Московские пробки, сколько ненависти и отчаяния вызываете вы! Если эти эмоции перевести в электричество, то, кажется, можно осветить вселенную. Почти то же – парковки.
Отчего так? Оттого, что людям врозь плохо, а вместе еще хуже. Скучились в одном месте и тут же начинают это место проклинать, а друг друга ненавидеть. Нет спасения от людей, но если спасаться, то только у них. Как же быть? Нашелся выход – спрятаться. Стать никаким, стать никем, вроде ты есть, а вроде тебя и нет. Подходишь к человеку: эге-гей! Ладонью перед глазами туда-сюда водишь, а он смотрит сквозь. Нет его. Спрятался.
Хотя, иной раз приглядишься к толпе, увидишь: вот идут биографии, а вот - вселенные. Но приглядываться не стоит, эдак и тебя разглядят.
***
Костя притормозил у магазина.
«Как всегда «везет»… Что ж вас так много, до нового года две недели, а уже за подарками ломанулись!» Встал поперек, включил аварийки. «Я ненадолго», сообщил он куда-то в космос, авось дойдет до заблокированных.
Он бы и не глянул на отвратительную кучу лохмотьев, не зазвени из-под нее нежный голос:
- Человек, спаси меня, я замерзаю…
У бомжей не бывает таких голосов. Он остановился и отозвался:
- Человек? А ты сама кто?
- Фея, - ответил серебряный колокольчик из-под вонючего клетчатого капюшона.
- Фея?! – Костя поморщился от омерзения, - Своим собутыльникам предлагай… - он показал в сторону забулдыг возле мусорных баков, пускавших по кругу мутную бутылку.
- Я настоящая фея, не та, что ты подумал, - было слышно, что у «феи» зуб на зуб не попадает, - Эти добрые люди не собутыльники, они дали мне одежду, но она почти не греет. Человек, отведи меня в тепло, иначе я умру…
Она пошатнулась в его сторону, ступила вперед. Он увидел босую, почти детскую, ножку синюю от холода, и понял, что придется спасать. Везет, как утопленнику! Стянул с себя пуховку, протянул незнакомке:
- Свое тряпье верни… этим… вон, моя машина, я пошел печку включать.
Костя завел двигатель, выставил 30 градусов, удалил с телефона рекламную СМС и, подняв глаза, увидел чудо. Перед капотом в свете фар стояла красавица, каких он не мог и представить. Волосы, глаза, лицо светились изнутри. На ее фоне любая мисс вселенной показалась бы восковой куклой-карикатурой, не говоря о габаритах… Костя был рослым, но не настолько, насколько девушка была миниатюрна – его пуховка волочилась по земле.
- Быстрее в машину, - скомандовал он через окно. Она взглядом спросила – «как?»
- Господи, ты, боже, ты мой! - Костя выскочил, открыл пассажирскую дверь и запихал незнакомку внутрь. Ее колотил озноб, хотя в салоне уже было жарко.
Те десять минут, что ехали до дома и поднимались на третий этаж, оба молчали. Костя терялся в догадках, украдкой поглядывая на неожиданность, свалившуюся на голову, а неожиданность, трясясь всем телом, сосредоточенно согревалась.
Держа под локоть, он завел ее в квартиру. Незнакомка была послушна и податлива. Стоило Косте отпустить локоть, чтобы разуться, как она застыла посреди прихожей, отбивая дробь зубами.
И тут из кухни выполз Баран. Именно – выполз, прижимаясь к полу, взвизгивая и отчаянно мотая обрубком хвоста. В пароксизме счастья он пластался… не перед Костей, который уже полгода был хозяином черному терьеру, а перед незнакомкой.
При появлении пса ее лицо засветилось радостью, и она воскликнула:
- Арран!
***
Баран появился в Костиной жизни так же неожиданно, как и незнакомка…
Был июнь. Он вышел из метро, когда закрывали двери на вход. В теплом воздухе шуршали звуки засыпающего города.
Встреча с Юлей выжала его досуха. Сбежавшая жена приписала Косте все известные мужские грехи. Так она оправдывала свой уход к «дяде Игорю». Разговор был бессмысленным и беспощадным, не разговор, война формулировок: предательство?! побег из нищеты! я продажная?! это ты урод, а я обеспечиваю будущее детям... ну, которые могут родиться!..
Уйдя, не попрощавшись, он всю дорогу продолжал клеймить и оправдываться, не замечая ничего вокруг. И было больно. Больно оттого, что все происходило перед его глазами, что его провели потому, что он доверял.
Впереди, весело щебеча, шли две девушки в сопровождении огромного черного терьера. Ни намордника, ни поводка.
«Совсем обалдели собачники, это ж не болонка…» Костя вздрогнул, очнувшись в опасном соседстве. Девушки свернули во двор, а пес продолжил свой путь метрах в десяти впереди Кости.
Когда пес четвертый раз свернул в нужном направлении, Косте стало интересно… и с каждым новым поворотом все интереснее. Подойдя к своему дому, Костя притормозил, а пес, не задерживаясь, обогнул угол и потрусил во двор. В том, что друг человека остановится у его подъезда, Костя уже не сомневался. У двери, пес впервые взглянул на него – спокойно и бесстрастно.
- Ничего себе! – пробурчал Костя. Он знал всех собак в подъезде, терьера среди них не было.
Набрал код, открыл дверь. Пес первым прошмыгнул внутрь. Конечно же, Костя обнаружил его возле своей квартиры.
- Тебе чего? – спросил он терьера. Пес ответил взглядом полным мудрой печали и завилял обрубком хвоста, - Хочешь сказать, ты ко мне? Ну, заходи…
Красивый, породистый зверь при ближайшем рассмотрении оказался худым и подраным, в многочисленных струпьях заживающих ран.
- Эк тебя, - пожалел Костя и принялся обихаживать пса. Больше всего пса мучила жажда – он вылакал два тазика воды.
Костя попытался уложить пса в коридоре, пожертвовав любимый плед Юли (а вот так!), но терьер ни в какую не соглашался оставаться один. В итоге, он устроился на ковре возле костиной кровати. Плюхнулся на бок, откинув лапы, и блаженно захрапел, время от времени пуская газы…
Утром пса следовало вывести на прогулку. Ни ошейника, ни поводка у новоявленного собаковода не было. Он вывел пса так. И пес сбежал.
«И слава богу!» решил Костя, ибо какой из него собаковод, когда он с утра до ночи на работе. Да и личной жизнью теперь придется заниматься…
Вечером пес ждал Костю у дверей подъезда.
Так в жизни холостяка появился Баран. Почему Баран?
Очевидно, что у взрослого пса (знатоки определили возраст в 1,5-2 года) в прошлой жизни была кличка, но какая? Костя два дня подбирал варианты, начиная с Шарика и Тузика, заканчивая Джеками и Джульбарсами, но все впустую.
На исходе третьего дня Костя повел безымянного пса на вечернюю прогулку. Он медленно шел вдоль дома, упорно перебирая клички, дошел буквы Р:
- Радж!... Рекс!... Роби!... Раби!... ну, да, ну, да…, - и чуть не подпрыгнул от неожиданности из-за резкого сигнала за спиной. Заскрипели тормоза, и раздался раздраженный голос.
- Слышь ты, урод, ты чё, на бульваре? Не видишь машину, бар-р-ран!
Пес вскинул уши и зарычал на водителя, как успел заметить Костя, после слова «баран». Он дал нервному проехать и позвал:
- Баран! – пес вскинул морду и радостно завилял задней частью,- Баран… Ну и ну! – озадаченно обрадовался Костя.
А секунду назад Баран стал Арраном.
***
- О, как! Вы знакомы… – Костя с изумлением наблюдал, как пес подобострастно лижет грязные изящные ножки. Спохватился, - Так, скидывай куртку и в душ, греться!
Он двинулся в ванную. Услышав шорох упавшей на пол пуховки, обернулся и… остолбенел. Точеная нагота была прекрасна. В ней не было ни стыда, ни порока, лишь такое совершенство, что хотелось заплакать.
У Кости перехватило дух, но все же он заметил, что нагота не была абсолютной. Вокруг прекрасного тела как в невесомости парило что-то вроде прозрачной туники.
Костя гулко сглотнул и спросил:
- Ты всегда так ходишь?
- Д-д-да…
- Так. Бегом в душ, - опомнился спаситель замерзающих фей. Он не был уверен, насколько это правильно – с мороза в душ, но других идей не было.
Отрегулировал воду, показал, как пользоваться режимом парилки и, усилием воли отводя взгляд от незнакомки, запустил ее в кабину.
- Если что, зови, - сказал он, старательно глядя в пол, и вышел. Последнее, что он успел заметить, - дверца душа приоткрылась, и изящная ручка повесила тунику прямо на воздух.
Костя на всякий случай ущипнул себя и, ощутив боль, вышел на кухню.
