Южно-Сахалинск.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, декабрь 2012.
Несмотря на страшный разгром в 1223 году на реке Калке — «Калке поганой», как ее потом двусмысленно именовали летописцы и писатели, потому что слово «поганая» есть не только ругательство, но значит еще и «языческая» (от латинского слова «paganus», что значит «язычник»), мы могли сопротивляться. И были сторонники сопротивления, но не Александр Ярославич. Уже его отец Ярослав Всеволодович принял условия Орды и стал ордынским вассалом, как потом Александр, как потом и потомки Александра — первые князья Московские и Тверские. Нельзя, конечно, сказать, что то было приятно — подчиниться язычнику ордынцу. Но вассал — вас учили тому в школе, но вы забыли, небось, — вовсе не раб и не порабощенный человек. Вассал — это младший. Король — формально вассал императора, герцог — вассал короля, барон — вассал герцога, а у него, у барона, есть свои вассалы. Это вполне уважительные двусторонние отношения, которые, кстати, обязывают не только вассала быть верным сеньору, но и сеньора быть верным вассалу. Мы это знаем, потому что не один раз Орда посылала вспомогательные отряды на помощь русским против Запада. Кстати, чтобы вы оценили эту ситуацию, что пригодится еще сегодня, английский король несколько сот лет был вассалом французского короля, потому что у него были владения во Франции. А раз владения во Франции, то уже вассал. Кончилось это плохо не для Англии, а для Франции. Это кончилось столетней войной, когда три миллиона англичан дубасили двадцать миллионов французов как маленьких. Франция была самой большой страной Европы. Так же, между прочим, наш вассалитет ордынцам кончился плохо не для нас, а для Орды, но много позже Александра, только в 1480 году, когда Орда была разгромлена войсками первого нашего царя Ивана III.
(разрыв в фонозаписи лекции)
Тевтонские рыцари всю жизнь тренировались. Они тренировались не так, как сейчас тренируются бойцы спецназа, а как сейчас тренируются олимпийские чемпионы. Встречались рыцари, которые умели даже плавать в доспехах. Конечно, доспехи были не цельнокованые, как потом в XV веке. Плавали в кольчуге. Но всё равно, попробуйте в чем-нибудь похожем на кольчугу поплавать в мелком месте, чтобы не захлебнуться. А подругу попросите вас подстраховать.
То были великолепные бойцы. Но Александр всё равно их разбил, причем известно как. Вот совершенно неизвестно, как он разбил шведов на Неве. Нет никакого описания. Был просто внезапный удар. А как он разбил крестоносцев — известно. Он заставил свой центр отступать. И когда, казалось бы, орденский клин был уже готов прорвать центр, крылья сомкнулись, и он устроил им фланговый охват. Великолепное сражение, красивое сражение. Очень большой полководец.
Но учтите, Александр был почти одинок. Он спасал Русь, которая не хотела, чтобы ее спасали. Вот я сейчас встречаюсь, встречался и здесь (на Сахалине) с разговорами о том, что все пассивны, что никто ничего делать не хочет, что никто не хочет, чтобы продали Курилы, но драться за это не будет. Никто не хочет, чтобы азербайджанцы на Дальнем Востоке, аж на острове Сахалин захватывали рынки, но делать ничего не хочет. Большинство никогда не будет хотеть делать! Делать хочет меньшинство. И когда это меньшинство твердо в своей вере и следует божественным установлениям, оно побеждает. И тут же большинство к нему присоединяется. Только имейте в виду, что если вы хотите что-то изменить, то вам надо быть консолидированными очень прочно и влиять еще к тому же на окружающих и объяснять им, в чем они, мягко говоря, не правы.
Есть у меня такая статья. Она есть и в интернете, и ваши руководители в состоянии обеспечить вас моими статьями. Было бы у вас желание. Накладка вышла досадная. Я должен был привезти сюда больше книжек. Привез только одну пачку, и она уже распродана. Остальные приедут в мае. Прочие статьи можно вытянуть из интернета. Так вот, есть у меня статья «Церковь, нация, держава». Эта последовательность слов есть просто иерархия ценностей. Государство — хорошая вещь, я не анархист. Но на первом месте всегда должна быть церковь и вера христианская, на втором — наши национальные интересы (!), и только на третьем месте — государство.
