Неудивительно, что память подвела меня, когда в нашей с администратором беседе всплыла тема происшествия на Бузирисе. Ведь речь шла о событиях более чем шестилетней давности. Но рассказ Курляйутиса освежил мои воспоминания касательно странной драмы, разыгравшейся некогда на поверхности безжизненной и холодной планеты в системе далекого солнца.
Даже спустя несколько лет, сейчас, моя память, получив толчок, тотчас вызвала к жизни тот день, когда мне впервые довелось услышать о несчастном случае на Бузирисе. Это произошло по окончании моего очередного отпуска в переполненном людьми зале ожидания аэропорта Нью-Айреса, где, дожидаясь своего рейса домой, я скучал и, чтобы убить время, то и дело посматривал на табло местного отделения всеобщей информосети. Было как раз время выпуска новостей. Вот тогда я и узнал о Бузирисе. Чем же меня заинтересовало именно это новостное сообщение? Сейчас трудно дать на этот вопрос вразумительный ответ. Это потом я вскоре понял, новость, что привлекла мое внимание, была далеко не свежая, и информационные службы, как им и положено, падкие до громких сенсаций, уже пару дней обсасывали её подробности, стараясь привлечь внимание как можно большей аудитории. Способ подачи информации, когда сухие и более, чем осторожные выводы следственной межпланетной комиссии были перемешаны со смелыми гипотезами и домыслами откровенно заангажированных «экспертов», над чьими заявлениями прежде раньше окружающие только посмеивались, сыграл свою роль. Этот нехитрый приём в сочетании с бесчисленными повторами в последующих выпусках новостей спустя несколько дней окончательно заставили поверить меня в то, что речь идет далеко не о рядовом несчастном случае.
Отбывая в очередную командировку, я, уже основательно заинтригованный серией так называемых журналистских «расследований», проводимых в отношение происшествия на Бузирисе, предвкушал по возвращении полное раскрытие тайны. Тем больше было мое разочарование, когда, вернувшись на Землю, обнаружил, что данная тема полностью исчезла из новостных выпусков и глубоко погребена в архивах. Как итог, все это логически привело меня к мысли: не было никакой тайны, а имела место обычная дутая сенсация, чьи авторы — сотрудники информационных служб, в нарушение норм профессиональной этики и порядочности спекулирующие в который раз на одной из человеческих слабостей — любопытстве.
Стоит ли говорить, какой неожиданностью для меня стало вновь услышать эту историю, причем, из уст человека, знавшего ее в гораздо больших подробностях и деталях. Осведомленность администратора объяснить было просто: ему неоднократно доводилось общаться непосредственно с очевидцами тех событий.
Так вот, история была такова...
Но, прежде чем переходить к повествованию о столь громко нашумевшей в своё время неудачной экспедиции на Бузирис, Курляйутис счел нужным упомянуть о некоторых значимых для истории колонизации Кон-Диона фактах. Имеется в виду такое немаловажное обстоятельство, как наличие у колонистов самого настоящего космического флота, состоящего из трёх межпланетных кораблей — «Орфей», «Эвридика» и «Бонивар». Уже само по себе это могло служить свидетельством того, насколько в первые два десятилетия успешно и с какими высокими темпами происходила эксплуатация природных богатств на Кон-Дионе. В достаточной мере, чтобы оправдать попытку создания на достигнутой экономической основе плацдарма для штурма двух других многообещающих в плане недропользования планет — Мирты и Бузириса. Трудно сказать, оценивая состояние колонии на сегодняшний день, насколько этот шаг был оправдан в то время, но факт — прежнее правление колонии было полно грандиозных планов. Я догадываюсь, что приобретение и транспортировка планетолётов к месту назначения, их последующая эксплуатация, а также обслуживание должны были недёшево обойтись колонистам. Подозреваю, подобные затраты не могли не отразиться на будущих планах по обороту в ходе товарообмена между Землей и Кон-Дионом. Другими словами, колонистам, для того чтобы рассчитаться по всем названным статьям расходов, пришлось надолго влезть в кредитную кабалу к компании. Но здесь уже ничего не попишешь — ведь никто не отменял принципа экономической целесообразности.
Первоначально своей целью геологоразведчики избрали Мирту, как наиболее перспективную ( разумеется, после земноподобного Кон-Диона) для освоения планету. И к тому имелась веская причина: несмотря на повышенную гравитацию, высокую температуру и чрезвычайно плотную атмосферу на этой планете всё же наличествовали запасы доступной воды, каковое обстоятельство значительно облегчало поставленную перед колонистами задачу. Ведь вода во все времена считалась первейшим условием в списке необходимых условий для жизни, какое необходимо было обеспечить людям, что приходилось работать в похожих негостеприимных местах. И на первых порах разведку планировалось осуществлять вахтовым методом на посещаемых изыскательских базах.
