Где оказывается наша не пропадало, оказывается и такое случается. Позади полтора года трудового десанта в Хабаровском ДОКе, где мы приобрели неплохие производственные навыки и хорошие производственные рекомендации. Согласно записи в трудовой книжке 01.02.1964 года с Хабаровского ДОКа был уволен в связи с переводом на дневное отделение Хабаровского Политехнического Института. Для нас началось обучение в новом храме науки с проживанием в трехместной комнате на втором этаже студенческого общежития № 5.
Живем тем же интернациональным составом, что и в заводском общежитии. За время производственного общения мы притерлись и с полуслова понимали друг друга. После каждого лекционного дня на самоподготовке мы совместно с Пак Мин Су прорабатывали полученный теоретический материал, поэтому учиться было легко и даже просто.
Помню, как вначале нам даже чего-то не хватало, мы находились, как в прострации. Нам недоставало жесткого заводского ритма, «битвы за план», к которым мы уже успели привыкнуть и одной только учебы было маловато, организм готов был выдержать дополнительные нагрузки, которые в скором времени представились.
В ректорат института обратилось руководство Крайисполкома с просьбой оказания помощи в частичном формировании штата спасателей – пожарными за счет студентов дневного отделения. Режим работы был: сутки работаешь и двое суток отдыха, с выходом на работу на четвертые сутки.
В день дежурства студент прибывает на службу после занятий в институте, т.е. пропуска занятий не будет. Форма одежды общевойсковая: летняя, зимняя и специальная для выезда на задания. В дни дежурства бесплатное питание, заработная плата 50 рублей в месяц. Я и Аринович дали согласие на службу спасателями на период учебы в институте и были зачислены в штат военизированной пожарной части номер четыре (ВПЧ – 4). В трудовой книжке появилась запись: «зачислен пожарным 23 сентября 1964 года».
Это была городская военизированная пожарная часть на четыре хода специализированных машин с цистернами, расположенная в одном квартале от нефтеперерабатывающего завода. На первом этаже трехэтажного здания располагалась наша часть со своей материальной базой, а это, как я сказал выше четыре пожарных машины с цистернами и пушками для пенотушения, механизированная лестница и насосы для забора воды из гидрантов или из любых резервуаров и прудов, а так же большой учебный тренировочный плац со стеною здания до четвертого этажа, куда по времени и команде командира мы должны были умело и быстро подниматься с помощью штурмовой лестницы на любой из этажей для проведения спасательных работ.
Нас учили быстро разматывать рукава и соединять их в водоводы и работать брандспойтом, а так же учили работать в сильно задымленных помещениях, используя кислородные аппараты.
Учебные занятия перемежались с выездами по тревоге на возгорания и пожары в каждое дежурство не менее двух и более раз. Поэтому быстро пришли необходимые навыки и профессиональный опыт.
Через полгода я был назначен первым номером, поэтому первым шел в огонь, как в бой, где бы он ни происходил. Это была мужская работа, которая требовала большой самоотдачи и выверенных коллективных действий и с двух вызовов реально мог не вернуться в отряд живым и невредимым.
Это случилось на третьем году службы. Помню, как в морозную зимнюю ночь по тревоге мы выехали в мединститут на тушение пожара возникшего в актовом зале. Пожару была присвоено высшая степень опасности, когда мы прибыли на место тушения пламя уже бушевало внутри здания на большой площади. По механической лестнице быстро поднялся на уровень третьего этажа и через разрушенный пламенем оконный проем подал струю воды на очаг пожара и чтобы более надежно держать на высоте водяной рукав с брандспойтом, перелез через подоконник вовнутрь здания, продолжая уверенное тушение. И вдруг услышал треск и шум от обрушения перекрытия. В доли секунд я снова был на подоконнике, держась за механическую лестницу. Меня чудом не сбросило вниз воздушной волной от пролетевшего мимо бетонного перекрытия и упавшего туда, где я только что стоял.
Сильный мороз сковал промокшую пожарную робу так, что я с трудом спустился с лестницы на землю и меня на руках внесли в теплую кабину, говоря, что я в рубахе родился и успел покинуть опасную зону здания до обрушения потолка.
Второй критический случай произошел при тушении одной из «печей» на нефтеперерабатывающем заводе, куда мы по тревоге прибыли из-за разрушения трубопровода и открытого пламени на высоте более 20 метров от земли.
По металлической лестнице я быстро поднялся на высоту выше протечки в трубопроводе и по веревке мне подали рукав и давление воды, которую я направил точно в цель. И вдруг получилась обратная реакция. Возможно, из – за резкого охлаждения трубопровода паровой удар расширил отверстие и усилил выброс горящего нефтепродукта. И я водой не тушил, а разгонял пламя по металлическому периметру всей печи. Для меня огнем был отрез путь отступления к земле.
Я вспомнил, как нам говорили, что при подобном случае два года назад погиб спасатель. Водой мы действительно в данном случае по тушению огня ничего не могли сделать, но в атаку вступили пушки пенотушения и более мощные водометы, которые сбили пламя, и локализовали пожар, заодно и меня чуть не смыли мощной ударной водяной струей с верхней аварийной площадки.
Мокрый до нитки я спустился на землю, но это были уже мелочи, главное, что мы с поставленной задачей справились и очередной раз одержали важную победу, спасая народное достояние.
Работа в отряде спасателей учебе не мешала, а наоборот больше способствовала учебному процессу. Это был серьезный материальный стимул к студенческой стипендии. Во – вторых, была возможность по использованию на работе свободного от вызовов времени для реализации собственных институтских задач, которые в красном уголке отряда решались многократно быстрее, чем в комнате общежития, поэтому с опережением многих студентов выполнял курсовые работы и подготовку к экзаменам, потому что никто не мешал заниматься в красном уголке отряда. И даже наоборот, я встречал сочувственные и доброжелательные взгляды своих старших коллег - огнеборцев.
На аэроклуб оставались только субботние и воскресные дни, поэтому если в выходные дни не было дежурства в отряде, то с раннего утра до позднего вечера был на аэродроме.
За мною был закреплен пилотажный планер «Бланик» № 15, на котором отрабатывал виражи и поиск восходящих потоков, чтобы как можно дольше держаться в воздухе.
Душу греют воспоминания, как наш комнатный казначей Пак Мин Су – «Юрий», каждый месяц умудрялся экономить на завтраках и ужинах, а полученный остаток от складчины мы тратили в ресторане, куда совершали выход, чтобы в приятной обстановке посидеть, отдохнуть и готовить себя к взрослой жизни. С ресторана до института возвращались только на такси, подъезжая прямо к подъезду общежития. Раз в месяц мы могли себе это позволить. Продолжение в повествовании "Студенческий калым".