нужно? Зачем это нужно, когда Русь и так «велика и обильна»? И вот через считанные десятилетия они и увидели, насколько Русь «велика и обильна».
Учтите также, что этнос русов уже не существовал, а этнос славян вступил в обскурацию, он распадался. То было очень заметно при взятии Киева в 1204 году, когда черниговцы разграбили Киев как иностранный город. Но по инерции всем казалось, что всё есть, как и было, что всё нормально. До нас дошел один замечательный памятник того времени — так называемое «Слово о погибели Русской земли». Так называемое, потому что в этой маленькой повести нету ни слова о погибели Русской земли. И давно существует единственно возможное предположение, что это «Слово...» есть пролог к более длинному сочинению, которое до нас не дошло. Он кому-то понравился, и потому его вписали в летопись. Я его цитировал не один раз, в частности в моей маленькой статье, в сущности в похвальном слове Александру Невскому. И сейчас помню этот фрагмент: «При Владимире Мономахе половцы его именем малых детей пугали, а венгры укрепляли каменные стены городов своих, а Литва из болот своих не высовывалась, а немцы радовались, что далеко живут, за синим морем». Зачем нужно какое-то единое государство, когда одни «не показываются», другие «не высовываются», третьи своих «малых детей пугают»? Но затем всё резко обвалилось.
Далее после перерыва. У нас три пары сегодня, но я вас на час раньше отпущу.
Что представляла собой в политическом отношении та домонгольская Русь и чем она продолжала оставаться, несмотря на усилия Всеволода? То была конфедерация земель-княжеств, объединенных:
1. Культурно. Достаточно сказать, что у нас был один язык. Конечно, были диалекты, но они не языки. У нас и в начале XX века были диалекты. Сейчас уже почти нет: телевидение потрудилось, оно быстрее всего стирает диалекты. А то, конечно, утрата богатства. Но зато придумали, искусственно сочинили два никогда не существовавших языка — украинский и белорусский;
2. Этнически, естественно. Было два, безусловно, дружественных народа. Постепенно один из них, русы, сходит на нет.
3. Религиозно. Ничего не могу вам сказать. Существуют разные точки зрения, насколько религиозно единой была языческая Русь. Скорее всего, единства не было. Даже если не полагать, как я не полагаю, что известные нам языческие божества суть племенные боги, то есть, у кривичей были свои, у дреговичей были свои, то всё равно в каких-то местах кто-то выпирался, кто-то умалялся; по-разному было. Киев, как известно, не хотел пустить к себе Перуна, и не пустил его при молодом Владимире язычнике. То очень показательно. Капище Перуна было устроено за городом. Но во всяком случае, с принятием христианства мы можем говорить об окончательном религиозном единстве.
4. Четвертое, что немаловажно, церковно-канонически. У нас не было главного князя, хотя иногда был самый сильный князь, самый влиятельный. Конечно, таким был Владимир, потом Ярослав. Да, пожалуй, и Мономах, и Андрей Боголюбский такими были. Но то было влияние отдельного человека. Так вот, главного князя, единого для всех не было, но митрополит-то был один для всех. И патриарх был один для всех, правда, он был довольно далеко, в Константинополе, но все же. Без политического единства церковно-каноническое единство играло свою важную роль.
5. Экономически. С древнейших языческих времен экономическое единство обеспечивали нам речные транзитные торговые пути: Днепровский, Западно-Двинский, Волжский. Они очень серьезно способствовали экономическому единству. А, кроме того, у нас была одна денежная система. А то очень большое достижение для конфедерации, которая еще не государство. Надо сказать, что драгоценных металлов на Руси всегда не хватало, вплоть до XIX века. И хотя мы чеканили златник и сребреник, но чеканили только монеты Владимира и Ярослава. Их очень мало. Они большая редкость. То есть, скорее всего, они были декларацией полноценного государства: мы имеем свою монету. В реальном обращении той монеты было мало. Пользовались чужой, в основном азиатскими купеческими дирхамами и другой монетой. Их даже обрубали под принятый у нас вес. Так родилось слово «рубль» — обрубленная монета.