Пес сидел у двери в ванную, преданно повизгивая.
- Ну, что, брат, рад, что нашлась хозяйка? – спросил Костя. Ощутил легкий укол ревности: «этот, похоже, тоже от меня сбежит».
Он поставил чайник, достал мамину банку варенья из настоящей лесной малины, пошел искать, во что укутать девушку после душа.
Вещи, которые он покупал Юле, и которые не подошли или не влезли в чемодан, она великодушно оставила мужу. Сказала, видишь, ничего мне от тебя не нужно, в чем пришла, в том ухожу. Какое бескорыстие – сбежать к богатому папику!
Байковую пижаму, халат и шерстяные носки Костя сложил на табуретку и поставил в ванную. Стекла душа запотели, и хотя он слышал плеск, на всякий случай спросил:
- Как ты там, жива?
- Жива, - прозвенел в ответ колокольчик.
- Здесь одежда. Согреешься, приходи на кухню чай пить.
***
Тяжелые шаги сотрясли пол квартиры. То ли Костя сам вздрагивал от страха, то ли его подбрасывало вместе с домом. В кухню заглянула отвратительная голова - фасетчатые глаза, жвала, покрытые ядовитой слизью. С мерзким шипением голова спросила:
- На фею губы раскатал? А меня не хочешь попробовать?!!!
Костя вскочил в холодном поту. Валю (представьте себе, фею звали Валентина!) он уложил в свою кровать, а сам мучился кошмарами на диване в гостиной. Кожаный диван не раскладывался, был узким, неровным и слишком липким для сна. Он включил бра и сел.
Фея. Верить в фей после того как начальник разнес в пух и прах твою презентацию, пригрозив лишить премии, глупо. Тем более, что завтра… черт, уже сегодня, к 10-ти нужно все исправить. К сожалению, в отличие от начальников фей не существует. Скорее, волшебство – это то, что такая красавица, да Косте в руки, неудачнику каком-то там поколении.
Но кто же эта бездомная красавица? Таких не теряют на зимних помойках. Таких холят и лелеют на яхтах и виллах в разных Монте-Карлах. И таких ищут, если они потерялись.
И кстати, верить в фей нельзя, ведь тогда придется принять, что существуют не только добрые волшебницы, но и твари из приснившегося кошмара, что исчадия зла так же реальны, как его начальник и прочая нечисть.
Жалобно взвыл Арран. Костя метнулся в спальню. Девушка была в бреду. Она металась по подушке и что-то бормотала сухими губами на незнакомом языке. Костя потрогал лоб, у девушки был жар. Арран, скуля, ткнул холодным носом ей в лицо. Костя отогнал пса, который обиженно рыкнул, но, поскуливая, сел в стороне.
Температура была под 40. Разве у фей бывает температура?
Он вызвал скорую, а до приезда врачей ставил девушке уксусные компрессы, как научила его мама.
Когда мамины ласковые прохладные руки касались его лба, он знал, что ничего плохого с ним не может случиться. Спи, Котенька, говорили руки, спи, завтра проснешься здоровым…
Скорая приехала довольно быстро. Вкатили жаропонижающий укол, поставили диагноз – ангина – и уехали.
Вскоре жар спал, и Валя погрузилась в спокойный сон.
Костя чувствовал, что не заснет, хотя было около 4-х. На работу он тоже не пойдет. На кого оставить бесхозную красавицу, на пса?
Он сел за компьютер править презентацию, возвращаясь мыслями к недавним событиям.
***
Давно в этой квартире, доставшейся Косте от бабушки, не было такого покоя и уюта.
Юля квартиру ненавидела. Она была уверена, что квартирный вопрос испортил москвичей именно в ее, юлиной, редакции. Да вы потому все неудачники, горячилась она, что вам от бабушек это свалилось, и ничего больше не нужно. Ну и что, что сталинка, ну и что, что близко к метро! Двушка – раз! Соседи, ага, московская интеллигенция, ага, бомжи и уроды – два! А самое главное, ты тут сидишь, наследничек гребаный, хоть бы кольцо карата на два купил, или машину нормальную, а не Хендай твой сраный – три! Тебе мало?!
Кем он только не был на этой кухне. А эпитеты! Лучше не вспоминать.
После ухода Юли кухня оставалась местом, откуда он по-прежнему торопился сбежать. Вечерами, когда пили вино, спешил в спальню, а по утрам, когда пили кофе, не терпелось проводить гостью до метро.
Вчера они пили чай, и Косте хотелось, чтобы вечер не кончался. Он любовался бездонными глазами, волнами русых волос, все еще мокрых на кончиках, звук ее голоса гладил душу нежной ладошкой.
- Это большая удача, что Арран здесь, - сообщила Валя, после взаимного представления, - теперь я знаю, кому принесла весть.
- И кому же?
- Тебе.
- Мне? Что за весть?
- Пока не знаю. Вестники не знают, что принесли, нужно время, чтобы понять.
- Много времени нужно на понимание?
- Всякий раз по-разному. Это может открыться сейчас, а может через год. Или десять.
- И что ты будешь делать эти десть лет?
- Ждать. Я буду рядом наблюдать и ждать.
- Десять лет рядом со мной?! А я что буду делать?
- Жить как жил. Я не буду мешать. Наоборот, буду помогать… и не обязательно ждать десять лет, обычно весть приходит не позднее, чем через десять дней… - голос ее слабел. Было видно, что силы ее покидают, - Отнеси меня в постель, я не дойду сама, мне нужен отдых…
Костя едва успел подхватить соскальзывающее со стула тело. Фея была почти невесома… точнее, весома, просто когда он нес ее, казалось чьи-то легкие ладони помогают его рукам, облегчая ношу.
Он оставил Валю в пижаме, которая оказалась удивительным образом ей по фигуре, хотя Юля была размера на три больше. Полюбовался прекрасными чертами и пошел к себе.
«А вдруг она сумасшедшая? – вдруг испугался он. – Нет, такая красивая не может быть сумасшедшей. Такая красивая может быть только… красивой…» И провалился в сон навстречу кошмару.
***
Юля была в бешенстве.
Бывшая жена Кости хотела все и сразу. Уж сколько и где только не было говорено на эту тему, а все зря. Юля верила в свою счастливую звезду. Она рождена стать ведущей на одном из главных каналов. У нее все для этого есть: и молодость, и силикон в нужных местах, и готовность на все ради счастья.
Готовность на все ее и подвела. Она закрывала глаза, когда выяснилось, что дядя Игорь просто так не может, что ему нужны то игры, то чего померзее. Она закрыла глаза, когда он привел «на разогрев» дуру Катю. Даже на его дурацкую шутку - третьей будешь? – и то закрыла! Но когда он дуру Катю устроил поющими трусами в «Искрящихся», а ей вместо (хотя бы!) прогноза погоды предложил образ Кляксы в дурацком шоу на никому не известном детском канале, она поняла – ее предали!
Ведущая – это деньги, слава, поклонники! И всего этого Игорь лишил ее самым подлым образом. Проклятый извращенец! Зато Костя другой. Костя ее простит. Костя ее примет. У Кости она перекантуется какое-то время…
С этими мыслями Юля открыла дверь.
Костя не ходил на работу уже четвертый день. Во-первых, сегодня было воскресенье, во-вторых, он ухаживал за больной. Все эти дни он был полон энергии. Работалось легко и хорошо, шеф даже похвалил новый вариант презентации. Ухаживать за Валей вообще было как получить незаслуженный приз – легко, приятно и в смущении. Душа его была окрыленной.
Он до конца не верил, что у него гостит фея: температурит, пьет чай, ходит в туалет. Но когда он видел, как она светится изнутри, когда он слышал музыку ее голоса в своем доме, объяснить это можно было только волшебством. И туника до сих пор висела в воздухе возле душа…
Больше всего он недоумевал, что волшебница не может исцелить себя.
- В вашем мире, - отвечала она, - мы вынуждены жить по вашим законам.
- Хочешь сказать, колдовать ты не можешь?
- Могу. Но только для других…
- То есть. Ты можешь заразиться и умереть? Тебя можно убить и ты не защитишься?
- Ну, почему, защититься я смогу, если успею среагировать. А не успею…умру не я, а это тело… и если миссия не будет завершена, я вернусь, но в другом образе.
- Значит, этот образ не твой настоящий?
- Пришлось немного обезобразить себя, - она лукаво улыбнулась, - иначе ты бы не смог со мной общаться, - хихикнула, - вы, мужчины, такие забавные…
- Между прочим, почему ты женщина? Ты же ангел, а ангелы бесполы.
- Ангел? Начитался, смотрю. Фея, вестник, ангел – это все одно и то же, игра в слова. Мне фея больше нравится, чем ангел. С чего ты взял, что мы бесполы? Не верь сплетням. Ты же видишь, какая я полая… в смысле, что я… ну вот же, разве я не женщина?
