Утро было обыденным: сонливым, вялотекущим.
Размеренный и вошедший в привычку ритм жизни был нарушен в 7.48. "Мобильный" полифонически промурлыкал мелодию "Nokia tune", к которой Перламутров питал проверенную годами симпатию и принципиально не менял ни на какие новшества. На дисплее телефона высветилось имя звонившего: Легоплас.
– Ну и чего тебе, старче? – спросил Перламутров, одновременно делая глоток кофе и чувствуя приятную горечь.
– Похмелиться бы, золотая рыбка, – одобрив сюжет, довел до сведения Легоплас.
– Вчера дурацкой своей пьянкой ты сорвал встречу старых друзей. Хочешь и сегодня? – наставительно высказал претензии Перламутров.
– Для точности, "старых друзей" я бы заменил на "старых дуралеев" – это во-первых, – парировал Легоплас. – Во-вторых, встречу сорвал не я, а те хмыри, которые меня соблазнили распить бутылку. Если быть точным, на этом я не остановился, но начало было положено. В-третьих, если я сейчас не опохмелюсь, то ни о каком продолжении речи быть не может.
Перламутров сделал паузу, обдумывая перспективы. Вчера, после того как Дуброва сообщил, что Легоплас "готовальня", друзья решили перенести междусобойчик на нынешний вечер – благо, что близилось воскресенье. Тем более, ожидался приезд на передышку из заработков в Москве Пижмалгона, который в силах был усилить компанию.
– Как я тебя опохмелю? Виртуально, типа "секс по телефону"? – Эти слова последовали словно бы механически.
– Просто будь дома. Скоро я подъеду, – добившись желаемого, Легоплас спешно положил трубку.
Перламутров возобновил прежнее занятие и стал возиться с туркой. Вторую чашку кофе он готовил без воодушевления, просто отдавая дань давней привычке. Кофе его некогда бодрил: радовала жизнь, приходило вдохновение. Теперь в это даже не верилось.
Обрюзгший и немощный от недельного запоя Легоплас прикатил к подъезду на обшарпанно-развинченном «совковом» велосипеде "Аист". Аналогичные раритетные конструкции ещё встречались, но редко. Поколение NEXT предпочитало скутеры, "горники", импортные скоростные модели. Восседавший на дребезжащем механизме Легоплас во многом был "последним из могикан". Впрочем, он никогда и не претендовал на гармоничное сочетание с миром.
– Ты бы его бахромой обделал, навесил зеркал, светоотражателей, как в старые добрые времена, – указывая на велосипед, иронично подметил Перламутров.
Легоплас был согбен, налегая одной рукой на руль, а другой – скребя слипшиеся от пота волосы. Было заметно, что сил у него мало… Похмелье!
Вдвоем они побрели по огибающей здание дорожке к продовольственному магазину. Катящаяся рядом "лисапеда" дребезжала глумливо и по издевательски.
Близ "продовольственного" приятели разделились на две составляющие. Дав денег, Перламутров начал присматривать место, где Легопласу позволительно было прикончить бутылку. Все-таки, это запретное дело – мораль общества выступает против. Пока выглядывал, Лего появился позади призраком, облизывая в предвкушении сухие губы и пряча одну из рук в глубине одежды.
Они прошли внутрь автобусной остановки, которая пустовала, примостившись на деревянной скамейке. Умелым движением, словно опытный спортсмен на мастер-классе, Легоплас отгрыз пробку с поллитровки и запрокинул её горлышком в недра рта. Прошел десяток секунд, чередующихся с булькающими звуками, и емкость опустела.
– Не фиг с ней баловаться… Я люблю в одну тягу! – оповестил Легоплас на подъёме, закидывая, словно гранату, бутылку в придорожную траву.
Пьянея, он паршивел – не в лучшую сторону изменялся внешне. Заострялось, сходясь к кончику носа, исхудавшее лицо, провисали, как у собаки-бульдога, щеки, а губы приобретали фиолетовый оттенок. Будучи и без того не особо красавцем, в пьянке Легоплас становился ещё хуже. Невольно вспоминалась песня: "Противная рожа на бутылку похожа".
Приближалось время прибытия автобуса – остановка постепенно наполнялась людьми. Мимо, тарахтя, прокатывались машины. Навалившись спиной на близлежащий угол, обхватив одной рукой колени, а в другой держа мороженое, рядом обосновалась девочка-нимфетка. Над оберткой, под козырьком шапки, был виден её курносый клювик. Слушая музыку через наушники, девочка едва заметно покачивалась в такт. Джинсики у нее были с бахромой. Растаявшая "Аленушка" белыми кляксами блестела на уголках губ.
– Как я хочу быть Гумбертом! – дохнув перегаром, сладким шёпотом сообщил Легоплас, вспомная Лолиту Набокова.
"Посмотрел бы ты на свою морду!" – захотелось сказать Перламутрову, но он сдержался.
А Легопласу уже не сиделось – и не моглось. Вино несло его вширь, в высь и по ухабам. Он поднялся в рост, не находя выплеска энергии, а потом, не придумав ничего лучше, адресовал упрек Перламутрову:
– На мужика ты мало похож, скажу прямо. Потому что долго перед зеркалом крутишься, примеряешь дурацкие свои "Вранглеры". Не зря Колымага говорит о тебе: "Денди города К.".
– Кто такой Денди? – уточнил Перламутров, не испытывая желания ввязываться в перепалку.
– Щеголь, франт, вычурный модник – типа, как ты. Внешне мужик, а на самом деле… Фиг разберешь, что на самом деле! – выдал Легоплас на запале, гоготнул довольно и сплюнул с долей презрения сиреневой от дешевого "чернила" слюной.
– Ну и предположим, что я – Денди. Но тот же Колымага, интересно, кто сам по себе будет? Да и самого себя ты бы как охарактеризовал, прежде чем на других наезжать?
К остановке подкатило маршрутное такси с вывешенной на лобовое стекло цифрой "9".
– Колымага, я думаю, вырезатель букв. Пижмалгон – поставщик удовольствия. Меланхолик Микки – прорубатель фишек. Что до меня, то я в ваши виртуальные творческие игры не играю. Профессия для меня дороже, а я – сварщик!
Девочка подошла к микроавтобусу, открыла переднюю дверцу и стала забираться на сидение. Легоплас, вперив в неё снизу вверх липкий взгляд, эмоционально засопел и тряханул, в разочаровании, жалобно задребезжавший велосипед.
Январь 2015, февраль 2021
(глава 4 из повести)
*компиляция к фото автора