Однако, помыслам колонистов о расширении границ своих владений было суждено разбиться о далеко не радужную в перспективе реальность. Колебания цен на рынке минерального и неорганического сырья привели к резкому снижению показателей оборота с Землей. И, как следствие, — уменьшился объем поставок на Кон-Дион. Когда поселенцы подняли вопрос перед компанией, осуществляющей снабжение колонии, — а, вне всяких сомнений, это была все та же СИИ, — о предоставлении горно-инженерного оборудования, необходимого для работ на Мирте, та запросила непомерно высокую цену. И руководство колонии, приняв во внимание непростую экономическую обстановку, предпочло приостановить реализацию планов освоения этой планеты до лучших времен. Но, памятуя о потраченных немалых средств и усилий, оно поступило более мудро: полеты на Мирту после небольшого перерыва были возобновлены, с периодичностью не чаще одного-двух раз в год. А задачи членов экспедиции были сведены к минимуму — метеорологические наблюдения, измерения магнитного поля и, учитывая близость планеты к местному светилу, мониторинг состояния солнца. Практическую ценность для колонистов имело только последнее, поскольку позволяло составлять на основании этих наблюдений относительно точные графики и прогнозы солнечной активности Парнаса. Данные все остальных исследований рассматривались лишь как задел на отдаленное и пока неопределенное будущее в отношении соседней планеты. Да, в определенном смысле, подобный подход представлялся тупиковым, не предусматривающим никаких возможностей к дальнейшему росту колонии. Да и с точки зрения банальной экономии выглядело все сомнительно — одни только затраты на топливо для кораблей чего стоили! Но в стратегическом плане очевидны были и плюсы: сохранение и накопление уникальных знаний пилотов (в любом ином случае утрата ими своих навыков была бы неизбежна), получение необходимого опыта работ в условиях другой планеты у широкого круга поселенцев и поддержание оборудования в надлежащем состоянии, так как общеизвестно, всякая сложная техника, находящаяся в вынужденном простое и без своевременного человеческого надзора, быстрее всего приходит в негодность.
Спустя какое-то время, когда во главе правления колонии уже находился Вулич, рядовым поселенцам была предложена смена горизонтов перспектив развития. Отныне перед новыми экспедициями ставилась новая цель — Бузирис. Немногих обрадовала эта новость, поскольку все прекрасно понимали, что первейшим последствием такого решения будет полное свертывание программы освоения Мирты. Больше двух планет, включая Кон-Дион, экономика колонии потянуть бы не смогла. А это означало, что все предыдущие годы работ были потрачены впустую. Вместе с тем, многие знали, какими мотивами руководствовалось правление колонии: после закрытия шахт на истощенной Трансурании на складах компании должно было появиться избыточное количество старого шахтного оборудования. Если сюда прибавить, что характеристики той планетки и Бузириса во многом схожи, то вывод напрашивался сам собой. Однако в стремлении заполучить за бесценок так необходимую ему технику Вулич действовал излишне и необдуманно поспешно. Единственное, что его извиняло, так это срочная необходимость продемонстрировать компании готовность к началу немедленных работ на Бузирисе. Доказательством каковых действий и должна была послужить идущая на планете полным ходом предварительная разведка. В противном случае удовлетворения заявки на оборудование пришлось бы дожидаться долго, если не вечно: на очереди по распределению стояло немало и других колоний со схожими проблемами. К сожалению, последствия такой спешки не замедлили себя ждать.
Главное, что впоследствии вменяли в вину Вулич его оппоненты, так это открыто проявленное им в погоне за означенными результатами пренебрежение безопасностью людей. И выводы следственной комиссии косвенно как бы подтверждали это обвинение. Действительно, разведка Бузириса, инициированная по распоряжению Вулич, производилась с нарушением общеобязательных требований — минуя первоначальную стадию с применением космических зондов и разведавтоматов, она сразу началась с пилотируемых экспедиций. И это при наличии довольно таки скудной информации, представленной службой Космической разведки. И никто не желал удовлетвориться объяснением данного факта, что никаким другим образом освоение планеты быть осуществлено и не могло – по причине отсутствия у колонии перечисленной техники. Разумеется, также никого не интересовало, что и освоение Мирты под руководством предшественника Вулич проходило с теми же нарушениями.
В первую экспедицию был отправлен «Бонивар». Оправдывая аристократическое происхождение своего имени, межпланетный корабль проделал несколько изящных витков по орбите планеты, производя фрагментарное картографирование, а затем совершил пару деликатных высадок на поверхность. После вернулся на Кон-Дион, принеся с собой результаты наблюдений и измерений, в целом дублирующие по объему данные, собранные некогда автоматами Космической разведки. По сути другой цели это путешествие и не преследовало — то была своего рода попытка людей пощупать ногами почву на планете перед настоящими исследованиями. Единственным ценным дополнением к старой информации стали выводы, что были сделаны на основании обследования состояния противометеоритной защиты ремонтной бригадой: одно единственное путешествие к Бузирису привело к потере сорока процентов площади щитов-отражателей корабля. Это наводило на мысль, что у последующих экспедиций в будущем возможны большие трудности. Впрочем, несчастье, постигшее один из экипажей второй экспедиции, пришло совсем не с той стороны, откуда его следовало ожидать.