- Застегнись немедленно! – Костя густо покраснел, - У вас там…ну…там у вас приличия отсутствуют, что ли?
- У нас другие понятия о приличиях. Красота не может быть неприличной. Ты и сам это знаешь. Ты же считаешь меня красивой?
- Да.
- Тогда любуйся красотой и не красней. Нет ничего стыдного сказать красивому человеку, что он красив. Нет стыда в красоте и в правде. Мы, кстати, всегда говорим правду.
- Всегда?
- Всегда. Однако из этого не следует, что следует говорить ВСЮ правду. Ваш Кант, между прочим, считал это истиной.
- Кант не наш, немецкий.
- Не цепляйся к словам.
- Я не цепляюсь, но, заешь, тут говорю, тут не говорю, тут рыбу заворачиваю – этак можно кучу вранья наворотить и выдавать как правду.
- Я знаю грань, за которой полуправда становиться ложью, и я ее не переступаю. Не могу. Мы так устроены, это невозможно для нас.
- Невозможно? Тогда ответь, ты приносила весть женщинам?
- Да.
- И кем ты тогда была, мужчиной или женщиной?
- Чаще мужчиной…
- Вот!
- Что - вот?
- То! Это и есть обман! Вы бесполые, а когда надо соблазнить кого-нибудь, прикидываетесь теми, кого нам приятнее видеть!
- Считаешь, я пытаюсь тебя соблазнить?
- А разве нет? Для чего все это? – он пылко окинул ее взглядом сверху донизу… если честно, снизу доверху, но это неважно, - …главное дело, расстегивается!
- Скажи, Костя, а если бы я была, скажем, как твоя бывшая жена, ты бы остановился?
- Остановился.
- А спасать бы стал?
- Вот оно что! Ты это подстроила!
- Нет. Если бы не ты, меня спас кто-то другой. Или бы я умерла и вернулась снова. Так продолжалось бы до тех пор, пока я не нашла бы тебя. Вернее, того, кого нашел Арран.
- А если бы я оставил его на улице?
- Он бы тебя все равно нашел.
- Он бы сдох!
- А потом снова нашел.
- Вот как. Со всех сторон обложили…
- Ты против?
- Да я… - в этот момент они услышали звук отворяемой двери.
Она вошла в квартиру спиной вперед, катя за собой чемодан, в который можно было бы упаковать всю костину квартиру, и уперлась во что-то стойкое. Оказалось - в холодный нос Аррана. Юля звонко взвизгнула, пес глухо зарычал.
Появился Костя и стал с интересом разглядывать бывшую. Он не видел Юлю полгода. Время, как и спонсорскую помощь дяди Игоря, она тратила не зря. Ягодицы, груди и губы выпятились ровно настолько, насколько сдулся кошелек спонсора. Причем, надутые красоты жили собственной жизнью. Губы, напомнившие клюв утконоса, то упруго подрагивали, то разъезжались в разные стороны, ягодицами и грудью как будто кто невидимый размахивал в разные стороны. В общем, несмотря на дорогую упаковку, новая красота выглядела сомнительно.
- Смотрю, собаку завел. Как зовут?
- Костя… блин, Арран! – Костя силился понять, зачем Юля с огромным чемоданом в его прихожей.
- Скажи ему, чтобы меня пропустил!
- Зачем? – простодушно поинтересовался он. Юля спохватилась:
- Костенька, милый, мне нужно пожить у тебя, - пустила слезу и запричитала, - Этот подлец обманул меня. Ты был прав, что не отпускал меня. Я ошиблась! Ты один по-настоящему меня любишь… А это кто? – слезы испарились, Юля изготовилась к битве за логово.
Костя обернулся и увидел, что к их компании присоединилась Валя. И не просто так, а… просто так, безо всего! Его в очередной раз смяло совершенством волшебной наготы, он онемел.
- Ты кто такая? – поперла буром новоприбывшая.
- Фея.
- Докатился муженек! Нормальные телки уже не дают? Только за бабки? Узнаю тебя, муженек… Да отгони ты своего пса! – Юля подалась вперед, но Арран зарычал яростнее, и она остановилась.
- Зачем? – в очередной раз спросил Костя.
Юля взорвалась. Не надо было так, ой, не надо, она понимала, но не сдержалась, еще и тварь эта голая… красивая, блин, такая.
- Жить я тут буду! – заорала Юля. Она когда волновалась, зажимала горло, и ее голос превращался в визг циркулярной пилы, - Я, между прочим, тут зарегистрирована, захочу жить - буду жить, и никто меня выгонит, в отличие от этой сучки! Вызову участкового и выгоню!
- Ты тут больше не зарегистрирована, - тихо произнесла Валя.
- Ха-ха-ха. Ты меня, что ли, выписала? На, посмотри! – Юля лихорадочно рылась в сумочке. Наконец, удалось найти паспорт, она развернула его на странице регистрации и ткнула в сторону Вали, - Вот, гляди!!!
- Сама и гляди, - спокойно ответила фея.
Юля уставилась в свой паспорт и обомлела: там вчерашней датой стоял штамп: «снят с регистрационного учета». Да как же… да я же… да ведь этого же….
- Арран, проводи гостью, - твердо приказала Валя и вернулась в спальню. В этот момент чемодан стал сам выезжать из квартиры. Юля схватила его обеими руками, но силы были неравны. Чемодан вытащил ее, сопровождаемую рыком пса, на лестничную клетку. Дверь захлопнулась, замок сделал четыре оборота и защелкнул собачку.
Ошарашенная Юля стояла на площадке. Она глубоко вздохнула раз, другой, уголки губ поползли вниз и, наконец, ливнем хлынули слезы: «И ведь все свое, сука, все свое…» Юлю душила зависть.
Она поймала такси, села сзади и сказала ехать на Сокол.
- Але, Андрюша? Это я. Ты дома? Хочешь, я к тебе приеду? Не можешь?... Але, Витя, привет, это я. Ты дома? Хочешь, я к тебе приеду? Хочешь? – водителю, - Так едем на Пражскую… не можешь? Мама? А когда… она с тобой живет?! … Але… - дальше следы Юли теряются.
***
Костя чувствовал себя святотатцем, падшим негодяем: он влюбился в фею и хотел ее до боли в зубах, до судорог, понимая, что это грязно и низко – вожделеть ангела небесного.
Он ходил на работу, возвращался, посещал магазины, фитнес, кино, клубы, опять возвращался, ложился спать, просыпался, снова шел на работу и все время, каждую секунду представлял Валю в своих жарких объятьях. Если честно, его видения были довольно невинны, относись они к обычной девушке, но они относились к существу небесному, волшебному, а потому к боли сердечной прибавлялся сжигающий душу стыд.
А за несколько дней до начала мучений, сразу после визита Юли, у них состоялся разговор.
- Ну, слава богу, закончила выступление, оделась… – вспылил Костя, как только пришел в себя, - Что ты себе позволяешь? Выгоняешь мою жену, ходишь голая!
- Она тебе не жена, и ей здесь не место!
- С какой стати ты за меня решаешь?
- С такой! Ты рад, что она ушла, если бы мог, сам ее выгнал, просто боялся.
- Но ей же негде жить. Нельзя же так человека на улицу… зимой… Все-таки муж и жена были…
- Нельзя прощать предательство!
- А если она на самом деле влюбилась в этого?
- Себе хотя бы не ври. Ни в кого она не влюбилась. Она не способна любить.
- Злая ты. Как это – нельзя прощать? Ты же ангел, а ангел должен быть добрым.
- В таком случае я – злой ангел! Думаешь, правда всегда добрая? Чаще всего она злая. Только дело в том, что ложь, даже самая добрая, всегда губит, а спасает лишь правда, какой бы злой она не была, - она замерла на мгновение, как будто что-то слушала в себе, а затем продолжила, - Тебе нужно учиться быть честным перед собой и поступать по чести. Это трудно, но я помогу.
- Это была твоя весть? Ты это только что услышала?
- Нет. Просто не думала, что все так запущено, что нужно будет этим отдельно заниматься.
- Кому нужно? Тебе? Ты и занимайся. А лучше сиди тихо и жди свою весть, раз ничем другим не можешь помочь. Скорее бы все это кончилось.
Он пошел в гостиную, плеснул в бокал виски и с остервенением выпил. По правде это все было бравадой. Во-первых, Костя понимал, что весть все изменит в его жизни. Ангелы с сообщениями не ко всем прилетают, значит, что-то в нем есть особенное. И это его пугало. Почему именно он? Зачем? И как не вовремя! Нужно строить карьеру, семью, а тут ангел… И ангел этот был больших размеров «во-вторых». Костя не хотел, чтобы Валя исчезла из его жизни, он хотел, чтобы еще десять, двадцать, сто лет она ждала вести рядом с ним.
Костя плеснул еще виски, включил телевизор и сел на диван смотреть новости. Итоговая недельная информационная программа показывала ужасы гражданской войны, бушующей совсем рядом. Валя вошла и осталась стоять. На лице застыло выражение холодной неприязни.
