Елена Васильевна заметно волновалась. Сегодня последний день её педагогической карьеры. Последний день работы в школе, которой отдано свыше сорока лет жизни. Сегодня в школе, которая, по сути, стала ей родным домом, в школе, где она, учитель русского языка и литературы, прививала детям любовь к чистому и светлому, учила любить, верить и мечтать, учила ценить добро и справедливость, ("добру откроется сердце"), сегодня в этой школе, где каждый из её учеников был почти её родным ребёнком (своих детей да и вообще семьи у Елены Васильевны не было), её торжественно провожают на заслуженный отдых.
65 лет... Уже 65... Когда, как да и откуда набежало их, этих лет, столько?
Да и какими они были, эти, так быстро промелькнувшие, годы? А были разными.
Были годы светлые, были годы горькие (потеря родных), были просто обычными. А были и полные искристого счастья. Тогда она ещё была не Еленой Васильевной, а была светловолосой студенткой Леночкой.
Елена Васильевна мельком взглянула в зеркало, словно пытаясь взвесить, насколько Елена Васильевна отличается от той Леночки. Да, у Леночки не было морщинок, у Леночки волосы слегка вились и отливали золотом, а сейчас вместо золота проседь... Вот глаза почти те же, не потеряли своей лучезарности и доброты, не поблекли. Только, кажется, стали серьёзнее, проницательней и мудрее. Хотя в глубине их по-прежнему таилась смешливая искорка, готовая разгореться в улыбку. А ещё дальше, в "святая святых" этих глаз свернулась крошечным клубочком печаль...
Печаль - это он, Женька. Её единственная любовь, её горькое счастье, её вечная печаль. Когда же они виделись в последний раз? Был конец июля или начало августа? Конечно же август, третье августа. Вдруг Елене Васильевне так явственно почудилось тепло его ладони, что она внимательно посмотрела на свою руку, словно ожидая увидеть чудо. Увидеть его, Женьку, такого далёкого и, по сути, чужого, но в то же время по-прежнему дорогого и родного. Увы, ничего кроме своей руки со скромным колечком на безымянном пальце она не увидела...
Взволнованная учительница ещё раз взглянула в зеркало на противоположной стене, привычным движением поправила причёску, улыбнулась себе и направилась к двери класса. В класс она вошла с лёгким волнением. Её класс, её выпускной класс...
Девичьи и юношеские взгляды приветливо встретили появление учителя. Сразу затих оживлённый шумок. Елене Васильевне подумалось: "Совсем взрослые, молодёжь.
А совсем ещё недавно были забавными, очаровательными и такими непосредственными малышами, затем вихрастыми и ершистыми подростками. А сейчас - молодые люди.
Вот за первой партой Люся Никонова, белокурая, нежная и трудолюбивая. Рядом Антон - задира и весельчак. Ни один классный час, ни один диспут не проходил без его активного участия. Он всегда "откапывал" такие интересные факты-сообщения, что умолкала, внимательно слушая, даже общепризнанная болтушка-хохотушка Аннушка.
А вот очень серьёзный и очень талантливый Андрей. Он мечтает, окончив школу с Золотой медалью, посвятить себя "всерьёз" Международной юриспруденции.
А вот... Глаза учителя с пытливой теплотой всматриваются в лица своих учеников. Те отвечают ей открытым и доверчивым взглядом.
Наконец взор Елены Васильевны останавливается на юноше и девушке, которые сидят за последней партой у окна. Те приветливо улыбнулись в ответ. Это Виктория и Евгений.
Учитель не имеет права иметь "любимчиков", но, тем не менее, они "без права" есть у каждого педагога. Вот и Елена Васильевна особое расположение питала к этой паре. Правда, она старалась нигде и ничем не проявлять, не демонстрировать этого. Возможно, к Виктории и Жене она была даже более требовательной и строгой, чем к остальным. Но в душе её жила почти материнская нежность к ним и гордость за их успехи (оба были поразительно способны и трудолюбивы).
А ещё... Вика поразительно напоминала Елене Васильевне её саму, а Евгений - его, того вихрастого зеленоглазого Женьку из её далёкой юности.
