Эти записи можно назвать дневником крестного хода одного из паломников. В основе их реальные наблюдения богомольца, идущего на Великую. Личные впечатления дополнены сведениями о Великорецком крестном ходе, которые собирались в течение долгого времени из самых различных источников. Своего рода это компиляция.
Путь на Великую. 2004 год.
Два года я не была в крестном ходу. В этот раз пропустить никак не могу. Подготовилась основательно. В последние дни перед выходом на Великую не живу, а существую в ожидании начала крестного хода. В этот раз беру с собой блокнот и фотоаппарат. И вот оно – третье июня.
03.06.04
У Серафимовской церкви покупаю акафист и иконку Николая Чудотворца на грудь. Вынос иконы из храма, начинается молебен. Пока мы молились, площадь перед храмом заполнили паломники. Трогаемся к Успенскому собору Трифонова монастыря. Нас провожают колокола.
У Успенского встречаем Юлю, Сергей приводит Сергея из Омутнинска. Дальше мы пойдем вчетвером. Водосвятный молебен закончен. Сейчас тронемся. Нас с Юлей шедро окропили святой водой. И вот зазвонили колокола, идем. На выходе из монастыря – ворота достаточно узкие, я ощущаю себя маленькой капелькой, которая вливается в большую реку, я не могу проявить свою волю, а только медленно переставляю ноги по течению, как несет меня воля хода. Выходим на улицу. Теперь до Макарья нам предстоит путь по асфальту, один из сложных переходов. Темп взят очень быстрый. Идти непросто. Обувь я подобрала удачно, твердое покрытие трассы не очень беспокоит. Холодный ветер, идет пар изо рта.
Собственно, пока это еще не тот крестный ход, которого я так жду. Идут разговоры, между паломниками провожающие, кое-кто даже на высоких каблуках, я лишний раз радуюсь, что у меня есть возможность пройти весь крестный ход, а не просто соприкоснуться с ним, переживая за идущих.
Около часа дня мы в Макарье, падаем от усталости и голода. Пообедали, все слегка возбуждены. Полное ощущение счастья. После отдыха мы свернем с трассы в поле, после привала каждый приложится ко кресту, это уже начало самого крестного хода. Обратно пути нет. Впереди только дорога к первой ночевке – в Бобино.
Меня беспокоит, что мой муж Сергей идет в не очень хорошем состоянии – вчера он пил спиртное. Хмель еще не выветрился, я вижу это по его веселому настроению, по тому, как он избегает меня. Кстати, в таком состоянии не он один. Иногда моего чуткого носа достигают спиртовые запахи, среди выпивших есть даже женщина. Как мудро все-таки поступили организаторы хода, запретив торговать алкоголем в местах, которые мы будем проходить.
Около шесть вечера чувствую себя овощем – иду, не думая, не поднимая глаз, лужу вижу, только уткнувшись в нее. Привал вроде бы возвращает силы. Устали ноги, а спина, кажется, срослась с неподъемным рюкзаком.
Паломников в этом году очень много. Идут москвичи, рязанцы, богомольцы из Сыктывкара, Украины, Германии – это только те, про кого я знаю. Кажется, что в Бобино всем места не хватит. Как хорошо, что у нас есть палатка, еще бы разрешили развести огонь, вообще был бы рай. После переговоров с наблюдающим разводим костер. Поскольку очень холодно, нас пожалели. Горячий кофе. Укладываюсь в палатке. С одной стороны – Юля, с другой – Сергей, тепло, однако заснуть не могу. Через какое-то время оба Сергея замерзи и пошли разводить костер. Без них стало холодно. У огня согрелись, выпили кофе. Скоро снова в путь.
04.06.04
Болят ноги, холодно.
Шли по топкому лесу. Сережа возвращается к жизни. В Загарье впервые хорошо пообедали горячим. Это село одно из любимый у паломников. Жители очень тепло принимают нас, выносят молоко, квас, еду. Они ждут крестного хода так же, как и паломники прихода в Загарье. Эти теплые отношения сложились не сегодня. Их возраст – все то время, что крестный ход идет по суше через село.
