Полития

ПОЛИТИЯ
 
ОбществоНЕведение, или  от какого наследия в изучении политики мы (не) отказываемся?
 
 «Эволюция научного знания представляет собой в основном эволюцию в направлении построения все лучших и лучших теорий. Это — дарвинистский процесс. Теории становятся лучше приспособленными благодаря естественному отбору. Они дают нам все лучшую и лучшую информацию о действительности.
(Они все больше и больше приближаются к истине.)
Все организмы — решатели проблем: проблемы рождаются вместе с возникновением жизни.
 Мы всегда стоим лицом к лицу с практическими проблемами, а из них иногда вырастают теоретические проблемы, поскольку, пытаясь решить некоторые из наших проблем, мы строим те или иные теории. В науке эти теории являются высоко конкурентными. Мы критически обсуждаем их; мы проверяем их и элиминируем те из них, которые, по нашей оценке, хуже решают наши проблемы, так что только лучшие, наиболее приспособленные теории выживают в этой борьбе.
Именно таким образом и растет наука." (Карл Поппер)

 

Полития у Аристотеля – это «правильная» форма государства, выражающего интерес большинства граждан. Человек, изучающий политику, как правило, не только описывает факты, но и имеет в виду некий идеал, не обязательно утопический, улучшения текущего состояния дел. Однако и с идеалами, и с конкретикой могут возникнуть большие проблемы.
Развитие современной российской политологии, мягко говоря, не внушает особого оптимизма. Конечно, причины этого, во многом, объективны, и связаны с особенностями постсоветского политического режима, а также с тем, что ни власть, ни общество в РФ не проявляют особой заинтересованности в релевантных политических исследованиях, предпочитая, каждый не свой лад, тот или иной вид пропаганды. Но есть и некоторые «цеховые» особенности, если можно так выразиться, интеллектуально-организационные проблемы, которые стоит хотя бы вкратце открыто назвать.
Первая важная проблема, на наш взгляд,  состоит в том, что долгое время в советский период поиски истины в социально-политической области и академическая, научная и преподавательская деятельность были мало совместимы друг с другом. Обществоведческие штудии вполне заменяла собой идеология; разумеется, не полностью, оставались «чисто академические» ниши, но в описании наиболее актуальных тем господствовал агитпроп. Стремление к получению более-менее объективной картины допускалось в изучении международных отношений и зарубежных стран. Поэтому неудивительно, что наиболее грамотные кадры постсоветских российских политологов вышли из институтов, связанных с заграницей – они знали языки, имели несравненно более широкий кругозор, а также  навыки научного описания социальной реальности и политического взаимодействия. То есть у них было огромная  фора перед своими коллегами – «идеологическими солдатами партии», обслуживающими внутренние потребности коммунистического режима. Но, рассуждая трезво, и здесь отечественным интеллектуалам похвастаться, было особенно нечем: советские «мозговые центры» часто давали «наверх» весьма искаженную, фантастическую картину мира. Это, по нашему мнению, и послужило дополнительным катализатором катастрофического протекания «перестройки» и распадом СССР.
Всё это можно было бы списать на «ужасы прошлого», но наследие авторитарного режима в нашей профессиональной сфере живет и побеждает. Институционализированная, официальная  политическая наука в нынешней России либо, как говорится, «оторвана от жизни», либо подменяет политический анализ пропагандой, существуя в жанре ангажированного «политического комментария». Проблема это не только российская.  Здесь видно, что общей проблемой для ученых политологов является их слабость по сравнению со всякого рода «технологами», «консультантами», «комментаторами» и пр. В этих областях гораздо больше денег и к ним прикован интерес власти и общества. Такое положение и в других странах, но вряд ли разумно смешивать научные исследования с «пиаром» и пропагандой. В России же ангажированные публицисты и придворные пропагандисты узурпировали для себя название «политологи», подменяя его.  Хотя многие из них давно уже утратили моральной право называться учеными в стремлении удержать статус постоянно «говорящих голов».
