Решение о появлении Ильи Гречишкина на свет было принято без его участия. Да и решением-то это было назвать трудно. Одному мужчине, ставшему позже отцом, страстно хотелось ежевечернего секса с томной бледной девушкой, а той материнский инстинкт уже подсказывал: пора заводить ребёночка. Не голубоглазого и белобрысого Илюшу, а ребёночка вообще, скорее даже девочку, такую же кареокую, как и она сама, но не худощавую, а пышечку, и обязательно темноволосую.
Так в один из будних тоскливых вечеров и был зачат Илья, но пока совсем не подозревал этого. И даже будущие отец и мать об этом до поры не знали. А узнав, месяца через два, ломали головы, вычисляя, на каком же, примерно, отрезке не совсем трезвой, разгульной, молодой жизни, в какой именно день, это могло случиться. Но самым интересным, всё же, можно считать другой вопрос: когда, в какой момент сформировался сам Илья? Сразу после родов? Вряд ли, ведь родители сначала больше месяца называли его Виталиком и переменили свой выбор только по настоянию бабушки, у которой Виталиком звали слабоумного соседского мальчика. Так, когда же? Когда обозначилась неповторимая личность Ильи Гречишкина?
Впрочем, это не так уж и важно, здесь другое главное: если сам Илья никак не участвовал в своём рождении на свет божий, то какой с него теперь может быть спрос за свои поступки, за свою жизнь?
Или всё-таки он уже был личностью, хоть и в виде эмбриона, ещё до родов? Но не с первых же дней зачатия он был именно Ильёй Гречишкиным? С теми особенными чертами лица, фигурой, характером? Хотя, возможно, уже начинал лепиться из материнских поглаживаний живота, разговоров о первенце, звуков и запахов большого города, вкуса особой диеты для беременных, и регулярных, настойчивых, ритмичных отцовских толчков, вплоть до девятого месяца.
Разве могли тогда знать родители, каким точно получится человек по имени Илья Гречишкин?
Нет, каждый из них, конечно же, питал надежды на пресловутое продолжение рода, на какую-то исключительную наследственность и особое воспитание их ребёнка. Их? Их ли, на самом деле?
Они же не его делали, они просто развлекались, занимались любовными утехами, а потом вдруг резко нацелились на родительские обязанности, принялись суетливо покупать все эти соски, пелёнки-распашонки, стали «агукать» и «улюлюкать», заваривать череду в ванночку, ползать по ковру вместе с младенцем, складывать картонные кубики с буквами и читать стихи про качающегося бычка.
Спасибо им пребольшущее, конечно, за всё это! Без этого не появился бы новый человек на этой земле. А, появившись, задумался: зачем? Почему без него кто-то решил его судьбу, - зачатие и рождение, и обрёк на все эти пожизненные муки, страдания, сомнения, ошибки и разочарования, на все эти бесконечные: «зачем» и «почему»?
- Гречишкин! С вещами на выход!
Вот оно, случилось! Теперь всё откроется! Уж, если избрал его случай для помилования, так и разгадка имеется! Да какой там случай? Знаем, кто избрал! Знаем!
- Согласно вступившим в силу изменениям в уголовно-процессуальный кодекс по ряду статей за экономические преступления теперь предусмотрены только финансовые санкции… - гулко, глотая окончания, чеканил казённый голос и отдавался эхом в длинном, узком коридоре без окон.
Липкие стены, закрытые стальными решётками фонари и спёртый, тошнотворный воздух показались Илье теперь не такими ужасными, безысходными, но даже наполненными особым смыслом, своеобразными знаками будущих перемен.
Мать и заметно постаревший отчим поджидали Илью у больших, выкрашенных десятками слоёв чёрной краски ворот, возле старенькой белой «Волги».
- Илюшенька, голубь мой, - щебетала сквозь слёзы радости мать. – Похудел-то как! Ну, ничего, накормим, выходим!
- Ничего там не забыл? – попытался казаться заботливым отчим и Илья к чему-то отчётливо вспомнил его полное имя: Николай Михайлович Шмалько.
- Да, забыл. Платиновый «Ролекс» и спортивную «Лянчу», - отшутился Гречишкин.
«Волга» завелась со скрипом с третьего поворота ключа, выстрелила чадным газом из выхлопной трубы, будто салютом в честь досрочного освобождения, и уныло закивала капотом по направлению к городу.
- Жить можешь у нас, - приговаривала мать, выкладывая в большую миску пахучие голубцы. – Ленка твоя, ты же знаешь, замуж выскочила, а квартиру вашу продала. Но за Верочкой ухаживает. Ничего не могу тут плохого сказать. Приводит к нам по субботам на пол-денёчка, следит за девочкой неплохо, в лицей хороший устроила, недавно платье красивое выходное купила…
- Мам, дай спокойно поесть, а? – нервно стукнул вилкой по тарелке Илья.
- Может по соточке? – появился возле стола отчим с бутылкой перцовки.
- Иди отсюда, пьянчужка! – рассержено ткнула его в бок мать.
- Давай, - согласился Илья.
После обеда сидели, разомлевшие, на диване и рассматривали Илюшины школьные грамоты и медали.
- А вот три похвальных листа! – просияла мать. – По физике, биологии и литературе! Помнишь, как ты сочинения по Горькому в стихах писал?
- А вот медаль за первое место на спартакиаде по пинг-понгу. - Отчим любовался чеканным позолоченным отливом увесистого круга.
Илья тут же вспомнил, как уговаривал мать купить ему японскую ракетку для настольного тенниса с толстыми, огненными накладками «Sriver», - такие были почти у всех детей спортивной школы, и, как потом отчим орал: «Семьдесят рублей за какие-то две алые резинки? Да я за эти семьдесят рублей две недели на заводе вкалываю, чтобы вы жрали, а не цацки импортные за такие деньжищи покупали!», а мать потом украдкой сунула рубль и двадцать пять копеек на покупку простой и твёрдой, с пупырышками на бледно-розовой жёсткой прорезиненной ткани, ракетку советского производства. Вспомнил Илья, как удивлялись тогда тренера и соперники той победе на спартакиаде обычного мальчика, обычной деревяшкой.
