Слабо освещенная просторная комната. Сквозь незамысловатые шторы через окно пытается пробраться серое зимнее утро.
Откуда-то справа донесся лаконичный мужской стон, знаменовавший пробуждение. Девушка лениво растянулась в сторону звука. На паркете темного дерева, предварительно устеленном диванными подушками, лежал молодой парень. Кажется, сегодня они проснулись не только впервые, но и синхронно. Он смотрел прямо в ее глаза и улыбался. Одет был в домашние немного поношенные текстильные брюки с мотней и кофту в горизонтальную полоску.
Девушке потребовалось еще несколько секунд, чтобы осознать окружающую реальность. Затем она улыбнулась в ответ – все произошедшее не было сном.
Подушки беспощадно разъехались, брюки опустились до белья, футболка похабно обнажила живот, а давно не стриженые волосы хаотично растрепались. Он поспешно встал, будто опомнившись. Она, суетясь, потянулась за джинсами, руки чуть заметно дрожали. Усевшись на край своего ложа-дивана, словно стремилась ощутить под ногами пол, и, нащупав его, твердо уперла ступни.
- Такие нехорошие сны мне снились сегодня, - со вздохом сожаления промолвила она.
Из соседней комнаты мужской голос отвечал на это нечто оправдательное. Она продолжала:
- Много чего… много разных снов. Я несколько раз просыпалась. И было несколько снов. Мне снилась война.
- Может быть это из-за места?
- Что?, - она натягивала джинсы.
- Нового места, - он стоял где-то в коридоре, отвернувшись.
От чего же такое горькое чувство? Внутри, в центре груди будто комок. Желает вырваться. Но это возможно только с непозволительным потоком слез.
Она поправляла носки (в цветочек да с оборочками). Он высвобождал свет из-под штор. Оба посмотрели в сторону окна: «Здравствуй, новый день». За окном по запорошенной снегом улице родители вели за руку ребенка. «Куда им потребовалось вести его утром в предновогодний выходной?» Но эти мысли быстро покинули голову девочки. Она явно была озабочена чем-то более серьезным. С лица не сходила напряженная гримаса, две складки между бровями – признаки хмурости, стали неотъемлемой частью молодого милого личика.
Если вы еще не поняли, дорогие читатели, то постараюсь популярно объяснить. Вставить, так сказать, свое авторское примечание. Мы с вами явились свидетелями по-настоящему уникального события. Парень и девушка (традиционной ориентации и не объединенные кровными узами) провели вместе ночь, проснулись в одной комнате, за все время не прикоснувшись друг к другу ни пальцем. Он самоотверженно расположился на полу, по-джентельменски предложив свой собственный диван. Ей пришлось одной согревать его всю ночь.
Может быть это стало причиной столь гадкого состояния?
На часах 8 утра. Она с отчаянием шутит: «Самое время делать «приветствие Солнцу».
6 часов назад. Около двух ночи на часах. В комнате потушен весь свет. Через несколько минут каждый будет смотреть свой сон.
Он спросил: «Ну и что ты думаешь по поводу произошедшего вечера?».
В воздухе повисла тяжелая пауза. Время тянулось бесконечно медленно. Ей, казалось, нужно было выразить беспричастность, и она произнесла: «Не знаю, что сказать. Конечно, я сегодня получила много пищи для размышлений от тебя. Благодарю за это».
И они дальше молчали. Из тысяч возможных комбинаций фраз (наряду с: «Ложись ко мне», «Иди ко мне», «Пожалуйста, обними меня») позволительной оказалась только одна. Со множеством вступительных конструкций, осторожно, словно крадучись, она произнесла:
- Можешь, пожалуйста, поделиться тем, что ты сейчас чувствуешь?
- Вечер еще не закончен, я не могу пока подвести итога.
Она лежала на краю дивана, смотря на него сверху вниз, и представляла, что бы могло произойти, если бы он сейчас находился с ней на одной плоскости.
Мысли - что-то между одобрительным «Молодец» и безвыходным «Как хорошо».
Ощущение в груди, будто солнышко светится, сбалансировалось и стало частью ее организма. Она не заметила, как уснула.
7 часов назад. Она сидит на диване, образовав меж пальцев обеих рук треугольник, ноги скрещены, плечи опущены. Он располагается слева от нее: ложится так близко, что касается ее бедра шевелюрой на голове. Она немного сторонится. Он лежит, запрокинув голову назад, и повернувшись в ее сторону, улыбается. Она глубоко выдыхает, напряжение покидает ее тело.
Он спрашивает: «Ты комфортно себя чувствуешь?»
Она отвечает: «Да, все хорошо». И закрывает глаза с очередным глубоким выдохом.
Затем она интересуется, где ей можно расположиться.
«Мы можем разобрать диван. Я лягу на полу. Или с тобой, если ты позволишь»
Она говорит, что не видит в этом проблемы. Дает свое согласие. (Что такого, собственно, может случиться, если они будут спать под одним одеялом?)