И здесь возникает вопрос, случайно ли такое расхождение, или, повторим, оно является прямым продолжением советской практики? Тогда в качестве ведущих «ученых-обществоведов» выступали ловкие придворные, шустрые «советники вождей», чье положение, сам статус спичрайтера коммунистического бонзы не располагал  к поискам истины. Можно было иногда что-то «протащить», вставить, оказать посильную помощь другим «по-человечески», но в основном – «чего изволите». Печально, что нынешняя организация российских политологов в чём-то, продолжает эти традиции, учредив даже специальную медаль в честь одного из «генсекодворцев», рассуждавших в свое время о коммунизме и будущем, как и ему подобные, поддерживающих теорию и практику социализма, оккупировавших Россию.
Другая сторона медали состоит в том, что при стремлении иметь такое наследство придется отказаться от многого, что имело или имеет ценность в идейном плане. Мы сейчас говорим не о дореволюционном наследии русских мыслителей или текстах выдающихся представителей Русского Зарубежья – они представлены в нашем интеллектуальном ассортименте, хотя и запакованных в плотную «академическую плёнку». Но тип ловких академических и университетских предпринимателей от науки, которые умеют отлично устраиваться при любой власти, всячески преувеличивает интеллектуальные заслуги советских аппаратчиков от идеологии (как психологически и социально им близких и родственных). Но ведь люди не могут отказаться от поисков истины, не изменив своей природе. Социально-политическая мысль в нашей стране была, даже в самые мрачные в интеллектуальном отношении периоды, хотя ей и приходилось выживать в условиях тюрьмы или лагеря, психушки или подполья. Но современное  российское академическое обществоведение, часто как будто брезгливо  отворачивается от «несолидного» наследия таких спорных и незаурядных авторов как Александр Солженицын (он недооценен именно как политический мыслитель), а также Владимир Буковский, Андрей Амальрик, Анатолий Иванов, Геннадий Шиманов, Игорь Шафаревич и др. Я специально назвал авторов, принадлежащих к непримиримым идейным лагерям; их тексты  выглядят крайне неровными и дискуссионными. Но в них была живая мысль.  Эти люди, выбрав внутреннюю свободу и стремление к истине, платили за свой выбор очень дорого, и их политические идеи заслуживают несравненно более пристального внимания нынешнего поколения политических исследователей. Это не просто моральный аргумент (в этом случае хватило бы и простого человеческого уважения к смелости и жертвенности мучеников советской власти).  Нет, наряду с моральным,  следует всерьез рассматривать и интеллектуальные аспекты. Ведь многие черты «неозастоя нулевых» (с практиками авторитарной власти, зажимом прессы и свободы слова, десятками и сотнями политзаключенных, организуемой сверху общественной псевдоактивностью и т.д.),  делают актуальными и востребованными идеи мыслителей, работавших в типологически сходных условиях.  Требуется также немалое интеллектуальное мужество для ответа на вызовы уже нашего времени. На этом  фоне особенно ярко видно не только моральная нечистоплотность, но и интеллектуальная импотенция всякого рода раскрученных «политологов», убожество их «экспертизы», направленной на оправдание консервации нынешнего режима. Забывая о думающих диссидентах, в пользу аппаратно-академических карьеристов-начетников, уже нынешнее поколение российских обществоведов лишает себя многих ценных источников для размышлений и вдохновений. Если возвратиться к примеру с политкомментариями в отношении к политической наукой, то конечно практически нигде серьезные ученые не могут получать больше денег и популярности, нежели ловкие говоруны и писатели. Простенький песенный шлягер всегда слушать приятнее и легче, чем симфонию. Для ученых соревноваться в популярности с «телеполитологами» — занятие бессмысленное. Но дело ведь не в успехе, а в содержании. Публицисты в России часто рассуждают на политические темы умнее и глубже, чем, так сказать, профессионалы. Если характеризовать положение политической науки в РФ, то впору говорить о ее недопустимой непродуктивности.  Идей недостаточно – сильных, новых, оригинальных – вот в чем беда.
