Арчи

Константин Божко
– Арчи! Арчи! Арчибальд! Ко мне! Ко мне!

Часы: восемь утра. Соседи совсем охренели со своей дурой собакой! Воскресенье же! Ну не в такую же рань!
 
Арчи – кривоногая, низкая,  пузом по земле, рыжая дурная такса. Мимо не пройдёшь, обложит лаем. Правда, предусмотрительно отбежав подальше, задрав к небу широко раскрытую, как ей кажется, пасть-громкоговоритель и став боком ко мне. На всякий, чтобы вовремя удрать, если что. У нас с ней история взаимного недопонимания, и она тоже об этом никогда не забывает.

Противостояние не выливается в столкновения с применением подручных средств. Хотя, если честно, желание периодически присутствует. Но… Разные весовые категории. Люди не поймут. Потому, это скорее напоминает вооруженный нейтралитет, когда стороны пристально наблюдают друг за другом, и если встречи не избежать предупреждают. Она меня бешеным лаем, я её – тяжелым взглядом из-под насупленных бровей. Нелюбовь, однако. Так и живём.

Причём, интересно, сколько себя помню, ни одна живая тварь не относилась ко мне подобным образом. Я по жизни спокоен и незлобив. Собачки-кошечки – с самого детства мы находили общий язык. Тут же, с первого дня возникновения обозначенной особи, проблема. И никто ведь не претендует на её территорию, не метит её украдкой ночами, не занимает её место под солнцем. Пустое. Иногда, выходя на работу, я нахожу возле двери маленькую аккуратную лужицу. Это её месть мне. За что? Абсолютно нелогичная антипатия.

Каждое утро, рано, её отправляют на улицу «подышать». А после, когда она оформит свои естественные потребности на ближайшей клумбе возле подъезда, запускают. Но не сразу, а только когда хозяева досмотрят отложенный сон. Потому, часто,  отгуляв своё и не дождавшись когда за ней придут, в холода особенно, собака начинает истошно вопить на весь околоток, требуя чтобы её вернули обратно. Но хозяева живут парой этажей выше, окна на противоположную сторону. Они или спят и её не слышат, или им просто лень за ней идти.

И бесполезно натягивать подушку на голову, закрывать форточку, чтобы в свой законный выходной растянуть ночь на чуть дольше обычного. Ничего не помогает. Эта безжалостная скотина голосит, как заведённая. По нарастающей, всё сильней и сильней, с переходом на истеричный хрипящий фальцет. И уже кажется, что это утреннее представление предназначено только тебе одному, а спящие хозяева, и желание этой твари попасть в дом, совершенно не при чём. И мозг капля за каплей переполняет ненависть, и пальцы сжимаются в кулак, и жалеешь, что нет под рукой тяжелого – кирпича, к примеру – запустить с балкона, с размаху, от всей души, непосредственно в её раззявленную пасть. Чтоб зубы по асфальту. Поштучно.

Проходит время и наконец, отчётливо слышно: кто-то, шаркая тапочками, спускается по лестнице вниз. Пищит электронный кодовый замок. Гремят железом входные двери. Истерика под окном прекращается, и в мире наступает благодать и тишина. Вечный покой. Спи не хочу. Вот только спать уже совершенно не хочется. И лучше подняться с постели, и брести на кухню к кофеварке, чем отлёживать бессмысленно бока из последних сил сжимая и без того сомкнутые веки, в глупой надежде уснуть.

Но сегодня, что-то пошло не так, не по сценарию. Похоже, друг Арчи, куда-то свалил без уведомления, и вовремя, как положено, к дому не явился. Может, от кошки убегал, он их страшно боится. И теперь мелкая дочь соседей ищет их загулявшую псину. Одновременно, по доброй семейной традиции, не даёт спать приличным людям. Кричит. Вот, снова, прямо в ухо, восемь часов утра:

– Арчи! Арчи! Ко мне! Арчи, ко мне!


Чтоб тебя...


Он не появился ни в тот день, ни на следующий. Выходя на балкон с сигаретой, я видел девчонку на скамейке у подъезда, с зарёванными,  покрасневшими от слёз глазами. И наступившая последнее время тишина не радует больше, и нелепые мысли в голову, о том, что «не желай плохого – сбудется». Будто виноват. И как-то совсем не по себе. Нехорошо, короче. И лучше бы он вернулся…