Во второй раз люди явились на Бузирис уже вовсю вооруженные разнообразными измерительными инструментами и приборами, и с четким планом действий. Чтобы уплотнить график работ при относительно коротких сроках на разведку планеты были посланы сразу два корабля — «Эвридика» и «Орфей». Как уже было ранее сказано, Вулич, преследуя свои цели, в известной мере торопил события. Спустя неделю напряженных поисков геологических отрядов, действующих в районах посадок планетолетов, появился первый повод для оптимистических прогнозов. Были обнаружены многочисленные, но небольшие по площади залежи у поверхности осмия, иридия, теллура, несколько линз полиметаллических руд, и — самое важное! — следы урана. После первых же радостных рапортов на Кон-Дион весь состав правления пребывал в полной эйфории. Казалось, наконец-то удача вновь улыбнулась колонистам.
Еще неделю спустя геологоразведчики приступили ко второй стадии исследовательских работ — пришла пора заглянуть в недра Бузириса поглубже. Для чего планировалось провести систематическое зондирование верхних слоев литосферы планеты при помощи сейсмических ядерных зарядов. Корабли, в очередной раз стартовали с поверхности с тем, чтобы вновь приземлиться на полюсах планеты, где и были вскоре заложены первые бомбы.
После установки на заданных участках последнего из сотен сейсмочувствительных регистраторов, в положенное время, поочередно, с интервалом в несколько часов прогремели два подземных взрыва. И два раза вызванная ими волна колебаний, бесстрастно фиксируемых приборами, сотрясала планетарную кору от полюса до полюса. Полученные результаты, впоследствии подтверждаемые с каждым новым произведенным взрывом, удивили специалистов, и прежде всего геоморфологов. То, что открылось перед людьми на картах и схемах глубинных разрезов, профилей — тянущиеся под поверхностью планеты на многие километры бесчисленные полости и пустоты глубиной до нескольких сотен метров — не находило у ученых никакого научно обоснованного объяснения. Распространенное в природе, в общем-то, явление — подземные пещеры — поражало своей непонятной масштабностью: занимаемые подземными лабиринтами площади лишь немногим уступали площади всей поверхности Бузириса. Попытки истолковать это неожиданное открытие геологоразведчиков как необычный результат произошедшей некогда всепланетной эрозии недр, или как следствие неких вулканических процессов были признаны несостоятельными. Слишком многих чрезвычайно смущало то обстоятельство, что Бузирис считался давно остывшей планетой без всяких признаков геологической активности. А вода, как самый подходящий кандидат в виновники глобальных эрозийных процессов, на планете, где температура никогда не поднималась выше минус 120 градусов, присутствовала единственно в виде глыб льда твердокаменной плотности.
В любом случае, ко многим тревогам и заботам экипажей планетолетов прибавилась еще одна, требующая от пилотов большей внимательности при каждой новой посадке кораблей на том или ином участке поверхности планеты. А таких им приходилось совершать немало. Бурение шахт под сейсмические заряды, установка регистраторов по границам каждого участка, где проводились измерения, а после возврат приборов на борт — все предполагало постоянное перемещение по планете. За отсутствием транспорта более легкого класса приходилось пользоваться такими неподходящими для подобных нужд аппаратами, как громоздкие и неповоротливые межпланетные корабли. Подчас от их пилотов требовалось в таких случаях гораздо больше мастерства и искусства, чем при маневрировании в открытом космосе.
Но время шло, невзирая на все трудности программа исследований выполнялась и близилась к концу, точно так же, как запасы пищи и воздуха для людей, а топлива для кораблей. «Эвридика» и «Орфей» в соответствии с графиком по прежнему работали каждый в своем полушарии. В назначенные часы, если в эфире не буйствовали помехи, экипажи обоих планетолетов устраивали между собой короткие сеансы связи, сообщая новые координаты друг друга и обмениваясь результатами проделанной работы с тем, чтобы координировать дальнейшую свою деятельность. Для обеспечения связи пользовались в качестве отражателей для коротких волн одним из множества снующих по небу Бузириса спутников. Но однажды «Эвридика» не ответила в положенное время, хотя обстановка в эфире была благоприятной. Поначалу никого это внезапное радиомолчание не встревожило. Убаюканные рутиной каждодневной работы члены экспедиции и подумать не могли, что с их коллегами что-то приключилось. В конце концов, вполне могло оказаться, что радист всего-навсего пропустил время сеанса из-за собственной рассеянности.
