Мнение: Ай содомит, что ж ты делаешь-то, а? (с)Renson
Я аплодирую! Стеб ради стеба! (с) Хель
Критика: Хель.
Не прошло и двадцати семи лет пребывания на необитаемом острове, как Робинзон Крузо все-таки научился правильно обсеривать спички.
Спички из кокосовых пальм получались в руку толщиной и коптили страшно, отпугивая проплывавшие мимо корабли – их капитаны были уверены, что дым предвещает скорое извержение вулкана.
Остров был совершенно необитаем – ни одной приличной гостиницы. Правда, в соседнем лесу ютилось племя каких-то гастарбайтеров, но так как жили они без регистрации и документов, то Робинзон их за людей не считал.
Двадцать семь лет назад племя было довольно многолюдным, но с его прибытием численность туземцев начала постепенно сравниваться с численностью самого Робинзона. А что тут странного? Вам бы тоже быстро приелись кокосы и сырая рыба…
Крузо похлопал по плечу очередного Пятницу, проверяя, хорошо ли тот провялился. И, отрезав кусок от филея, вернулся к своим спичкам. Спички были необходимы.
Лет пять назад Робинзон начал смутно соображать, что его двухнедельный туристический круиз по Карибскому морю несколько затянулся. Здоровый образ жизни вызывал отвращение. В памяти — особенно по ночам — всплывали картины из прошлого: виски с содовой, виски с колой, виски с виски….
Все в этом прошлом было прекрасно. Абсолютно все! За исключением одного момента, вспоминавшегося, к счастью, очень смутно: виски с содовой, виски с колой, виски с виски, фраза Робинзона — «мужик, дай порулить!», ответный удар в челюсть, падение на штурвал с последующим застреванием в его спицах…. Далее следовали двадцать семь лет однообразия.
Спички были остро необходимы. Во-первых, трением сигару не поджечь – проверено. Она от этого только крошится. Во-вторых, когда-то ведь нужно все-таки развести костер на вершине горы…. Подать сигнал кораблям. Вернуться домой. Получить накопившиеся зарплаты. Поглядеть на сохранившую верность жену. И уехать в двухнедельный туристический круиз по Таиланду.
Насчет верности супруги Робинзон не сомневался правильно, причем ее целомудрие здесь не играло никакой роли. Просто не родился еще такой ловелас и прелюбодей, способный столько выпить…
Серу для спичек Крузо нашел сразу. Только долгие двадцать лет он не знал, что это сера. А залежи чистого фосфора все эти годы уютно освещали облюбованную им пещеру, даря не только мягкий зеленоватый свет, но и жесткую проникающую радиацию. Именно поэтому он и хотел всего лишь взглянуть на жену…
Неблагодарные туземцы, больше самого Робинзона мечтавшие о его спасении, без особых указаний – так, пара пинков, да небольшое кладбище за деревней – сложили на вершине самой высокой горы из пальм поленницу высотой с еще одну гору.
Но проклятые спички, обсеренные неправильно, никак не могли поджечь этот дровяной склад…
Крики чаек отвлекли Робинзона от процесса правильного обсеривания. Он вышел из пещеры, всмотрелся в прибрежную морскую пену. Точно – волны прибили к берегу какие-то обломки. Здоровенные, надо сказать, едва ли не четверть кормы фрегата. Ладно, спички подождут еще немного. Двадцать семь лет как-то ведь ждали…
Крузо спустился на берег, кряхтя и чертыхаясь, влез на обломки и замер в изумлении – среди расщепленных досок мирно лежала красивая бронзовая кулеврина. О такой он мечтал еще в детстве…. Все-таки мечты иногда сбываются! Ах, как он мечтал когда-то заиметь вот такую же замечательную кулеврину! И шарахнуть из нее однажды по ненавистной школе…
Процесс перетаскивания орудия занял немного времени – туземцы ребята крепкие. Робинзон приказал установить ее рядом с поленницей. Для салюта в честь убытия.
— Двух спичек должно хватить,- глубокомысленно сказал он бригадиру носильщиков.
Тот ничего не понял, но на всякий случай привычно втянул голову в плечи. Вот же тупые аборигены! Он уже двадцать семь лет живет здесь, а они до сих пор не могут выучить английский язык!
Количество необходимых спичек объяснялось просто – именно столько Робинзон сумел обсерить.
Оставшуюся массу серы он затолкал в кулеврину. Свободное место в стволе заняли подошедшие по калибру кокосы.
Корабль не заставил себя долго ждать. Они вообще проплывали здесь каждый час по три, а то и четыре – на соседнем острове, находившемся так близко, что был слышен мат грузчиков, располагался огромный порт.
— Итак, дети мои,- обратился Робинзон Крузо к туземцам с прощальным словом,- я вас покидаю. Живите. В смысле, в любви и согласии. Не забудьте про Пятницу – доешьте, а то заветрится.
По темнокожим с фиолетовым оттенком — от синяков — лицам дикарей потекли слезы.
«Скучать ведь будут»- с нескрываемым самодовольством подумал Крузо и чиркнул спичкой по ляжке, разрывая ткань обветшавших без стирки трусов.
Поленница занялась с первого раза. Высохшие за десятки лет пальмы горели жарко, но дыма не давали. Робинзон крякнул от досады.
Вторая спичка почему-то не зажглась.
Грустный Робинзон медленно спустился на берег. Вот он, корабль – как на ладони. Можно протянуть руку и постучать в борт – закурить есть?
И тут раскалившаяся от нестерпимого жара кулеврина бахнула сама!
Очередь из кокосов хлестнула по палубе, выбивая стекла в иллюминаторах и зубы в челюстях.
Корабль остановился. Через мгновение на воду, подняв мириады брызг, хлопнулась шлюпка, под завязку наполненная беззубыми матросами.
Били моряки Робинзона Крузо долго, изобретательно, с матросской удалью, размахом, старательностью и смекалкой. Когда устали, забрали с собой – на корабле тоже осталось много беззубых желающих …
Туземцы стояли в тени недовырубленных пальм и глядели, не мигая, вслед уплывающему кораблю.
— Значит, так, ребята,- задумчиво сказал, наконец, с ярко выраженным оксфордским акцентом вождь,прикуривая пенковую трубку «Dunhill» от зажигалки «Zippo» — в следующий раз – чтобы никакой толерантности! Кого на берегу найдем – сразу на костер!
Никто ему не возразил…
От автора:
Рассказ, победивший в «слепой пристрелке». Ничего особенного — стеб ради стеба…