Мы отдыхаем у развалин некогда очень большого храма из красного кирпича. Его размеры можно определить по оставшимся по периметру кирпичам, которые видны тут и там из земли. Над селом сейчас возвышается только высокая полуобвалившаяся колокольня. Из «Энциклопедии земли Вятской» знаю, что в 1623 году здесь была построена холодная церковь Михаила Архангела, через пять лет было уже две церкви, затем их заменил каменный храм. Вознесенская церковь, каменная, была возведена в 1789 году, в 1860 годах она была расширена и построена в два этажа. Ее приход состоял из шестидесяти пяти селений. Холодные развалины – вот все, что оставило советское время от былого великолепия. Но величие стоявшего здесь храма ощущается до сих пор. Намоленное в течение веков место притягивает к себе, располагает к отдыху, дает нам силы продолжить путь.
Содержимое рюкзака с каждым привалом уменьшается, но ноги болят все сильнее.
Погода солнечная, но очень холодный ветер. У меня цель пока одна – дойти до Монастырского.
Людей идет очень много, кажется, что столько никогда не шло. При этом разговоры не утихли в первый день как раньше, и во время хода болтовня очень раздражает.
19.30. Впереди последний бросок за день – до Монастырского. Не знаю, как дойду – мозоли, где-то повредила колено. Идти очень тяжело, к тому же натерла в паху. Усталость – сто процентов. Обгорело лицо, несмотря на шляпу. Радуюсь, что здесь нет моей сестры и мамы, поскольку вижу мучения людей. Мне бы не хотелось, чтобы они прошли через эти страдания.
С одной стороны я понимаю, что крестный путь именно для того, чтобы потерпеть, но выдержать его настолько сложно, что иногда напоминаешь автомат, у которого одна задача – дойти во чтобы то ни стало. Даже есть пока не хочется.
До Монастырского дошла с трудом и поняла, что дальше мне хода нет: очень болят колено и мозоли. Пока мужчины разводили костер и ставили палатку, я сидела и по шекам моим непрекращающимся потоком текли слезы. Мне было и жалко себя, и до боли обидно, что дальше я не смогу идти.
Последние километры я шла, анализируя собственное состояние: доползти до села мне помогли только мое упрямство, осиновый кол, который не давал мне упасть, и осознание того, что если я остановлюсь, то продолжить путь уже не смогу. Я дошла, но сил не осталось даже для того, чтобы поесть. Единственное, что я могла делать, это оплакивать окончание моего крестного хода.
Ночью спали у костра. Выпала роса. Очень замерзли. Сергей проводил меня до дома какой-то бабки, которая разрешила мне у нее дождаться автобуса. Я отдала мужу нагрудную иконку Николая Чудотворца. Простились. Ребята продолжают путь.
05.06.04
Я пару часов поспала в тепле. В пять подъем. Точное время, во сколько приходит автобус, неизвестно, к тому же не знаю, сколько пройду до остановки.
Несмотря на ранний час, иногда вижу людей, видимо, идут на работу. Удивительно Монастырское в пять утра. Тишина и покой. Поют птицы, светит солнце. Иногда достаю фотоаппарат, чтобы оставить на память снимок о Монастырском.
Четвертый раз я посещаю это село. С одной стороны я не могу не видеть, что оно постепенно приходит в упадок. С другой стороны – оно продолжает жить.
Когда-то здесь был храм, две школы – церковно-приходская женская и земская мужская. Осенью здесь проходила ярмарка, рядом с церковью была построена деревянная торговая площадь. Наверное, как раз на ее месте мы и ночевали сегодня.
Название села – Монастырское – неслучайно: земли эти принадлежали Вятскому Трифонову монастырю.