Снова, лишь на секунду, всплыли в памяти те незабываемые глаза, и педагог
начала свой последний, свой прощальный урок.
"Любовная лирика в русской поэзии Х1Х века" - напомнила она тему урока. Елене Васильевне очень хотелось, чтобы поэтические строки пробудили в юных сердцах чувства нежности и страсти. чистоты и света, тонкости и обаяния, пробудили чувственные струны души. Учитель просила класс серьёзно отнестись к этой теме, приготовиться поговорить "откровенно о сокровенном", поделиться своими мыслями, чаяниями, своим пониманием значения высокого чувства "Любовь". И, конечно, почитать свои любимые поэзии.
Желающих говорить о любви, читать полюбившиеся стихи оказалось более чем достаточно. Особенно усердно тянул руку маленький тщедушный Денис, давно и безнадежно влюблённый в пышногрудую красавицу Анжелику.
"Я Вас любил, любовь ещё, быть может", - начал он, не отводя глаз от лица "девушки своей мечты". Но взгляд Анжелики оставался безмятежно-равнодушным и только загорался каким-то феерическим светом, встречаясь со взглядом Павла - спортсмена и умницы. Но Павел был абсолютно равнодушен и ко взглядам Анжелики, и к её очаровательной внешности. Ему нравилась тихая, скромная, неприметная Наташа из параллельного класса.
"Ну почему, почему так? - вдруг мелькнула у Елены Васильевны мысль. - Почему Павлу суждено было полюбить Наталью, не отвечая на чувство Анжелики и не замечая её страданий? Ох, уж эти извечные "Почему?"
Вдруг поднял руку Алексей (в классе называли его Алекс), обычно застенчивый. молчаливый, скрытный. Учительница приветливо пригласила его к доске. Лёгкий румянец появился на щеках юноши. "В давнем номере журнала "Юность" мне случайно попалось стихотворение. В нём были строки: "Я ночи жду. Только она тоску-печаль мою излечит". В ответ на эти строки я написал свои. Вот они":
Класс притих, удивлённый. Никто не знал, что Алексей пишет стихи. а тем более о любви. Смущённо откашлявшись и покраснев ещё больше, Алекс прочёл:
Тихо. Холодно. Плачет дождь.
Ночь ползёт, ссутуливши плечи...
Чушь придумали. будто ночь
От тоски и печали лечит.
Всё. Метельный пожар в крови
Заметает следы свиданья.
Я отдам за глоток любви
Вечный Рай и Ад Мирозданья.
"Всё", - сказал юноша и, совсем смущённый молчанием класса, поспешно направился к своей парте.
Несколько секунд класс безмолствовал, а затем раздались аплодисменты и возгласы: "Лёшка, браво!" "Молодчина, Алекс!" "Почему не признавался?" "Почитай ещё!" Но Алексей, теперь уже окончательно смущённый, отказался, пообещав это сделать в другой раз.
А тут и заливистый звонок провозгласил окончание урока. Но успели высказаться далеко не все. Елена Васильевна хотела предложить продлить "поэтический час", но не успела. Ученики, каждый с цветами, обступили стол любимой учительницы. Каждому хотелось сказать ей своё "Спасибо" и услышать тёплое напутствие в ответ. На столе Выросла целая гора цветов. "И где они их только прятали?" - подумалось Елене Васильевне. Скупая, чистая слеза затуманила её глаза. "Елена Васильевна, ну как же мы без Вас?!" - вдруг громко, с явной печалью в голосе почти выкрикнула Оленька Титова.
"Родные мои, я непременно буду вас навещать. Надеюсь, что на вас мне жаловаться не будут. Шучу, конечно. А заменит меня прекрасный педагог, тоже мой бывший ученик, Леонид Ильич Любаров. Кстати, он пишет отличные стихи. Вскоре презентация его очередного сборника. Так что всё будет хорошо, милые!" - Елене Васильевне очень хотелось сказать эти слова бодро и весело, но голос предательски дрогнул... В сопровождении эскорта юных педагог направилась в учительскую.