- Давно хотел спросить, - подал голос Костя, - ты, типа, представляешь сторону добра, а сторону зла кто представляет? Они к нам не полезут?
- Они уже здесь, - Валя кивнула на экран телевизора, - Нет никаких сил зла, вы сами все делаете.
- То есть, что дьявол – это мы?
- Тьфу на твои слова! Скажи, есть холод?
- Естественно…
- Нет. Есть недостаток тепла, который ты называешь холодом. Избыток этого же тепла ты назовешь жарой, пеклом. Так же и тут. Игра словами. Зла нет. Есть недостаток добра и любви. Вот, видишь, у этих в любви нет недостатка, они любят свою землю, свой народ, жертвую собой для его счастья. А у этих нет любви. Они за любовь выдают ненависть к другим и к своей никчемной жизнью…
- Но ведь убивают и те и другие!
- Я же говорю, правда бывает злой.
- А как же падший ангел, дьявол, ад…все эти истории?
- Ты прав, дыма без огня…смотри на экран, - она щелкнула пальцами и Косте на глаза пала радужная пелена. Комната прогнулась, выгнулась, скрутилась в спираль. Наконец, все успокоилось, появилось ощущение, что воздух вокруг стал плотнее и оживленнее. Костя посмотрел на экран и увидел, как на экране демонстранты столкнулись с полицией. Вокруг людей метались темные тени. Они приближались, удалялись, кого-то обвивали полностью, над кем-то вились, не приближаясь…
- Это вампиры, - продолжила Валя, - они паразитируют на вашей любви. Они не могут забрать ее силой, но как только чувствуют, что человеку любовь не нужна, что он готов с ней расстаться, они тут как тут. Они не творят зла, лишь забирают ненужное вам, все остальное вы сами.
- Хочешь сказать, вокруг меня они тоже вьются? – Костя лихорадочно озирался.
- Пока я здесь, они близко не подойдут.
- Получается, они всегда рядом были? И никак от них не спастись?!
- Спасение в тебе самом. Ты по себе знаешь, чем больше любви отдаешь, тем больше остается ее в тебе. Как только начинаешь любовь прятать, она достается вампирам. Ну, так что, хочешь быстрее от меня избавиться? – она щелкнула пальцами, и Костя обрел свое прежнее зрение – плоское и бедное по сравнению с тем, что только что было.
- Напугала до полусмерти, и хочешь смыться… шучу. Конечно, хочу. Хочу, чтобы ты быстрее сделала свое дело и оставила меня в покое.
Валя пристально посмотрела на Костю. Он покраснел и отвернулся.
- Врешь, - утвердила она и улыбнулась.
- Не вру! – Костя покраснел гуще.
- Чем больше времени я буду проводить с тобой, тем быстрее узнаю, что должна сообщить тебе.
Костя задумался. С одной стороны, он хотел видеть ее каждое мгновение, а с другой хотел, чтобы Валя оставалась как можно дольше.
- На работу я тебя не возьму… в четверг корпоратив… может быть… потом полнедели и новогодние каникулы. Второго мы с другом не Кубу планировали… не знаю, ты мне там не нужна, и паспорта у тебя нет. И билета. А здесь без меня с голоду помрешь.
- Вношу уточнения: паспорт у меня есть и билет тоже, - то ли из пижамы, то ли из воздуха она достала краснокожий документ. Костя открыл рот съехидничать про билет, она опередила, - Электронный. Впрочем, я не настаиваю. Кстати, я чувствую себя намного лучше, идем на кухню, покормлю. Ничего сверхъестественного… но будет вкусно.
Он механически жевал жаркое из вепря по-эльфийски (По-эльфийски?! А разве эльфы… Я пошутила. Подсмотрела у соседки этажом выше, муж боготворит ее за кулинарные способности) и взирал на руины привычного мира.
Валя выгнала его раздетого и босого из теплого домика на заснеженное минное поле. В домике было уютно, зло и добро за дверью. Кто хочет - сражайтесь. Там, на улице. Наше дело, чтобы презентации начальству нравились. Ложь и истина, неизвестные науке звери… их вообще нет. Все относительно и у каждого своя правда, называется свободой самовыражения. Хорошо было: живи, не делай зла, не делай добра, чтобы опять же, зла не получить, а оказалось, только края, середины нет. Или добро и истина, или вампиры. Как на минном поле: идешь наугад и на ощупь, и в любой момент взрыв. Ты один. Только ты себе и погибель, и спасение. Нет никаких сил добра, за которыми спрячешься, нет дьявола, что бы ему душу продать. Ты и рай, и ад, и судья, и подсудимый, и палач, и жертва. И ношу эту более не сбросить, ты о ней не в умной книжке прочитал, это истина в… предпоследней инстанции, это тебе ангел на крыле принес, ангел, чьи губы не дают заснуть.
Странно, но руки Костя не опустил. Офисное копошение стало даваться особенно легко, играючи, даже оставалось время помечтать об ангеле. И перестал засиживаться сверх необходимого.
Он договорился, что придет на корпоративную вечеринку не один.
В четверг весь офис с обеда сбежал по домам и парикмахерским, чтобы вечером встряхнуться по-взрослому.
Костя запарковал машину у дома и поднялся за Валей. Только у двери он вспомнил, что ангел уже неделю ходит в пижаме и халате. Валя была согласна так и отправиться на вечеринку, однако, фея на балу должна выглядеть соответственно.
Она предложила несколько вариантов из киносказок с коронами и шлейфами, но нет, эпатажно для спутницы менеджера средней руки.
Костя вспомнил о платье, которое купил в ГУМе, пытаясь удержать Юлю в семье. Платье было дорогим, модным, сшитым из намеков, подчеркивающим все, что другие наряды призваны скрыть. Только оно и Юле было велико.
Валя надела платье, висевшее мешком, вдруг оно стало съеживаться, пока не село идеально на такие же формы.
«М-да, буду голым рядом ходить, смотреть все равно на нее будут» - с тревожным предчувствием рассуждал Костя. Не любил он шума вокруг своей персоны.
- Только умоляю, честная моя, не говори никому, что ты фея, хорошо?
***
Валерьяна Владимировича (спасибо родителям за примечательное имя) за глаза называли котом Базилио. «За глаза» – и в смысле за спиной, и за вечно бегающий жуликоватый взгляд. Привычка была из детства, когда постоянно приходилось держать ухо востро.
Все детство он проходил Валерьянкой. Маленький, щуплый, трусоватый. Над ним смеялись и колотили. Его колотили, а он учился, его унижали, а он учился. Где ныне его обидчики? Иных уж нет, а те далече. И интерес они теперь представляют максимум для проктологов, а так все больше для наркологов и участковых.
Валерьянка вырос. Коты любят валерьянку, а тут еще и глаза… так он дорос до кота Базилио.
Был у него пунктик…
Вообще-то, пунктиков было хоть отбавляй. Опрятность, возведена была в культ. Нарочитая вежливость, искрящая ненавистью и стремлением отомстить всем за детские обиды. Тихий голос. Всегда, в любой обстановке он говорил как бы себе под нос, вынуждая собеседников прислушиваться, тем самым возвышаясь над ними. Любил назначить совещания одно задолго до начала работы, другое много позднее, и пока он плавал в бассейне или ужинал с деловыми партнерами, подчиненные копили бесполезную злобу в ненавистном офисе. Для карьеры мог пройти где угодно и по чему угодно. Был умен, собран и исполнителен. Начальство во всех видах любил до желудочных колик, до салюта в глазах и песен в сердце.
Его приметили, и к неполным сорока он сделал солидную карьеру. Фирма, которой он руководил, и в которой трудился Костя, занималась… собственно, все равно, чем она занималась. Главное, народу было много, зарплату платили вовремя, за что вынимали из сотрудников душу и здоровье. На вершине многотысячной пирамиды Базилио с жуликоватым взглядом упивался властью.
Ах, да, обещанный пунктик!
Во всем Базилио был стандартным менеджером европейского уровня, русский характер его проявился лишь в одном. Русский человек, он ведь как, либо на печи лежит, либо хватит через край. Маленький рост и детство в обидах заставили Базилио хватить через край в отношении женщин.
Не подумайте, он был примерным семьянином! Одна жена, две дочки, образцово-показательные выходные в кругу семьи. Но если он замечал, или думал, что замечает, снисхождение, пренебрежение, а тем паче, усмешку в женских глазах, ничто не могло спасти несчастную от секса с Валерьянкой. Конечно, случались и осечки, но только не с подчиненными.
Базилио хлопнул в ладоши, потер и развел руки в приглашающем жесте:
- Ну, что, господа, приступим!
С ним за столом сидели два представителя акционеров (сами великие передали привет из космоса) и основные деловые партнеры – голландец и кореец. Беседа шла на хорошем дженерик инглиш.