Другой аспект советского наследия, от которого мы всё никак не решаемся отказаться, касается, если воспользоваться известным выражением, привычки «низкопоклонства перед Западом». Конечно, выражаться так, это поступать немножко по-хулигански, но те, кто интересовался обществоведением в советские времена, хорошо помнит, как из публикаций по «критике антикоммунизма» выбирался, в основном, «антикоммунизм»; отношение к западным идеям как к «запретному плоду» также способствовало интеллектуальному искривлению  картины мира. Смесь из идеологических догм и урывками поглощенных запретных плодов надежно уродовал умы. Те же, не слишком уважаемые автором «генералы» от советской «марксистско-ленинской науки», чем дальше, тем больше таскали контрабандой американские и западноевропейские идеи, дабы повысить привлекательность своих собственных текстов для советского читателя. В итоге и получалась весьма эклектичная смесь («бульдога с носорогом», «французского с нижегородским», модных идей и псевдотеорий). С таким коктейлем в головах отечественная мысль оказалась совершенно беспомощной перед лицом вызовов конца ХХ века. Продолжаем настаивать: наша катастрофа перестроечного и постперестроечного периода – это, в том числе, и следствие интеллектуального бессилия, своего рода «мозгового несварения».
В наше время хаотичный интеллектуальный импорт чужих идей достиг новых масштабов. Разумеется, нет ничего плохого в том, чтобы знать современные теории западных коллег. Но у нас эти разработки, сделанные на ином материале,  воспринимаются недостаточно критично, без должного осмысления и без достаточного соотнесения с  собственной  эмпирической базой, с отечественными реалиями. Речь идет не только о «развешивании чужих веночков на родные осины», но и о том, что «развешиватели» больше заинтересованы в получении западных грантов, нежели в выявлении истинной картины.
Фактически объяснение отечественных реалий в чужих терминах, это зачастую похоже на то, как колонизаторы-первооткрыватели называли вождей туземных племен «графами» или «баронами» - так им было удобнее и понятнее. Соображениями удобства западных грантодателей наш интеллектуальный авангард зачастую и руководствуется в первую очередь. Здесь можно вспомнить и бесконечные спекуляции на тему неразвитости «гражданского общества» в России,  и развитие российской «партологии» (при том,  что ни одной независимой и влиятельной партии в РФ,  за двадцать с лишним лет партийного строительства так и НЕ возникло) и многое другое, о чем нужно говорить отдельно. Разумеется, многое из того, что написано на эти и другие темы само по себе верно, как факт, как частность, но общая модель выходит фантастически кривоватой. Например, много споров вызывает факт фатального неуспеха на российской почве институтов либеральной демократии. Канадский политический теоретик К.Б.Макферсон в свое время справедливо писал: «либеральная демократия (как и любая другая политическая система) включает две необходимые составляющие, которые не всегда лежат на поверхности: а) чтобы быть работающей, она должна соответствовать желаниям и возможностям людей, которые приводят её в действие; поэтому модель демократии должна предполагать (или принимать как само собой разумеющуюся) некую модель человека; б) поскольку чтобы работать, она нуждается в общем одобрении и поддержке, эта модель должна содержать, эксплицитно или имплицитно, этически обосновывающую теорию» (Макферсон К.Б. Жизнь и времена либеральной демократии. М.: ИД ГУ-ВШЭ, 2011. С.15-16). Именно так – демократия должна была нести благо народам России, а принесла то, что многие связали с ней (хотя на самом деле с псевдолиберальными проектами) – рост нищеты и преступности. Демократия должна была (будет!) стать русским национальным проектом. Но в последние десятилетия экспорт политических институтов, сопровождаемый приобретением своеобразного идейного ассортимента, был по-своему выгоден для других стран, но не для нас.