Однако, когда прошло чуть больше суток, а все попытки связаться с «Эвридикой» так и остались безуспешны, капитан «Орфея», Мигель Сальварес понял, что дело серьезно. Спешно прервав работу, члены экспедиции вернулись на корабль, после чего тот стартовал в направлении последнего места посадки второго планетолета. Уже при подлете все на корабле были уверены: случилась беда! Пробиваясь сквозь помехи, в широком диапазоне верещал автоматический аварийный маячок. Спустя пару часов «Орфей» пролетел над предполагаемым местом посадки «Эвридики», откуда призывало на помощь сигнальное устройство. Предполагаемым, потому что там, где полагалось быть планетолету, — в широкой всхолмленной долине в окружении зубчатых скал, — взорам ошеломленных людей предстала зияющая в земле воронка провала.
Много позже поведение Сальвареса подверглось всеобщему осуждению. Трудно было найти человека на Земле, кто после просмотра известного сюжета о трагедии «Эвридики», не поспешил тут же обвинить капитана в трусливом бездействии. И, наверное, это было справедливо. Действительно, по всему создавалось впечатление, что молодой человек, впервые занявший пост капитана на «Орфее» в свои неполные двадцать шесть лет, попав в сложную ситуацию, неминуемо стал жертвой вируса нерешительности. Тогда, как моральный долг требовал от него принятия немедленных действий по спасению возможно еще оставшихся в живых, Сальварес предпочел поступить иначе. И следователи вопреки распространенному общественному мнению не торопились подвергнуть капитана порицанию, напротив их вердикт по данному делу гласил, что его действия в сложившейся ситуации были единственно разумны.
Так как же поступил в тот ставший последним для людей с «Эвридики» день капитан Сальварес? Невзирая на горячие требования многих членов экипажа посадить корабль и начать операцию по спасению выживших (никто и предположить не смел, что таковых могло и не оказаться!), он наоборот приказал вывести «Орфей» на более высокую орбиту. Планетолет сделал несколько витков вокруг планеты, ведя съемку каждый раз при пролете над местом происшествия. В общей сложности «Орфей» проделал семь оборотов вокруг Бузириса. Чтобы рассмотреть, какова обстановка на дне непроглядно темного провала, были применены осветительные бомбы, но прока от них оказалось немного: с борта движущегося на большой высоте космического аппарата вести прицельный сброс подобных устройств практически невозможно. Лишь редкие из них достигли цели, озарив на краткое мгновение вспышкой беспорядочную груду разнокалиберных каменных обломков на дне глубокой воронки. Очевидно, сам рухнувший под землю корабль был глубоко похоронен под тоннами пород. Вместе со всеми тридцати восемью членами экспедиции.
Соверщив прощальный пролет над местом трагедии, «Орфей» покинул затем орбиту Бузириса и отправился в обратный путь на Кон-Дион. Как впоследствии показали события за последующие годы, та экспедиция так и осталась последней попыткой людей исследовать дальний мир системы Парнаса. Верно, это оказался тот редкий случай, когда планета, получившая название по прихоти какого-то знатока древнегреческой мифологии, полностью оправдала свое имя*...
— Так значит все-таки несчастный случай? — Я разочарованно вздохнул. Ничего принципиально нового Курляйутис мне не поведал, за исключением ряда мелких подробностей, таких как названия кораблей и имени капитана одного из них.
— Такова официальная версия следственной комиссии. Но я бы на вашем месте не торопился рассматривать ее как исключительно верную. В этой истории слишком много неясного. Если вам когда-нибудь доведется ознакомиться с опубликованными выдержками из заключения комиссии, обратите внимание на итоговую часть. Право, это же не документ, а сущий дилетантский лепет! Форменная отписка! Минимум доказательств при обилии простейших умозаключений. И полностью предсказуемый вывод: вся вина за случившееся возложена на самих погибших. Грубые ошибки при производстве разведки — вот единственное объяснение трагедии у следователей. Правда, каким образом им удалось установить эти факты, не покидая поверхности Кон-Диона, остается большим вопросом.
Отдельным моментом в документе, но не совсем ясно для чего, вынесен вопрос об оценке действий капитана в той ситуации. Здесь, как вы уже знаете, комиссия практически единодушно оправдала бегство Сальвареса с Бузириса. На том основании, что, не имея на борту необходимого спасательного снаряжения (странно для геологической экспедиции, вы не находите?), он ничего предпринять не мог, да и не имел права. Доводы следователей понятны: позволь капитан тогда превозбладать эмоциям над рассудком и жертв могло быть больше. Только уже из числа добровольных спасателей, несомненно тотчас же после посадки «Орфея» ринувшихся бы сломя голову на поиски уцелевших с рухнувшего под землю корабля. В целом, трудно с этим поспорить: риск новых потерь был велик, а шансы найти выживших ничтожны. Но моральный аспект этой дилеммы все же говорит не в пользу выбора капитана. И отрицательная характеристика, данная большей частью общества поступку Сальвареса, тому подтверждение.
