Был третий день лета. Они брели по лесной просеке в сторону заветной поляны. Солнце припекало, выбеливая и без того светлую его шевелюру. Ему нравилось идти позади девушки и наблюдать, как широкая юбка колышется в такт ее шагам. Ленты на соломенной шляпе тоже слегка подрагивали.
Девушка была слишком хороша для него, слишком молода и как будто чуточку не от мира сего. Он — циник, старый тертый пес, робел перед ней, ее наивностью и верой в порядочность всех без исключения людей.
Неширокая тропа вела к лужайке, туда, где они собирались устроить пикник. «Завтрак на траве, — подумал он, усмехнувшись, — ну, чем тебе не Мане? Разве что персонажей поменьше.... Хотя, в нашем случае, они и вовсе лишние».
Назвать их пикничок завтраком, можно было, пожалуй, с большой натяжкой, поскольку близился полдень.
Обычно она просыпалась раньше, но довольно поздно по деревенским меркам, неслышно выскальзывала из-под тяжелой руки, заботливо прикрывала простыней его оголившийся торс и шла в летний дачный душ. В те жаркие дни вода для душа отлично прогревалась в черной бочке и к утру оказывалась такой приятной температуры, что девушка, наслаждаясь купанием, пела, — негромко и радостно. Он представлял себе ее упругое стройное тело, струи воды, стекающие по загорелой спине... Но ленился встать и присоединиться. Как всегда, ныло колено. Пока не расходишься, боль не утихнет.
После душа она возвращалась в комнату, снимала полотенце, обернутое вокруг тела. Промокнув им концы волос, бросала мокрое на спинку стула и влезала в платье, узкое в верхней части и сшитое колоколом в юбке. Ему нравилось подглядывать за ней. Застегнув молнию на боку, она брала расческу с комода, сырое полотенце и, глянув на него — не разбудила ли, - отправлялась на летнюю веранду.
Он валялся еще час-полтора. Утренняя прохлада исчезала довольно быстро, простыни начинали липнуть к телу. Еще немного и будешь противен сам себе. Поэтому приходилось подниматься, растирать больное колено и ковылять мыться. Он вставал под воду и, закрыв глаза, постепенно оживал.
Она никогда не суетилась, накрывая на стол. Встречаясь с ним взглядом, иногда краснела и тогда хорошенькие ямочки прорисовывались на ее щеках. Всегда кормила обильно и вкусно. Быстро справлялась со своей порцией и смотрела, как он ест. Поначалу это неимоверно раздражало. Потом он привык. Как привык к песням девушки, у которой напрочь отсутствовал музыкальный слух.
Сегодня, выйдя из душа, он прошел мимо открытых окон веранды и удивился, что стол не накрыт. Лишь заметив доверху набитую снедью сумку на крыльце, вспомнил о запланированном пикнике. Ему страшно не хотелось тащиться в лес, пусть даже недалеко от дома. По утрам он чувствовал себя разбитым корытом, словно не отдыхал ночь. Романтические завтраки в густой траве, среди комаров и слепней были ему не по душе. Но что-то мешало отказаться, глядя в эти наивные глаза. Что-то мешало...
Странно все это. Он ведь вообще не собирался здесь задерживаться. Думал перекантоваться пару месяцев, и дальше... Перекати-поле...
Трава оказалась не столь высока, как ему представлялось. Клетчатое голубое покрывало было расстелено, обувь скинута. Простая деревенская еда — огурцы, помидоры, яйца, белый батон, ломти ветчины и запотевший кувшин с густой ряженкой вызывали жгучее желание немедля приступить к трапезе.
— Кукушка! — вдруг сказала она, замирая.
— Тссс! — он легонько прижал палец к ее приоткрытым губам. — Не спрашиваем и не считаем! Всё наше — наше...
Она улыбнулась, и глаза ее повлажнели.
Не выдержав, он отвел взгляд. Потом захрустел огурцом.
Был третий день лета...
апр.2014