Отгремела официальная часть с подведением итогов, констатацией успехов и награждением непричастных в их достижении. Валерьянка был в приподнятом настроении, год был хорош для него. Он поманил официанта, призвал гостей заказать кто что пьет и торжественно оглядел зал.
Гуляли несколько сотен менеджеров. Того кто видел как гуляют, скажем, кассиры-контролеры пригородных электричек, этим зрелищем не смутишь. Тут всего лишь толпа людей в скорлупках из амбиций и комплексов заливала внутрь себя алкоголь. Скорлупки трескались, из щелей лезла разная глупость и гадость, которыми как строительной пеной заделывались трещины. Внутрь смотреть не стоило, там либо пусто, либо пыльно и захламлено.
Пьяные скорлупки скакали, гримасничали, флиртовали, братались, ссорились, все как всегда. Их верховное божество окинуло презрительным взглядом, и взгляд споткнулся о дальний столик. Иначе и быть не могло. Даже сидя к Валерьянке спиной на расстоянии пары десятков метров, Валя светилась невозможным светом.
Коллеги обратили внимание на нее еще в гардеробе. Желая разглядеть Валю поближе, подходили к Косте, хлопали по спине, поздравляли с наступающим, а, разглядев спутницу, теряли покой. Мужчины от зависти, а женщины… от нее же. Даже наблюдая картину воочию, невозможно было поверить, что у Кости может быть такая подруга.
За столом Валя рискованно резвилась. На вопрос, чем она занимается, ответила: чудесами и фокусами, а вообще-то, я – курьер. Курьеру никто не поверил, а фокусы попросили продемонстрировать. И началось: то коньяк превращался в воду, то вода в водку, то вилки танцевали с ножами вальс, страстно обвивая партнеров, то одежда сидящих за столом истончалась до прозрачности, и, не переходя грани, густела, меняла цвет, и возвращалась в исходное состояние… Костя готовился к скандалу. С соседних столиков взгляды вместо сцены были прикованы к фее. К ней самой, на фокусы посматривали краем глаза, после Ури Геллера наших ничем не удивишь, только неземной красотой.
- Буткевич! – позвал Базилио своего помощника. Тот мгновенно подскочил из-за соседнего стола, - Узнай, кто это, что-то не узнаю.
- Это подруга Ковалева из департамента развития.
- Ковалева?! Чмошника долговязого?
- Да.
- Зови к нам.
- Э-э…
- Обоих!
***
Переливаясь совершенством в идеально облегающем платье, Валя приблизилась и поздоровалась: со всеми на русском, с корейцем и голландцем на их родных языках.
Немая сцена.
Голландец первым взял себя в руки и уточнил по-нидерландски, действительно ли прекрасная леди говорит на его языке? Получив утвердительный ответ, он, вопреки душившему на его родине риску быть обвиненным в сексуальных домогательствах, неожиданно для себя выдал гигантских размеров комплимент, благосклонно принятый Валентиной. То же случилось с корейцем. Трое русских следили за диалогами, открыв рот, в отличие от Кости. Костя хмурился и ждал беды.
- Думаю, правильно продолжить беседу на понятном всем языке, - предложила Валя на идеальном оксфордском английском, - Прошу вас, садитесь, - только теперь все осознали, что приветствуют даму стоя.
Сели. Официанты ставили чистые приборы. Базилио усмотрел в светской манере Вали держать себя надменность в свой адрес, рефлекторно закусил удила и заговорил по-русски:
- В нашей компании вы точно не работаете. Скажите, прекрасная незнакомка, кем вы приходитесь нашему славному представителю Ковалеву?
- Мы друзья, - Валя незаметно подмигнула Косте, он густо покраснел.
Дурацкая привычка часто служила ему дурную службу. Краснел он при любом волнении, будь то стыд, радость или возбуждение, но ведь всем этого не объяснишь…
- За прекрасную незнакомку! Мужчины пьют стоя! – провозгласил Базилио, вскочив первым.
Он по-гусарски прокатил рюмку по щеке от правого уха до рта, опрокинул ее внутрь и, перекатив к левому уху, грянул о пол. Иностранцы одобрительно восхитились, а представители акционеров улыбками скрывали удивление: всегда уравновешенный и сухой Валерьян Владимирович открылся с неожиданной стороны. Валерьян Владимирович и сам удивился себе на секунду, но взглянув на Валю, немедленно об удивлении забыл.
- Давайте знакомиться! – Базилио не давал никому вставить слово, - расскажите нам, кто вы, откуда, чем занимаетесь? Как вас зовут? Меня – Валериан, лучше просто Валера, - тут он спохватился, представил остальных гостей. Все с интересом уставились на незнакомку, ожидая ответов.
- Меня зовут Валентина. Я курьер, прибыла в Москву издалека с поручением. Здесь недавно, всего неделю. Константин любезно приютил меня, - Базилио поднял брови в изумлении, - как только выполню поручение, вернусь к себе. Надеюсь, скоро.
Ответ потряс всех, но особенно Валерьянку. Безжалостно красивая девушка - не модель, не кинодива, не телезвезда, а курьер, который остановился у какого-то Кости!
- Так значит она НЕ твоя девушка? – влажно прошептал Валерьянка в ухо Косте.
- Нет, мы просто друзья, - подтвердил тот.
- Значит так. Идешь за свой столик. Валя останется со мной, если ночевать не придет, не переживай. Вперед! Премию завтра выпишу. Презентация твоя мне понравилась…
Костя неуверенно поднялся. Валя взглянула на него неодобрительно:
- Уходишь?
- К себе за столик, с ребятами поболтаю, - соврал он.
- Бросаешь меня?
- Да я же здесь. Буду нужен, позови. Или сама возвращайся.
Валя хмуро посмотрела на Костю, но промолчала и с места не сдвинулась. Костя побрел прочь.
Валерьянку обуяла лихорадка активности. Он поминутно вскакивал, провозглашал тосты, каждый раз заставляя всех пить до дна. Через полчаса он ничего не видел кроме собственного вожделения.
Грянула музыка. Народ пустился в пляс.
- Буткевич! – призвал начальник, - скажи, пусть только медляки ставят. Быстро!
Сменили музыку. Народ испустил вздох и принялся разбиваться на пары.
- Разрешите пригласить на танец! – провозгласил Базилио. Валя поморщилась.
- Не хочу.
- Почему?
- Это не музыка и не танцы.
- Я уж было решил, вам кавалер не подходит.
- Какой кавалер?
- Этот, - Валерьянка широким жестом сверху донизу указал на себя, - мужчина в полном расцвете сил!
- Ты себя сильно переоцениваешь, - пресекла его Валя.
Базилио даже затрясся от обиды:
- Разве мы уже на «ты»? – оскорбился он. И тут же стал хамить в ответ, - Ты чего ломаешься, такой шанс тебе может больше не представиться! Я руковожу компанией с миллиардными оборотами! Давай, пошли танцевать.
Он попытался схватить Валю за руку, но промахнулся и повалился на стол. Оба представителя акционеров вскочили и попытались урезонить Валерьянку. Кореец смотрел на картину с изумлением, голландец на Валю с благоговением. Она отыскала взглядом Костю и махнула ему.
Базилио нашел равновесие и вплотную приблизился к фее.
- Так дело не пойдет! – заявил он, дыша ей в лицо, - Ты должна со мной танцевать! – он заметил подходящего Костю и обозлился сильнее, - Ты должна быть со мной, а не с этим… как его звать… вспомнил! Никак! Пошли!
Ему удалось схватить Валю за запястье. Он тут же вскрикнул и стал трясти кистью, дуть на нее, как будто схватил за раскаленный металл.
- Господи, что это?! – ладонь стала пунцовой.
Подошел Костя.
- Забери меня, - потребовала у него Валя.
- Идем, - коротко согласился Костя.
- Никуда она не пойдет! – рявкнул Валерьянка, - Ты иди… отсюда, если не хочешь потерять работу. А ты остаешься!
Костя втянул голову в плечи, готовый подчиниться начальству. Он много выпил, но недостаточно для того, чтобы забыть, что ангел скоро улетит, а начальник останется. Почувствовав это, Валерьянка зло заулыбался.
«Решай, кто ты – ничтожество, или мужчина, рыцарь. Мой рыцарь! – прозвучал в его голове голос феи, - Я себя в обиду, но дело не во мне, а в тебе. Скажи себе правду, кто ты?»
Костя выпрямился, сделавшись почти на голову выше Базилио, взглянул в его вороватые глаза и твердо сказал:
- Мы уходим. Девушка едет со мной.
- Только попробуй увести ее, завтра же уволю из компании! – крикнул директор, схватив Костю за рукав.
- Если не отцепишься, уволю из жизни, - процедил Костя с такой яростью, что Базилио отпрянул назад.