Студентка: Сейчас доллар, а тогда дирхамы.
Махнач: Да, да, но я сильно сомневаюсь, что тогда кому-нибудь пришло бы в голову, что мы находимся под сильным влиянием Ирана или эмиратов Средней Азии.
Но основной монетой, кстати сказать, была белка — беличья шкурка с княжеской печатью, превращавшей ее в монету. Белкой и без печати пользовались, но обычно ставили печать. Так что, у нас действовала почти система ассигнаций. Никуда не денешься, когда металлов не хватает.
Я, правда, рискнул бы сказать, что у нас к XII веку складывается общерусский рынок, но то будет очень большой крамолой как с точки зрения марксистов, так и либеральных экономистов. Я на том не настаиваю, я то предполагаю.
6. И, наконец, династически, одной династией Рюриковичей. Как бы она не становилась, все ли они были Рюриковичами, что сомнительно, всё равно все считались Рюриковичами. Например, Полоцкая династия была все-таки не Рюрикова, полоцкие князья были Рогволодовичи. И хотя была и нелюбовь, была и ненависть, и даже междоусобицы были, а все-таки официальной формой обращения князя к князю было слово «брат».
Студентка: И Петр в переписке обращался к Карлу Шведскому «мой брат».
Махнач: Да, но то было иное, то была дипломатия, то было уже переведено с латыни.
Я перечислил уже столько объединительных факторов! А чего же не хватало? А не было единства политического — ни единой столицы, ни единого правительства. И повторяю, преодолеть того не удалось.
Но как только намечается смена этноса, как только рождается русский этнос и входит в фазу скрытого подъема, меняются и стереотипы поведения. Русские сразу оказываются государственниками (этатистами). Думаю, что здесь всё очень просто. Я рассказывал вам уже, в каких мягких, курортных условиях складывался две тысячи лет назад славянский этнос, но русские-то складывались в условиях хуже некуда. Как только дала себя знать обскурация славян, то есть распад этноса, тут же к нам и полезли. У нас не было мирных границ. Точнее, мирные были, но дружественных не было. Может быть, вы помните, в школьном атласе по истории обычно была карта Гражданской войны под названием «Республика в кольце фронтов»? Та карта насквозь лжива. Во-первых, там есть очень причудливые наименования, например, «белополяки». Вот они-то уж точно не знали про себя, что они «белополяки» и что они «белые». Лжива она даже не потому, что не поляки к нам полезли, а мы полезли к полякам, и получили по сусалам. Но впрочем, не мы получили, а большевики. Дело в другом, там просто стрелочки-то черные нарисованы со всех сторон, а года-то разные. Польская компания началась, когда практически уже не существовало вооруженных сил юга России, а Колчака не было в живых.