Мы некоторое время дружно помолчали. Он, возможно, чтобы собраться с мыслями в продолжение беседы. Я же, чтобы не спугнуть его: у меня снова, как и шесть лет назад, возникло знакомое предвосхищение близкой тайны, связанной с Бузирисом, гибелью «Эвридики» и со всем остальным. Ведь если даже Закария, щепетильного во взглядах на современное мироустройство, не устраивала официальная версия случившегося, то какую же он считал правдивой? Припомнились все гипотезы, услышанные мною ранее по этому делу, вплоть до самых невероятных и фантастических. Любопытство переполняло меня.
Наконец Курляйутис, покончив с раздумьями, вновь обернулся ко мне.
— Самое забавное, — продолжил он, будто и не было паузы, — сам Мигель не согласен с обеими оценками его действий на Бузирисе. Если, конечно, бывшие его товарищи по команде, с кем мне приходилось общаться, ничего не сочиняют. Вспоминая неоднократно те события, Сальварес на полном серьезе уверял своих собеседников, что «Орфей» в тот день действительно избежал гибели, но не благодаря ему, как капитану, а по воле некого космического провидения. Ну, вы знаете, наверное, своеобразный мистицизм в ходу среди космолетчиков. Якобы, с того самого момента, как стало известно, что с «Эвридикой» случилось несчастье, что-то помешало ему позволить посадить корабль в той злосчастной долине. Кто-то бы назвал это неопределенное чувство просто интуицией, кто-то — проявлением разумной осторожности. Ведь никто бы тогда не дал гарантий, что вся долина не превратилась в гибельную ловушку. Но уже с последующим витком, и со следующим, когда Сальварес по прежнему не предпринимал никаких шагов, каких от него ждали, (когда уже почти все члены его команды смотрели на капитана с недоумением, а некоторые — и с плохо скрываемым презрением, молча обвиняя в нерешительности и трусости) это его неясное предчувствие беды переросло в полную уверенность ее неизбежности. Даже не уверенность, а знание того, что приземлись «Орфей» на поверхности Бузириса — вне зависимости от выбора места посадки — и планетолет повторит участь «Эвридики»! Сами понимаете, подобное объяснение вряд ли кого могло устроить, и уж тем более следователей. И они предпочли истолковать поступок капитана на свой лад, более рациональными мотивами. В конце концов, если все в своих действиях начнут ссылаться на какие-то там предчувствия, наплевав на многочисленные инструкции и предписания, в мире настанет хаос и анархия! Разве не так?
Последнюю фразу, адресованную бюрократам всех мастей, помощник управляющего сопроводил грустной улыбкой, окрасив свои слова в полушутливый тон.
— Не исключаю, однако, возможности, что все эти фантазии с дурными предчувствиями, Сальварес впоследствии напридумывал себе, чтобы оправдаться в собственных глазах, а потом уже уверовал в них и сам. Я бы не был к нему особо строг в этом отношении, поскольку, как я ранее говорил, в этом деле странностей было более, чем предостаточно...
Неожиданно для самого себя я прервал Курляйутиса жестом руки: в моей голове внезапно оформилась мысль, зревшая уже несколько минут. Вся эта так обожаемая колонистами с Кон-Диона игра с именами мифологических персонажей подсказала мне возможные мотивы поступка капитана «Орфея». О чем я и поспешил тут же поделиться с Закарием, единственно затем, чтобы увидеть в ответ его непонимающий взгляд. Видимо, я был не единственный среди нас, кто страдал забывчивостью, в частности, на некоторые вещи, некогда входившие в общеобразовательный школьный курс каждого землянина. Пришлось кое-что администратору напомнить.
Но Курляйутис не торопился так быстро соглашаться с высказанной мною мыслью:
— Да, действительно, припоминаю, была вроде какая-то история — двое возлюбленных и все такое... Совпадение имен и названий кораблей место имеет, несомненно. Но, каким образом, подскажите мне, стародавняя сказка может иметь отношение к реальным событиям? Или вы тоже готовы увидеть здесь проявление неких мистических сил?
— Никакой мистики. Только человеческая психология — вот очевидное объяснение действий, точнее, бездействия капитана Сальвареса. Вероятнее всего, он, как и вы, основательно подзабыл о происхождении имен кораблей, участвующих в экспедиции, но — память человека штука хитрая! — в подходящий момент его подсознание сыграло с ним шутку. Понимаете о чем я? Произошло этакое наложение сути древнего мифа о музыканте, последовавшего за своей Эвридикой в подземный мир с целью вернуть ее, на происходящее в тот злополучный день. С той лишь разницей, что современный Орфей оказался более благоразумен и циничен. Какой, скажите мне человек, покорно последует готовому сценарию без точных гарантий счастливого финала? А тем более человек, по долгу службы несущий ответственность за безопасность экипажа корабля и членов экспедиции на его борту? В какой-то мере Сальварес неосознанно воспротивился навязываемому (как ему казалось!) плану событий, вступив необъяснимым образом в схватку с самой Судьбой. И, полагаю, сумел выйти из этой ситуации победителем, сохранив жизнь себе и подчиненным. Но и заплатил за это немало — потерей репутации.