Вдруг с ним случилась истерика. Он задергал лицом, бросился на колени перед Валей, обхватил ее ноги и горячо зашептал:
- Не уходи! Останься со мной! Я хороший, я лучше этого неполноценного! Никогда… никогда у меня не было такой прекрасной девушки! Я влюбился. Я впервые влюбился! Верь мне! Я сам себе не верю, но ты верь, это правда…
Это был скандал. Корректные иностранцы отошли к бару, чтобы не видеть, а представители акционеров, сжав губы в суровую нитку, вышли вон.
Валя с трудом выпуталась из его липких объятий и сказала:
- Ты пьян, человек. В этом зале слишком много пьяных, это плохо, – она щелкнула пальцами, и по залу пронесся стон.
Все протрезвели. Менеджеры вдруг обнаружили себя в нелепых позах, ненужных объятьях и неловких ситуациях, не до такой степени, чтобы захотелось изменить внешность и фамилию, но достаточной, чтобы стыдливо разбежаться.
***
Уж так устроен наш менеджер, что ему иногда нужно выпить. Без перерывов нести бремя бессмысленности и унижения невмоготу. Если вовремя не выпить, что-то может сломаться внутри. Оно держит менеджера в рамках, похожих на человеческие, а как сломается, человек махнет на все рукой и начнет чудить. Чаще похожий на человека менеджер запивает. Реже создает свой бизнес, идет в монастырь, политику, а может и пол сменить. Как бы то ни было, гомеопатические дозы алкоголя нужны, чтобы не было беды, чтобы все было как прежде, чтобы на команду – вставай, тебе на работу пора! – случайно не задуматься: зачем?
Протрезвленный, но пропитанный адреналином, Костя не мог вот так вернуться домой. Он затащил Валю в торговый центр, расположившийся над входом в метро. За столиком в атриуме Костя решил восполнить потерю. Он заказал 250 водки себе и воды без газа спутнице.
Официант принял заказ с недоумением. «Уж кому и заливать глаза, думал он, так не ему, а красавице! Блин, ведь кто-то же с ней спит! Неужели этот?»
- Злая ты, бессердечная, так жестко обломить! - отчитывал фею Костя, - Из-за тебя приходится тратиться на выпивку. Меня завтра уволят, а я последние деньги трачу, вместо того, чтобы за казенный счет гулять.
- Верно, злая. Я говорила. А ты? Бросил свою девушку под начальника. Берите, что хотите, только не увольняйте!
- Ты моя девушка?! Ты же ангел… птица вольная.
- Только не надо. Ты влюблен в меня по уши, - Костя стал пунцовым, - и значит я – твоя возлюбленная, и ты был готов от меня отказаться! Разве это нормально? Что мнешься? Начальник приказал? Аргумент… он убил бы тебя, в тюрьму посадил? Максимум уволит. И то, это не так просто. Люди умирают за любовь, творят подвиги и безумства, создают шедевры, а ты! Эх…
Костя ерзал на стуле, отводил взгляд, но не был бы он менеджером, если бы не попробовал оправдаться:
- Так я же забрал тебя. Базилио меня, может, выгонит, а я ничего…
- В этом и проблема. Вы тут все – ничего. Ни плохого, ни хорошего. Я говорила, что нет зла, а только недостаток добра, но для вас, людей, это не подходит, вы так в скот превращаетесь. Ни хороший, ни плохой, ни рыба, ни мясо, ни атеист, ни в бога … ну, как сказать, вроде верую, но… за веру на костер? Шутите? Нет, конечно, теперь это не принято. А человек хоть раньше, хоть сейчас, должен твердо знать, кто он и за что он. Если ты мужчина, веди себя как мужчина! За свою любимую даже убей! А уж заступится… У вас миллион аргументов, почему сейчас не время идеалы отстаивать: квартальный отчет, повышение по службе, отпуск, кредит на машину… Убивают рядом, а вы глазки в пол и мимо. Я не боюсь, просто некогда. Когда мне по милициям ходить, показания давать? А, не дай бог, в суды? Я хороший, но так это все не вовремя… Вам всегда все не вовремя, потому что нет ничего всерьез, потому что вся ваша жизнь понарошку. Так понарошку поживете, - карьера, дом, положение - а умирать всерьез надо и потом…
- Что потом?
- А ничего потом! Мы, ангелы, птицы вольные, хотим - рассказываем, хотим – нет.
- Знаешь что! – вскричал Костя.
- Что? – она смотрела на него в упор с усмешкой в глазах.
- Мне в туалет нужно, вот что.
Водка уже разлилась по телу, но его все еще трясло. От страха потерять работу, он справедливых обвинений, от стыда, от любви.
Костя мыл руки, когда в туалет вошли двое. Они поздоровались между собой рукопожатием, и было заметно, что один что-то передал другому. Костя сразу понял - это наркотики. Переживания вечера ударили ему в голову, и он обратился к худому с острым лицом и впалыми щеками, торговцу:
- Что ты ему дал?
Покупатель сгорбился, натянул капюшон куртки на глаза и бросился из туалета. Торговец с впалыми щеками двинулся вслед, но Костя поймал его за рукав куртки.
- Я спрашиваю, что ты ему дал?
- Ты кто такой? - огрызнулся торговец.
- Никто. Человек. Что ты ему дал? – это был промах, худой им тут же воспользовался.
Он схватил Костю за грудки и потащил в помещение с кабинками. От неожиданности Костя поддался, хотя был крепче напавшего. Худой вытащил нож с автоматическим лезвием, приставил Косте к горлу и просипел:
- Типа правильный? Сейчас, сука, на кусочки порежу тебя правильного! Не лезь ко мне, падла! Зашел в кабинку, заперся и сиди там 10 минут, понял?!
- Не понял, - выдохнул Костя.
Он перехватил руку с ножом, а другой попытался зажать голову соперника. Худой был жилистым и оказался опытным бойцом. Свободной рукой он бил Костю в бок, пинал коленями в бока, живот, норовя попасть в пах. Костя отбивался, но стал терять инициативу. Вдруг какая-то сила потащила их к выходу. Точнее, сила тащила худого, а вместе с ним и Костю. Тащила, и вытащила в людный атриум.
Костя продолжал борьбу, чувствуя, что сопротивление худого ослабевает. Их окружили люди. Вдруг с торговцем произошла перемена: он с силой оттолкнул Костю, пригнулся, как будто собрался напасть с ножом на толпу, левой рукой достал из кармана горсть пакетиков и, зажав их в кулаке у себя над головой закричал:
- Не подходите! Убью! Я – торгую наркотой, вот, видите! Я вас всех порежу, я вчера порезал одного возле Курского вокзала! Не подходите! Вот наркотики! – при этом он не мог сдвинуться с места. Глаза его округлились, налились безумным страхом, было видно – то, что он делает, происходит против его воли.
К ним бежали охранники. Костя юркнул в толпу. Охранники скрутили худого, он подчинился, но, не выпуская ни ножа, ни наркотиков, продолжал выкрикивать:
- Я наркодилер! Вот наркотики! Я вчера порезал человека! – и из его глаз лились слезы отчаяния.
Кто-то выдернул Костю из толпы зевак. Это была Валя, она лукаво улыбалась:
- Решил Дон Кихотом стать?
- С такой крышей можно и Дон Кихотом.
***
- Он будет давать показания против себя, пока не…
- Раскается? – предположил Костя.
- Пока не получит срок. Раскаяние вне чьей-либо власти, тем более моей. Только сам человек принимает решение, что творить – добро или зло, и только он сам способен осудить себя и раскаяться в содеянном. Но чтобы увидеть свое зло, человеку нужно исполниться любовью и истиной. А это тоже не в моей власти. Поехали? Уже поздно.
Костя размяк в алкоголе и ощущении собственного геройства. Как приятно, оказывается, творить добрые дела. Пусть, вначале и страшновато, но как приятно!
- Да, пойдем, но… с Валерьянкой это тоже ты учудила? На коленях, блин… Валерьянка на коленях! Ты? признайся!
- Я только немного гормонов ему добавила, а остальное он сам.
- Гормонов? Ну, конечно! Никакой мистики, гормоны – наше все: и любовь и ненависть. Слушай, а забери у меня лишние, а то я о тебе думаю, спать не могу…
- О-о… клиент дошел до нужной кондиции. Поехали домой, Костя. Далеко не все дело в гормонах, еще есть душа.
Они ехали в пустом вагоне, только на лавочке наискосок напротив сиротливо жался представитель одной из бывших южных республик СССР. В этот час в метро пустынно и гулко. В этот час в метро хорошо.
- Добавить бы, - размышлял вслух сильно выпивший Костя, - ты то, что я выпил на корпоративе, вернуть можешь?
- Могу. Зачем тебе, ты и так хорош?
- Чтобы тебя хуже видеть. Светишь своей красотой, ни днем, ни ночью от тебя покоя. Скорей бы уже узнала свою весть и свалила.