В одиночестве доковыляла до трассы – три километра. Жду автобус.
Двое суток – все, на что меня хватило. Обидно очень, но видимо такова Божья воля. Уже тоскую без Сергея и переживаю, как там они. Его рюкзак теперь намного тяжелее, мой же, можно сказать, пустой. Мимо становки проходят пять паломников, спрашивают: «Идете?» Для них - я своя, меня нельзя бросать. Это очень приятно, но я, к сожалению, уже не иду.
Удивительно, нет еще шести утра, а движение на трассе достаточно оживленное: и машины проскакивают, и люди проходят (практически с каждым перебрасываюсь парой слов, обязательно все здороваются).
А вообще это здорово: я сижу ранним утром, согреваемая лучами солнца, в каком-то уголке вятской земли и ощущаю, что я - ее часть, как воздух, деревья, птицы, облака, легчайший, еще не проснувшийся ветер, который даже не пытается перелистнуть страничку моего блокнота. Наверное, такое ощущение возможно только в крестном ходу, когда ты, как и все вокруг, - творение Божье. В миру – суета, заботы мешают осознать это.
Солнышко спрятала туча, и сразу стало очень холодно – изо рта идет пар. Так весь ход этого года, вернее, двое суток, которые я продержалась. Ни разу не шел дождь, что очень удивительно. Пока Николай Чудотворец проверяет паломников холодом. Не было даже комаров и мошек.
Сегодня у идущих великая радость – Горохово. Одно из святых мест Вятской земли. Благодать там удивительная. При одной мысли о нем душу наполняет радость.
Вот и нет сейчас села, а люди знают о нем, мечтают побывать в нем. Основано оно было в 1702 году постройкой Трехсвятительской церкви. «Энциклопедия земли Вятской» говорит, что в архивных документах упоминается и деревянная часовня под 1580 и 1660 годами. Жители покинули село в семидесятые годы двадцатого века. Сейчас остались могилы да храм Казанской Божьей Матери с часовней. Время сохранило даже росписи на внешней стене часовни и в ее помещении. В самом храме паломники отслужат молебен. Его, кстати, постепенно восстанавливают, не дают разрушиться.
В Горохово есть и источник, и небольшое озерцо. Их святая вода, говорят, помогает при плохом зрении. Паломники возьмут с собой водички и окунутся, после этого силы их будут восстановлены полностью.
От солнца очень болит лицо, но я рада его появлению, оно согревает меня: когда шла к остановке, видела остатки лужи, покрытые изморозью.
Довольна, что у Сергея в пути все есть – и еда, и теплая одежда, и даже печенье. Как-то он там? Вчера видела, что прихрамывал, но мне ничего не сказал. Теперь мне остается одно – молиться за него и всех идущих крестным ходом. Это тоже крестный ход. В душе я с паломниками, все мысли о них. Теперь таким образом идет мой крестный ход. Наверное, проще было бы быть со всеми вместе.
Крестный ход пока где-то рядом, я чувствую его, и мне сейчас даже не кажется – ветер донес песнопения. Горохово сейчас как раз за моей спиной, туда паломники держат путь. У них уже был привал на поле. Скорее всего, издалека они могут видеть гороховскую церковь. Обвалившийся купол возвышается над лесом, и крестный ход долго идет к нему, как к маяку.
Хоть я и одна на остановке, но это не совсем так, меня поддерживает солнце, которое встало напротив и подбадривает.
Слышны голоса. Вот и еще кто-то выходит из-за поворота на Монастырское. Судя по всему, это супружеская пара. Местные. Муж проводил до остановки женщину. Здороваемся. Они говорят, что у них и в доме, и в бане ночевали паломники. Хорошие они. Муж женщины уходит, а к нам присоединяется еще один местный – мужчина. Говорит о том, что много молодежи в деревне сейчас пьет и не работет. Лишнее подтверждение того, что я думала об упадке села.
