Кричат задорные, веселые скворцы
Кричат скворцы во все концы...
Утром проснулся с чувством несправедливости бытия. Вчера в баллоне закончился газ, я его выжал без отстатка, до упора скручивая вентилю шею в обе стороны. От такой процедуры сдохнет любой, даже сова. Опустошенный красный фаллос грустно торчит на веранде, ожидая следующего привоза-замены, грядущего дней через десять. Ляктричество тоже закончилось, щелкай не щелкай выключателем - молчит как счетчик, так и трансформатор во дворе. Значит, тока нет по всей деревни. Зачастили!
Что есть? В смысле: что готовить и как? Свету нету, газу кердык! Жизнь вершины пищевой пирамиды зависит от банальной груды хитровыложенного кирпича и обломков умертвленной в декабре березы. Ладно хоть это есть. Гастрономические изыски от топки к топке печи, в остальное время недоеденная остывшая сухомятка и чегой-то желтое в тарелке. Вечером левой рукой помешиваешь кочергой поленья, правой крутишь варево в кастрюльке. Заготовленные впрок обязательные ежедневные блины уничтожены во время внезапного ночного творческого бдения. Осталась вареная бульба в мундире, сырое мясо и хлеб. Это на весь день. С утра топить лень (и так тепло, да и дров жаль), а пожракать даже подогреть не на чем. Поразмышлял и решил от сыроедства отказаться. Мало ли кто там живет, в местном мясе. Выпил стакан местного же колодезного нарзану - пузырьков нема, а запах такой же трупный; угрюмо повыдавливал глазки вчерашней картофелине - холодная под кожурой и склизкая, точно жаба. Мерзость! Хлеб с солью и луковицей - суворовская еда. Броде Буратино тож так питался? Не уверен, но внутри почувствовал себя вполне деревянным и немного сытым.
Глянул с веранды. Безлюдно, как и обычно в это время дня, недели, месяца, квартала. На небе нечто переменное, согласно прогнозу, но солнце периодически присутствует. Запахов, кроме прелой соломы и мокрых досок, никаких. Распластанные ржавые космы некогда бурно произроставшей травы живописно украшены белым, желтым, синим крапом - собаки ночью нашли забытый мной у крыльца пакет с мусором и всю ночь изображали Гогена. Незнай чего уж там они наваяли, картин не видно, но их палитру мне полчаса убирать. Обождет... Можно просто постоять - всего третий по-настоящему весенний денек и совсем без снега!
Все же хорошо! Теплынь! Зима сошла с серыми соплями по канавам. Лишь под кучей дров у ворот и в тени сарая с неделю нечто белесое еще журчит, на ночь замирает, а по утру вновь журчит. Perpetuum Mobile. Баня сама-собой парит рубероидом на крыше, а шифер дома потрескивает на солнце, как хлебец в тостере. Кот каждые сутки уходит "в ночное", гоношится в воющей сваре под окном и начал метить территорию, начав с моих тапок. Кажись, точно весна! Не пугают даже стылая вода между заросших борозд и труднопролазное месиво за калиткой.
Светило греет так многообещающе, что хочется тут же бежать и сажать прямо в ледяные лужи помидоры, ну чтобы скорее уже! На днях выползшие из-под сугробов черные кочки оттаяли и вдруг... зашмыгали по грядкам. Повсюду чувист, стрекот и шевеление. Тю!!! Да цэ ж скворцы прилетели!
Что-то всплыло природоведенческое: взрослая птица только за сезон съедает... бла-бла-бла... чуть не кило вредителей. О! А неплохо бы заиметь на огороде обжору иль двух. Кило вроде цифра небольшая - я зараз дважды столько пива пью. Но дык я же человек, я выше по ступени, а оно - птицэ. С нее будет и кило, главное - пусть гусениц и жуков жрет. Я не Биар, я лично это не потребляю. И еще скворцы людей не боятся - рядом обитают, да и пищит прикольно, разноголостно, вдруг, и говорить их научу! Тока надо им голубятню сделать! эту... скворечню!
А что?! Досок дохрена, ыструмэнта имеется целый ящик, руки до того золотые, что даже свой зад ногами подтираю, чтоб ладоней не пачкать. Правда, ничего столярного не делал со времен пионерства. Некогда было. То водка, то бабы. Даже оробел немного. Полдня примерялся, поигрывая рубанком и зачем-то топором. Все же получилось! Несмотря на высшее образование. Даже вполне ничего скворечня... Видать, это сродни онанизму - в детстве удачно опробывал и потом всю жизнь не разучишься.