В вагон вошли трое.
- Ну, как хочешь… - ответила Валя и щелкнула пальцами. Ранее выпитое чуть не свалило Костю.
Три бритоголовых подростка лет 17-18 в кожаных куртках и чугунных ботинках окружили южанина напротив. «Что такое?» - сквозь навалившийся туман пробормотал Костя, - «ребята, вы чего к человеку пристали?»
Пока стороны с применением ненормативной лексики объясняли друг другу, кто человек, а кто нет, пока Костя пытался удержать подростков от расправы, южанин улизнул из вагона, захлопнувшего двери. В итоге, до следующей остановки злоба, не излитая на сбежавшего, изливалась на Костю. Валя взирала на сцену, не шелохнувшись.
Вскоре поезд остановился и хулиганы убежали. Костя с трудом поднялся с пола, выплюнул два передних зуба, плюхнулся на сиденье и закинул голову, пытаясь остановить кровь из сломанного носа.
- Не понял. Ангел-хранитель, блин, ты чего не заступилась! Они же убить могли. Не Москва, а какой-то город грехов - наркоманы, скинхеды… что вы там о нас думаете? – он почти протрезвел из-за шока, но на него напала болтливость, - Мстишь, что я тебя Валерьянке чуть не оставил? Ты не только злой, ты еще и мстительный ангел! Блин, теперь и без работы, и без зубов, и без носа! Хорошо встречу Новый год! Чего молчишь? Нечего сказать?
Валя встала, наклонилась над Костей и через пару секунд села рядом. Кровь не шла, зубы стояли на месте.
- Голова болеть не должна. Трезветь будешь? – спросила она.
- Боже упаси! Итак, жду объяснений, - между тем, они вышли из вагона и двинулись в направлении дома.
- Ты сам только что заявлял о желании избавиться от меня. Надеюсь, скоро так и станет. А ты, и на это надеюсь, продолжишь бороться со злом.
- А-а-а, типа, наглядный пример!
- Типа, да.
- Убедительно.
- Борясь со злом, с отсутствием любви, можно нарваться на такое… так что лучше умножай любовь в себе и в тех, кто вокруг.
- То есть, - перебил ее Костя, - этих парней наказывать не стоило? Хорошие ребята, просто любви у них мало…
- Ты попробовал наказать, у тебя не получилось. Главное, что ты попробовал. А я наказала.
- Как?
- Знаешь, почему они сбежали? У них теперь до конца жизни, как что недоброе задумают, будет живот крутить. Так крутить, что до унитаза ни о чем другом помыслить не смогут. Если не поймут причину, хотя бы условный рефлекс выработают.
Дома Костя добавил.
Любой, кто выпивал, знает, есть граница, за которой не останавливаешься. Костя был в глубоком зарубежье. Валя пообещала, что завтра голова болеть не будет, он и пользовался.
Он добавлял и охал. Душа его была не на месте. Столько событий за один день. В размеренной жизни менеджера, где разнос начальником и скандал с бывшей женой – трагедия, а необходимость замены летней резины на летнюю – драма, произошедшее было сродни катаклизму вселенского масштаба. Спрятаться от катастрофы, хоть ненадолго, можно только одним способом. На него Костя и налегал.
Наконец, он решился. Держась за стены, он двинулся навстречу судьбе. Поперек входа в спальню лежал Арран, он поднял чуткую морду и предупредительно зарычал. Костя споткнулся о пса, грохнулся лицом на ковер и… захрапел.
***
Он проснулся в постели с Валей. Она лежала на боку, подперев голову рукой, и с ласковой улыбкой смотрела на него. Костя ощупал себя, он был голым! Голова была ясной и свежей, как будто его только что сделали.
- У нас что-то было? – несмело поинтересовался он.
- Глупенький, - прошептала фея, - что у ТЕБЯ могло быть?
Она погладила его лицо, придвинулась и поцеловала в губы. В душе Кости взорвалась сверхновая, он едва не лишился чувств от счастья. Как сладостен был этот поцелуй!
Валя встала с постели, на ней была прозрачная туника. Она подняла с пола халат, накинула на плечи:
- Вставай, тебе на работу. Я приготовлю завтрак, - и вышла.
Костя откинулся на подушке, он был счастлив. Она ушла, но он был счастлив, вдыхал запах чистоты и совершенства, чувствовал, что весь пропитан им. Было, не было, просто забыл, какая разница? Осталось ощущение счастья и этот запах, и эта легкость, и этот полет…
А если она просто поиграла с его гормонами? Но он знал наверняка, это не гормоны, это душа. И дело не в поцелуе. Просто он понял, любящая душа способна подняться вверх, туда, где живут ангелы. Ты весь в суете, в ошибках, в грехах, но если любишь, душа твоя в небесах. Не важно, что в ответ, важно, что в тебе.
После душа он вошел в кухню. Валя напевала незнакомую мелодию на каком-то своем языке. Мелодия была и грустной, и веселой, в ней можно было услышать и гармонию Востока, и звуки Запада, она была незнакомой, но казалось, он знал эту музыку всегда. Это же музыка небесных сфер! А он, счастливчик, слушает ее на завтрак.
- Валя, я не знаю, что будет дальше, и что мне будет за весть. Скажешь, например, прыгнуть с небоскреба… - Валя замахала на него руками, - Неважно, что. Я тебе благодарен. И всегда буду любить тебя… не перебивай… я смогу полюбить другую женщину. И женюсь. И детей нарожаем, но тебя все равно буду любить. Как несбыточную мечту, которая сбылась. Уф!
Он выдохнул с облегчением. Говорить правду трудно. Говорить правду легко. Этой простой истине тысячи лет, но каждый постигает ее сам. Пришел черед Кости.
Валя чмокнула его в макушку и отправилась выгуливать пса.
На работе никто не помнил ни Валю, ни массового отрезвления, никаких деталей, только общее впечатление, что погуляли хорошо. На корпоративном сайте выложили фотографии вечеринки. На всех фото, где был Костя, рядом с ним был пустой стул.
Пронесло! Только он выдохнул, звонок из приемной:
- Константин? Будете говорить с Валерьяном Владимировичем, соединяю, - музыка в трубке и Валерьянка, - Ковалев? Привет. Как голова? Хорошо? А у меня… Слушай, твоя знакомая уехала?
- Уехала?
- Она, вроде бы, собиралась к себе на родину возвращаться.
- Нет. Здесь она.
- У тебя?
- У меня. А что?
- Ничего. Зайди в бухгалтерию, я тебе премию выписал, как обещал.
Костя, хоть он со вчерашнего дня и Дон Кихот, от денег отказываться не стал. Увидев цифры равные годовой зарплате, присвистнул. Он даже не сожалел, что Валерьянка помнит вчерашний день, такая память Косте на руку!
Между тем Валерьянка мчался к дому Кости. Ему уже позвонили акционеры, высказали свое удивление. Базилио поклялся, что это их последнее удивление и отделался строгим предупреждением. Но ему было все равно. Первый раз в жизни он плевал на мнение начальства!
Кто знаком с устройством бизнеса в России, знает, что это – разрушение основ. Кое-где у нас порой кто-то из начальства даже разрешает с собой поспорить, но плевать - это перебор. Валерьянке впору было вязать белую ленту на грудь. Да он бы и на это пошел, прикажи ему Валя, но ангелы далеки от наших мелочных страстей, их занимают только те материи и эмпирии, на которых держится мир. Любовь была одной из таких эмпирий. А политика – нет.
Прямо на пороге Базилио вручил Вале огромный букет. Вернее, 99 роз вручил водитель, так как Валерьянка был в дорогом Бриони. Водитель всучил куст и ретировался, а Валерьянка победоносно ждал восхищения. Валя отодвинула букет, оставшийся висеть в стороне, и сурово спросила:
- Зачем явился?
Валерьянка округливший глаза на букет, долго переваривал вопрос, но так и не доварил.
- Это как? – промямлил он.
Букет упал на пол. В прихожей появился Арран и сел рядом с хозяйкой, внимательно направляя уши от одного к другому.
- Еще раз: зачем пришел?
- Я? Извиниться за вчерашнее. Глупо себя вел, много выпил. Простите меня.
- За вчерашнее прощаю. Все?
- Нет. Я хочу пригласить вас на обед. Одевайтесь, я подожду внизу.
- Я не пойду с тобой. И тебе советую больше не делать мне подобных предложений.
- Да как же не делать! Я всю ночь не спал. Вы особенная, я впервые встретил такую… особенную… уже говорил… прекрасную! Я готов на все. На все ради вас! Будьте со мной, это все, - он неопределенно повел рукой, - не для вас: эта пижама, эта… хижина…
- Хочешь сказать, в дворцах разбираешься? А как же семья, дети?
- Дети причем? Я их не оставлю, буду содержать. А жена… не пропадет. Мне нужны вы. Вы и больше никто!