Они решают разобрать диван, он скидывает чертовы подушки на пол и с воодушевлением бухается на них:
«Ох, я так спал в Америке! Ничего себе, неплохо, удобно».
Она ожидает, когда он кончит поясничать. Он накрывается одеялом, чтобы ее не смущать, она раздевается до белья и ложится на край дивана, поближе к нему. Он остается лежать на полу.
В центре ее груди что-то формируется и теснит внутренние органы, она дышит, прилагая усилия. Но так тепло и приятно внутри от его сияния.
8 часов назад. Они сидят на высоких барных стульях напротив друг друга, деревянные и скрипучие. За высоким столом. Он только что закончил свой важный длительный монолог, поддерживаемый ее ободрительными кивками. Чай в кружках давно закончился, в чайнике - давно остыл. Она опирается коленом о стол и балансирует на левой ягодице. Он время от времени бросает на ее колено, выглядывающее из-под стола, опасливый взгляд.
Он спрашивает:
- Какую музыку ты слушаешь?, - начинает перечислять разные группы и команды, в том числе несуществующие. Она кокетливо хихикает. Из него льется поток вопросов, она успевает только кивать в разные стороны.
Затем, немного помолчав, он произносит:
«Если хочешь, можешь остаться у меня»
Соединив пальцы левой и правой рук, она вытянула их на столе. Он наблюдал. Она посмотрела на него в упор: «Если тебя не затруднит…» Улыбка ощущалась неуверенно.
10 часов назад. Она стоит в центре комнаты рядом со столом. Она ухватилась за него, словно если сейчас начнет падать в обморок, успеет за него ухватиться. Это говорит не она:
«Я, наверное, пойду. Не хочется идти, но пойду».
«Ну давай сейчас попьем чаю, и вызовем тебе такси»
Она соглашается.
12 часов назад. Она сидит на диване в углу. В руках у нее бирюзовый блокнот в пластиковой обложке и черная гелевая ручка. Она очень внимательно переводит взгляд с листа на него, изучает и водит ручкой по нелинованной бумаге.
Он выразительно вслух читает книгу. Так, что порой, кажется, он обращается к ней и говорит серьезно. Сзади светится высокая туба-лампа, обитая серой грубоватой тканью.
Она старается следить за сюжетом повествования, но все внимание и концентрация нацелены на гибкость и точность изображения.
Закончив рассказ, он предлагает ей съесть немного пиццы. Разговор заходит о ее возвращении домой. Она говорит, что ей нужно закончить рисунок. Он идет на кухню и разогревает еду.
Она продолжает сидеть на диване. Берет книгу в руки и пытается что-то изобразить. Затем просит его увлеченно, не отрывая взгляд от листа:
«Ты бы мог сесть так, как сидел?»
«Ты рисуешь меня?», - по голосу слышно, он удивлен.
Ответ положительный. Она смеется.
Немного завершающих штрихов, и рисунок окончен. Она спрашивает: «Хочешь посмотреть?»
Ответ: «Да, мне бы, конечно, было интересно». И, немного стесняясь, она отдает изображение в его руки. Он осматривает его, на свет, как рентгеновский снимок.
- Интересно. Ты рисуешь в таком стиле?»
- Я просто рисую гелевой ручкой на бумаге»
- То есть, ты пыталась изобразить реальность?
Она кивает.
-Забирай себе, если хочешь. Если нравится, конечно…, - кокетливо, надуманно хладнокровно говорит она, вставая и направляясь в кухню, - он вырывает листок из блокнота. Она принимается за пиццу.
13 часов назад. Из освещения в комнате только лампа, специально поставленная к дивану максимально близко.
У нее в руках книга с рассказами Чехова. Она выступает с небольшой прелюдией «почему Чехов», и начинает читать. Она читает, меняя интонации, по ролям, стараясь полностью передать смысл рассказа. Он внимательно слушает. Словно в комнате их трое, и сам автор сидит на другом конце дивана, рядом с ними сейчас. Они вместе смеются над фамилией «Чечевицын».
Рассказ заканчивается. Он вопрошает:
«Это все?», и котенком смотрит на нее. Ее ментальные руки в собственном воображении по-матерински снисходительно ложатся на его голову, погружаются в волосы. Она откладывает книгу.
- А в чем же смысл? - недоумевает Ребенок.
14 часов назад. Она моет посуду. В квартире начинает пахнуть вкусной едой.
-Так приятно осознавать, что на этих тарелках никогда не было мяса», - говорит она.
Он сидит сзади нее на диване, уткнувшись в ноутбук. По выражению лица заметно: дела не могут ждать.
