Рыжий медленно, прижимаясь всем телом к земле, подползал к ничего не подозревающей курице, беспечно клюющей только ей ведомый корм; верная подруга Вислоухая находилась неподалёку, с другой стороны от курицы, лениво почёсываясь и всем своим видом показывающая, что до курицы ей дела нет. Когда до жертвы оставалось несколько метров, Рыжий, пружинно вскинувшись, кинулся на хохлатку, одновременно с ним и Вислоухая, оставив блох в покое, стремительно приближалась курице наперерез. Увидев летящие ей на встречу две оскаленные пасти, хохлатка с испугу присела, издав истошный вопль, однозначно означавший, что "п… ц подкрался незаметно", и в последний миг, замахав крыльями, почти без разбега, оторвалась от земли перед самыми мордами собак; низонько, но достаточно, чтобы собаки не достали, полетела на хозяйское подворье. Издав запоздалое "куд-куда" петух загоношился, по ходу оседлал первую попавшую курицу, увидев, что наделавшая шуму курица, молотя крыльями, приближается прям на него, кинулся на обидчиков; однако заметив, что подмога, в лице хозяина, появилась вовремя. Хозяин схватил каменюку и бросил в собак: "Чисто волки, зараза!"
Рыжий весело оскалился: "Не очень-то и хотелось эту курицу ловить, так, от безделья: не поймаем -хоть согреемся!" Вислоухая залилась радостным лаем: "И то правда!" Весело полаивая собаки побежали к речке, где возле рыбачьего стана, перед дамбой, стояла сетка заграждающая выход рыбы за территорию облова речки рыбаками. Рыжий знал: если войти чуть в воду и ухватив сеть потянуть на себя, то в ячейках сети обязательно будет застрявшая небольшая рыбёшка, которую Вислоухая, резво откусывая, быстро поглощала. Потом менялись местами. Иногда в сети стояла стая крупного толстолобика, пожёвывающая ростки прибрежного камыша, и собаки терпеливо ждали, когда мимо проплывёт моторка рыбаков: испуганный рёвом мотора толстолоб начинал выпрыгивать из воды во всех направлениях, и если получалось так, что рыба выпрыгивала в направлении берега, то собаки бросались в воду, успевая ухватить по рыбине.
Но жизнь на речке была и опасной. Хоть их логово находилось далеко от станицы, охотники, приезжающие поохотиться на дичь, стреляли и в собак: Рыжий носил в боку заряд дроби, благо, что заряд был на излёте. Вислоухая осталась единственная в живых из помёта щенят: их мать не вернулась в нору, так как была сбита машиной и медленно околевала на обочине дороги; щенята, жалобно скулившие и голодные, привлекли внимание ондатры: потихоньку и не спеша таскающая их к себе в нору, уже на корм своим детёнышам. И только Вислоухая, первенец в помёте, осталась жива; подкормилась, питаясь всем чем придётся. Гоняясь за полёвками, встретила Рыжего. Собачья свадьба закончилась пятёркой выводка, но вырастить их не удалось: Вислоухая стала натаскивать щенят на ловлю рыбы, как самого доступного способа прокормки, и в очередной раз, доставая мелочь из сети, нарвались на рыбаков. Щенят половили сразу корзинами для рыбы, Рыжий с Вислоухой успели отбежать и заворожённо смотрели, как рыбак, собрав малышей в корзину, подошёл к дамбе и высыпал их потомство в бурлящую внизу воду, как ненужный мусор.
Из глаз Вислоухой капнула слеза…