Но если бы мы начали рисовать картиночку без стрелочек, указывающих нападения, нашествия, а указывали недружественные границы Русской земли в XIII веке, то получилась бы картина очень плохая. Орда, которая уже заняла степь, частично лесостепь, частично долины рек, лишила нас Волжского торгового пути и подчинила себе степные народы, которые были нам дружественны к тому времени. Не забывайте, что мы сами напали на Орду, если так можно выразиться. Мы на Калке в 1223 году заступились за половцев, за 14 лет до нашествия Батыя. Так вот, восток, юго-восток можно сразу отбросить. Орда была не всегда враждебной, и мы будем об этом особо говорить. Тут была сложная ситуация, но дружественной та граница тоже никогда не была. Дальше — хуже. На Балканах войны. Дальние союзники потеряны и к тому же отсечены территориально. Византии уже не существует, нашей духовной и отчасти, немножечко политической митрополии: в 1204 году крестоносцы разграбили Константинополь, а азиатская часть империи, которую не удалось захватить западным крестоносцам, надежно от нас отсечена. В Константинополе возникла Латинская империя на полвека. Далее начинается уже полный кошмар, потому что там хуже некуда: венгры — враги и очень агрессивные; поляки — враги; последние язычники Европы литовцы — то враги, то союзники, но очень неустойчивы, и они тоже претендуют на русские земли, тоже хотят понахватать побольше. И самый страшный враг, машина для пожирания людей и пространств, — это ордена немецких крестоносцев, враг последовательный и бескомпромиссный, кстати, уже начавший захватывать русские земли в Прибалтике в начале XIII века, задолго до Орды. А Полоцкое княжество явно слишком слабо, чтобы защитить свои окраины. Так мы теряем русские города Ругодив (ныне Нарва) и Юрьев (затем Дерпт, затем Юрьев, ныне Тарту — три раза менял название, глядишь, не последний). И даже шведы несколько раз военные экспедиции учиняют. Все, естественно, помнят Невскую битву Александра. Но ведь это не единственный конфликт. Они идут все время по Ладожскому озеру, все время по Финским землям, там тоже неспокойно. Шведы — тоже агрессивный сосед. Кажется, единственные, с кем мы в XIII веке устойчиво в дружбе, потому что они далеко и им нечего с нас взять, — это норвежцы.
И чтобы замкнуть кольцо (я же не случайно вспомнил про Гражданскую войну), остается северо-восток. Оттуда к нам никто воевать не лезет. Но и нас туда не пускают. Северо-волжские народы все сплошь язычники тогда, и были не очень дружелюбны: чуваши, коми, которых тогда называли зыряне. Не самые лучшие соседи.
И тут же рождается иной этнический стереотип. Русские еще не осознали себя новым, единым и становящимся все более могущественным народом. То произойдет в конце XIV века. У нас, кстати, редкий случай, так вообще-то не бывает: как указать точную границу фаз возраста этноса? Как точно посчитать? А вот с русскими это получается, причем совершенно точно — День Рождества Богородицы 8 сентября 1380 года, Куликовская битва. Вот с этого момента утвердился и безусловно существует до нашего времени русский народ. И центростремительная, объединительная тенденция безо всякого парламента становится всеобщей и очень быстро. Ее носителем был при всей его осторожности и отсутствии сил и положения его деда Всеволода, тем не менее, конечно, Александр Ярославич.
Лев Николаевич Гумилев даже условно назвал Александра Невского «первым русским человеком», нам известным, первым человеком нового этноса.
Владимир при Владимирских самовластцах, при Андрее и Всеволоде, так и не стал, как им хотелось, столицей Руси, но зато он очень быстро становится столицей с появлением Орды и при полной поддержке Орды. Орде так было гораздо проще. Собственно когда она только появилась, когда она еще реально зависела от великого хана Монголии, то было не так. Тогда наоборот ханы пытались действовать по правилу «разделяй и властвуй». Но как только Орда укрепилась, постепенно и окончательно разошлась с Ордой Монгольской (Великой), тут же ситуация начинает меняться. Владимирского князя иногда меняют, иногда даже убивают. Святой Михаил Тверской и два его сына Димитрий и Александр погибли в Орде, можно сказать, подряд. Но, тем не менее, Орда уважает обычаи, Орда уважает Лествичное право, и Орде выгодно иметь Владимир, потому что иметь одного очень большого князя, не забывая о других, конечно, было удобно.
Посмотрите, обращаюсь опять к работе Серовой, «Владимирское предгосударство». Посмотрите, как бывает с историческими терминами. Говорим одно и то же, а значит оно совершенно разные вещи. Была такая известная советская шутка: «мы говорим Ленин, подразумеваем партия, говорим партия, подразумеваем Ленин, и вот так 60 лет говорим одно, а подразумеваем совсем другое».
