2.1
Какая чудесная ночь...
http://www.proza.ru/2015/01/09/1705
В небольшой пещере недалеко от города жил-был маленький Ослик. Он был еще очень маленький и потому, конечно, жил не один, а вместе со своими мамой, папой и старшим братом. В пещере, кроме них, жили и другие животные, но они очень мало интересовались Осликом, а потому и мы сейчас не будет говорить о них. А еще в пещере было тепло, в углу лежало сено, во время дождя можно было укрыться от потоков воды, а ночью – от пугающей темноты. Она, правда, пыталась забираться в пещеру, таилась в углах, чтобы неожиданно выскочить перед Осликом, но мама всегда прогоняла ее, не разрешая пугать малыша.
-И вовсе я не малыш,- обижался Ослик, и пытался не отстать мамы, семеня следом за ней, отправляющейся на работу.
-Ты мешаешь мне, дорогой,- ласково отправляла его обратно в пещеру мама.
-Ты мешаешь мне, иди домой,- прогонял его строго папа, если Ослик хотел пойти с ним в поле.
-Ты мешаешь мне!- грубо кричал старший брат, когда Ослик подставлял свою спинку под поклажу, которой нагружали его брата,- уйди отсюда!
И Ослик, грустно опустив морду, шел в пещеру, где ложился в угол, на кучу сена, и печально размышлял о своей нелегкой судьбе. Конечно, он знал, что это не навсегда, что когда-нибудь он вырастет и сможет работать, как все. Ведь и его брат, и мама, и даже – по большому секрету рассказала ему Ослица – папа,- были когда-то маленькие, почти такие же, как он, может, только немного побольше, и тоже терпеливо («упрямо» - бурчал папа-Осел, глядя на него) ждали, когда подрастут. Но как долго надо ждать, никто не сказал ему. А Ослику ожидание казалось просто невыносимым.
Однажды он даже пробрался тайком в город, где на него тут же замычали, заблеяли, заржали огромные животные, оглушив его своим: «Не мешайся под ногами! Уйди! Не мешай! Уберите ребенка с дороги! Безобразие!...». Он прижался к обочине, закрыв глаза, а потом опрометью бросился в спасительную тишину пещеры, чтобы больше даже и не думать о городе.
Хотя нет, иногда он о нем, все-таки думал. Но эти думы Ослика были очень грустные, поэтому мы не будем о них вспоминать, чтобы он не расплакался своими крупными ослиными слезами и не намочил нам бумагу.
-Почему так происходит? Почему я всем-всем мешаю?
И Осленок повернулся спиной ко всему огромному миру, пожевывая сено.
Наступил вечер, все животные собрались в пещере, чтобы отдохнуть после долгого дня. Они лежали, расправляя натруженные спины, вытягивая усталые ноги.
В пещеру пришли люди, но животные привыкли к нежданным гостям и не обращали на них внимания. Гораздо больше их заинтересовал Осел, пришедший с людьми. Они окружили его и принялись распрашивать.
Осел рассказал, что эта семья прибыла издалека. Они шли очень долго, и Она всю дорогу сидела у него на спине, спускаясь на землю только чтобы поесть и отдохнуть на привалах, а Он шел рядом и поддерживал ее. К городу же они пришли так поздно, что не смогли найти себе места нигде, кроме этой пещеры, да и, наверное, потому, что ее не видно было с дороги, и никто из шедших не знал о ней – а по дороге шло много, много людей, и все они спешили в город зачем-то, - им же подсказал один добрый человек, где они смогут найти ночлег.
Ослик слушал из своего угла, а рядом с ним тихо опустилась на сено Она. Он сел рядом с ней, и Ослик хотел по привычке встать и уйти, чтобы не мешать, но почему-то остался. Поэтому, пока все животные были заняты разговором с незнакомым Ослом, он оказался единственным свидетелем чуда: вошли в пещеру только двое, а потом их стало уже трое – Она, слабо улыбаясь, прижимала к сердцу Сына, Младенца, появившегося на свет в теплом уютном углу пещеры, наполненной вздохами животных да негромкими звуками ржания и блеяния. Она накормила Его и положила на сено, рядом с Осликом.
Ослик поджал ноги, чтобы ненароком не задеть Младенца, и во все свои ослиные глаза смотрел на Него:
-Какой же Ты маленький! Еще меньше меня, нет, правда, гораздо меньше! Ты настолько маленький, что я совсем не мешаю Тебе. А Ты не мешаешь мне.
И пока в стороне его родители и знакомые засыпали, чтобы набраться сил для нового дня, Ослик, лежа на сене рядом с Младенцем, тихонько дышал на Него, чтобы Ему было теплее, чтобы прогнать темноту, если она решит напугать Его, чтобы просто быть рядом – рядом с Тем, кому он не мешает.
-Какая же это чудесная ночь,- думал Ослик, слушая тихую колыбельную, что пела Она для своего Сына.
2.2
Звездное небо
http://www.proza.ru/2015/01/20/1549
Одуванчик был желтый и сладкий. А Корова была большой и рогатой. Впрочем, рогов Одуванчик не видел, слишком высоко они находились, заслоненные от него огромной мордой и влажными глазами, неторопливо выбирающими следующий – хорошо, если клочок травы, а ведь могли и цветы. Одуванчики. Да-да, Одуванчик знал, что Корова очень любит есть желтые сладкие цветы.
Корова нагнула голову и принюхалась. Ей очень нравился запах на лугу: трава, цветы, свежий ветер, запах молока, который она всегда носила с собой, становился еще слаще.
-Эй, ты!
Корова удивленно оглянулась, махнув хвостом.
-Да, я именно к тебе обращаюсь!