Вспомнил и одноклассницу Иру Комар, в которую был безнадёжно влюблён, хлопавшую тогда в ладоши за него в финальном сете. Гречишкин играл за спортивный клуб «Заря» и, став чемпионом спартакиады, услышал от Ирки запомнившийся каламбур: «Умеешь, ты Илюша, зажечь зарю!».
К своему бывшему сотруднику Гречишкин решил нагрянуть без звонка, без предупреждения.
- Привет. Сам?
- Илья Андреич! Неужели?
- Глеб, мне нужны мои деньги!
- Конечно, конечно! Только надо в гараж сходить! Давайте я вас с женой познакомлю! Сейчас сообразим на стол, отметим такое… Даша!!
- Идём в гараж, - холодно оборвал приветливого хозяина Илья.
Глеб выгнал из добротного каменного гаража свежую «Хонду-Аккорд» и полез в приямок. Покопался там с минуту и достал наверх промасленный свёрток.
- Вот, здесь тридцать две тысячи.
- Как тридцать две?! Было же пятьдесят?!
- Ну, Илья Андреич, - начал пространно Глеб, вылезая из ямы и отряхиваясь. – Вы же помните, какой переполох был? Меня под подъездом всякие типы каждый вечер караулили, проходу не давали, семье угрожали. Пришлось уехать из города на время, поскитаться по разным углам, пока поутихнет. Издержки разные были, хлопоты… Без работы я сидел полтора года. А дети кушать хотели, вот и пришлось…
- «Аккорд» прикупить?
- Зря вы так. Это я уже на новой работе кредит оформил.
- Значит, дела пошли неплохо? – Илья развернул плотную коричневую бумагу и бегло веером перелистал пахнущие машинным маслом зеленоватые купюры.
- Ну, более-менее, - промямлил Глеб.
- Так взял бы и доложил двенадцать штук обратно! – Илья резко поднял голову и вцепился взглядом в бегающие зрачки Глеба.
- Я мог бы вообще ничего не отдавать! – неожиданно рявкнул тот. – Оставить всё себе! Как компенсацию, за моральный ущерб!
- Я тоже мог сдать вас всех с потрохами, - ответил Илья уже спокойно, бросил смятую бумагу на пол и стал засовывать доллары во внутренний карман куртки. – И рассказывал бы ты сейчас про ущерб соседям по камере.
- Я здесь при чём? Это был твой бизнес!
- Осмелел ты, смотрю, тыкать стал. – Илья вышел из гаража, прищурился на свету и потрогал крыло серебристой японской машины. – Кусков тридцать потянула?
- Могу поменять на живые бабки, - съязвил вместо ответа Глеб.
К чему было заканчивать физический факультет с красным дипломом? К чему была аспирантура и пять лет упорной научной деятельности в НИИ «Орбита»? Чтобы потом возглавить обналичивающую контору и отмотать срок с конфискацией? К чему вообще всё было? Начиная с рождения! Чтобы теперь, в сорок семь, начинать жизнь сначала?
Только в школу уже не пустят, и в университет не примут, да и красивая девочка с французской фамилией КОмар не выплеснет больше своего восторга за яркую игру в теннис.
Илья вспомнил, как учительница русского языка и литературы решила провести эксперимент и предложила ученикам обменяться школьными тетрадями, а дома проверить сочинения одноклассников и самим выставить им оценки.
Конечно же, Илья попросил тетрадь с сочинением на свободную тему у Ирочки Комар, а ей отдал свою, со стихами. Дома долго разглядывал каждую страничку заветной тетрадки, каждую букву, каждый наклон волнующих линий и загадочность многоточий. Пока это блаженство не прервал отчим, заглянув на алую обложку:
- Что это за фамилия такая смешная, комариная?
- У неё самая красивая фамилия на свете! С ударением на первом слоге, а не на втором! – закричал тогда Илья, схватил тетрадь и убежал из дому. Думал - навсегда, но ночью в подвале пятиэтажки стало жутко холодно, из-за мокрых труб стали высовывать противные носы огромные крысы, захотелось пить, а больше всего стало жаль маму, - её призывные, отчаянные крики доносились со двора через подвальное решётчатое окно. «Упаси боже когда-нибудь ещё смотреть на мир через ржавую решётку!» - подумал тогда мальчишка и решил вернуться домой. Не мог же он тогда знать, что, придёт время, и ему когда-нибудь снова доведётся смотреть на свет через крест из прутьев …
Утром Илья, пританцовывая, уже в третий раз дёрнул дверную ручку уборной, занятой отчимом.
- Сходи в ванную, сынок, не терпи, - взяла за локоть мать. – У него запоры последнее время, гастрит, ты же знаешь, вот и мучается каждое утро.
Справляя малую нужду в раковине умывальника, Илья решил как можно скорее перебраться на какую-нибудь съёмную квартиру. К тому же, остро хотелось реванша от жизни, нового старта и вообще – всего нового. Старые воспоминания, старые декорации, старые семейные подробности только мешали, грузили, напоминая об ошибочности прежнего пути. Илья никогда не понимал, как другие могли утверждать: если бы мне довелось жить заново, то я бы прожил жизнь точно так же. Как можно прожить, совсем не совершая ошибок? Если одно только твоё зачатие стало самой первой ошибкой! Да и то, - чужой…
К завтраку подтянулся сын матери и отчима Артём с очередной женой, - полной, улыбчивой женщиной неопределённого возраста, и её ребёнком от первого брака. Артём сходу выставил на стол зубровку.
- Ты чего, Тёма? С утра? – попыталась убрать бутылку со стола мать.
- Нормально! – выдохнул перегаром Артём и твёрдо сжал кисть матери. – Давай, мечи стаканы! Когда ещё к нам твой любимчик Гречишкин нагрянул, если бы досрочно не откинулся?
- Ну не надо, Тём! – вмешался отчим.