— Здорово, однако! — Администратор глянул на меня не без лукавого восхищения. — Нечего и сказать, получилось у вас не хуже заправского психоаналитика. Очень и очень любопытная гипотеза — мне, признаюсь, такое и в голову не приходило. Обещаю, при ближайшей возможности не премину обсудить эту тему с самим Сальваресом. Думается, то-то он будет удивлен!
Отсмеявшись, Курляйутис снова обрел серьезный вид:
— Пускай это останется на совести Сальвареса. Какая сейчас разница, что им двигало на тот момент? В конце концов, прошло немало времени. Одно я могу сказать уверенно: присутствовала в этой истории одна существенная деталь, что случайно (а может быть и намеренно!) была упущена из виду следователями из межпланетной комиссии. С самого начала было понятно, что причину катастрофы, случившейся с «Эвридикой», следует прежде искать в разгадке природы происхождения обширных подземных полостей Бузириса. Вот где кроется ответ на вопрос: почему именно «Эвридику» постигла столь жестокая участь, когда, казалось бы, люди уже были предупреждены о возможных опасностях, подстерегающих их на той маленькой планетке? Как вообще могло произойти что-то подобное, когда в распоряжении участников экспедиции находились предварительные карты строения коры Бузириса, полученные в результате сейсмических измерений? Когда пилоты имели права сажать корабли не иначе, как только на заведомо безопасных участках, вторично подтверждаемых методом радиолокации? Говорят же, предупрежден — значит вооружен. Но Бузирис оказался явно не тот случай, поскольку никакие знания не смогли помочь предотвратить несчастье. К чему это я? Не случайно я упоминал о том, что экипажи обоих межпланетных кораблей в ходе экспедиции держали связь друг с другом, сообщая о следующих шагах своих исследований. Так вот достоверно известно: на «Эвридике» были заочно уверены в полной безопасности участка поверхности планеты, где планировалась очередная посадка. И вот здесь-то я полностью солидарен с мнением тех журналистов, изучающих это дело, что посмели подвергнуть сомнению официальную версию о пресловутом человеческом факторе. В самом деле, кто сказал, что единственным объяснением несчастного случая может служить только предположение об ошибке человека? Не могло ли так статься, что за тот небольшой срок, предшествовавший злополучной посадке, успела измениться сама местность? Что, естественно, еще не успело получить отражения в результатах проводимых экспедицией измерений. Более того, велика возможность, что известные изменения под поверхностью планеты происходили уже спустя какое-то время после приземления «Эвридики».
— Но это ведь всего лишь одна из версий... — Я не смог удержаться от скептического замечания, за что и был тут же вознагражден сердитым взглядом собеседника.
— Да, разумеется, — тоном, отметающим все мои возможные возражения, продолжил свое выступление Курляйутис, — но от того не менее правдоподобная, чем та, что была положена в основу заключения комиссии следователей. В пользу же этой хотя бы говорит тот общеизвестный факт, что в ходе экспедиции приходилось неоднократно корректировать и даже пересматривать отдельные результаты геологической разведки. Фрагменты карт распространения подземных пещер, пусть и в незначительной мере, но подлежали правке практически после каждого сеанса сейсмозондирования. Поначалу никто не видел в этом чего-то подозрительного — полностью достоверную информацию единственно только и можно получить по совокупности результатов серии экспериментов. Это сейчас только подобные наблюдения дают повод нам лишний раз призадуматься: а не было ли это свидетельством того, что процесс формирования на Бузирисе подземных пустот носил не статический, давно завершенный характер, а изначально динамический, возможно, продолжающийся и по сей день? В любом случае все ответы на интересующие нас вопросы способны дать только новые экспедиции на Бузирис, новые исследования.
Помощник управляющего, завершив наконец горячий монолог, удовлетворенно откинулся на спинку сиденья. Но я не собирался позволить так просто закончить нашу беседу, на языке у меня уже вертелся вопрос, так и оставшийся нераскрытым со стороны всезнающего администратора.
— Это всего лишь одна из версий, — упрямо повторил я снова. — И, насколько я знаю, не самая популярная. Статический или динамический — и в том и в другом случае ваши ученые так и не смогли установить природу особенного строения планетарной коры Бузириса, не так ли? Но существуют ведь и другие, скажем так, неординарные гипотезы происхождения пещер на этой планете. Что вы думаете о кобольдах с Ниргала? Мне кажется этой гипотезе под силу объяснить многое из вашей истории...