Корова снова махнула хвостом, сгоняя с крутого бока невидимую муху.
-Я внизу!
Она посмотрела вниз, но и внизу не было никого, как справа и слева, куда она смотрела раньше. Только Одуванчик приветливо качал своей головкой прямо перед ее носом. Она задумчиво потянулась к нему.
-Ой-ой-ой, не ешь меня! Ну да, это я, Одуванчик, не ешь меня, пожалуйста, Корова…
Сказать, что Корова удивилась – это ничего не сказать. Хотя ей совершенно было не свойственно удивляться, Корова удивилась, поразилась и изумилась одновременно.
-Одуванчик? А почему я не должна тебя есть?
-Потому что….- начал цветок.
-Потому что ты такой желтый, ты такой сладкий, от тебя мое молоко будет пахнуть цветами и летам, а дети очень любят, когда молоко так пахнет. Ты же не хочешь, чтобы дети отказались от завтрака из-за того, что им не понравится молоко? – и Корова потянулась губами к желтому шарику.
-Нет-нет,- спешно ответил Одуванчик.- Но твое молоко будет очень-очень вкусным, даже если ты не съешь меня. Если ограничишься, скажем, вот этим кустиком травы.
-Вот этим?- задумалась Корова.
-Да, именно этим. Посмотри, какой он зеленый и сочный.
-Мда… Звучит привлекательно и вкусно.
-Попробуй его!
Корова начала медленно пережевывать траву.
-Ммммм, вкусммммно, спасиммммбо…
Цветок нерешительно смотрел на нее.
-Так ты не будешь меня есть?
-Ммммм, темммбя? Нет, ммммне надомммммлго хватит этой травмммммнямнямвы.
-Уфффф.- он с облегчением вздохнул.
А Корова легла на землю и лукаво посмотрела на него.
-Расскажи мне что-нибудь.
-Рассказать?- задумался Одуванчик.- Что же тебе рассказать… Ты видела звезды?
-Звезды? Нет, не видела…
И правда, большая Корова чаще смотрела вниз, выискивая повкуснее траву или цветок. А маленький Одуванчик смотрел вверх, на плывущие облака, летящих птиц, мигающие звезды… Большая Корова каждое утро приходила на луг, чтобы вечером уйти в свой хлев. А маленький Одуванчик не мог сдвинуться с места. Он стоял на своей тонкой ножке, и мечтал улететь. Вверх. К звездам.
-Ну да,- рассмеялась Корова,- ты же сам говоришь, что они где-то высоко-высоко, далеко-далеко.
Упрямый Одуванчик не сдавался:
-Если это мечта, пусть она лучше будет такой. Чем думать только о еде! Ой, прости,- смутился он.
Но Корова не обижалась. Она теперь каждый день приходила на луг уже не просто жевать траву, а лечь рядом с цветком, качающим от волнения желтым шаром головки, и слушать его рассказы обо всем на свете: что он видел, слышал, о чем думал и мечтал.
-А о чем мечтаешь ты?- спросил он как-то Корову, которая даже перестала жевать.
-Я… Я мечтаю никогда не расставаться с тобой. Чтобы каждое лето мы встречались вот так, и целыми днями болтали. А ты? Улететь к звездам?
-Да. Улететь к звездам и стать одной из них.
Корова с гордостью посмотрела на друга.
Но однажды она пришла на луг и не узнала цветок.
-Это ты?- спросила Корова.- Ты, наверное поседел? Я помню, молодой хозяин говорил как-то, что когда старая хозяйка еще не была такой старой, ее волосы были темные, и лишь потом поседели. И ты. Ты стал такой…белый…пушистый…
-Да,- тихо сказал Одуванчик.
-Но..если ты поседел, значит ты стал старым? Значит…ты скоро…тебя скоро…мы больше не…
-Да, Корова.- Одуванчик увидел, как и без того влажные глаза его подруги еще больше заблестели и поспешно добавил: не переживай. Ты же знаешь, что так должно быть. И потом, мои семена разлетятся по лугу. На следующий год вырастет много-много моих детей. И значит, здесь, на лугу, будет много-много меня. А потом снова и снова. Твоя мечта исполнится, Корова, слышишь?
-Исполнится.- еле слышно, одними губами, сказала Корова.- А твоя?
-Ты поможешь мне? Ты такая большая, такая сильная, помоги мне, пожалуйста,- от волнения Одуванчик так качнулся, что его пушистая белая голова едва не разлетелась.- Ты можешь подуть на меня? Так сильно, как только получится?
-Я?..Одуванчик!..Да. Конечно.
-Я скажу, когда буду готов.- Одуванчик посмотрел на свою подругу, потом на луг, на небо, крепко зажмурился и крикнул: До свидания, корова! Давай!
И Корова дунула на него. Дунула так сильно, как смогла. И увидела, как разлетелись звездочки пушинок-парашютиков по лугу, опускаясь то тут, то там, и старалась запомнить место, где они садились, чтобы на следующий год обязательно встретиться с Одуванчиком. А одна пушинка поднялась выше всех. Покружилась-покружилась и начала опускаться. И тогда Корова подбежала к ней и снова дунула на нее. И она поднялась. Выше и выше, пока белая звездочка парашютика не перестала быть видной в голубизне неба.
Вечером Корова долго не могла уснуть. Она подошла к окошку хлева и впервые в своей жизни посмотрела на ночное небо. Там и правда были звезды. Все, как рассказывал Одуванчик: много-много звезд. Белые, желтые, красные. Они улыбались ей сверху. А одна, самая маленькая белая звездочка подмигнула ей.
-Одуванчик?- нерешительно спросила Корова.- Одуваааанчииик!- улыбнулась она снизу новой звезде.