Выполз на улицу показать миру: а вот он я - Мастер! Сижу на лавочке на сотворенное любусь. Час сижу, два. Там стругану, тут помолоточу. Не для улучшения, для самобахвальства. Народу никого - досадно. Только кот интересуется, морду под руку сует, в леток лапу тянет - примеряется гад. Знакома, видать, ему такая кормушка. Чувствую - еще малость и раздолбаю этот ящик! Вестимо: пора бы и в путь! То бишь на дерево.
Примерялся к березе у уотерклозэтта, заглядывался на соседскую рябину, вернулся к дубу у дома. Вроде на юг мордой этот коттедж вешают? Походил вокруг, пообтоптал старику мозолистые корни... По мху (больше собственному, чем на древе) прикинул юг. За пояс аж два молотка - большой и маленький. Великий я альпинист, сука, - маршрут, как Тарзан, с земли взором прокладаю. Примерял и так, и эдак куда именно звездануться могу. На всякий случай взрыхлил там перегной, подложил фанерочку, заготовил склянку с йодом. Глупость, а на душе поспокойнело. Полез...
Чёрен влажный дуб, шершав и удобен. Лезть по нему приятно, ветка за веткой, вниз не глядеть! А внизу красота, мама родная! Из каждой лужи в навозе улыбается солнышко, над головой уже звенит еще невылупившаяся из почек листва. Небо в частых облаках выглядит опрокинутой кружкой пива - до плывущей пены с верхотуры губами достать и оттого дух на дубе такой пенный, пьянящий. Если б не привязал до того к временному сучку скворечник - так взмахнул бы ручищами и полетел! Полетел бы, плавно помахивая молотками... Да дом на ветке назад тянет - обязательство как-никак.
Прибил накрепко тремя шпилями, размахиваясь по-богатырски, с дурной удалью (хоть и тряслась жила), мимоходом искромсал кратерами кору вокруг - высота, все же, этажей пять, и ручки дрожжат. Обнял сук берцами понадежней, вдохнул праны и от полноты чувств стал жучков под корой искать. Увы! Под коркой жизни нет, внизу тоже. А и ну ее! Вернувшийся с зимней клинической смерти мир немногоцветен, прозрачен и прекрасен, как неизмалеванная "раскрашка". Я наверху, выше лишь солнце и пивная пена, любуйся и пой от пробуждающихся в корнях соков. Заорать тупо по-дикаприевски "Я - король мира!", да стыдно оглашать такой пошлостью просторы.
Благодать! Недвижимость. Ландшафт "привет городу Чернобылю от деревеньки по-соседству". Вдали тихая маковка церквушки за облепленными воронами тополями, незаселенные дачниками дома - неоскверненные человечьим присутсвием человеческие угодья. Ближе: выкарабкивающийся из канавы ветхий заборчик, сгорелая изба напротив. Еще ближе: рыжая лоснящаяся с проплешинами дозимняя трава, скукоженные с холодов толи яблони, толи груши... и соседка с ведром у колонки. Встопорщу перья, глаза прикрою, авось не заметила.
Не заметит она, как же - такой барбосина на дубу сидит и хоть бы листик прикрыться. Где была, коромысло старое, когда я сидел на лавке со скворечником напоказ?! С наполнением ведра тетку явно наполняет желание поговорить, жмурится как кошка:
- Чего там сверху глядишь?
- Червячков высматриваю
- Сколь нашел?
- Да нет пока нихрена.
- В штанах поищи... Один точно должон быть!
Дура! Как бы двинул сверху молотком по башке, да крылья не дают. Я тут, понимаеешь ли, король мира. Сижу недоптицей, полумифическим археоптериксом, а она подобные гадости! Отвернулся, сделал вид что занят. Проверил крышу скворечника, заглянул в дырку... А ничего там так. Уютненько! И видок отсюда что надо, и в листве со стороны домик невидать будет. Да и еды будет навалом - свой килограмм пичужки вполне соберут, даже пуд, коль с умом поискать. А народец тут дурак, дурак. Испод носа в воскресенье тащи что хошь - к четвергу только заметят.