Подходят к нам и паломники. Женщина с ребенком в коляске и ее отец (он потом вернется в Великорецкое), еще двое как я неходячих. Ребенка я помню, он вчера плакал целый день. А его дед помнит меня, видел, как я еле-еле шла. Говорим о ходе, который идет в Горохово. Мысленно мы с ними. Мы и сейчас все - единое целое, и в автобусе, где меня расспрашивают о ходе какие-то мужчины. Я остаюсь одна только уже на площади в Кирове, да и то, пока я живу в атмосфере крестного хода. После посадки в автобус, который везет меня домой, засыпаю.
Дома - ванночка для ног, крем для лица и долгожданный сон. Легла около девяти утра. Встала в седьмом вечера – наши уже в Великорецком.
06.06.04
Проснулась от мяуканья под дверью Шустрика. С трудом встала, впустила кота. Ноги очень болят, смазала их кремом. Посчитала – проспала целые сутки. Наши тоже этой ночью выспались – теперь им в путь только следующей ночью. Наверное, вчера вечером исповедались, если так, то сейчас они на службе должны причаститься. Я, оградив себя от мира, все еще живу ощущениями крестного хода. Мне даже не надо быть на берегу Великой, чтобы представить, как там сейчас. Шестое июня – всегда великий день для Великорецкого, желающих побывать на празднике просто море.
Послала Юле ободряющее сообщение, не знаю, когда она его получит, связь с Великорецким очень плохая, а наша палатка стоять должна, как всегда на берегу, это в низине, под прикрытием высокого холма.
Благодать там. Река, противоположный берег низкий, далеко-далеко видны поля, леса. Справа от нашей стоянки – поляна, на которой деревянный храм, в нем днем находится список иконы, который принес кресный ход из Вятки. Чуть дальше – купель и источник со святой водой. Вот оно место, где более шестисот лет назад крестьянин Агалаков увидел чудотворный образ.
Именно в честь явления святой иконы Николая Чудотворца маленькую речушку назвали Великой. Великой Рекой величали и селение, основанное здесь в 1383 году. Сейчас это Великорецкое.
«Энциклопедия земли Вятской» сообщает, что в четырнадцатом веке появились в этих местах русские из Великого Новгорода. Предания донесли повествования о мытарствах поселенцев «в глуши чужих стран» и об «утешении, «посланном им в виде «дивного знамения» – явления Чудотворного Образа святителя Николая в 1383 году. Местные крестьяне построили здесь часовню, поставили храм, вокруг которого выросло селение, рядом появился еще один храм (в переписи – 1629 г). К 1690 году была выстроена деревянная церковь во имя Преображения Господня. Были в селе и специальные строения для приема богомольцев. В 1749 году была построена каменная Преображенская церковь, позже – каменные колокольня и Николаевская церковь. В девятнадцатом веке был возведен гостиный двор, на втором этаже которого были комнаты для приюта двух тысяч паломников. Великорецкий Град и сейчас поражает своим великолепием, несмотря на разрушения.
Подумать только, шесть веков вятичи посещают это место. Когда-то шли по воде, сейчас по суше. Им, нашим предкам, было намного тяжелее, как мне кажется. Цивилизация даже такой переход смогла значительно облегчить – здесь и медикаменты, и еда быстрого приготовления очень легкая на вес, и средства гигиены. Хотя если подумать, наши предки были душой чище, а потому и страдания у них были другие.
Я вообще в эти дни много думаю о тяжестях перехода. Кто-то, как я с трудом передвигает ноги от боли, другие с легкостью преодолевают самые сложные пути. Дети идут с радостью, успевая поиграть. Может быть, физические страдания пропорциональны длительности пути, который в силах выдержать человек? Я смогла продержаться только двое суток и поэтому претерпела все, положенное мне Господом на этот крестный ход. Другой должен дойти до конца, и его испытания легче, потому что он дольше в пути.
