Жила-была..Или нет, не так.
Росла однажды на грядке молоденькая морковка.
Да, вот так.
Зрела себе потихоньку под лучами солнышка, нарастала корнеплодом, болтала с соседками по грядке и встряхивала зелененькими кудряшками, беззаботно фотосинтезируя.
Сидит девица в темнице, - рассказывали ей народное, - а коса на улице.
Девица в темнице – явление достаточно взрывоопасное, как мы знаем. Вокруг таких девиц, с косой на улице, какие-то терки вечно происходят: то змей-горыныча залетного голов лишат, то богатыря какого с буерака уронят по запарке, то чудо с юдом, а рыбу с китом перепутают.
Но поскольку темница – образ скорее мечтательный, чем реалистичный, то и опасности никакой обществу нет. Как правило.
Так и сидела бы наша морковушка на грядке, пока к ней бурячок какой-нибудь ни прибился бы, но какой тогда смысл о ней сказку писать? Поэтому морковка песенку пела, в детстве из одного популярного фильма подцепленную: "умру ли я, - старательно выводила, - умруу ли я! Умру ли я в гарниире страаасти! Иль закалят меня напаааасти!"
В общем, подвалил к морковке перец один.
Острый такой перчик, небольшого, но весьма заграничного (за границами морковкиных представлений об условностях) вида.
Весь из себя, ну вы знаете.
Забрался на бугорок, посмотрел сверху вниз пряно, хвостиком своим полюбовался, да и говорит:
- хэй, рыжая! А ты _ничотак_ чувырла. Пасленовая. И мне под стать и под цвет, форма-размер, да мы прям близнецы с тобой! Пойдем со мной, я тебе Манго покажу. Есть такой супер-овощ, Манго называется, слыхала когда-нибудь?
Морковке, которая с грядки никогда и никуда не отходила и, само собой, ни о каких супер-овощах не слыхала, название «манго» показалось ослепительно вызывающим, как и весь перченый облик добра молодца. И очень ей обращение «пасленовая» понравилось, ласковое такое, гладенькое.
Так и выдернул перец морковку с грядки, да и потащил ее за собой, развлекаться.
Весело, говорит, нам будет, пасленовая, вот увидишь! Мы с тобой такие два одинаковых перчика, ты тоном светлее, я тоном темнее.. Чего ты согнулась, не пойму? Откуда слезы? Кто жжется? Что ты наговариваешь-то на меня, стервозная морква, я же просто иду с тобой рядом? Ну ладно, погоди, сейчас дойдем, там все будет. Там жизнь, там движуха! Да не тормози корешками-то, перебирай пошустрее, ты на своей грядке совсем ничего не знала, так бы и перезрела там, безо всякого смысла, света белого и цветного не увидев. Ты благодарна мне должна быть, поняла? Тащу ведь тебя, беспросветную! И попинывает морковку от досады, чтобы шла быстрее.
А в ней от беспрерывного жгучего чиха и пинков стимулирующих червячок завелся. Червячок сомнения.
И шепчет ей – может, не так уж вы и похожи? Может, форма-то врет? Пасленовые это кто? Слушай, давай не пойдем дальше? Может, тут развернемся и тихонечко обратно на грядку пошкондыбаем?
Рассердился тут перчик совсем. Семенами своими жгучими заискрил пулеметно, соцветиями затопал, на морковь ругается – червивая ты, ай, дрянь какая, червивая! Мало что тащу тебя, порченую, так ты еще и сопротивляешься!
Злится перец от обиды за неблагодарность морковную, аж на сок исходит. И чем больше исходит, тем больше морковке жжет, плачет она и плачет.
- Да ты сумасшедшая совсем!, - сердится перчик и топает, ты ненормальная! Полная грядка моркови, дери – не хочу, а я тебя, больную, выдернул, пасленовой называю и к настоящей жизни тащу, благодари давай!
Стыдно морковке становится, она червячка своего заморить пытается – мол, чего шепчешь, зачем перца хорошего обижаешь? Он пасленовой меня называет, жизнь настоящую показать хочет. А червяк тоже, ох и гибкая сволочь, вроде свернется калачиком, и как бы нет его. А потом вдруг как расправится, да как начнет штопором ввинчиваться, что морковке от собственного визга верится, что она с ума давно соскочила.
Еле дотащил перец морковку до котла. Разбежал ее, подсадил и прямо в котел вместе с ней прыгнул. Потому что он к ней, к сумасшедшей, привык же, тоже понимать надо. Перцы своих на полдороге не бросают.
Вопит морковка, рыдает, разваривается. Вынь меня, - умоляет. ВыыыыыЫнь!
А перчика-то сразу из котла выкинули. Он прыг, его обратно шмыг. Как обычно с чересчур острящим перцем поступают. Он вокруг морковки скачет, от досады пинает ее и ругается: опять ты со своей ботвой! Опять! Все для тебя сделал! На себе пер! Смотри, какой креатив вокруг, бурлит все, кипит, вот это жизнью называется, что ты вопишь как раненый помидор? Что позоришь меня перед пацанами? Манго я тебе обещал, ну знаешь! Не заслужила ты манго, ты мне благодарна будь, я тебя с грядки выдернул и в жизнь привел! Давай прыгай туда-сюда, как я! Прыгай, я сказал!!
А морковка прыгать-то не умеет. Нет в ней эфирных масел в таком количестве, чтобы из котла-в-котел прыгать. Незадача.
Но тут до червяка жар дошел. Как встал он во весь свой червячный рост, да как начал пружинить, и давай лианой за соломинки хвататься. Раз-два-восемь, братцы, поддержите-ка! Морковь-то моя - совсем полуразваренная, а куда мне без нее, опять пристанище искать?
Мир не без добрых овощей, помогли червяку морковному. А перец, раздобревший на морковкиных пирогах, как того червя в полный рост увидел, вдруг сдулся резко, побледнел так весь, да безвкусным порошком и осыпался.
Один сельдерей, что давненько мимо рос, подкалеченной морковке остатки оранжевости из котла выковыривал и былую форму ей придать норовил. А морковь, как перца своего осыпавшимся увидела, чуть вообще в заговень не превратилась. Самым страшным мигом ей эта картина представилась, самым лютым за все их совместное с перчиком путешествие. Ооох, кричит (и откуда силы на крик остались), овощи родные, огородные! И кто бы мог подумать, что перчик мой, весь из себя кайенский, такой ссыпучий окажется, я ведь думала, несокрушимый он, и легендарный! Про манго рассказывал, пряности под ноги бросал!
А сельдерей рядом стоит как врос, от морковкиных заговней не колыхнется даже. И приговаривает: не плачь, морковка. Все могли подумать. И думали все. Ты одна его ссыпучесть не видала. Не плачь, а то с тебя прилепленные обратно стружки отваливаются. Перец он. Обычный перец, овощной. Семейства пасленовых. Откуда в наших северах кайенские. Не плачь. От дура-то.
Тут морковка плакать ненадолго прекратила и поинтересовалась гнусаво: а я сама? Я разве ж не пасленовая? Меня перец всегда пасленовой звал, ну когда не матерился..
Сельдерей даже флегматичный вид принять забыл от изумления. Но не дрогнул все равно. Из вежливости посмотрел внимательно на морковку, как бы оценивая, и бесцветным голосом резюмировал: зонтичная ты. Извини, рыжая. Но ты зонтичная. Как по ботанике и положено. И вздохнул от невежества чужого.
А морковка сильно впечатлилась. И пошла учить ботанику.