День когда подохнет вероломная Россия,
будет днем избавления для всей нашей
монархии.
Коль война так война. Я решительно
отказываюсь говорить о мире раньше чем
мы будем в Москве и Петрограде.
Черт побери, такой идиотской войны я
никогда еще ни видел!
Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата
Швейка во время мировой войны».
Опыта скольких поколений, результатом скольких трагических ошибок при выборе спутницы жизни в погоне за счастьем. Сколько веков пролетело, пока обнаружилась определенная закономерность, которая со временем сформулировалась таким образом: «первая жена от Бога, вторая – от людей, третья – от дьявола». Один из героев рассказа Шукшина на язвительное замечание продавщицы, что он выбирает шляпу словно жену, ответил, что жену выбирать бесполезно – все равно ошибешься. Не мудро ли поступают те, кто раз женившись, держатся своей жены, какой бы она ни была, смирившись с волей божьей. Богу видней, чего ты достоин, что заслужил, и пытаясь самовольничать, перебирая женщин в поисках своего счастья, можешь в конце концов нарваться на такую стерву, что проклянешь свою жизнь, и до конца своих дней останешься женоненавистником.
Однажды размышлял над четвертьвековой историей нашей демократии, к удивлению своему обнаружил, что та же закономерность работает и при выборе президентов. Винюсь теперь, что и я был недоволен нашим первым президентом, и во время очередных выборов голосовал за другого, в надежде, что тот другой будет чем-то лучше. И пошли выбирать, как тот герой рассказа Шукшина шляпы. Ну что, довольны теперь?
Наблюдая за тем, что творится в стране, на своей шкуре ощущая результаты правления следующих избранников народа, невольно вспоминаешь первого, и с сожалением думаешь, что пусть бы уж все это время правил этот мудрый старик – он уж точно не допустил бы безобразия, того, что творится в настоящее время. Мы все склонны валить вину за наши неудачи, беды, несчастья на кого-то другого, и особенно охотно на тех, кто у власти. Лишь позже, по трезвому размышлению начинаешь понимать, что все, что вызвало у нас гнев, возмущение, было неизбежно, и ничто, никто не смог бы изменить ход событий, предотвратить катастрофу, как во время разбушевавшейся стихии человеческой жадности, когда она, как вышедшая из берегов река, сметающая все на своем пути, бросилась растаскивать оставшееся беспризорным народное добро.
Можно только радоваться, что обошлось малой кровью в среде соперничающих преступных группировок. Неизбежны были и падение экономики, и развал армии. Но полезно вспомнить, как решались первым президентом главные государственные вопросы. Выход из Союза, отделение от России было закреплено референдумом. Когда встал вопрос о статусе ядерной державы, Кравчук собрал авторитетных ученых, гражданских и военных специалистов, финансистов, экономистов, и те после серьезных обсуждений пришли к заключению, что груз этот просто неподсилен Украине, что не выдержит экономика страны. И следует учесть то, что, как объяснял президент, на него давили с двух сторон: Америка и Россия, принуждая отказаться от ядерного оружия, снисходительно обещая свое покровительство в сохранении Украиной независимости, неприкосновенность границы.
Народ в общем-то спокойно отнесся к этому благоразумному решению, так же спокойно принял и сокращение армии, и лишь слегка разволновался, когда обнаружилось вдруг, что собственно армии как таковой, способной противостоять на равных России, беспардонно нарушившей свои обязательства по части границ суверенного государства, не существует. Не трудно представить, как повел бы себя в данной ситуации первый президент. Он собрал бы комиссию из авторитетных военных и гражданских специалистов, и те без сомнения пришли бы к заключению, что в настоящий момент Украина ну никак не может воевать с Россией, и придется ради сохранения независимости пойти на кое-какие уступки. И опять-таки, не трудно представить, какой шум вызвало бы данное решение президента в Раде и в определенной части общества. Вполне вероятно, какая-то часть, наиболее активная, вышла бы на майдан. Тогда бы Леонид Макарович провел бы референдум, и если бы проголосовавших за войну набралось на приличную армию, то возможно, дабы прекратить волнения и беспорядки, он подобно Понтию Пилату умыл бы руки, объявив, что пролитая кровь «на вас и ваших детях», приказал бы раздать имеющееся в наличии оружие, и полный вперед: "Ура! С нами Бог!".
И вообще, я решительно против утверждения, что воевать или не воевать - решает одно лицо или даже группа лиц, стоящих у власти, которые как правило ничем не рискуют: ни своей жизнью ни даже своим имуществом; но должен решать народ через референдум, по той простой причине, что ему проливать кровь и терпеть все неудобства, беды, тяготы, связанные с войной. Если народ решил воевать – тут уж никуда не денешься – как говорится: дуракам закон не писан.
Разумные люди, мало-мальски знакомые с историей, давно заметили, что всякая война это критическое проявление массового идиотизма, от самого начала, от завязки ее, как правило, по плевому делу, которое при обоюдном желании можно было бы запросто решить мирным путем, и до конца, до ее завершения, когда все созданное годами, десятилетиями, веками, трудом не одного поколения людей, разбито, разрушено, и оставшиеся в живых после кровавой вакханалии стоят, как та старуха из сказки Пушкина, перед разбитым корытом, созерцая дело рук своих, не зная, с какого края приступить.
Может быть когда-то, на заре человеческого существования, когда и строения были попроще и оружие примитивное, не способное принести серьезный ущерб строениям, война имела какой-то практический смысл, приносила победителю ощутимые дивиденды. Но уже в девятнадцатом веке она воспринималась как нечто происходящее вне разума и воли человека, скорее, как стихийное бедствие, исходящее из иной сферы, слепой всесокрушающей силы перед которой человек бессилен. Или как наказание божье, кара за злые дела его, когда Бог в гневе своем лишает его разума.