- А ты чего, Михалыч, в наши дела с братишкой лезешь? – Артём скривил рот и повернул голову в сторону отца.
Илья сжал губы, встал из-за стола и вышел на кухню.
- Ты куда? – Артём последовал за ним.
- Ты не прыгай тут из трусов! – Илья резко развернулся и крепко перехватил поднятую в его сторону руку брата за запястье.
- А то что? – Артём попытался освободиться от захвата, одновременно придерживая ногой дверь, в которую настойчиво пыталась протиснуться мать. – Здесь тебе не зона! И на квартиру эту глаз не ложи! Понял? Здесь я прописан! Ты своё просрал! И на чужое не зарься!
- Сыночки, да вы что? – наконец прорвалась на кухню мать, заглядывая каждому в глаза. – Идёмте за стол, яичница стынет!
После завтрака единоутробные братья хмуро сидели на застеклённом балконе, нервно курили и допивали зубровку.
- Можешь не переживать, я на днях съеду, - стараясь держаться спокойно, говорил Илья. – Я на эту квартиру не претендую. Хотя мог бы. У меня такие же права. Я здесь вырос, как и ты.
- Где же ты раньше был? Когда бабло косил, а мать больная валялась! Когда нам жрать было нечего, а ты по ниццам прохлаждался!
- Может я и редко приезжал, и денег матери мало давал… Я сейчас не об этом. Я ещё раз говорю, мне эта квартира не нужна. И о чем речь, вообще, при живых родителях?! Всё! Закрыли тему!
- Закрыли, - буркнул Артём, наполняя стопки. – Давай за нас!
- Я другое хочу сказать, - отчеканил Илья. - Если я ещё раз увижу, как ты мать обижаешь, - не спущу! Ты меня понял?!
Балконная дверь отворилась и на пороге показалась, заслонившая проём, фигура жены Артёма.
- Мальчики, а можно разбавить вашу…
- Закрой дверь! – оборвал её сердито муж.
Илья усмехнулся и выпил.
- Ты всё хихикаешь с меня! Да? Всю жизнь хихикал! Да? – вскипел с новой силой Артём. – Ты у меня детство, падла, забрал! Ты это понимаешь?
- Да у тебя же всё было! Ты был в семье родным ребёнком для родителей! Тебе ни в чём отказа не было! Я за бугор первый раз в тридцатник поехал, а тебе ещё со школы путёвки в Болгарию и ГДР покупали! – взорвался Илья.
- Я вырос в твоей тени! Ты хоть это понимаешь?! А? В школе все: ах, это же младший брат Гречишкина! Да, того самого Гречишкина, который уже десять лет красуется в алом галстуке на школьной доске почёта! Только этот тупой в математике и сочинений в стихах не пишет! В спортивной школе все: кто такой, этот Шмалько? Как, вы не знаете? Да это же брат Гречишкина! Того самого чемпиона? Да! Того самого! Только этот играет похуже. Девчонки во дворе: Артёмка, а когда приедет твой брат из Москвы? А на каком факультете Илюша учится? А он с кем-то встречается? Тьфу! – Артём сплюнул, выпил залпом и тут же вылил в стопку остатки водки. – Ты хоть знаешь, что это такое, жить в тени старшего брата?!
- Я в чём виноват?
- Ты не понимаешь? Не понимаешь? – Артём сломал сигарету и бросил на пол, выпил водки, швырнул стакан в распахнутое балконное окно и неожиданно притянул Илью за грудки. – Ты этого не понимаешь!?
- Так, ну хватит! – мать выскочила на балкон и стала между братьями, схватив за волосы одного и другого.
Вечером в центре города Илья встретился со старым приятелем Борькой Розенбергом. Тот заметно потолстел, даже обрюзг и производил впечатление хоть и холёного, но не совсем здорового человека.
- Борька, давай завеемся куда-нибудь! Я соскучился по женскому запаху, по дорогому алкоголю!
- Это не так просто теперь, старик, - качал головой успешный толстяк. – Я здорово подсадил поджелудочную и моя норма теперь - сто грамм вискарика в неделю. Да и девочки меня теперь уже почти не интересуют. Сечёшь?
- Да ты что?! А как Лилька, дети?
- Лильку поставили директором рынка. Я теперь у неё на побегушках. Оргвопросы решаю. – Розенберг наклонился и продолжил заговорщицки: - У них там такой поток наличмана! А его же на счета правильно заводить надо, вот я и склеиваю денежные потоки. Ну, ты же лучше меня эту тему хаваешь!
- Под какой процент? - равнодушно поинтересовался Гречишкин, глядя по сторонам.
- Восемь с половиной.
- Сколько?!
- Да, старик, канули времена, когда ты весь город под три процента кормил. Теперь всё по-другому. И это ещё по-божески! Люди и за десять браться не хотят!
- Может, пойдём в какое-нибудь укромное местечко, в кафешку, поболтаем за рюмкой чая?
- Слушай, старик! К чёрту кафешки! Они все у Лильки с рынка просроченное мясо в конце дня скупают по-дешёвке! Зачем нам рисковать своим здоровьем? У меня тут старый офис недалеко. Я ремонт собираюсь там сделать и сдать в аренду. Он пустой сейчас. Но меблишку ещё не вывез. Хочешь, пойдём туда посидим? А я своей кукле Нинке позвоню, пусть подругу возьмёт. Тряхнём стариной, может чё и выгорит. Как тебе?
- Шикарно! Так я, - в магазин?
- Какой магазин, Илюша? Ты отстал от жизни! Сейчас вызовем человечка, он всё организует с доставкой. Японскую кухню любишь? – С этими словами Борька полез в такую же толстую, как и он, барсетку за нужной визиткой.
- Отвык как-то за последние годы, - улыбнулся Илья, впервые со дня ареста.
Нинка с подружкой оказались под стать Борьке, такие же тучные, и без умолку хохотали, курили, а, сбивая пепел, смешно растопыривали пальцы с невероятно длинными накладными ногтями.
- Молодой человек, - начала Нинкина подруга, вальяжно развалившись в директорском кресле.