И вообще, государство устраивает нас только тогда, когда оно служит, если хотите, обслуживает церковь и нацию. Государство есть наша собственность. Если захотим, сделаем себе другое государство.
А вот другую церковь нам Бог не даст. И нацию мы создать не можем. Если веруете, ее создает Бог. Если не веруете, ее создает природа. Люди не могут создать новую нацию. Кто родился русским, так русским и помрет.
Александр скончался в 43 года. В литературе была версия, что его отравили. Его временного союзника — литовского князя Миндовга действительно отравили. Его отравили немецкие крестоносцы как своего лютого врага и союзника Александра. Александр умер, возвращаясь из Орды. Потому версию его убийства я отвергаю жестко. Орда никогда не стала бы убивать своего надежного союзника и вассала. Либо мы должны предположить невероятно тонкую работу немецкого агента, предположить, что он ухитрился в Орде, в Сарае на Волге добраться до Александра и подбросить ему яд. Очень трудно предположить такую тонкую работу. Либо никто его не травил, и скорее всего, так оно и было, никто его не убивал. Он просто надорвался под тяжестью трудов.
Он один с очень немногими настоящими соратниками, со своими боярами, с митрополитом Кириллом, с первым епископом Сарайским. Кстати, именно при Александре была открыта епархия в Сарае. Он один сражался за Русь, и даже пытался крестить Орду. А это была бы большая победа, чем победа на Куликовом поле. Но мы тогда проиграли состязание мусульманам. И как бы ни проиграть и сейчас… Просто за исламом стояли бешеные деньги, а Русь была разорена в XIII веке. А любое миссионерство требует денег, а не только воли, таланта, не только веры, но все-таки еще и денег.
Однако и талант, и вера, и усилия годятся. И при всей вашей молодости именно от вас в огромной степени зависит, будут ли Сахалин и Курилы национально русскими и православными или нет. Если будут, то вам ничего не грозит, потому что здесь такие огромные богатства, что вы даже успеете дожить до того, как станете богатыми людьми. Только надо этого захотеть. Но богатства — это не главное. Честь, вера, культура — важнее. Я не против богатства. Я очень хочу, чтобы вы были богатыми, чтобы все народы России были богатыми. Это возможно. Но не совсем при этом государстве, а при государстве, которое служит сначала церкви, потом нации. А это требует борьбы, это требует трудов. Это требует изучения материала. Я прекрасно знаю, что ваше поколение читает гораздо меньше, чем читало наше. Это уже плохо. Я не упрекаю вас, а просто напоминаю. Я это знаю, ведь я преподаю уже 32 года и видел разных и студентов, и школьников. Школьникам я тоже преподавал.
Итак, повторяю. Он надорвался в 43 года и не знал, что он победил. Но мы-то знаем, что он победил, потому что Россия снова стала — цитирую «Слово о погибели земли Русской» — «светло светлой и прекрасно украшенной». Он победил не только шведов на Неве и немцев на льду Чудского озера, он победил эпоху! Это мало кому удавалось. И остался любимейшим русским князем. Потому были монастыри и храмы Александра Невского, и даже в болгарской столице Софии стоит главный собор Александра Невского, огромный собор XIX века. Был Орден Александра Невского в Российской империи, второй по старшинству после Ордена Андрея Первозванного, и был Орден Александра Невского в Великую Отечественную войну. Любимейший русский князь. А почему он победил? Потому что, как он сам сказал: «Не в силе Бог, но в правде».
А теперь совершенно другая эпоха, поменьше, покороче. Другие люди. Франция, Столетняя война. Первый период. Война делится условно на четыре периода. Думаю, это не столь важно. XIV-ый век. Еще довольно далеко до Жанны д’Арк. Первый герой Первого периода Столетней войны — бретонский рыцарь Бертран дю Геклен. Рыцарь значит дворянин. Однако он дворянин захолустный. Полуостров Бретань — это вообще захолустье. Бретонцы и сейчас не совсем французы. А тогда были уж очень не французами. Они кельты, наследники древнего галльского населения. Они и по-французски говорили так себе. Впрочем, в Средние века это не имело никакого значения. В Средние века имела значение только верность сеньору. Кстати, верность вообще, верность учителю, наставнику, духовному отцу, родителям, друзьям, своей сестре, любимой девушке, любая верность есть высшая христианская добродетель. Даже еще не было слова «христианин», а будущие христиане друг друга называли «верными».