А в 16.00 школьный актовый зал был переполнен. Здесь были: ученики, их родители, педагоги. Явились и педагоги, которые давно уже пребывали на "заслуженном отдыхе". Елену Васильевну уважали и любили.
Открывал торжество директор школы. Сначала он сказал очень тёплые слова в адрес Елены Васильевны. а затем, расцеловав её и вручив ей охапку белых роз, передал слово начальнику горОНО Юрию Николаевичу.
Юрий Николаевич сначала сказал о неоценимом вкладе прекрасного педагога и не менее прекрасной женщины Елены Васильевны в дело обучения и воспитания подрастающего поколения. Затем перечислил все её высокие Звания и Правительственные награды. В завершение он вручил ей очередную Правительственную награду, конверт с денежной премией и огромную корзинку цветов. Взволнованная Елена Васильевна смущённо благодарила. А далее - светлая струя поздравлений, пожеланий, благодарностей, воспоминаний, концерт учителей и учеников... И цветы, цветы. цветы... Море цветов...
После Юбилейного застолья расходились поздно и тепло. Коллеги наперебой предлагали юбиляру отвезти её домой со всеми многочисленными подарками и цветами.
Честь сделать это выпала директору школы и учителю физики - у них оказались самые вместительные авто. Когда Елена Васильевна, принимая последние прощальные объятия и поцелуи коллег, уже готова была сесть в машину, к ней подошли её любимцы, Виктория и Евгений.
"Елена Васильевна, а можно и нам с Вами? - в один голос спросили они. - Мы поможем занести цветы".
"Конечно, милые", - ласково ответила Елена Васильевна. И машины помчались по вечернему городу.
А вот и дом. Нет, не дом, а однокомнатная квартирка на третьем этаже многоэтажки в спальном районе. Все поднялись на третий этаж, а Вика с Женей несколько раз спускались, пока все цветы не оказались дома. Радушная хозяйка поставила на стол удивительно красивый сделанный на заказ юбилейный торт.
Все стали восхищаться тортом, надеясь, что он не менее и вкусен. А Вика с Женей отправились на кухню готовить кофе. Они часто бывали в этой уютной квартирке, где повсюду книги, книги, книги, а потому чувствовали себя здесь весьма комфортно.
Когда кофе уже был готов, старшее поколение вдруг заторопилось. Коллеги тепло простились с Еленой Васильевной и ребятами. А Елена Васильевна села за стол со своими юными гостями. Вика восхищалась кофе, он сегодня казался ей особенно ароматным. А известный сладкоежка Евгений с удовольствием, без малейшего смущения "уплетал" уже третий кусок торта.
После застолья молодёжь не спешила уходить. Они разместили, правда, с трудом, цветы во все имеющиеся в квартире ёмкости. Вика убрала со стола, не давая Елене Васильевне это сделать. Затем втроём с интересом листали новые журналы, делились впечатлениями о сегодняшнем уроке и школьном торжестве, хвалили мужской дуэт (учитель физики и молодой математик). Вспомнили и стихи тихони Алекса. А потом настала пора прощаться. Елена Васильевна радушно приглашала ребят заходить почаще.
Когда молодые люди спустились уже на первый этаж, они вдруг услыхали голос своей учительницы: "Подождите, подождите, пожалуйста!" Взволнованные, они побежали обратно. Но страхи их были напрасны. На площадке стояла улыбающаяся Елена Васильевна. В руках она держала огромную коробку конфет. "На дорожку", - весело сказала она. Вика пыталась отказаться, но Женя её успокоил, сказав, что и нести коробку, да и есть её содержимое готов он сам. Все засмеялись. Ребята спускались вниз, оглядываясь и прощально помахивая руками.
Возвратившись в комнату Елена Васильевна утомлённо опустилась в своё любимое кресло. Сколько же здесь думано-передумано, читано-перечитано! Сколько здесь радовалось, печалилось, мечталось, вспоминалось... "Вспоминалось"... Елена Васильевна вслух произнесла последнее слово. И вновь перед мысленным взором этой,печально-счастливой и утомлённой трогательно-волнительным сегодняшним днём, женщины всплывает другой день, день из её далёкой юности. В тот день её единственный, родной и по сей час Евгений, Женька улетал по назначению в столицу одной из восточных республик. Он закончил строительный институт с отличием, с красным Дипломом, и направлялся в Академию наук. А ей, Елене, ещё учиться целый год. Целый год без него, без Женьки!