При этом богатство и разнообразие мировой социальной мысли для отечественного потребителя остается, по-прежнему, малодоступным. Например, в политологии преобладает некий, условно говоря, позитивистски-транзитологический продукт в либерартарианском стиле – его экспорт в РФ усиленно поощрялся, на фоне (по контрасту!) каких-то совершенно диковатых  эзотерических писаний и постмодернистской экзотики. (Мне, как ретрограду, например, кажется, что результаты жизне- и мыследеятельности французских интеллектуальных (и не только) извращенцев, чьи мозги окончательно отформатированы «постмодернизмом» – это последнее, в чем мы нуждаемся в нашем бедственном положении, но как здесь считать – это дело вкуса). Торговля и распространение  импортными интеллектуальными  продуктами, а также участие в их производстве,  на правах младших партнеров и субподрядчиков, монополизированы немногочисленными людьми и организациями, самодовольно гордящимися своим приобщением к «цивилизации». А остальные оказываются, как говорится, «не при делах». Тысячам российских обществоведов остается в такой ситуации тянуть учебную нагрузку, соприкасаться с неповоротливыми и туго работающими аппаратами всяких минобразов-ваков, управлений образования и ректоратов, преодолевать чудовищные бюрократические завалы при добывании ученых степеней и званий, платить за  публикацию в «рецензируемых» журналах, а, достигнув желаемого, спокойно абстрагироваться от содержания и проблем политической науки. Ее предмет и объект как будто и не имеют отношение к нашей реальности.
Западные институции (всякого рода фонды и университеты) работают гораздо эффективнее, но – не в наших интересах. Мы же просто не можем или боимся сформулировать русский  общественный и государственный интерес в политологических терминах, поэтому и терпим насмешки  всякого рода интеллектуальных компрадоров или  экспортеров «западной мудрости». Или же «патриотически» кидаемся возводить какую-нибудь новую идеологическую химеру, вроде «суверенной демократии». Нормальная программа социально-политических  исследований и их поддержки в России, исходящая из нашего национального интереса, потребностей русского национального государства, наших проблем и реалий сейчас в нашей стране попросту отсутствует. 
***
 Наука о политике – это орудие в мире политики. Средство, если не войны, то уж наверняка конкуренции между странами и мирами. Плохая политика как наука – это плохая политика как практика. В развитии первой потому надо исходить из своих национальных интересов. Но их у нас нет, они подменены чем-то чужим, чуждым нашему народу. Отсюда и метания россиянских  «политологов» и странные критерии оценки их достижений. К примеру, говорят о цитировании и публикации в международных научных журналах. Но это система в основном американская. Что нам до нее и почему мы себя должны оценивать американскими мерками, смотреть на себя западными глазами. Речь, конечно, не о «патриотических мокроступах», но о том, чтобы делать что-то для себя  и в своих собственных интересах.
 К примеру, для конструкторов танка или самолета важно и разделение труда, и учет чужих достижений. Это необходимо, дабы изделие наших заводов смогло выдержать и испытание полем боя, и конкуренцию на оружейном рынке.  Будут ли при этом «цитировать» наших ученых – вопрос второй. «Процитируют», если что-то получилось удачно, более того, начнут шпионить, чтобы украсть идею. Политическую и социальную науку надо понимать как конструирование особого оружия. Это сразу бы решило много проблем, в том числе оценки деятельности и направления исследований. Как устроить наилучшим образом наш федерализм, партийную систему, МСУ, ограничить «самовластье «верхов» и проч. – вот о чем надо защищать диссертации, учитывая, разумеется, зарубежный опыт. Но это все должно быть востребовано на практике.