Возьмем термин «крепостное право». Одним и тем же термином обозначаем то, что было в XVII веке, и то, что было в XVIII веке. А то были совершенно разные явления. Наше крепостное право XVII века было, вероятно, мягче, чем где угодно в Европе, кроме, может быть, только Швеции. А наше крепостное право при Екатерине было жестче, чем где бы то ни было в Европе, кроме, может быть, Польши. А термин один и тот же, как будто ничего не произошло, ничего не изменилось. Ну не учат наших школьников, почему-то не забывают им сказать, что можно было прочитать в газете объявление: «продается телега крепкая с девкою здоровой и борзою сукой». Но забывают сообщить, что торговля православными людьми была однозначно запрещена в допетровское время! Невозможно было никого продать, ни с телегой, ни без телеги! Не то, что крестьянина, а холопа нельзя было продать.
Такая же путаница с термином «междоусобицы». Почему я привел эту параллель? А чтобы запомнилось. Параллели хорошо врезаются в память. Мы пишем про междоусобицы XII века и, например, про междоусобицы XIV века. А то вообще-то разные явления, потому что в XII веке воевали за что угодно. Воевали за чужой стол, за хороший кусок земли, за право мыто драть на реке, на транзитном торговом пути. А также ради удали или, как сказано было в одном советском мультфильме, за то, что «нашему царю показали фигу», а в нашем случае, князю. Вот показали князю фигу, значит, есть уже casus belli, вот и повоюем.
Вспомните, что сказано в «Слове о полку Игореве» о дружинниках курских: «Ищут себе чести, а князю славы». Совершенно замечательно сказано. О добычи тут речь не идет, то ерунда. Конечно, никто не против добычи, но честь и слава важнее. Воевали по разным поводам и теоретически все со всеми. Конечно, были семьи, были города с устойчивыми хорошими отношениями, никогда не имевшие столкновений. Но все же теоретически воевали все со всеми.
А что такое междоусобицы XIV века? Тогда воевали только три княжества, три династии, и только за одно — за то, чтобы основать единую Россию. Если другие князья в этом участвуют, то исключительно как союзники и вассалы представителей этих трех мощных родов, трех мощных линий. То Суздальско-Нижегородское (двойное) княжество. Они были родственники с устойчивым единством. Основателем династии был Андрей Ярославич — младший брат Александра Невского. То было княжество Тверское. Его основателем был еще более младший брат Ярослав Ярославич. Его сын — как раз убиенный святой Михаил Тверской (Михаил Ярославич). И Московское, естественно, княжество, самое маленькое из всех, самое вшивенькое. По духовной грамоте Даниила Московского известно, что Москве принадлежало только два города — Москва и Звенигород, причем, на таком расстоянии, что дочихнуть можно. Но москвичам повезло. Неслучайно святые указывали на будущее величие Москвы, например, всем памятный святитель Петр Московский предрекал это. Но, видимо, все решилось на небесах еще до святителя Петра, потому что московским князьям повезло быть единственными и прямыми потомками самого Александра. Сыновей у Александра, если не ошибаюсь, было пятеро, но все линии кроме одной пресеклись. Либо не оставили потомства, либо не оставили мужского потомства. Все линии начали быстро пресекаться. Например, на Переславле-Залесском, на отчине самого Александра, можно сказать, в его персональном городе после Александра всего было только два князя. Первый сын был болезненным, умер бездетным. И осталась только одна линия, самая крепкая, самая надежная, почти не имевшая конфликтов внутри семьи, между братьями — линия Даниила Александровича. Например, в Тверском княжеском доме, сколь ни великолепны в истории тверские князья, было полно конфликтов. Летописец сообщает, что члены семьи, то есть ближайшие родственники, на князя в Орду доносили! В Суздальско-Нижегородском княжестве в Орду, правда, не доносили, нам, по крайней мере, о том неизвестно, но столкновений было сколько угодно, и со стола друг друга спихивали.
