Саша ровно и запросто общается с родителями студентов, которые почти на половину бывшие его сослуживцы. Тяжелые сумки сам распихивает, сигналит на прощание, улыбается и едет. Легко, словно кататься.
В один из таких рейсов Саше стало плохо, очень плохо. Прямо за руем. Из “СЕТРЫ” выжали все возможное. Она летела со скоростью неотложки. И все молили бога, чтобы помог довезти Сашу живым. Высаживались не на автовокзале, а во дворе клинической больницы. Сашу отвезли на операционный стол. А пассажиры еще долго стояли с сумками и в тревоге смотрели на окна больницы. – За одним из них спасали Сашу. У нас, здесь, его просто разрезали, зашили и отправили умирать. В России за его жизнь долго боролись самые опытные врачи. О случившейся беде узнали все бывшие и нынешние сослуживцы Саши, и я уверена, все молили господа о спасении его безгрешной души. Слава ему, господу нашему, он внял нашим молитвам. И Саша медленно стал выходить из пике. Потом еще слабый Саша часто пропадал на автовокзале, провожая то-варищей в рейс. Что-то гнало его из дому.
Прошло время. Саша прошел комиссию, и ему разрешили ездить. Когда случаются в жизни такие передряги, многое начинает видеться в ином свете и восприниматься по-другому. Отдельные фразы даже. Например, “рада вас видеть”. Да уж, коли выжил, видишь. А могло быть и наоборот. Или “рада вас видеть в добром здравии”. В каковом “здравии” побывал Саша, не приведи, господь. Но, выкарабкался, и за него радовались все. И я, и моя дочь.
После такой беды, какая выпала на долю Саши, жизнь делится на “до” и “после”. И в этом "после" надо привыкнуть жить.
Провожая его в рейс, я старалась купить в дорогу ему чего-нибудь вкусненького. Отношения наши стали меняться от приятельских к теплым, человеческим. Имя моей дочери – Лена – Саша стал произносить как-то по-другому. Тепло ли нежно ли - не могу сказать, но как-то хорошо. Он - сова. И по утрам, возвращаясь из поездки, обычно бывал сонным, как совенок. Теперь же вручал мне письма бодро и в приподнятом настроении, находил пару фраз для меня о дочери. В общем, перемены проступили достаточно отчетливо. Мы радовались его адаптации в наступившем "после" и верили в целительную силу нашего общения.