Меня привело в восхищение заявление представителя воюющей стороны, по всей вероятности уполномоченного решать гражданские вопросы на завоеванной территории. Когда к нему подступили пенсионеры с претензиями и напомнили, что им были обещаны российские пенсии, он в растерянности ответил, что когда обещали, не представляли, что их, то есть пенсионеров окажется столько много.
Вы, проявляющие столь странное, непонятное упорство в своем желании затянуть Украину в свой Союз, видеть ее своим деловым партнером, представляете, сколько пенсионеров в этой стране, что число их превышает значительно число работающих? Знаете, сколько предприятий, дававших когда-то прибыль, обеспечивающих рабочие места, разрушено, прекратило свое существование? Знаете, сколько миллиардов долга висит на этой стране? Но это еще не самое главное, что полезно было бы вам знать. Главное, народ Украины уже не тот народ, который знала Россия, с его святой любовью к земле, крестьяне которой покорно умирали в своих хатах с голода, но не покидали свою кормилицу.
Мне нравится старый анекдот об этой привязанности украинца к земле. Разрешили англичанину, украинцу и русскому взять столько земли, сколько они смогут пройти за один раз пешком. Там, где каждый из них положит шапку, будет границей его надела. Пошел англичанин. Шел, устал, оглянулся назад, решил, что достаточно, и положил шапку. Пошел русский. Шел целый день до темна, и тоже решил, что с него хватит. Пошел украинец. Шел день, ночь. К утру выбился из сил, пополз. Не стало уже сил и ползти. Он с сожалением посмотрел вперед, снимает шапку и из последних сил швыряет ее перед собой, говорит:
- А там я посiю бурячки.
Уходят последние могикане колхозной деревни, те что еще четверть века назад, отработав день на государство, все оставшееся время, сколько хватало сил, работали на своем приусадебном участке. Я еще застал то время, когда в селе людское стадо было численностью более двухсот коров. В настоящее время, пожалуй, и двадцати голов не наберется. Тогда чуть ли ни в каждом дворе хрюкали свиньи. Может и сейчас кто-то держит – не знаю. Зато на глазах участки земли, заросшие бурьяном, на которых не редкость можно увидеть кучи мусора, что недавние наши предки восприняли бы как кощунство. Молодежь покидает землю своих отцов, уезжает из села, кто за длинным рублем в чужую страну, кто просто в ближайший город в надежде обрести там достойную жизнь.
Я думаю, Европа давно разглядела, что за подарок получит она, приняв в свой Союз еще одну европейскую державу, претендующую на европейский уровень жизни. Что-то прибалтийские бывшие советские республики приняли без проволочек, а тут сколько лет тянут резину, оттягивая радость объединения под всяким предлогом.
Может оставите этот народ в покое, позволите им самим без вашей помощи выбираться из положения, в котором оказались.
Не взываю к вашей совести, и уверен, вас не смутит, не вызовет в душах ваших что-то похожее на беспокойство, напоминание, что на вас ляжет груз проклятий матерей и жен, погибших в этой бессмысленной бойне; проклятия молодых мужчин, обреченных доживать свой век калеками. Вашим загрубевшим в сражениях душам не доступны такие эмоции. Похоже, вы от рождения лишены способности воображения, человеческой способности к состраданию. Но вот может примете к сведению здравое соображение по поводу этой идиотской войны, что выиграет тот, кто успеет первым объявить о своем поражении, предоставив победителю восстанавливать разрушенное вашими обоюдными стараниями, налаживать нормальную мирную жизнь для побежденного народа на завоеванной территории.
Случайно увидел сюжет в интернете. Группа крепких здоровых мужиков, ряженых в донских казаков, молча стоят, а перед ними молодой вертлявый парень бойко без умолку говорит, пересыпая свою речь матом. Тягостное впечатление произвели эти представители России и этот мат.
Мои дедушка и бабушка проживали до 1921 года в станице Раздорской, Ростовской области, и от них я слышал, что у казаков не было в обычае материться, что мат пришел с Советской властью. В шестьдесят шестом, если память не изменяет, я работал в Волгоградводстрое в бригаде буровиком, и мы бурили скважину в каком-то поселке, в котором издавна проживали казаки. И однажды случилось мне быть на довольно многолюдной свадьбе. Я обратил внимание на то, что не услышал ни одного матерного слова, ни видел ни одного упившегося до безобразного состояния.
К тем ли мои слова? Вы, воинствующее племя, народы с надеждой ждут, что наконец в новом году найдет на ум ваш просветление. Ваш год наступил.
Суд же состоит в том, что свет пришел в мир;
но люди более возлюбили тьму нежели свет,
потому что дела их были злы.
Евангелие от Иоанна.
Чорні вісті газети засіяли,
Полонила ефір каламуть:
Україна воює з Росією –
Що страшніше іще може буть?
І сприймати душа відмовляться
Цей безглуздий спотворений час…
Може, світу кінець починається
Саме зараз і саме від нас?
Не пославши суддею Месію нам,
Покарав нас по-своєму Бог:
Україна воює з Росією,
І Німеччина мирить обох.
Наша віра в грядуще не знищена,
З нами завжди надія й любов,
Та на Сході близькому найближчому
З літа в осінь тече наша кров.
То не нами забуті й осміяні
Наші світлі роки і віки.
Україна воює з Росією?
Все не так! Все як раз навпаки.
…Всі імперії злом переплутані,
В їх початках – вже знаки кінця.
І як перша кінчилась Распутіним,
Чи не кінчиться Путіним ця?
Ю. Зиньковский