 А то ведь иные наши компрадоры-грантососы считают, что вот они выдумают нечто этакое новое и оригинальное и на них все сразу начнут ссылаться. Глупости все эти игры в бисер! Вопрос об идеях нельзя ставить чисто в абстрактной плоскости. Проблема в том, кому это выгодно. С.Хантингтон, З.Бжезинский, Г.Киссинджер, Ф.Фукуяма писали и выступали в интересах Америки, они стали знаменитыми не в качестве «безродных космополитов». Они вели и ведут теоретические споры в соревновании по выбору политического курса. Их всемирная слава имеет основой субстрат американских национальных интересах.
 А для кого и для чего пишут наши политологи?  Непонимание  для чего нужна социальная и политическая наука – просто зашкаливают.
 Другой вопрос, что без здорового национализма, без национального государства и без научно подкрепленного национального интереса не может быть и национальной, своей политологии и т.д. Остается только карго культ западных институтов и карго обществоведение на все эти темы. Иначе говоря, не конструируя (даже мысли такой не допуская и не понимая зачем) реального боевого самолета, наши  «учёные» ждут, что полетят муляжи, сделанные из веток и тростника. И недоумевают – почему их не признают в мире…
 
 
Заметки по поводу
*
 Только через призму Национального интереса нужно изучать и можно понимать общество. Нет науки «общей», она всегда – «чья-то». Причем теории могут опасно мутировать, если в их «программный код» вносятся незначительные, казалось бы, но решающие изменения. Так произошло (чтобы не ходить далеко за примерами) с либерализмом. Либеральная идея – это, без преувеличения,  одно из вершинных достижений человеческой мысли. Но «либерализм» в эпоху «перестройки», и сейчас в РФ служил и служит целям распада, деградации и порабощения страны. Либеральные идеи искажаются, выворачиваются наизнанку. Вот что значит не владеть исходным кодом и пренебрегать социо-гуманитарной сферой. Суверенное социогуманитарное знание – это основа национальной безопасности.
*
Это только в нынешней России «пятая колонна» занимается тем, что «гадит там, где ест». А у «соросов» особенно не забалуешь: надо транслировать и «развивать» именно выгодные для «хозяев дискурса» идеи. Некоторые вольности и определенный плюрализм, конечно, допускаются, ведь жесткие схемы в интелелктуальной пропаганде неэффективны. Но, попробуй, отступи от главный установок в принципиальных вещах, и тебя сразу объявят «нерукопожатным».
*
«Экспортно-ориентированные» «ученые-обществоведы», вовсю критикуя нынешний режим в РФ, предпочитают не затрагивать его «политико-экономических основ». А без «приХватизации» разве объяснишь последующий «авторитаризм»? Неадекватный анализ ведет к прекраснодушным рекомендациям. Поможет ли тут «демократия»?
*
Современная   «элита»? Самые крупные фигуры среди нее – это мелкие бесы.
*
 Сторонникам западной демократии как образца не стоит рассматривать ее как нечто раз и навсегда достигнутое и гарантированное.
В последнее время она явно вырождается в строй, где превыше всего ценятся права для паразитов и бездельников, в защиту свобод диких животных и секс-меньшинств, в бесконечное «потре****ство», во всяческое непотребство и циничное манипуляции толпой. Мы подражаем больному, а не здоровому.
*
Для независимых политических партий («и вообще»!) нужны независимые деньги. А этого в России нет. Какие могут быть «партии» в РФ, в стране, где нет соответствующих демократических институтов. Это как автомобиль без дороги или самолет в вакууме. Потому в России за четверть века так и не удалось создать (или сохранить) ни одной по настоящему автономной от властей политической партии, которая могла бы влиять на политику федерального или регионального уровня. Ни одной! Оцените своеобразный политический юмор в связи с развитием современной российской «партологии».
*
Вопрос на засыпку. Что является более зримым показателем деградации политики: конь Калигулы в сенате императорского Рима или ксюшадь в рашкинском координационном совете «оппозиции».
*
Слова девальвируются – в дефиците действие.
