Не смотря на множество прошедших лет, обстоятельства того злосчастного Рождества все еще остаются свежи в моей памяти и стоит лишь закрыть глаза, как меня вновь завлекает в водоворот, пережитых той ночью, событий.
Мне было тогда всего десять лет.
Жили мы тогда в непроглядной глуши. Наш дом стоял на краю хутора и практически из всех окон открывался вид на огромный, раскинувшийся на сотни километров, лес. Протяжный волчий вой, доносившийся из этого леса, отнюдь не был редкостью и считался в наших местах делом обычным, но должен признаться, что к этому звуку было совершенно невозможно привыкнуть, и всякий раз услышав подобное завывание среди ночи, я испытывал подлинный, пробирающий до костей, страх.
В тот день родители уехали в город по делам, оставив меня и младшую сестричку на хозяйстве. До наступления темноты день прошел довольно беспечно, но когда солнце спряталось за горизонтом, и на улице началась метель, я стал испытывать волнение, которое с каждой минутой только усиливалось. Буря, однако, и не думала умолкать даже спустя несколько часов, а лишь крепла в своем негодовании, швыряя в окна все большие пригоршни снега.
С этой бури все и началось.
Сперва, в доме погас свет и кромешная тьма, черным зверем ворвалась из улицы в наш дом. Это обстоятельство несколько меня обескуражило, но путь для выхода из столь неожиданной ситуации все же был найден довольно скоро и уже через несколько минут при помощи восковых свечей, расставленных на столе и тумбочке, комната была вновь озарена теплым светом. Однако освоиться как следует в новой обстановке не представилось возможным из-за нового обстоятельства, заставившего мою кровь похолодеть.
В дальней комнате послышалось, как что-то скребет стекло.
Живи мы в городе, этот звук не вызвал бы столь сильной тревоги, но наш дом находился возле леса и это существенно меняло дело. По всему моему телу пробежала мучительная дрожь. К сожалению я не сумел скрыть собственные чувства, и страх написанный на моем лице, без труда был прочитан сестрой, что в свою очередь лишь преумножило ее собственные переживания.
С намерением успокоить сестру, я пытался дать этому звуку разумное объяснение, но все попытки подобного рода оказались напрасными, так как в нашем дворе не было решительно ни одного дерева могущего дотянуться ветвями до окна, и, подчиняясь порывам ветра, создать такой звук.
В голове засела упрямая мысль, что стекло царапают когтями.
Разумом я понимал, что следует пойти и посмотреть, что является причиной этого скрежета, но силы для преодоления страха, решительно отсутсвовали. Я обнял сестру, и, боясь пошевелиться, слушал леденящий душу скрежет. С каждым ударом сердца в моей душе нарастала паника и в тот самый миг, когда нервы натянулись до предела, этот звук неожиданно прекратился. Какое-то время мы просидели в относительной тишине, нарушаемой лишь завыванием ветра, но не прошло и нескольких минут, как на улице послышался другой звук, и на этот раз он был возле нашего окна.
Что-то огромное шагало по снегу.
Мое сердце застучало быстрее воробьиного, и, спрятав сестричку под кровать, я стал отчаянно всматриваться в темноту сквозь заледеневшие окна. Одновременно одолеваемый интригой и страхом, я не мог отвести взгляд от окна, и вскоре мои ожидания были вознаграждены. Я предвкушал увидеть за окном стаю волков или в худшем случае медведя, но то, что предстало перед моим взором, было намного ужасней. Нервы сжались подобно пружине и я, буквально осязая исходящую из темноты опасность, сожалел в тот миг, что не последовал примеру сестры.
За окном двигалось нечто огромное, черное, не имеющее к тому же определенной формы. Оно не было похоже ни на одно живое существо, виденное мной ранее, и уверенность относительно его принадлежности иному, совершенно чуждому миру, крепла с каждым мгновением. Я чувствовал как это существо буравит меня своим взглядом, но из-за недостатка света увидеть его глаза было решительно невозможно. За окном я видел лишь огромный бесформенный силуэт.
Неожиданно это нечто подпрыгнуло куда-то вверх, и я услышал гулкий удар о крышу. Затем сверху стали раздаваться тяжелые шаги, от которых, заходил ходуном весь дом, а с потолка посыпался песок. Так продолжалось довольно долгое время, но затем существо решило спуститься вниз.
Как только это произошло, послышался хлопок входной двери и по всему дому промчался холодный ветер, моментально погасивший свечи. Не в силах больше препятствовать своему страху я забрался под кровать.
Прошло пятнадцать минут.
Полчаса.
Час.
Ничего не происходило.
Ничего кроме температуры, которая неизбежно падала. За окном было не менее двадцати градусов мороза, и если дверь и дальше будет открытой, то температура в доме может упасть до температуры уличной, что неизбежно повлечет нашу гибель.
Обстоятельства требовали решительных действий.
Чудовище не заходило в дом и причина, по которой оно так поступало, не была мне известна, но я рассудил, что если бы оно хотело, то давно бы нас убило, так как имело для этого полную возможность. Температура в доме продолжала падать, и когда мы основательно продрогли, я решил пойти на риск. Сестричка уверяла, что потерпит и долго не хотела меня отпускать, но я не мог смотреть на то, как она дрожит и замерзает от холода. После недолгих колебаний я все же выбрался из-под кровати и направился к двери.
Осторожно двигаясь, я старался издавать как можно меньше шума, но удавалось у меня это из рук вон плохо, так как тело, одолеваемое холодом и страхом, решительно отказывалось мне повиноваться. Однако спустя несколько минут, опасный путь был все же преодолен, и, с яростно колотящимся сердцем я стоял у входной двери, которая, то закрывалась, то открывалась, подчиняясь воле ураганного ветра. С трудом владея собой, я все же проявил находчивость и, прибегнув к помощи швабры, сумел закрыть дверь, не подходя к ней вплотную. Вопреки моим ожиданиям, нападения из темноты не последовало, и я стал понемногу успокаиваться.
Вдруг из глубины дома послышался пронзительный писк сестры. Не оставляя себе возможности для рассуждений я опрометью метнулся на зов, осознавая только сейчас, как глупо поступил оставив сестру одну. Теперь стало очевидно что чудовище прибегло к хитрости и открыв входную дверь заставило меня оставить сестричку одну. От этой мысли мне стало дурно, но все же взяв себя в руки, и несколько раз споткнувшись и ударившись обо что-то в темноте, я сумел добраться до комнаты.
Неожиданно по всему дому вспыхнули лампы, и мои глаза были пронзены острой болью, от которой, я едва не вскрикнул.
Когда ко мне все-таки вернулось зрение, я был повергнут в шок.
На пути к этой комнате мое воображение рисовало ужасающие картины и зверства, от которых волосы могут встать дыбом, но то, что я увидел, решительно противоречило моим опасениям.
Сестру я нашел в самой большой комнате. Она была целой и невредимой и, держа в руках большую коробку пронзительно пищала. Но это не было похоже на писк ужаса, а скорее на возглас радости.
- Это был он! - захлебывалась она.
- Кто он?
- Это был Санта Клаус! Это он нас так напугал! Он принес нам подарки и немного рассердился, что наш дымоход такой узкий! Санта так и не смог туда забраться, поэтому пришлось заходить через дверь. Ты случайно не столкнулся с ним в коридоре? Кстати, твой подарок вон в той большой коробке!