В доме сельского священника Михаила начался пожар. Горела мансарда. Она не была еще достроена, и поэтому в первой комнате лежали доски и различные деревянные изделия, а вторую использовали для хранения сена. Дверь между комнатами еще не навесили, но уже была дверная коробка, обитая наличниками. Пожар охватил первую комнату.
Кто-то начал своими силами тушить огонь, кто-то пытался дозвониться в город и вызвать пожарную машину, кто-то побежал за помощью в сельсовет.
Но батюшка уже понимал: своими силами они не справятся, пока пожарная машина приедет из города, то пожарным останется только головешки разгребать, ну а на сельсовет вообще никакой надежды нет. Что же делать?
Совсем вроде некстати вспомнился рассказ о старинном обычае: когда женщина долго не могла разродиться, то в церкви открывали Царские врата, и роды заканчивались благополучно.
Батюшка поспешил в храм. Благо он был совсем недалеко. Открыл Царские врата, облачился, стал у престола и начал молиться. В окна алтаря ему был виден его дом. Над крышей стоял столб пламени и дыма, все гудело, грохотало, со страшным треском взрывался шифер, взлетал вверх и рассыпался. Смотреть на это было невыносимо.
Батюшка встал на колени, прижался лбом к престолу, и погрузился в молитву.
Прошло сколько-то времени, и вдруг он почувствовал - что-то произошло! Подняв голову, огляделся. Все в алтаре было по-прежнему. Несколько секунд он был в недоумении, а потом понял: стало тихо.
Поднявшись, он глянул в окно и не поверил свои глазам - над домом не было пламени, а только легкий дымок струился вверх от обугленных стропил. Половина крыши выгорела, а вторая половина была совершенно целой, даже шифер не полопался.
«Что случилось, кто потушил пожар?» - спрашивал он своих домочадцев и сельчан, стоящих у дома. «Сами ничего не поймем, - отвечали ему, - огонь прекратился неожиданно. Только вот сейчас еще горело, а потом вдруг стало утихать и потухло».
Когда поднялись наверх, в мансарду, то удивились еще больше. Внутри первой комнаты все сгорело. Огонь дошел до дверного проёма во вторую комнату. Сгорели наличники на косяках. В десяти сантиметрах от двери лежало сухое сено под самую крышу. Оно было нетронутым.
Все пошли в храм, и батюшка отслужил благодарственный молебен. Ответ на вопрос о том, кто потушил пожар, был, конечно, для всех ясен.