- Илья, - напомнил девушке Борька.
- Илья, а почему вы такой невесёлый? Поухаживайте за дамой! Не видите, у меня бокал пустой!
- Розенберг, - надула губки Нинка. – Почему у тебя холодильник не фурычит? Лично я не могу пить это противное саке безо льда!
- Я тут ремонт начинаю, - оправдывался Борька, зажимая в пухлой ладони разрешённую доктором норму.
- Борь, а у тебя тут, я смотрю и комп и принтер остались. – Илья внимательно оглядывал офисное пространство. – Инет есть?
- Пока есть. Три выделенные телефонные линии, почти вся техника ещё здесь. На неделе вывезу.
- Я не могу есть этими дурацкими палочками! – завизжала Нинка. – Розенберг, у тебя есть нормальные человеческие вилки?!
- Слушай, Борь, - не обращая внимания на истерику дам, продолжал Гречишкин. – Будь другом, дай мне ключи на несколько дней! Я тут поработаю!
- Мальчики! Какие вы скучные! Мы что, так и не дождёмся третьего тоста?
На следующий день Гречишкин появился на пороге одного из банков и поинтересовался особенностями аренды ячейки.
- У нас самые простые и выгодные условия, - радостно улыбался новому клиенту начальник отдела по работе с «випами». – После оформления договора вы получаете персональный ключ от персональной ячейки. Второй ключ находится в банке. Ячейка открывается только при наличии двух ключей и кода.
- Что за код?
- Не менее пяти, но не более двенадцати знаков из латинских букв, знаков и цифр в любой последовательности.
«Как же быстро теряются элементарные навыки!» - злился Гречишкин, пытаясь отослать на принтер набранный текст. Умная машина светилась, мигала, щёлкала, и всем своим важным видом показывала, что «не видит» управляющий компьютер. «Без помощницы не обойтись», - решил Илья и принялся читать объявления на сайте вакансий. Уже через полчаса он назначил трём девушкам собеседование на вторую половину дня и потом принялся внимательно изучать раздел «продам бизнес».
- Алло! Вы фирму продаёте? Сколько? Живая? Как называется? «Заря»? Интересное название… А что с дебиторкой? Бюджетных задолженностей нет? Интернет-банк есть? Так, понятно… Через смену учредителей? А директор? Хотелось бы, чтобы прежний остался… Ну, почему сразу Фунт? Давайте не по телефону! О цене договоримся. Записывайте адрес…
Когда в офис вошла первая, из приглашённых на собеседование девушек, Гречишкин сразу интуитивно почувствовал, что та ему подойдёт.
- Катя, - представилась девушка, поправила кофточку и выложила на стол диплом с экзаменационным вкладышем, а затем огляделась по сторонам и настороженно поинтересовалась. – А где остальные сотрудники?
- Я только приступил к комплектованию команды. Скоро появятся и бухгалтера, и менеджеры, и юристы. А пока только мы с тобой.
- Так вы, что, меня уже берёте? – недоверчиво улыбнулась Катя.
- Ты оргтехникой владеешь хорошо?
- На уровне пользователя. Но вы не волнуйтесь, и «Word» и «Excel» я хорошо знаю. Даже «один-эску» немного.
Илья пристально посмотрел в открытое, где-то даже наивное, круглое, как луна, лицо, задержался на едва подведённых глазах и не выдержал, отвёл взгляд в сторону.
- Кроме последней версии, - добавила соискательница.
- Знание прикладной бухгалтерии от тебя не требуется, - успокоил девушку новоиспечённый работодатель. – Мне главное, чтобы ты первичку могла вытаскивать и тексты быстро набирать. Ну и факсы, копии, почту вела. На звонки вежливо…
- И кофе, - улыбнулась Катя.
- По желанию.
Дома Илья улучил момент, когда отчим отправился в магазин, и подошёл к матери:
- Мам, я машину бэушную на первое время присмотрел в салоне. Ты не будешь против, если мы её на тебя оформим?
- Делай, как знаешь, сынок. Только ты же помнишь, что я уже давно Шмалько, а не Гречишкина?
«Как трудно, наверное, женщинам по жизни привыкать к новой фамилии? – подумал Илья. – Вот у матери уже третья. Хорошо, что я родился мужчиной и до конца дней своих останусь на фамилии отца! Правда, теперь мне уже и фамилия Гречишкин кажется такой же убогой и смешной, как и Шмалько.»
- Это даже лучше, - сказал Илья. – И ещё, мам, я хочу в банке ячейку взять, тоже на твоё имя. Только ты - никому! У тебя паспорт в порядке?
- А как же, сынок! Всё у меня в порядке! Делай, как считаешь нужным, сынок. Одно только запомни: второй раз я уже не переживу. – И морщинки возле глаз стали влажными.
- Всё будет нормально, мам, не волнуйся! – Илья обнял мать, постоял так, раскачиваясь несколько секунд, а потом разжал руки и достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо.
- Что это? – спросила мать, вытирая глаза.
- Это код. – Илья развернул лист, на котором большими буквами и цифрами было написано: «ZARYA2013». – Ты его наберёшь на табло ячейки в банке.
- Ой, сынок, я такое не смогу!
- Сможешь, мам. Всего один раз. Тут ничего сложного, я рядом буду. И ещё, мам, вам надо холодильник уже новый покупать, этот совсем старый, больше гудит, чем холодит.
- Ой, сынок, да мы уже привыкли, и денежек тю-тю.
- За деньги не переживай, я куплю. И ремонт на кухне сделаю, но уже ближе к весне, чтобы можно было окна открывать.
- Так ты же ещё не работаешь! Деньги-то откуда? – насторожилась мать.
- Уже работаю, мам. Уже работаю.
- Сынок, я ещё хотела тебе сказать… Ты с Тёмкой-то, - не очень заводись! Я вижу, вы какие-то дела всё обсуждаете. Не надо. Не надёжный он. Хоть я и мать, и вы мне оба родные сыночки. Но, не надо с ним заводить никаких дел. Спутался он с какой-то шантрапой. Втянули его куда-то, потом повестки домой приходили, милиция его искала. По-моему даже в суд таскали. Только, разве он матери скажет? Не надо с ним…
- Хорошо, мам. Я ему только на машину денег подкину.