А природа какая на дереве! А как я люблю-то природу-мать! Это не на земле в грязюке. Тут экология, есстество, натюрель! Желудь вон и тот с пряник вырастает. Ни работы, ни денег, ни проблем. На яйцах, говорят, две недели сидеть, и что такого? Я почти 40 лет на яйцах сижу - и чудно все, ни одно из двух не побил. Ни треволнений у пичужек, ни болезней особых - уж точно проклятого радикулита нет! Есть, вроде, птичий грипп, но и то у кур. Да и грипп разве болезнь - недельное недомогание и все. Медок пожрать семь дней, горчичники на пузо (когда их снимаешь - такой кайф!) и кричать почаще "воды мне, воды и чегонить вкууусненького" - это ж удовольствие, а не болезнь. Эх-ма! Прикинуть, разве что, изнутре птичью жизнь. Хоть помечтать... А то сидишь тут на чужом дубу, ни кола, ни двора... Хотя, почему же без двора - с утра сам сколотил, до сих пор ладони в занозах. Эх, только дырку я маловату вырезал!
Сунул в леток палец, и два лезет... И вдруг весь кулак аж по плечо внутрь провалился! От испуга чуть с дерева не сорвался! Еле зацепился, подтянул ноги, впился в сук брюхом. Полежал на нем бамбуковым медведем, дух перевел. Однако... Ух! Однако... Все киселем заполнилось: тело, конечности, голова.
"Чьювир" вдруг откуда-то сзади. Путаясь мыслями соображаю. И снова "чьювир". Сперва на себя подумал, да вроде звук не такой должен быть, даже с большого перепугу так мелодично не сумею. Не ослабляя хватки вывернул шею, сфокусировался на чем-то шевелящемся.
Ну, здрасьте! Во-время! Прилетел и сидит, пернатый друг. На тооооенькой веточке на растоянии прыжка. Он черный весь в крапинку, я розовый... бледный, в тельнике в полосочку. Сидит и в глаза мне заглядывает. То одним зрачком, то повернется и другим. Невидаль! Клоун в перьях! Я на него тоже поглядел сперва левым глазом, потом его прищурил и правым вытаращился. Птах аж ошизел, бедняга! Нет, все же круто когда твой разум в пару раз выше птичьего! Я его интеллектом задавил. Все. Не конкурент он мне боле! Впрочем, ерепенится еще. Отскочил только повыше, крылышками быстро-быстро поморгал, что-то там хвостом сделал (ловок, гаденыш!) и свистанул, пронзительно так, по-кошачьи. И то на скворчник поглядит, то на меня, то на землю внизу. Намекает, тварюга!
Ишь, ты! Нашелся халявщик. Моя хата! Я постоил, я и жить буду! В кой-то веки своим жильем обзавелся и вот - прилетел и отдай? Хапуга! От негодования адреналином весь страх вмиг вымыло. Разом повернулся на суку, заслонил домишко, прижавшись к нему спиной, растопырил руки, пальцы и даже ногти, и заорал "Каааррр!!!"
Что за "каар", почему "каар"? Само вдруг вырвалось, словно всю зимо зрело, накипало, а тут оп! Каар! Гаркнул и самому неловко, словно пукнул не к месту. Но толи действительно он видывал ворон в полоску, толи просто возле психушки не раз бывал - насмотрелся, но сорвался тут же и улетел пернатый... друг.
А я, стуча по коре когтями, злой и довольный, протиснул в леток сперва голову, потом мысленно поднатужился и втянул плечи, крылья, под конец хвост, расперся под завязку, расфуфырился - фиг выгонишь. Краем глаза уловил - ползет мимо меня кто-то и куда-то, прям рядом совсем! Пока раздумывал кто ползет и зачем, рефлекторно тюкнул шнобелем и во рту, надовив язычком, ощутил вкус лопнувшей ливерной колбаски. А вкусно-то каааак! Сглотнувши, уселся, высунув на свет божий клюв и стал радоваться удаче. Вот оно - свезло! И природа, и еда, и воля, одновременно дом свой с крышей, стенами... о! и даже котом! Привет, Васька... пришел в гости? Хороший. Васенька... Вася! Васька!!! Брысь!!!! Кааааррр, тьфу, каррраул!!!
-
Черт меня дернул, как разморило на дубе! А вот если человек уже может на дереве спать - готов он к трудовым будням или еще подождать? Отработать надо бы, так сказать, полноценное пробуждение там же, где засыпаешь - в ветвях, а не внизу. Мда... Легко отделался, даже ребра вроде не поломал. Только правое колено болит и полупопие. И клюв. И зубы шатаются...
Сплюнул на крыльцо - слюна тягучая, розовая... а в ней шевелится недожеванный червяк.