Святой Даниил даже великим князем не побыл, до него не дошла лествица, он раньше умер, был мелким московским князьком. Есть давний рассказ о нем: чувствует Даниил, что скоро помрет, зовет княжичей. Приходят княжичи толпой. Он велит им веник принести и говорит: ломайте. И княжичи, здоровые ребята, никак его сломать не могут. Тогда развяжите веник, — говорит он, — теперь ломайте по прутикам. Рассказу не одно столетие, значит, он того заслуживает. Так он преподал княжичам урок, что быть надо только вместе, только представлять собою «веник», я уже не говорю «пучок», чтобы не намекать на итальянский перевод этого слова. Знаете, да? Нет? По-латыни «fascis», по-итальянски «fascio». Фашизм — это единство. Латинское слово. Книжечки, которые покупаете, надо почитывать. Там есть статьи Сергея Елишева (статьи ученика Махнача «Фашизм как явление мировой истории», «Австрийский фашизм», «Фальшивый язык антисистем» и др.).
Никогда никакая Тверь, не считая последней, неудачной, обреченной попытки, не пыталась защитить от Москвы свою независимость. За что борются обычно? За независимость. Да не за независимость, а за первенство они боролись! И Москва оказалась лучше, больше подходила для завершения эпохи Владимирского предгосударства. Первый период эпохи — вторая половина XII века, которую мы разобрали (конец славянского этноса, княжение Андрея и Всеволода во Владимире), а второй период — середина XIII - середина XV века (рождение русского этноса, борьба городов за первенство). Москва оказалась лучше, потому что была сплоченнее, потому что очень ценила людей. Когда-то я писал в журнале «Русский дом» и говорил на радиопередаче о святом Данииле Московском, что он как никто другой понимал, что единственная настоящая ценность — это люди, вообще любые люди — книжники, пахари, купцы, ремесленники, бояре. А все остальное — дело наживное. И Даниил начал собирать потомков бояр Александра. А тогда на такие вещи обращали внимание. А кто, спрашивали, служит московскому князю? А ему служат потомки Ратши, например. Кстати, Пушкин — потомок Ратши. Вот так Москва пришла к успеху. Ну, конечно, и сами князья старались выглядеть привлекательнее всех в Сарае, в Орде. Неслучайно же Иван Данилович получил прозвище «Калита» («Кошелек»). Он выкупал права собирать с других княжеств ордынский выход. Откуп тому, кто предоставляет откупа, всегда выгоден. Нету лишних хлопот, лишних затрат на получение выхода. Он сам к тебе едет. Понятное дело, что откупщику тоже выгодно: что-то же должно к его пальцам прилипать. Вот и прилипало. И немало прилипало. Потому, например, еще при юном Дмитрии в Москве уже стоит каменный кремль. У других еще нет, а у Москвы уже каменный. Кстати, его дважды пытались взять, и дважды не взяли. Один раз литовцы, другой раз Тохтамыш. Тохтамыша сами впустили, он не взял крепость, он тоже обломал зубки о каменную крепость.
Вот, наверное, всё в этой обширной теме. Меня уведомили, что я ошибся и упустил тему Крещения Руси. Ее можно читать как вставную в любой момент, она боковая, так сказать, дополнительная. Я задыхаюсь, но после небольшого перерыва, через пять минут я вам ее прочитаю, с опозданием, конечно, я должен был читать ее до Владимирского предгосударства, после того, как сословия разобрал. Сословия мы давно разобрали, сегодня только хвостик прочитал, о закупах. А читать ее надо, потому что наши представления о крещении Руси самые причудливые.
Прим. С.П.:
Примечательно, что до революции среди неприсутственных (нерабочих) праздников Российской империи было именно и только Первое (Аскольдово) Крещение Руси, о котором ныне немногие помнят, а не Владимирское в 988 году, о котором сейчас известно всем. Сущность праздника, введенного Андреем Боголюбским, скрыта его названием — Покров Пресвятой Богородицы, которое ни о чем не говорит.