Их «христианами» назвали в Антиохии, причем обругали, первоначально то было ругательство — «Ах, эти христиане!» И вот уже много веков, почти две тысячи лет христиане сами себя так с достоинством называют. А первое название было «верные». И, действительно, в позднеантичном мире, когда все предавали друг друга, христиане не предавали. Потому христиане были не только монахами, учеными, богословами, они были еще и лучшими солдатами — солдатами, которые не предают.
Так вот, верность значила более всего. Потому первым французским героем был бретонец дю Геклен, а вторым и величайшим — Жанна Дева, которую затем назовут Жанной д’Арк, а ведь она тоже не была француженкой. Немочка она была из Лотарингии, и по-французски говорила с трудом и с диким акцентом. Но она служила любимому королю и отдала за него жизнь. Так вот, рыцарь Бертран стал коннетаблем, то есть главнокомандующим войсками Франции. Коннетабль или великий коннетабль. До него коннетаблями были только принцы крови, родня короля. А он захолустный, худородный, в России сказали бы, мелкопоместный дворянин, удостоился золотой шпаги коннетабля. Он был настоящим рыцарем, он готов был с кем угодно копья сломать как Дон Кихот. Участвовал во множестве поединков и даже ездил на рыцарские турниры и обычно побеждал, был могуч на редкость и к тому же еще умелый, доблестный рыцарь. Но Франция тоже была разрознена. Бургундцы были на стороне англичан. Жители Гаскони, так сказать, предки д’Артаньяна были на английской службе и сражались против французов. И тогда рыцарь Бертран становится народным вождем, он обращается к тем, кому еще не надоела Франция, и создает из простолюдинов массовое движение во спасение Франции.
А то были времена, когда простолюдин с рыцарем сражаться не мог, то было просто исключено даже не потому, что они по-разному вооружены. Можно одинаково вооружить, но рыцарь с младенчества, с пятилетнего возраста учился сражаться. Говорят, бывали случаи, что будущего рыцаря сажали в седло раньше, чем он начинал самостоятельно ходить, около трех лет. Во всяком случае, такие упоминания бывают. Где уж против рыцаря!
Франция была феодальной страной. Потому крестьяне не годились для борьбы, они были слишком замордованы своими феодалами. Но французские горожане были свободны и формировали жуткие, наводившие ужас на англичан, отряды «молотобойцев». Они сражались заостренными молотами вроде русского клевца. А этим молотом можно было взломать любые латы. Невесело становиться атаковать такую пехоту, которая по всем правилам должна бежать, а она почему-то не бежит. По всему должна бежать от рыцарской конницы, а она вот не бежит. И вот ты доскакал до нее, а тут тебя молотом. Ну, тут тебе и хана.
Рыцарь Бертран дю Геклен остался в истории настоящим народным вождем. И у нас в истории был такой народный вождь и даже не рыцарь — Кузьма Захарович Минин (Сухорук), Кузьма Минин, староста мясного цеха, мясник, крупный торговец из Нижнего Новгорода. Ну, уж совсем не военный человек. Ну, правда, мясник! Значит, топором ловко орудовал. Это начало XVII столетия, как помните, эпоха Смуты. А Смута была первой гражданской войной в России, не революция, конечно. Мне всегда отвратительно произносить это слово. Одно из самых мерзких слов, которые я знаю, это слово революция. Кстати, оно заодно еще и лживое, потому что термин «революция» происходит из астрономии и в астрономии означает полный оборот планеты вокруг светила с возвращением в исходную точку. Правда хорошо? Покрутились-покрутились, кровь попроливали-попроливали, туда же и вернулись!
Так вот, это, конечно, была не революция, но все-таки гражданская война. С появлением первого самозванца или, иначе, Лжедмитрия Первого, сословия, социальные группы, начали выдвигать своих вождей и свои требования. Вот вам и гражданская война — столкновение требований. И уже не было достаточно авторитетного государя. А такой государь был. Царь Федор Иванович смог примерить социальные группы после опричнины Ивана IV. Но Федор скончался в 1596 году, затем скончался и царь Борис Федорович. Некому было созвать парламент, земский собор. А ведь у нас уже был опыт.