Весь курс Леночки знал об их "возвышенной любви" - именно такую любовь "исповедовала" и "проповедовала" юная Елена. Она была убеждена, что любые "чувственные проявления любви", в том числе и поцелуи, допустимы лишь после таинства бракосочетания. "А правильно ли это?" - вдруг мелькнула "крамольная" мысль. Но Елена Васильевна отогнала её и вновь предалась воспоминаниям.
Вот они сошли с трамвая, где один билет оказался "счастливым" - сумма первых трёх цифр равнялась сумме трёх последних. Этот билет Еленой Васильевной храним и по сей день с иными немногочисленными "реликвиями" - письмами Женьки, двумя засушенными листочками ореха, присланными им в конверте, лотерейным билетом с надписью его рукой "Леночке на счастье" и грампластинкой, подаренной им перед отъездом.
Она и Евгений рядом, рука в руке. И аэропорт уже совсем рядом. А Леночке хочется идти так долго-долго. Ей хочется отодвинуть этот, неумолимо приближающийся, момент расставания. Глаза той, юной Леночки туманит слеза. Они оба печальны. Евгений пытается бодриться: "Милая моя, родная! Ну не горюй! Не плачь, а то и я сейчас буду плакать". В его глазах тоже блестят росинки слёз. "Послушай, солнышко моё, что я тебе скажу. В их Университете тоже есть факультет, как у тебя. Я вчера проверил в Справочнике для поступающих в вузы. Так что нам
осталось совсем немного, совсем чуть-чуть. Ты поучишься только первый семестр, только один семестр, пока я устроюсь с работой, с жильём. И совсем скоро ты приедешь, и мы больше никогда не будем расставаться! Будем всегда вместе!"
Леночка слушала его голос и проникалась верой, что всё так и будет. Как же она верила каждому его слову! Ведь он единственный такой, он ОСОБЕННЫЙ!. Леночка и всех на курсе убедила, что её избранник - особенный. Иногда девочки в комнате общежития говорили ей: "А ты не боишься отпускать так далеко своего "особенного"? А если его уведут?"
"Нет, - тихо, но убеждённо говорила Елена. -Я его так люблю, что он просто не сможет, не сумеет меня разлюбить". И мечтала стать для него самой-самой: самой
любящей, самой умной, самой красивой, самой нежной и доброй и ещё очень много раз самой-самой. Он всегда будет мною гордиться, думалось девушке.
А Евгений между тем продолжал: "Родная, улыбнись! Ты теперь навеки в моём сердце. Навеки! Приехав на место и устроившись на работу я непременно потом отыщу этот университет и пойду туда. Я опишу тебе, какие там аудитории, какие преподаватели. Опишу всё-всё! А ещё я ужасно боюсь, чтобы тебя у меня не похитили. Ты даже сама не представляешь, какая ты чистая, какая светлая! Как же я люблю тебя, счастье ты моё! Ты не представляешь, как мне тяжело с тобою расставаться, милая моя!"
Посадка. У самого трапа Женька вдруг, со смелостью отчаяния, Леночку поцеловал. Она смутилась, обомлела, покраснела, а потом "вознеслась" на седьмое небо! Он её поцеловал, да ещё при всех!
И вот самолёт взмыл ввысь, унося её любовь, её счастье, саму её жизнь...
Наконец первое письмо пришло издалека:
"Леночка, милая моя!
Ещё пронеслось три дня,
Ты мне поверь, дорогая,
Жить не могу без тебя!
Да,да, мне кажется, что я без тебя схожу с ума, начинаю говорить стихами.
А иногда кажется, что я не дождусь конца первого семестра и умру"...
А в конце: Крепко целую. Твой Женька.