Утром, придя в офис, Гречишкин был приятно удивлён: пахло молотым кофе, а Катя влажной тряпкой вытирала пыль с поверхности столов и техники.
- Откуда кофе? Я же тебе денег ещё не давал! – выпалил Илья вместо приветствия.
- Я из дому принесла. Пока обживёмся, - пожала плечами девушка.
Илья достал из кармана несколько купюр и положил их на стол.
- Вот тебе на первое время. Мало ли что ещё понадобится, смотри сама.
- Спасибо! Тут девушки по вашему объявлению звонят. Я сказала, что директор будет позже. Что мне им отвечать?
- Ой! Я забыл объявление снять! Найди его на сайте и удали, пожалуйста! – Илья с неподдельным интересом рассматривал Катю: по выглаженному белому воротнику блузки видно было, что девушка тщательно готовилась к первому рабочему дню. – А, если звонить ещё будут, скажи им, что вакансия секретаря закрыта.
- Хорошо, - спокойно ответила Катя и отвернулась, чтобы шеф не заметил улыбку в уголках алых губ.
- Да, Катюша, найди мне официальный сайт главного управления МВД по нашему краю! Там мне нужен Ковпак Сергей Анатольевич…
- Подождите, сейчас запишу.
- Ковпак, - повторил уже медленней Илья. – Узнай, есть ли он там и на какой должности. А потом можем попить кофе.
Заиграла мелодия на мобильном Гречишкина, - звонил Розенберг.
- Старик! Мне так попало от Лильки! И самое обидное, ничего ведь не было! – кричал в трубку возбуждённый Борька. – Моя унюхала женский парфюм, представляешь?
- Теперь ты должен перед ней реабилитироваться!
- Но как? Как?!
- Я знаю как. Давай увидимся! Хочешь, заезжай в офис, кофеем угощу, с референтом своим новым познакомлю!
- Ух ты, какой шустрый! Ну, лады, буду в течение часа.
- Что ты затеял, Илюха, колись! – Борька вертел глазами, шумно отхлёбывая горячий кофе.
- Хочу, как и раньше, эффектно влиться во встречные финансовые движения. И эффективно! Я слишком долго отдыхал.
- Не нравится мне твоя спешка. И, потом, я не хочу, чтобы сюда, в мой офис тягали наличку.
- Боже упаси, Боренька! Тут будет исключительно делопроизводство! Я арендую у тебя этот офис, и никакого ремонта мне не надо! Меня всё устраивает. – Илья отметил глубокий вкус сортового кофе и добавил. – Просто соскучился по живой работе.
Розенберг расплылся в ухмылке, повёл зрачками в сторону двери в кабинет и произнёс нараспев:
- С такой бы кралей и я бы по-ра-ботал!
- Тебе Лильки и Нинки мало, старый проказник? Ты мне лучше вот что скажи: какой выхлоп в конце дня после торговли на Лилькином базаре?
- Зачем тебе? – насторожился Розенберг и поставил чашку на блюдце.
- Хочу предложить тебе в качестве реабилитации перед супругой выгодную сделку. Так какой?
- Белый или чёрный?
- Чёрный, разумеется! Зачем мне знать, что у вас там по кассам бьётся?
- В будние дни лимонов пять-шесть. А за выходные до пятидесяти набегает.
- Вот, это уже кое-что. И ты их по понедельникам отдаёшь на безнал под восемь с половиной, так?
Розенберг кивнул и уши его настороженно задвигались.
- А что, если я возьмусь за эту операцию под, скажем, пять процентов?
- Но это невозможно! Каким образом? Только налог на прибыль и НДС по разнарядке налоговой на розницу - семь процентов от оборота!
- Боря! Ты же знаешь, с кем я буду работать! У этих людей всё возможно!
- Ты на Ковпака намекаешь? Да, эти ребята почти весь крупняк под себя подмяли.
В комнату заглянула Катя.
- Илья Андреевич, заварить ещё кофе?
- Я бы не отказался, - перевёл взгляд на девушку Розенберг.
- Хорошо, сейчас приготовлю. Я нашла то, что вы просили, - добавила секретарь, подошла к столу, протянула Гречишкину лист с напечатанной информацией и стала аккуратно складывать чашки с блюдцами на небольшом подносе.
Всё это время Розенберг, сидевший чуть сзади, увлечённо разглядывал ноги девушки.
- Умница, - сказал Илья, впившись глазами в важные строчки. – Уже полковник? Ого! Что и требовалось доказать. Ну, что скажешь, Боренька?
- Нужно с Лилькой и пацанами перетереть, - уклонился от прямого ответа Розенберг.
- Мне нужно к первому заместителю генерала Скворцова.
- Полковник Ковпак сегодня не принимает, - сурово произнёс дежурный. – Можете записаться на четверг, после семнадцати, в дальнем окошке возле бюро пропусков.
- Мне срочно нужно! – настойчиво повторил Илья.
- Вам назначено? – Дежурный смерил опытным взглядом посетителя.
- Позвоните товарищу полковнику и назовите мою фамилию!
Дежурный нехотя развернулся к чёрному аппарату и стал набирать цифры.
- Товарищ полковник, к вам… - дежурный обернулся и закивал Илье, - как? Гречишкин Илья Анд… Слушаюсь!
Дежурный шумно положил трубку на аппарат и уже с изменившимся выражением лица обернулся к посетителю.
- Оформляйте разовый пропуск и проходите, господин Гречишкин! Куда идти, знаете? Второй этаж, по коридору налево, вторая дверь.