- Значит так, Валера, - медленно расставляя слова, заговорила фея, - Я знаю, какой бес бьет тебя в ребро - хочешь куклу, чтоб все завидовали, хочешь компенсацию за вчерашнюю неудачу. Плевать ты хотел на жену, на меня, на всех. Даже на начальство, что удивительно. Мой ответ – нет. Прием завершен. Арран, проводи гостя.
Пес ощерился и злобно зарычал. Кинулся на Базилио, толкнул его обеими лапами так, что он вылетел на лестничную клетку. Пес с ревом погнал непрошенного гостя на улицу. Служебная машина стояла в стороне, а пес погнал его в другую, он гнал и гнал, пока оба не скрылись из виду.
«Правильно Костя говорит, злой я ангел. И мстительный!» - усмехнулась Валя и заперла дверь.
***
Тридцатого декабря с утра выглянуло солнце, оно светило в окно наискось, как будто кто-то вставил из неба в квартиру столб света.
Валя уселась рядом, очертила руками квадрат, воздух загустел рамой. Фея проворно выхватывала из светового столба лучики и натягивала их внутри рамы. Лучики были золотисто-бронзовыми, как и положено скупому северному солнцу в декабре.
Из воздуха она выдернула что-то похожее на маленькую рыбку, прицепила к хвосту кончик луча и стала подавать его как нить из пряжи. Рыбка засверкала челноком между натянутыми на раму лучами, и на глазах стала появляться солнечная ткань.
Костя стоял у Вали за спиной и зачарованно наблюдал. Не оборачиваясь, и, не прерывая работы, она спросила:
- Позавтракал? Марш на работу.
- Я не тороплюсь. Валерьянки уже три дня нет. Никто не знает, куда сгинул. Ты точно не в курсе?
- Знаю точно, что больше он к вам не вернется, а где он сейчас, не скажу.
- Не знаешь или не скажешь?
- Не скажу.
- Понятно. А что это ты делаешь? И, кстати, Баран вернется?
- Сходи уже на работу, а то слишком много вопросов задаешь, - Костя зашипел от негодования, - Ладно, ладно. Твоей маме подарок на Новый год делаю. А Арран… возможно, и не вернется, если ищет нового адресата.
- Адресата? Разве ты не…
- Я действительно не знаю, так это или нет, но когда придет время, я это почувствую. Знаешь, в вечности нужно уметь быть терпеливым, уметь ждать… хоть это и не просто. Иди уже, два дня осталось помучиться.
Мама сходу полюбила Валю (Одобряю! Достойная девушка, сразу видно – из приличной семьи. Не тяни, приглашай ее родителей, будем знакомиться). Полюбила солнечную шаль, греющую и тело, и сердце (Котя, твоей маме никогда никто ничего подобного не дарил! Сынок, ты – молодец! Как тепло! А легкая!). Полюбила работящую помощницу, справляющуюся на кухне за пятерых (Я не поняла, сколько у нее рук? На оливье все нарезала за пару минут! Дельная девушка, с ней я за тебя буду спокойна!). Мама предположила, что если сноха реализует ее собственную мечту и будет на свадьбе в коротком (Какие ножки, боже, какие ножки, прямо как у меня в девятнадцать. Молодец, сынок! Убеди ее выходить в коротком, обязательно в коротком!), то для абсолютного счастья останутся только двое внуков, и все - жизнь удалась.
Встреча Нового года прошла в теплой и дружественной обстановке. В атмосфере взаимопонимания состоялся конструктивный обмен мнениями по актуальным вопросам современности, в частности было отмечено глобальное потепление климата и ухудшение нравов. Стороны договорились впредь укреплять дружбу и добрососедство.
В советские времена мама работала диктором на радио… а встретили и вправду хорошо.
В час Валя запросилась домой. Костя заказал такси.
Он набрал код и распахнул дверь, пропуская фею вперед. Она стояла под козырьком, не двигаясь. Он обернулся. Валя грустно улыбалась.
- Мне нужно идти, - с печалью произнесла она.
- Как это, а весть?
- Я вернусь. Но сейчас я ухожу.
- Как уходишь! – вскричал Костя. Слезы стояли в его глазах, - А как же Куба?
Валя усмехнулась.
- Поезжай без меня. Куба – это то, что тебя сейчас нужно. Это хорошее средство от грусти. Прости, но мне пора. Иди.
Усилием воли он заставил свои ноги шагнуть в подъезд, а руки закрыть дверь, и тут же выскочил на улицу. У подъезда никого не было. Даже на снегу остались только его следы…
***
До нового года оставалось несколько часов. Несмотря на грустное начало, уходящий год был ярким и хорошим.
На Кубу он поехал. Но что такое Куба? Это пальмы, солнце, ром, и главный приз - девушки. Есть ли смысл покупать десерт, если в нем вы любите только вишенку, а ее съели? Оказалось, на отдыхе времени для печали хоть отбавляй.
Вернувшись в Москву, он погрузился в суету, но перемены в нем стали необратимы.
Раньше он был менеджером. Менеджер кто? Мужчина, женщина? Он красивый, уродливый? Высокий, низкий? Мать, отец, сын, брат? Смелый он или трус? Это человек вообще? Увы, нет. Менеджер – это функция процесса. Как только ты согласился стать функцией, ты спрятался и так выживаешь в большом городе. И не ты один, почти все спрятались – то ли они есть, то ли их нет.
Костя прятаться перестал и, странное дело, стал везде и все успевать. И преуспевать тоже. Он щедро раздавал себя коллегам – свое участие и помощь, но оставалось у него все равно больше.
Звучит правильно и нравственно, прямо елей и патока, того и гляди, все слипнется. Но это на словах - патока. А попробуй, на деле!
И другая банальность случилась с ним. Месяца не прошло после Нового года. Костя грустил, ковырял пальцами в своих душевных ранах, изжевал в муку все слова, что говорил ему ангел. Добро, истина, любовь к ближним… Однажды на экране компьютера перед ним всплыло объявление, что в хоспис нужны добровольцы. Костя возьми, да позвони. И завертелось.
Люди на пороге смерти другие. Они на пороге главного. Среди боли и страха, среди бессильного отчаяния гораздо больше узнаешь о человеке и о любви. Когда единственное, что можешь дать другому – забота и сострадание, мелкое само уходит из твоей жизни.
Костя втянулся. Через несколько месяцев встретил в хосписе Катю. Ей никакой ангел не читал нотаций, она сама по себе светилась. Заканчивала университет, и была красавицей.
Какое-то время Костя убеждал себя, что не может после ангела так быстро влюбиться, но вскоре понял, что заклинания бесполезны, и отпустил вожжи. Уже полгода он все время был счастлив. Засомневался – нормально ли это? Потом решил, даже если ненормально, главное – хорошо.
Итак, до Нового года оставалось несколько часов. Загруженный пакетами, он отпер дверь и вошел в квартиру. Катя делала укладку и должна была вот-вот вернуться из парикмахерской. В квартире кто-то был.
Костя включил свет в прихожей и опасливо заглянул через коридор в гостиную. Там темнел силуэт.
- Это я, заходи, - сказал знакомый голос.
Костя влетел в гостиную, зажег свет и увидел… Катю. По хитрым искоркам в глазах, понял, что это не Катя.
- Не ждал?
- Не ждал. А что за вид?...
- Чтобы не искушать. Опять же, показать пути к совершенству, видишь, носик слегка укоротила, грудь, вот, чуть повыше…
- Прекрати! – Костя был в напряжении.
- Шучу, не обижайся. Праздник же, - и тут же стала серьезной, - Я, наконец, принесла весть. А кстати, ты собираешься с Катей отмечать?
- Не томи уже, говори! – Костя почти рассвирепел.
- Да. Такие дела. Как ты меня называл, злым ангелом?
- О боже!!!
- Все, все, к делу. Знаешь, я не только злая и мстительная. Я еще и бестолковая. В общем, моя весть состоит в том, что никакой вести нет. Я к тебе попала по ошибке. А потом болела. А потом ты мне понравился.
- А как же Арран?...
- Ты ему тоже понравился. Приютил в трудную минуту, других адресатов не было, он и прижился. Случайное совпадение.
- Хочешь сказать, у вас тоже…
- Да, у нас, как у вас. Хотя правильно сказать, у вас, как у нас. Собственно, это все. Извини, что заставила поволноваться, - она хитро улыбнулась, - Я теперь за тобой приглядываю, во искупление… Катя мне нравится…
Зазвенел звонок. Костя бросился открывать дверь.
- Не разувайся, заходи быстрее, у меня сюрприз, - Костя схватил ее за руку и потащил в гостиную.
На диване, где только что сидел ангел, стояла открытка, на которой крупно было написано «для Кати», под открыткой лежала красивая коробочка. Катя ахнула, подбежала к коробочке, открыла и засветилась. Потом она подняла на Костю глаза полные слез и тихо молвила:
- Я согласна.