— Стоп! — Курляйутис театрально ткнул в мою сторону пальцем и подозрительно прищурился. — Разве не вы говорили, что впервые слышите о трагедии с «Эвридикой»? Лукавили?
И он как бы осуждающе покачал головой, пряча в глазах улыбку.
— Каюсь, виновен. — Я попытался изобразить виноватое лицо. — Скажем так, немного запамятовал, но ваш рассказ освежил мою память.
Курляйутис великодушно отмахнулся от моего признания:
— Впрочем, неважно. Да уж, вы затронули весьма интересный вопрос. Я все таки далек от того, чтобы всерьез воспринимать упомянутую вами гипотезу. Но, несмотря на всю ее фантастичность, она тоже заслуживает право на существование. По крайней мере, до тех пор, пока не получит полное опровержение. В самом деле, когда геоморфологи, участвующие в экспедиции на Бузирисе, лихорадочно пытались разгадать его тайну, они добросовестно заблуждались, полагая, что им попался совершенно исключительный случай. И их можно было понять: они не могли припомнить аналогичных фактов в собственной практике. Журналистам же удалось невероятное! Кто-то из них умудрился каким-то образом вытащить на белый свет из запыленных архивов Космической разведки данные, подтверждающие, что некогда люди уже встречали нечто подобное. Именно в этом мне и видится главная ценность данной гипотезы: благодаря стремлению некоторых лиц сделать себе имя на ниве дешевых сенсаций публичным достоянием стала засекреченная информация, провалявшаяся в цифровых хранилищах почти восемьдесят лет. Информация, которая в свое время вполне могла бы стать настоящей научной сенсацией века. Но не стала. А почему? Как принято считать, из-за желания Службы Космической разведки избежать огласки одного давнего дела, послужившего однажды поводом усомниться в ее добросовестности и компетенции. Раз вы в достаточной мере знаете обо всем этом, не буду вдаваться в лишние подробности. Суть этой истории известна: через аукцион было приобретено право на колонизацию планеты, которая несмотря на заявленные рекомендации Службы оказалась чрезвычайно бедна ресурсами. Скорее всего, косморазведчики, и без того заваленные на тот период большим объемом работы, посчитали достаточным лишь беглый осмотр планеты, не произведя при этом даже приличной магнитосъемки поверхности. Как бы то ни было, в распоряжение одной из компаний попал небольшой мирок, что подобно нашему Бузирису больше был похож на головку дырчатого сыра. Мирок давно мертвый и порядком остывший: местное солнце давно уже перестало его обогревать, превратившись некогда в красный карлик. Большая часть планеты с суровым именем Ниргал была изрыта подземными ходами и галереями. Целые подземные города! Спецы-ученые также обнаружили несколько окаменелых, возрастом чуть более миллиона лет, останков существ, предположительно бывших строителями этих подземных фортификаций. Правда, на сказочных гномов-кобольдов эти существа, достигавшие трех-четырех метров длины, не походили нисколько, скорее, выглядели они, как нечто среднее между лобстером и термитом. Исследования на Ниргале продлились недолго и были свернуты почти сразу же, как только компания поняла тщетность поисков на планете любого рода полезных ископаемых и направила всю свою энергию на судебную тяжбу со Службой в арбитражном суде. Но самым любопытным в этой истории оказалось то, что недовольные таким скорым прекращением исследований спецы из научного отдела в один голос заявили, что кроме упомянутых кобольдов иных форм жизни на планете обнаружено не было. Один только этот факт ученые полагали убедительным поводом к продолжению изучения планеты. Разумеется, к их мнению никто не прислушался. Ну, а шесть лет назад в свете известных событий на Бузирисе эти сведения приобрели неожиданно иную окраску. Очевидная схожесть большинства деталей обоих случаев, разделенных во времени, заставили многих поверить, что между Ниргалом и Бузирисом существует какая-то связь. Соглашусь, рациональное зерно в этой идее есть: отсутствие жизни на поверхности еще не есть прямое доказательство того, что планета безжизненна вообще. Всегда существует возможность, что жизнь теплится, а, возможно, и процветает, прячась от суровых условий, под каменной толщей поверхности. Мы колонизировали за пару столетий немало миров, и примеров существования форм жизни на самых неблагоприятных планетах подыскать, наверное, не составит труда. Действительно, почему бы не предположить, что и пещеры Бузириса тоже являются одним из последствий жизнедеятельности популяции каких-нибудь подземных существ? Заодно это могло бы объяснить наличие в атмосфере Бузириса необычно высокой концентрации метана, не свойственной холодным планетам. Как видите, в этой части я не нахожу ничего фантастического. Но ведь авторы так называемой «сенсации» пошли в своих фантазиях еще дальше! Они стали убеждать свою аудиторию, что кобольды только потому и были единственными обитателями Ниргала, что никогда на самом деле и не принадлежали ему. Представляете? Пришельцы — и никак иначе! Хотя вроде бы подобные детские сказки давно должны были себя изжить, люди с легкостью клюнули на эту антинаучную чушь. Ниргал теперь представлялся, как некогда оставленная древней инопланетной цивилизацией колония. Ставшая ненужной после того, как планета была вконец истощена шахтными выработками. Вам это ничего не напоминает? Верна все-таки поговорка: всякий судит о других в меру своей испорченности. Дальше все было предсказуемо: оставалось только и всего — подвести огорошенную удивительной новостью публику к мысли об определенных параллелях между Ниргалом и Бузирисом, и доказать ни много ни мало, что трагедия с «Эвридикой» не какой-то там несчастный случай, — нет, о чем, вы! — а месть прячущихся под поверхностью планеты коварных разумных существ в ответ на непрошеное вторжение в их мир. Месть тех самых кобольдов с Ниргала. Нет, ну каково, а?