Очень хочу, друзья, чтобы вы почитывали некоторые мои разработки. У отца Виктора они есть. Есть у меня и такая разработка «Идеологические технологии». Это способы ведения полемики, способы ведения спора. И если когда-нибудь вам говорят, что нам надо учиться демократии на Западе, вы вправе всегда ответить сопоставлением: «Ну, в общем, учиться-то недурно. Но почему собственно? У нас первый парламент был созван в 1211 году великим князем Всеволодом Большое Гнездо, а английский первый раз в 1265 году, все-таки на 54 года позже».
Я немного отвлекся. Созыв земского собора мог помочь. Но созвать его было некому. Потому в итоге самозванец выступил с холопами, казаками и другими представителями социальных низов. Затем с аристократией боярской выступил Василий Шуйский и даже стал предельно зависимым от бояр, самым боярским в истории царем. При этом все низы, и казаки, которые остались от убитого первого самозванца, собрал второй самозванец и уселся в Тушине, рядышком, от центра Москвы ехать один час. Тушино от Кремля ближе, чем Холмск от Южно-Сахалинска. А это конкурент. Затем выступили дворяне под предводительством Ляпунова, а затем и крестьяне под предводительством Ивана Болотникова, который был, правда, не крестьянин, а казак, и вроде бы даже дворянского происхождения. Ну и все друг друга лихо дубасили. А под это дело явились поляки, а вслед за поляками явились шведы. Все тоже приехали, как тогда в XIII веке, погреть руки.
Простите, на секунду отвлекусь. Как только мы русские слабеем, так сразу находятся, кому погреть руки. Так и с другими происходило. Когда немцы слабели, за их счет тоже руки грели, те же французы. Пусть это будет уроком. Как только мы перестаем быть солидарны, держаться друг за друга, так тут же обязательно весь Азербайджан приедет к вам на рынок Южно-Сахалинска. И вообще только они торговать будут и цены назначать. А следующими приедут, конечно, китайцы, тем более, что они давно собираются. Им сюда близко, уютно. Я не везде, но в целом ряде мест Сибири бывал. Но, во-первых, в Москве китайцев уже заметно. В Тюмени, правда, не очень. Но в Иркутске уже очень заметно. А им как раз хотелось бы отхватить кусочек до Байкала, пока это их минимальные планы. А вы знаете, что такое потеря Байкала для России? В Байкале 10 процентов мирового запаса пресной воды. Кое-где на Земле пресная вода скоро будет стоить столько, сколько нефть. Так что, нам Байкал дороже, чем наши, дающие нефтедоллары, нефтяные запасы.
И как только все тогда передрались, шведы и поляки начали не только грабить, но и прибирать уже наши земли. И вот тогда выступили два последних сословия, оказавшихся самыми надежными. Это духовенство, патриарх Гермоген, которого польские оккупанты уморили голодом в Кремле под домашним арестом, Троице-Сергиев монастырь (ныне Лавра), который первым начал рассылать патриотические воззвания к вооружению и объединению русских людей, и посадские, то есть городское торгово-ремесленное население. И вот вождем этих посадских, а затем диктатором становится Кузьма Захарович Минин. Кстати, по спорным сведениям, принципиального значения не имеющим, но всё же, этот великий русский человек был из крещеных татар, не в первом поколении, конечно. Обрусевший татарин, и фамилия его предков звучала как Минибаев. Мне это попадалось. В Нижнем Новгороде это, кстати, неудивительно. Это пограничная территория. Так вот, Минин, староста мясников, сказал, что за Россию всё имущество заложим, всё продадим, но отстоим. И ведь пошли люди и потратили бешеные деньги. Он потратил всё, что имел, а он был зажиточным человеком. Он был награжден, ему дали очень высокий чин думного дворянина. Это третий после боярина и окольничего. Прожил он очень недолго после того, как очистил русскую землю. Он же не знал, что уцелеет, что не погибнет, что он станет почти боярином, во всяком случае, знатным человеком среди мясников. Он того всего не знал, он просто исполнял свой долг. И подобно тому, как рыцарь Бертран дю Геклен собирал отряды молотобойцев, так и мясник Кузьма Минин собирал отряды черносотенцев и победил. А его звание диктатора звучало по-русски так — «выборный человек всея земли». Закончил, победил, сложил полномочия, в цари не рвался, оставаться дальше выборным человеком, когда поляков вместе с казаками прогнали, не собирался. Всё, дело сделано.