Там, на остановке у Монастырского, мужчина мне сказал, что если по причине здоровья ты покидаешь крестный ход, благословясь у предстоятеля хода, то ты его завершаешь полностью, как если бы прошла весь путь, и можешь смело сказать, что крестный ход на Великую ты прошла.
В Монастырском, мои ноги не могли идти дальше, продолжи я путь – было бы хуже, кто-то нес бы меня на носилках. Я настолько это понимаю, что не жалею, что покинула ход. Тем более, что благодать крестного хода пока со мной, я чувствую это.
07.06.04
Крестный ход сегодня почти всю ночь в пути. Икона Николая Чудотворца возвращается в Вятку.
Более шести веков совершают вятчане путь на Великую. Не знаю, как другие паломники, но я в крестном ходу, как никогда, чувствую себя частичкой истории. По-своему я представляю, как все начиналось. Мне кажется, я вижу, как была обретена чудотворная икона.
Местный крестьянин деревни Крутицы Агалаков шел лесом в дальнее поселение по своим семейным делам. Быстро темнело. Желая поскорее добраться до обжитых людьми земель, он спешил. Вдруг почудилось ему, что видит он в стороне от тропы свет. Испугавшись, благочествый муж перекрестился и ускорил шаг.
Неведомо, долго ли был он занят в дальнем краю, но настало время возвращаться домой с добрыми вестями. Крестьянин, несмотря на наступление сумерек, отправился в путь.
Тропинка была еле видна. Со всех сторон наступали деревья. Вдруг он увидел вдали свет. В этот раз он не так испугал мужчину. Вздохнув и осенив себя крестным знаменьем, путник свернул с дороги в чащу.
Свет был все ближе. Теперь он напоминал горящие в храме свечи, только самих свечей видно не было. Теплое, доброе сияние освещало в корнях могучего дерева образ величиною с ладонь. Агалаков присел и увидел, что смотрит на него Великий Чудотворец Николай. Взял крестьянин с радостью и благоговением чудесный образ и принес его домой.
Побоялся он говорить о дивном явлении людям, но молва быстро разнесла весть о том, что стоит в избе Агалакова в деревне Крутицы икона, образ, творящий многие чудеса. Исцеляющая сила образа притягивала к себе многих богомольцев. Шли люди к Николе на Великую, чтобы получить духовное озарение, утешение или исцеление. Было это в 1383 году от Рождества Христова в земле Вятской близ реки, носящей сегодня имя Великая.
Это удивительное чувство знать, что происходило шесть веков назад в том месте, где ты находишься. Ощущаешь себя частью великой истории. Но это чувство вдвойне сильнее, если ты не просто знаешь то, что было, а исполняешь обещание, данное предками сотни лет назад.
Недолго стоял образ Николая Чудотворца в избе Агалакова. На месте явления иконы – на берегу реки Великой – была построена часовня и образ перенесли в нее. Весть о чудодейственной силе иконы достигла столицы земли Вятской и в конце четырнадцатого века – начале пятнадцатого образ перенесли в Хлынов, в Свято-Троицкий собор. Когда древние хлыновцы уносили его с Великой, ими был дан обет каждый год возвращать на место обретения высокочтимую икону, в память об этом чудесном событии.
Была Чудотворная икона, явившаяся на берегу Великой, и в Москве. Русские цари желали приложиться к ней.
В 1555 году царь Иоанн Грозный повелел доставить образ “от Вятских сел Великоречья” в Москву. Через Казань икона была перенесена в столицу. Тогда в знак глубокого почитания Великорецкого образа Николая Чудотворца один из приделов соборного храма Покрова Пресвятой Богородицы, известного всем как храм Василия Блаженного, был освящен во имя Николы Великорецкого. В нем был помещен список с чудотворной иконы. Сам же образ, щедро одаренный царем, был возвращен в свою постоянную обитель в Вятке. С этого, первого путешествия, икону к месту ее явления богомольцы стали доставлять по воде. Через Орлов, Котельнич, Кукарку проходил низовой крестный ход.