Лишение преступников свободы призвано перевоспитать их, наставить на путь истинный, сделать полезными и не опасными для общества. Но, если бы все, кто так искренне считает, видели тех воспитателей и те условия, в которых моральный облик преступивших закон должен измениться к лучшему, вряд ли они сохранили бы свои убеждения. Хотя, для реально опасных рецидивистов, серийных убийц, грабителей, насильников, воров заключение, возможно, единственный способ их урезонить и изолировать. Другое дело - преступники не по внутреннему убеждению, а случайно, неумышленно или по неосторожности получившие срок, а особенно те из них, кто и преступником-то в широком библейском понимании считаться вообще не должен, но признаётся таковым в судебном порядке в силу сложившихся обстоятельств, политических интриг, или попросту нечётко, неоднозначно прописанных законов. Такой осуждённый, прошедший хоть раз через жернова пенитенциарной системы, меняется за время отбывания срока навсегда, и уже никогда не станет полноценным винтиком общества. И, если общество наивно ждёт от такого человека внутренних перемен, то оно их, несомненно, получит, только в обратном направлении. Особенно, если у человека всё отобрать, лишить здоровья, жилья, работы, денег, документов, всего лишить, кроме ума, памяти и истощённого, обозлённого организма.
И шанса на реванш в этой игре под названием жизнь.
А особенно, если вдруг окажется, что за те статьи, по которым человеческую судьбу навсегда перевернули и вычеркнули несколько лет жизни на воле, теперь легко и просто, в духе свежих законодательных инициатив, можно отделаться штрафом и возмещением ущерба, то есть – небольшим испугом. Интересно, каким тогда, отсидев за то, за что сегодня можно легко откупиться, выйдет такой человек из мрака мест лишения свободы к солнечному свету обычной жизни, к осудившему его когда-то обществу? Добрым и весёлым, нежным и романтичным, готовым к труду и обороне солдатом страны или затаившимся волком, преисполненным жгучего желания отомстить этому сытому и ещё более, чем он, преступному обществу?
- Я вас слушаю, - сухо встретил вошедшего заместитель начальника УБЭПа полковник Ковпак, перебирая бумаги на столе.
- Доброго здоровья, Сергей Анатольевич! – Илья уверенно прошёл через просторный кабинет, уставленный и увешанный диковинными сувенирами в виде огромных глобусов, деревянных кобр, булатных мечей, хрустальных ваз и каменных скульптур, прямо к большому столу с приставным секретером и рядом кожаных кресел.
- Чем могу?
- Да вот, пришёл засвидетельствовать своё почтение. Поблагодарить, так сказать…
- Я рад за вас. – Полковник поднял голову и, разглядывая вошедшего, хмуро улыбнулся.
- Сесть не предлагаете?
- Всё шутишь, - подобрел полковник и кивнул на кресло возле стола. И тут же лицо его вновь приняло стальной оттенок: - Внимательно слушаю вас.
Илья многозначительно округлил глаза и повёл по сторонам указательным пальцем и головой, как бы спрашивая разрешения говорить открыто. Ковпак сжал губы и отрицательно замотал головой. Тогда Илья придвинулся к столу, оторвал лист перекидного календаря, вытащил ручку из мраморной подставки и бегло написал: «есть дело
я снова в теме
всё чисто!
обнал 5%!!!», а вслух произнёс:
- Я хочу поблагодарить вас, Сергей Анатольевич, что не забыли про меня, что, не дожидаясь амнистии, сразу, как только новые поправки вступили в законную силу…
- Служба у нас такая, Гречишкин. Каждый может оступиться. Главное вовремя поддержать человека, - перебил гостя полковник, придвинул к себе календарный лист и добавил внизу: «20.00 причал №7 яхт-клуб».
Затем показал листок посетителю, скомкал, после того, как тот кивнул и спрятал глубоко в боковой карман.
- Вот и я хочу сказать: спасибо за поддержку! Да, и можно визиточку на всякий случай?
Полковник сосредоточенно раскрыл подарочную бронзовую визитницу на столе, достал перламутровую карточку с цветным гербовым тиснением и размашистым почерком написал на обратной стороне: «Илья Гречишкин, звони в любое время!», а внизу добавил номер мобильного.
В субботу, к вечеру, на квартиру матери снова пришёл Артём.
- Ты опять с зубровкой? – встретил его Илья.
- А как же!
- Слушай, а почему всегда только зубровка? – Илья рассматривал две длинных травинки, плававших в середине бутылки.
- Так лекарство же! Брежнев каждый день за ужином употреблял!
- Ага, по дикции было заметно.
- Мальчики, к столу! – засуетилась мать, и было видно, что её не волнуют ни трудовые достижения, ни социальный статус, ни, даже, семейная жизнь сыновей, - для неё главным было лишь, чтобы её дети были всегда здоровы и сыты.
После ужина мирно курили на балконе.
- Слышал, ты тачку собираешься купить? – Артём выпустил плотную струю дыма и искоса глянул на брата.
- Да, простенький «Опелёк», на первое время. Мужику без колёс нельзя, - насторожился Илья, ожидая какого-то подвоха.
Он посматривал на брата и в который раз, замечая внешнее сходство с ним, - такой же подбородок, такой же нос, разрез глаз, всё то, что досталось обоим по материнской линии, - внутренне противился этому закономерному генетическому факту. Видеть свои очертания в совершенно чуждом по духу и характеру человеке было невыносимо.
- Я тоже хочу, - сказал Артём. - Был с утра на автобазаре, «пятёрочку» одну старенькую, но ухоженную присмотрел. Взять хочу.
- В каком кузове?
- Что?
- Ну, кузов, шестидесятый или тридцать девятый?
- Я не понимаю, о чём ты.
- Фары какие? – удивился Илья.
- Обычные, как у всех «пятёрок» и «семёрок». Это у «шестёрки» круглые…
- А-а, ты о «Жигулях», - наконец дошло до Ильи и он усмехнулся.
- Ну, да. А ты, наверное, о бэхах? Как же! Снова подкалываешь?
- Нет, я просто сразу не врубился, - Илья отвернулся и, опираясь о подоконник распахнутого балконного окна, стал разглядывать знакомый с детства двор.
