Шла по улице старушка крохотными шажочками, хрупкими ножками. Всей своей душой, похожей на обветшалую штору, опираясь ногами в землю, головою в небо, глазами в вечность. Мир вокруг нёсся, мелькал яркими огнями, громкими криками, автомобильными гудками, выгнутыми ветром зонтами в отвратительный желтый цветочек. Всё это проносится мимо, так же внезапно исчезая, как и возникло.
Эта старушка кажется вечной, её путешествие не имеет начала и конца. Помнит ли, кто она, откуда, где живет? Помнит ли, куда идёт, в каком городе, году, измерении? Бесконечная тягучая старость неумолима и потому неспешна и плавна, хоть угловата и неприятна на вид.
Когда можно было купить хлеб за 30 копеек, когда нас ещё в проекте не было, уже шла эта старушка. В неизменном платке, не по сезону теплому или легкому полу пальто, разношенной до невозможности идентификации вида обуви, с авоськой и всё теми же тридцатью копейками за пазухой.
Кому голод не тётка, а кому - и мать, и сын, и муж с невесткой. Собственно, много ли старушке надо? Все те же блокадные 150 грамм хлеба, да глоток воды, а дальше - протянем как-нибудь.
Тяжело вставать, тяжело тащить непослушные дряхлые ноги. Свет слепит глаза на улице, люди шумные, не дружные, не те, что раньше.
Вздохнёт старушка, сядет на лавочку, разделит хлеб свой с голубями да воробьями, посидит, погреется на солнышке, встанет, да снова свой бесконечный монотонный размеренный шаг найдёт.
были бы внуки, были бы правнуки, да все разъехались, женились, детей завели...
Одна старушка. Старость всегда одинока...