*
Вот, мы видим, например, что в биографии кандидата в губернаторы полно сомнительных моментов. Тут и финансовые аферы, и попил бюджета, и участие в аферах-пирамидах, сотрудничество с опальным вором-олигархом, другими темными личностями. Казалось бы, как можно такого пропускать во власть. Но, наоборот: этот – самый тот. Запятнан, значит управляем. Замаранность – сейчас залог успешной карьеры в «политическом классе» РФ.
*
Если население оказывается вНЕ политики, то и избранные им депутаты – НЕ настоящие.
*
Если «элиты» уже везде обнаглели до такой степени, что никакие «выборы» больше ничего не решают. Надежда остаются только на «ополчение». Смута есть Смута.
*
Госдума в политсистеме РФ после 1993 года, прямо скажем, мало на что влияла. Скажем прямо – орган почти декоративный. Никакой необходимости для режима массово фальсифицировать выборы в «парламент» не было. От итогов выборов в «госдуру» в проведении реального курса, последствий было немногом больше, нежели от исхода спортивного чемпионата. Так  можно было рассматривать «выборы» как спорт. «Независька» бы читалась бы как «Спорт-экспресс»,  на трибунах и перед телевизором бушевали бы нешуточные страсти. Многие политкомментаторы  и болельщики  чувствовали бы себя при деле и не испытывали бы морального дискомфорта. А так – глупо-рьяная «местная инициатива» и перестраховки  «верхов» убили даже этот безобидный азарт. Отказ от ничего не решающей, но  «честной игры» – вот чего ещё нельзя простить этим ушлепкам. Дикие-с!
*
При всей невнятности нынешней россиянской политики (особенно её украинского вектора) – неужели все-таки происходит пресловутый «раскол элит» (словосочетание, так много говорящее специалистам по транзитам-трансформациям)?
*
Как действовали «реформаторы» в постсоветской России? Как косметологи в онкоцентре.
*
Не надо забываться по поводу мотивации «пятой колонны» в нашей стране. Это преклонение не перед «идеалами», а перед силой и богатством.
*
Надо бы срочно Россию лечить. Верхам – хирургия, населению – терапия.
*
Сочи-2014 как ПОТЛАЧ
*
В культурно-политическом отношении мы сейчас находимся с ситуации лета 41-года…
*
Нынешняя псевдополитика кроме всего прочего, ещё и невыносимо скучна.
*
О.Хаксли считал, что "Наука есть знание, а не мудрость". Стать знающим и немного поумнеть обществоведу, конечно, можно, глубоко изучая историю социально-политических учений. И не в пересказе, а читая сами классические тексты. Но и этого мало. Если можно так выразиться, «помудрению» (когда к тому есть природные предпосылки) способствует лишь погружение в историю религий и того, что этому сопутствует.
*
Изучение всякого рода «прикладных штучек» (типа «прикладного социологического или политического анализа»,  эмпирической социологии, «пи-ара», приемов рекламы-маркетинга и пр.) без их глубинных основ, весьма способствует тому, что  участники этого процесса изрядно поглупеют, не будут ничего по-настоящему понимать и превратятся в идеальный инструмент для манипуляций (со стороны «чужих»).
*
«Электоральный авторитаризм» как режим со сравнительно низкой степенью репрессивности. Это Не Боль, но Тошнота: не Сад, но Сартр. Люди мрут до срока от безысходности и безнадеги, ведь можно ведь погибнуть и  от Отвращения, задохнувшись им.
*
Карго-либерализм оборачивается в России «фридом-байрамом» (В.Пелевин)
*
Раб не тот, кого поймали и посадили на цепь, а тот, у кого эти цепи в голове.
Сейчас многим кажется, что сытое рабство предпочтительнее, но этого не может быть в принципе. «Свобода лучше, чем несвобода».
*
Многие из тех, кто выступает за демократию в России – в душе рабы. Можно ли освободить человека внешне, не освободив внутренне? Причем в России среди «холопьев добровольных» преобладают представители не «народа», а именно холуи из самозваного «политического класса», без всяких оснований претендующие на роль «элиты».