Когда-то он казался ему огромным, целой страной, полной опасностей и приключений, со своими заветными местечками, качелями, скамейками, турником, баскетбольным полем и летней агитплощадкой, теперь уже разбитой, заросшей бурьяном так густо, что даже не было видно поржавевших остатков лавочек.
- Жаль, зубровка кончилась! – сказал Артём, закуривая очередную сигарету. – А может, у Михалыча в заначке есть?
Артём вошел внутрь квартиры и через минуту уже появился со стаканами и недопитой бутылкой водки.
- Я больше не хочу, - отстранился Илья.
- А меньше? – и Артём изобразил смех. - По граммулечке!
- Ну ладно, - сдался Илья, понимая, что с братом лучше не пикироваться.
- Тут вот какое дело, Илюха! – начал издалека Артём, опорожнив стакан. – Тачка, которую я хочу, пусть и не "BMW", как ты подумал, но тоже стоит денег полторушку, а у меня только штука двести. Не одолжишь триста баксов?
Илья внимательно посмотрел в лицо брату и натянуто улыбнулся.
- Отчего же не помочь братишке?
- Правда? Дашь? – загорелся Артём.
- Да, хоть сейчас! Можем даже завтра на базар вместе поехать, я тоже гляну.
- Ты не сердись, - Артём слегка ткнул Илью кулаком в грудь, - меня иногда заносит. Это я так, от зависти… Давай ещё по соточке?
Когда выпили и снова закурили, Илья спокойно сказал:
- Слушай, мне в понедельник «Опель» в салоне оформлять будут. На мать, по доверенности. Но я не знаю, сколько это займёт, а у меня дельце одно небольшое днём. Ты не дашь мне ту «пятёрку», которую купишь, на понедельник?
- Так у неё же транзитные номера будут!
- Ну и что? А мы и меня во временный техпаспорт при оформлении на базаре впишем. Делов-то! Какого она цвета?
- Красивая, алая.
В воскресенье днём отзвонился Розенберг:
- У нас всё по плану?
- Да, готовь счета с цифрами и формулировками на понедельник! Плательщик: Товарищество «Заря»! Утром дай команду своим скинуть счета по факсу на твой старый офис. Катя примет.
- Ох, Катя, Катя! – выдохнул в трубку Розенберг. – Уже распечатал?
- Пошёл в задницу! Думай о деле! Какая общая сумма?
- На сейчас уже пятьдесят семь лимонов, но будет ещё больше, торговля ещё идёт.
- Отлично! Когда ты будешь готов отдать мне документы?
По сложившейся терминологии документами в среде финансовых спекулянтов назывались для конспирации не только сами первичные бухгалтерские документы, но и наличные деньги, вернее, деньги - в первую очередь.
- Старик, при всём уважении, только после захода твоих денег ко мне на счёт! Ты прости, но тебя давно не было. Лилька волнуется. Мало ли что? Деньги ведь не её, - хозяев! Как только увидим цифры на компе, - я тебе сразу маякну! Тогда и приезжай за документами! Лады?
- Лады! – ответил Гречишкин и ему невольно передалась тревога Бориса. В памяти отчётливо всплыли те далёкие, незабываемые дни…
Тогда произошла обычная смена «крыш», сразу за сменой власти. Кто-то наверху решил, назначил, - каких игроков бизнеса принести на алтарь перемен в разгар компании по борьбе с экономической преступностью. Если бы честно хотели раз и навсегда прикрыть теневой финансовый рынок и все обналичивающие конторы, то сделали бы это в два счёта. Да сам бы Гречишкин с этим делом легко справился, будь у него властные полномочия! Кто, как не он, знал все верные признаки фиктивной деятельности, все ловушки и стандартные хода уклонения от налогов, все нюансы перекачки денег с банковских счетов предприятий в наличный оборот и обратно? Но никто и никогда не решится прикрыть теневой бизнес! Иначе, где будут брать власть имущие неучтённые средства на дворцы, виллы, яхты, самолёты, рестораны, клубы, землю, любовниц и даже на такие диковинные объекты, как далёкие заморские острова? Неужели со своей зарплаты, которой не хватает даже на содержание квартиры, дачи и семьи, привыкшей к постоянной роскоши?
Прежнюю фирму Гречишкина накрыли внезапно. Ни один канал оповещения и предупреждения, исправно работавший долгие годы, не сработал. С обыском и арестами пришли внезапно: в офис, домой, и даже на дачу. Изъяли чистые фирменные бланки с директорскими подписями, печати, штампы, пистолет, но самое главное, - девятьсот сорок тысяч долларов, триста тысяч евро, и почти сорок миллионов рублей. Подполковник Ковпак, руководивший той операцией, привёл тогда через пару дней Гречишкина, голодного, небритого, с чёрными кругами под воспалёнными глазами, в какой-то отдельный бункер в подвале СИЗО, угостил дорогим коньяком и открыто предложил стать предателем и соучастником кражи.
Да, да, именно кражи!
Ковпак решил переписать все протоколы обыска, включая подписи понятых. Со всех цифр он захотел убрать ровно по два ноля. То есть, официальный протокол должен был сдуться в сто раз, а замыленная таким образом кругленька разница навсегда исчезала из поля зрения. Ясно куда исчезала!
- Мне же голову оторвут! – царапал виски Гречишкин и вливал в себя коньяк, рюмку за рюмкой.
- Тебе её и так оторвут! Только, если ты правильно себя поведёшь, будешь под моей защитой и на суде, и на зоне.
- Что я людям скажу, когда ко мне придут? Они подумают, что я себе все эти деньги прижал!
- А ты давай особо нервным мой телефончик. Скажи, с людьми, которые с тобой работают, надо посоветоваться. Пусть попробуют мне позвонить! Уверяю тебя: сразу все отвянут! А кто не отстанет, за тобой на нары пойдёт, только уже по полной программе!
- Я так не могу! Мне же доверяли огромные деньги!
- У тебя выбора нет! Ты же умный мальчик! Ты по-любому преступник, и тебе никто не поверит! По-любому!
- И сколько я получу, если соглашусь?
- Срок – минимальный, камеру – лучшую.