И второе, и третье письма полные тоски и нежности:
"Родная моя, все мои мысли только о тебе. Что бы я ни делал. где бы ни был - ты всегда со мной! А на фотографию смотрю каждые пять минут. Вот и сейчас она передо мной...
Крепко целую. Твой Женька".
Но почему-то он ничего не писал об Университете. Письма приходили 2 раза в неделю. Но вдруг писем не было около десяти дней. И вдруг приходит очередное, начинаюшееся словами: "Здравствуй, дорогая моя Леночка! Ты уж думаешь, что совсем забыл тебя твой Евгений?
Нет, и даже ни на минуту. А не писал из-за отсутствия настроения. Из-за их дикого зноя и пыли хожу как больной. По-прежнему живу в общежитии аспирантов республики. Отдельная комната пока не светит.
Да, прохожу дважды в день мимо здешнего Университета. Снаружи довольно серенький, внутри не был.
И ещё. Возле нашего общежития есть танцплощадка. Надо посмотреть кто и что там танцуют.
Пиши, жду с нетерпением. Твой Евгений".
Письмо повергло Леночку в глубочайшую печаль. "Всё, это - конец. Он закрыл для меня своё сердце. Но почему? Почему?! Наверное, пленился другой. Больше я ему никогда не напишу".
Всю ночь Леночка не сомкнула глаз. Печаль, отчаяние разрывали девичье сердце, рождали мысли одну чудовищнее другой. Как жить дальше? Ведь без Женьки жить она не сможет. Сегодня жизнь её закончилась. Но что делать? Остаться навек старой девой? Утопиться? Выйти замуж за полностью слепого и без пальцев однокурсника Алёшу Бахирко и стать ему поводырём? Так хоть кому-то будет какая-то польза от её существования.
А сердце не верило. Рыдая, оно молчаливо взывало: "Женька, родной, единственный, напиши! Развей мои сомнения, утоли мои боли-печали! Я же тебя так люблю, люблю бесконечно преданно и свято!
Ты не можешь меня разлюбить! Милый, позови меня, по-зо-ви!!! Я пешком готова пройти эти тысячи километров, разделяющие нас. Только позови! Позови меня"!!!
Не позвал. И она ему так и не ответила на "горькое" письмо.
А вскорости узнала, что он женился...
Казалось, что этого не перенести, что боль и отчаяние её убьют.
Но выжила. Сумела найти отдохновение, отвлечение в любимой работе, в учениках.
А вот новой любви не сумела найти, хоть и нравилась многим.
Елена Васильевна тихо поднялась, достала заветную шкатулку с его, такими родными и такими горькими письмами. Строчки, кое-где расплывшиеся от слёз...
И фото, несколько фотографий далёких студенческих лет.
Елена Васильевна долго всматривалась в его, до боли знакомые и такие родные черты. Где ты сейчас, Женька? Ты счастлив? А имя моё не забыл? А я тебя вспоминаю постоянно. Сколько раз, любуясь звёздным небом, я утешала себя иллюзией, что ты в это время тоже смотришь на звёздочку и тоже вспоминаешь меня и грустишь...
Елена Васильевна продолжала всматриваться в фотографию, хотя набежавшие слёзы искажали изображение.
Потом она тихо поднялась и подошла к проигрывателю. "Наверное, только у меня одной он ещё остался", - мелькнула мысль. Но проигрыватель был очень общительным и дружелюбным. Он превосходно ладил с компьютером, стоявшим с ним на одном столе.
Елена Васильевна взяла в руки пластинку, ласково провела по ней рукой - его подарок, Евгения. Услыхав вступление, она вновь почувствовала себя Леночкой, села в кресло и прикрыла глаза. И зазвучал чистый голос Муслима Магомаева:
Если вдруг грустно станет,
Если вспомнишь ты о любви,
Позови меня, позови меня,
Хоть когда-нибудь позови...
Елена Васильевна слушала не шелохнувшись.
Давно отзвучали последние аккорды, а она сидела в той же позе.
Можно было подумать, что она, утомлённая, спит.
Но она не спала и, наконец, совершенно тихо, одними губами прошептала:
"Позови меня! Позови меня! Даже в семьдесят - ПОЗОВИ"!!!