Смущенный стремительным многословием моего собеседника, я не нашелся, что ответить, и только неопределенно пожал плечами. Всего навсего хотел узнать его мнение об «инопланетной» версии причины трагедии на Бузирисе. Ожидал услышать простое «верю» или «не верю». А получил подробный разбор с присущим Закарию темпераментом! Вместе с тем, исходя из предыдущего опыта общения с администратором, я с трудом верил в искренность высказанной им сейчас позиции. Идеалистический максимализм Курляйутиса, с проявлениями которого мне приходилось сталкиваться раньше, в моем представлении совсем не вязался с подобным скептицизмом с его стороны. Скорее, я склонен был предположить, что стал свидетелем сознательного самообмана этого человека в попытке откреститься от демонстративно осуждаемой им легковерной публики, так просто пошедшей на поводу нечистых в помыслах и средствах журналистов. По крайней мере, мне так удобно было думать, чтобы оправдать теплящуюся внутри себя веру в существование во вселенной «братьев по разуму». Необъяснимую и неистребимую веру, верно, живущую среди людей с давних времен, когда путешествия в космосе возможны были разве только в мечтах. Но одной лишь благой надежды недостаточно, а факты — и в этом заключалась горькая правда Курляйутиса! — оставались неумолимы: за долгий, более чем двухсотлетний срок присутствия в космосе человечества следов иных, равных ему в техническом могуществе цивилизаций, обнаружено не было. Равно как и других, будь то архаичных и отсталых. Впрочем, на этот счет оставались определенные сомнения, хорошо проиллюстрированные случаем с повторным открытием Ниргала: довольно часто человечество, чересчур увлеченное собственными делами, не замечало, что творится у него под носом. Как знать, сколько еще таких ниргалов незамеченными было пропущено сквозь грубое сито Космической разведки за весь период ее деятельности? И кто мог поручиться, что и отмеченный мрачной тайной Бузирис не оказался вдруг из числа этих планет?
В одном я готов был согласиться с Курляйутисом: строить предположения о причинах произошедшего с «Эвридикой» несчастья безо всяких доказательств тождества особенностей Бузириса и Ниргала, а лишь только на основе вероятностной аналогии между ними — самое что ни на есть последнее дело. Как не вспомнить тут тезис кого-то из древних земных ученых: «Кто не склонен верить в сверхъестественные совпадения, должен отнестись к внешнему сходству, как к игре случая».** Более разумной позиции назвать было сложно.
Возможно, мы бы еще не один час уделили обсуждению этой волнующей истории прошлых лет, но нашу беседу неожиданно прервал незнакомый прежде мне звук. То, что поначалу я принял за излишне громкое гудение какого-то насекомого, быстро переросло в оглушительный рокот, перемежаемый со свистом. Невидимый из-за натянутого сверху полога источник дикого шума прошелся над нами, а пришедший вдруг в движение воздух стал трепать полосы ткани над нашими головами яростными порывами.
— Кауфман прибыл! — воскликнул администратор, стараясь перекричать несносный шум.
Я не нуждался в объяснениях, догадаться, что в лагерь наконец-то прилетел долгожданный пилот не составило труда. Но вот вопрос: на чем? Что за воздушный транспорт способен производить столько шума, словно целая флотилия аэролетов вместе взятая? Я терялся в догадках.
Поднявшись, Курляйутис с таинственной ухмылочкой на губах, поманил за собой рукой и помчался на окраину лагеря. Я поспешил за ним.
*Бузирис — в древнегреческой мифологии легендарный египетский царь, сын Посейдона и Лисианассы, убивавший всех попадавших в его страну чужеземцев и приносивший их в жертву богам.
**Слова Йоганесса Фридриха, немецкого филолога и специалиста по дешифровке древних письменностей.