В 1614 году Великорецкий образ Николая Чудотворца вновь посетил Москву. К иконе пожелал приложиться царь Михаил Федорович Романов. И в этот раз образ был возвращен в Свято-Троицкий собор Вятки.
Кстати, были в истории крестного хода и перерывы. Сейчас упоминают о том, что как-то раз икону не принесли на место ее явления и ударили морозы, был неурожай и голод. Пришлось совершать крестный ход позже обычного для него времени. Но это не единственный в истории хода случай. Запрещали его не только советские власти в двадцатом веке, но и один из архиепископов Вятских.
Временами происходящее напоминало языческие жертвоприношения. Пень громадного когда-то дерева окружали зажженые свечи. Люди спешили отломить по кусочку древесины, кто-то прикладывался к пню как к святыне. Недалеко от пня по крутому высокому берегу карабкались люди. Они стремились к вцепившемуся мертвой хваткой в землю дереву, которое балансировало на самом обрыве кручины. Его корни, подрытые со всех сторон, напоминали крючковатые пальцы старухи. Люди проползали под ними, взбираясь на равнину. Старики отталкивали от себя протянутую к ним руку помощи. Для них опасный берег был символом крестного пути, а их ноша – грехами, которые они не могли переложить на чужие плечи. Считалось, что путь к дереву надо преодолеть трижды.
Народные поверья привели к тому, что в 1733 году архиепископ Лаврентий Горка запретил крестный ход на Великую. Вновь понесли икону к месту явления лишь спустя четыре года.
Около семи часов вечера звоню Юле. Они под сильным дождем подходят к Мурыгино. Вместе с голосом доносятся порывы ветра, кажется, что он вырывает телефон из рук.
Сегодня ребята ночь проведут у тети Сергея. По себе знаю, что подъем будет очень тяжелый. Когда спишь под открытым небом, полностью не расслабляешься, ждешь неосознанно продолжения пути, мягкая же постель вырывает тебя из ритма хода и подъем мучителен.
08.06.04
Сегодня крестный ход возвращается в Вятку. В местных новостях передавали, что в этом году на Великую шло три тысячи богомольцев. Я не удивлюсь, если эта цифра действительно такова.
Уже четыре года Великорецкий крестный ход является всероссийским. Он самый древний и самый протяженный. Более ста пятидесяти километров прошли паломники. У многих – мозоли на ногах, потертости, общая усталость. Но одно из удивительных явлений хода – самые болезненные ощущения проходят без следа в первые дни по возвращении. Остается лишь сожаление, что крестный ход позади. Тяжело покидать благодатную атмосферу, в которой жил пять дней.
Воспоминания о крестном ходе в течение года будут придавать силы, ты будешь ждать следующего лета, чтобы вновь пойти на Великую. В этом году крестный ход подарил мне двое суток, даст Бог, в следующем продержусь дольше.
Мне кажется, что самые точные слова о крестном ходе принадлежат священнику и поэту Андрею Логвинову. Ими я и завершаю свои записи о Великорецком крестном ходе 2004 года.
Крестный ход - он идет и идет
По земле моей каждый год.
Среди бед, среди тысяч забот
За столетьем столетье проходит -
Он в тебе и во мне, крестный ход,
Из беспамятства совесть выводит.
Пусть мы спим – только где-то идет
Крестный ход.
Даже если народ водку пьет,
Все святыни в безумстве сметая, -
Как трава сквозь асфальт прорастет
Всенародная память святая,
Восстает, если снова зовет
Крестный ход.
И народ мой святыни несет,
С непривычки порой спотыкаясь,
И народ мой молитву ведет,
На словах непростых запинаясь.
Средь лихих непогод пропадет? –
Никогда не погибнет народ,
Раз как совесть живая идет
Этот вечный великий поход – крестный ход.
15.1.1. Священник Андрей Логвинов
08.06.04