За окном хоть дожди, хоть метели,
Хоть цунами - ему все равно.
Он три года прикован к постели,
Он о смерти мечтает давно.
У него поседевшие брови
И морщины - старик стариком.
Спертый воздух отчаянно ловит
Он своим перекошенным ртом.
Может, хворь - это кара от Бога?
Глаз не видит, рука - будто плеть...
Он, конечно, жалеет о многом,
Да теперь уже поздно жалеть.
Он, что мумия, только живая -
Исхудавший и белый, как мел.
Но с ума не сошел, понимает,
Как ужасно родне надоел.
И друзья к нему больше не ходят,
Это раньше ходили толпой.
Все забыли о нем за три года,
Он для них вроде как неживой.
Он и сам уже сердцем в могиле,
Где блаженство и вечный покой.
Жить на свете на белом нет силы
И нет силы покончить с собой...