Наш автобус остановился возле старых ворот детского лагеря. Здесь нам предстояло прожить ровно три недели, поставить за это время пять спектаклей и успеть показать их местному населению. Ничего нового - самые обычные актерские сборы.
Город здесь небольшой, театров и домов культуры можно на пальцах перечесть, поэтому, как многообещающе сказал нам худрук – будем с гастролями колесить по всей тверской области.
-Приехали! – закричал наш проводник, - Выходим! Не задерживаем транспорт!
Мы поспешно вылезли из душного автобуса, который за четыре часа поездки пропитался сигаретным дымом, исходящего из кабины водителя. На улице уже стоял наш худрук, счастливо улыбаясь и полной грудью вдыхая потоки свежего воздуха. Он ехал впереди нашего автобуса на своём новеньком форде, показывая дорогу.
-Ну, что золотые мои, нравится вам тут?
Кто-то на его вопрос промолчал, кто-то неохотно пробормотал «да», кто-то в полголоса сказал «Не могли отель нормальный подобрать…».
И вправду, мало что здесь привлекало кроме природы. Жить предстояло в старой больнице, оборудованной под детский лагерь. Успокаивало нас одно, что здесь мы одни, предоставленные собственному творчеству, своим друзьям.
Мы обустроились в своих «номерах» и к вечеру, к обусловленному времени пошли на первую репетицию. Там выяснилось, что в этом лагере мы не одни. На первом этаже отдыхают дети из детского дома. Директор приказал избегать с ними встреч, заботясь о нашем здоровье. Тогда же мы узнали, что гастрольный тур отменяется, из-за недостатка средств.
С детьми мы все равно вольно или невольно виделись. То в столовой отдадим свои порции, то вечером принесём им конфеты или фрукты. Нам-то это не к чему было: столовская пища для нас казалась мало искусной, поэтому все выходили кушать в соседнее дорожное кафе. А бывает, встретишь какого-нибудь мальца на лестнице, он остановится, посмотрит на тебя своими большими заворожёнными глазами, и спросит:
«А вы актёры? Я когда вырасту, я непременно стану актёром!».
Конечно, станешь, милый мальчик, нужно только сильно захотеть, а заодно послать все стереотипы к черту, жить и дышать своей работой. Одним словом - пахать на благо истинного искусства.
За две недели наш театр в лице восьмидесяти актёров, семи режиссёров и четырёх хореографов выполнил свою программу. Каждая труппа, а их было пять, поставила свой репертуарный спектакль. Осталась неделя до отъезда. Наш режиссёр предложил сыграть детский спектакль перед детьми, которые к тому времени с нами уже подружились. Мы все с радостью согласились, даже смогли уговорить худрука.
Назначен день и время премьеры. Дети толпятся в коридоре перед входом в актовый зал. Мы бегаем, волнуемся – последние приготовления, а они стоят, руки в кулаки сцепили и сияющими глазами смотрят, переживают за нас. И вот двери театра открылись, дети гурьбой ввалились в зал. Началось действие.
Господи! Хоть когда-нибудь вы видели, как проходят московские детские спектакли? Дети там ворчат, плачут, выкрикивают, а то и вовсе могут наброситься на какую-нибудь Бабу-Ягу. А здесь все было совершенно по-другому. Дети заворожено просидели полтора часа представления, и, не пошевелив носом. Настолько они откровенно созерцали, сопереживали, будто мы не те, кто две недели кормил их конфетами, а настоящие герои волшебной сказки. После спектакля дети не расходились, все сидели на своих местах. Мы вышли на поклон, как всегда смотрели в зал. Дети громко хлопали, расплывались в своих улыбках. Мы невольно остолбенели, по щекам потекли слёзы. Из зала послышался знакомый голос: «Я обязательно буду актёром! Буду! Буду! Буду! Буду!»
На следующий день пришла пора расставаться. Дети уезжали первыми. У них не было комфортабельного автобуса как у нас. По холодным лужам, в рваных шлепанцах или босиком, неся в руках маленькие целлофановые пакетики, наполненные всякой ненужной всячиной, они протопали к старой жёлтой маршрутке. Тогда мы заметили, что дети, даже не переодевались за три недели ни разу. Все что у них было – это старые майка, шорты и рваные тапки.
Мы проводили их до маршрутки, пожелали счастливого пути. Ко мне подошёл мой старый знакомый и протянул бумажку с номером телефона.
-Это наш детский дом. Я буду актёром! Обязательно буду! И ребята будут! Заберите нас! У вас же дети тоже играют.
Моя рука потянулась за листком.
-Конечно, играют. Мы обязательно позвоним.
Вечером уехали и мы. Листок с номером потерялся, а через месяц в нашей памяти потерялось все, что происходило здесь в течение трёх недель. Как бы хотелось вернуть эти дни, с маленькими детьми на площадке, принести им конфеты, взять этого мальчика и посадить в наш красивый автобус. Но ничего уже не вернуть – контакты утеряны.
Декабрь, 2006