Поясняю значение терминов «черная сотня» и «черносотенец». Некоторые по тупости или потому, что очень не любят русскую культуру, используют эти слова как ругательства. Другие придумывают всякую фантастику, что это — монашеские дружины.
Города делились на «сотни», сотня — это внутреннее подразделение города. Сотни бывали «белые» или иначе «обеленные», и «черные». Белые — это те, кто не платил налоги. Это кварталы, где жили дворяне, духовенство и немногочисленные государевы цеховые, то есть работники, ремесленники государственных мастерских и фабрик. Их было совсем немного, но они были. Вот эти служилые люди, духовенство, государевы цеховые (меньшинство, разумеется, в любом городе) были белыми в том смысле, что они не платили подати. А все остальные были черные, то есть платили подати. Это купцы и ремесленники. Вот откуда черные сотни.
Черносотенец — это представитель городских демократических кругов, городской налогоплательщик. Черная сотня — это городская демократия.
Кстати, сельских налогоплательщиков называли «черносошные крестьяне», «черные сохи».
Всё время приходится бороться с безграмотностью. Но что делать? Вы же редко слушаете историков, вы чаще слушаете журналистов. А журналист бывает всякий, бывает талантливый, бывает даже честный, не всегда, но встречается. Но все журналисты — недоучки, предупреждаю вас заранее. Так что доучивайтесь! Будьте учеными! Время у вас еще есть.
И так же точно, во имя восстановления первоначального государства действует «Испанская Фаланга». Когда в Испании начинается революция, когда свергнут король, устанавливается республиканское правительство с жутким террором. Громят церкви, как тогда у нас в тридцатые годы двадцатого века. Кощунствуют в монастырях. Принципиально насилуют монахинь, даже пожилых и совсем уж некрасивых, просто из принципа, чтоб именно монахиню.
И вот тогда формируется «Испанская фаланга» — народное движение для защиты чести, достоинства, церкви… монахинь, в конце концов. Окончательно его возглавит генерал Франко. Он победит республиканцев и спасет Испанию. Но не Франко был первым. Первыми были «фалангисты» — чисто народное движение, те же самые черносотенцы Кузьмы Минина (как и в России), те же самые молотойбойцы Бертрана дю Геклена (как и во Франции). Но если рыцарь Бертран был еле заметным дворянином, то лидер Испанской фаланги был одним из самых блестящих испанских аристократов — Хосе Антонио маркиз Примо де Ривера. Его отец маркиз Примо де Ривера старший был премьер-министром, пытавшимся спасти монархию. Ему не удалось, но он уцелел. И сын был такой же. Монархии уже не было, но он спасал Испанию. Он был абсолютно невозмутим, невероятно бесстрашен, удивительно красив физически, я хорошо знаю его фотографии. Спортсмен, наездник, стрелок. Блестяще образованный аристократ. Он погиб в 32 года. Его все-таки поймали республиканцы. Его лозунг прогремел и остался у франкистов, и с ним они победили «красных» и спасли Испанию: «Arriba Espa;a!» — «Восстань, Испания!»
Он был еще одним человеком, который умел объединять совсем простой народ. И то, что он блестящий аристократ, нисколько не мешало простым мелким буржуа или крестьянам идти в Фалангу. А студенты и гимназисты шли в Фалангу толпами, как, кстати сказать, и в наше Белое движение в годы Гражданской войны. Вот еще один человек! Он отказался от защитника, сказал, что он достаточно образован, чтобы самостоятельно защищать себя перед республиканским судом, не из гордости, не из гордыни, не из обреченности, а потому что, сказал он: «Я соглашусь на услуги адвоката, а вы потом его расстреляете. Я не хочу быть виновным в смерти даже одного честного человека».
Александр Невский надорвался от своих трудов в 43 года. Во сколько лет надорвался от своих трудов Кузьма Минин, мы не знаем. Мы не знаем даты рождения, знаем только дату кончины. Маркиз Хосе Антонио в 32 года невозмутимо пошел на расстрел. Но он победил, ибо подохла революция в Испании! Он тоже победил (как и Александр Невский)! Может быть, нам тоже пора провозгласить «Арриба!»?
Всё у меня.
(аплодисменты)
Я готов ответить на любые ваши вопросы.