15 часов назад. Двое долго идут по дороге. С неба валятся снежинки. Она прячет руки в карманы, нещадно продуваемые ветром. Он несет в руках два пакета с едой. Они петляют по дворам, идут мимо какого-то забора. Затем он объявляет: «Нам направо». В дверях он здоровается с человеком. Они оказываются в подъезде пятиэтажного дома. Навстречу им вниз спускается еще один сосед: «Здравствуйте», - произносит он. Она молчит.
На втором этаже он достает большую связку ключей и, путаясь, открывает дверь. Его квартира – свежеотремонтированная студия. Слева - зеркальный шкаф-купе. Он разувается и вешает ее куртку. Направо – комната, по очертаниям напоминающая кабинет. Налево – гостиная, совмещенная с кухней.
«Сейчас, я переоденусь. Минуту», - он куда-то пропадает. Она выгружает из пакетов продукты. Икеевская мебель. Темное дерево и металл – его выбор. Высокий небольшой квадратный стол белого цвета, окруженный стилистически подходящими стульями, зонирует территорию. В другом конце комнаты – черный диван с подушками.
Он выходит, они начинают готовить вместе вегетарианскую пиццу. Он дает ей нужную посуду и двигает ближе ингредиенты. В ее движениях чувствуется волнение и неуверенность: сыпется мимо полосатой миски мука. Она говорит:
- Чувствую себя, будто на экзамене на ведическую жену»
- Я не хотел, чтобы ты себя так чувствовала».
16 часов назад. Она стоит около торгового центра и звонит по телефону. Из трубки доносится: «Нас разделяют полчаса ходьбы. Давай ты…». Она весело подхватывает: «… давай я пойду тебе навстречу?». Они смеются друг другу. Убедившись в направлении, она начинает свой путь чуть ли не вприпрыжку. Она идет вдоль оживленной дороги, огороженная рядом деревьев.
Она радостно вдыхает морозный воздух и вглядывается вдаль, пытаясь, как может сохранить взрослость и хладнокровие, не подает виду. Но внутри себя ликует, ее сердце мчится, вылетает из груди и несется алым пламенем, светится, ослепляя прохожих и растапливая снег.
Тот силуэт впереди вполне может оказаться нужным. Но проиграла только одна песня, значит прошло еще недостаточно времени. Так проносится мимо одинокий человек средних лет, девушка на каблуках, компания ребят. И вот наконец, сомнений нет, впереди он.
Рядом, протягивает руки и обнимает ее. Они улыбаются друг другу.
- Ты бежала?
17 часов назад. Девочка едет в маршрутке. За окном – снежная пурга. Она едет по мосту через широкую великую реку, вглядывается вдаль и о чем-то зачарованно думает.
Она одета в удлиненную парку, на шее повязан большой объемный синий шарф, на коленях – тканевый рюкзак с вышивкой. В руках держит телефон и набирает сообщение. Она то улыбается самой себе, то делает серьезное выражение и погружается в музыку, звучащую в наушниках, и закрывает глаза. Ее образ овеян позитивным настроением и бесконечным счастьем, кажется, ничего не может испортить ее настроения.
19 часов назад. Коридор. По поверхности пола разбросаны вещи. Открыта дверь в ванную, там бедлам. Девушка вертится около зеркала, примеряя то один, то другой набор белья, сушит голову, наносит макияж, вертится-кружится, осматривает себя со всех сторон. Ей нравится то, что она видит.
В конце концов, спустя несколько сотен бессмысленных рефлексивных действий, она завершает приготовления, хватает рюкзак и случайно выглядывает в окно. Замирает.
Она размашисто вышагивает по улице, запорошенной снегом. «Все так, как должно быть», - звучит в ее голове.
23 часа назад. Девушка елозит ложкой по тарелке и говорит по телефону.
-Пригласил к себе?! Я очень рада за тебя. Сегодня?
-Сегодня, - на выдохе мечтающе.
- А ты не думаешь, что он таким образом намекает на секс?
Немного задержавшись, почти с упреком:
-Нет, Юля. Не думаю, что мы будем спать с ним. Мы просто приготовим пиццу.
Заявление дополняется подкрепляющими аргументами: «Мы с ним даже за руки не держались».
24 часа назад. Небольшая прямоугольная мансарда. Из мебели, расставленной по углам, будто корабли в морском бое: в одном – столик, в соседнем – гитара и колонки, напротив – принтер настольная лампа, нашедшая прибежище на полу. В последнем - огромный высокий матрас, занимающий одну третью помещения. Темноволосая маленькая девушка тихо посапывает на нем, закутавшись в одеяло.
Утро невероятно солнечное для конца декабря. Свет рвется на стену и очерчивает контур по большой черно-белой фотографии, подвешенной на гвоздь за шнурок из ботинок.
Девушка открывает глаза, поднимается и выглядывает в окно. По ее лицу проскальзывает недоумение, тут же сменяющееся твердой уверенностью. Она думает:
«Странно, что еще не выпал снег».
12 часов после. Девушка сидит на полу в своей мансарде и успокаиваеся мантрой: «Цени то, что имеешь».