- А денег?
- Что? Каких денег? Я не ослышался?! Гарантия, что тебя и пальцем не тронут на зоне, моя гарантия, стоит дороже любых денег! Понял?!
Гречишкин вспомнил, что из всех курьеров с наличкой в офис тогда почему-то не дошёл только Глеб с полтинником зелени, который и не попал в общий протокол. «Вот и моя доля в этом гнусном деле нарисовалась!» - отчаянно презирал себя Илья, но трусливо согласился на все условия Ковпака…
Задаток за аренду квартиры Илья оставил хозяйке без торга, на полгода вперёд, чтобы не беспокоила, забрал ключи, а, когда остался один, освободил место на антресолях перед кухонной дверью от старых кастрюль для коробок с деньгами. План был прост и дерзок: пустить ищеек по ложному следу: в банк, в офис, в только что купленный автомобиль и даже в родительскую квартиру, а самому затаится с деньгами здесь, в самом центре города, на снятой квартире и не высовываться несколько месяцев. А потом – действовать по ситуации. Главное – сразу нанести внезапный и наглый удар! Увести в сторону сразу всю сумму! Как когда-то Ковпак и компания! Забрать себе всё! Поэтому и не скупился Илья на сладкие цифры, предлагая обналичку под пять процентов, понимал, что всего лишь несколько пунктов экономии на приличной сумме завлекут любого крупного, а особенно нечистого на руку дельца.
Если о чём и жалел Гречишкин за время заключения, то только о том, что всегда работал «по понятиям», никого не кидал, со всеми делился, не жадничал и, в случае чего, мог даже убытки из своего кармана покрыть, но слово сдержать. Уважали его сильно все за это! Только, когда «жареным» запахло, это уважение никак ему не помогло. А вот большие деньги обязательно бы помогли! И теперь Гречишкин твёрдо решил: начинать нужно сразу с большого дерзкого куша. И выхватить его желательно из-под носа самого Ковпака, - пусть почувствует, каково это, кинуть подельников! А с приличными бабками на руках можно потом любые вопросы закрыть, заново стать правильным бизнесменом и порядочным человеком. Да что там?! Можно просто купить себе новое лицо и новые документы! И начать жить заново! Но уже не с нуля и родительских тумаков, а с низкого старта на большой скорости!
Вечером Гречишкин позвонил дочери на мобильник с домашнего матери.
- Алло! Бабушка? – послышался радостный звонкий голосок в трубке.
- Привет! Это папа, Верочка.
- Здравствуйте.
Слова застряли у Ильи в горле прежде, чем он с трудом выговорил:
- Давай увидимся! Я соскучился за тобой!
- Давайте.
- Там, возле вашего дома, Макдональдс есть, знаешь?
- Конечно, знаю. Мы туда каждое воскресенье с мамой и па… дядей Лёшей ходим.
- Мама тебя саму отпустит?
- Сейчас спрошу, - сказала девочка и откуда-то издалека стали доносится обрывки её разговора с матерью.
Потом послышался какой-то шорох и треск в трубке и сразу за ним строгое:
- Привет. Ты откуда звонишь?
- Привет, Лена. От мамы. Я бы хотел с Верой увидеться и денег немного передать.
- Тебя на время отпустили или…
- Насовсем.
- Поздравляю. Да, деньги бы нам не помещали. Ты сможешь её возле подъезда забрать и потом сюда же привести?
- Конечно.
- Когда ты хочешь?
- Да хоть сейчас! Могу минут через двадцать быть!
- Нет. Давай через час. Она ещё уроки не сделала.
- Хорошо, через час. Я позвоню, как подъеду!
Илья смотрел, как дочь кусает огромный бутерброд с какими-то сложными начинками и ещё более сложными названиями, и узнавал в ней только глаза, - так она изменилась, вытянулась, повзрослела, но оставалась ещё несформировавшимся угловатым ребёнком.
- Как дела в школе?
- Нормально.
- Никто не обижает?
Вера покачала головой, размахивая косичками, и что-то пробубнила полным ртом.
- А дядя Лёша?
Косички снова разлетелись по сторонам. К столику подошла ярко одетая девушка с большими алыми бантами и, широко улыбаясь, протянула Илье и Вере по воздушному шарику на нитке.
- Мама работает?
- Угу.
- А где?
Теперь уже худые плечи взметнулись два раза вверх, выражая незнание.
- Может ещё что-то взять?
- Макфлури!
Когда прощались возле подъезда, Илья достал из кармана свёрток и передал дочери.
- Здесь десять тысяч долларов. Передай маме, хорошо?
- Ого! А сколько это в рублях?
- На первое время вам с мамой хватит.
- Ну что? Я пошла?
Илья наклонился, прижал крепко дочь к себе и поцеловал в щёку, а потом ещё неуклюже в волосы на макушке.
- Может, на следующих выходных сходим куда-нибудь? В цирк, в зоопарк?
- Не знаю. Если мама отпустит.
- Ну, давай, беги! Позвони мне, когда уже будешь в квартире.
Вера так и не перезвонила. Илья сам набрал минут через пять её мобильник. Трубку взяла бывшая жена.
- Спасибо за деньги. Можешь встречаться с ней по выходным.
В понедельник по дороге в офис Гречишкин заехал на свежевымытых, алых «Жигулях» брата в компанию связи, купил себе две новых трубки и две сим-карты разных операторов, а потом подъехал к задним товарным воротам рынка. По ходу привыкая к неудобной педали сцепления, припарковал машину среди грузовых автомобилей, плотно заполнивших базарную площадь под разгрузку товара. Управляться с механической коробкой после долгого перерыва в вождении было трудновато, особенно, если последними машинами были «Infinity QX-56» и спортивное купе «Lancia». Но это как с велосипедом, - научившись кататься однажды, уже никогда не разучишься.
Катя с округлёнными глазами принимала факсы, один за другим, от КП «Центральный рынок», когда на пороге появился шеф.
- Илья Андреич! Нам бухгалтерия рынка шлёт счета на астрономические суммы! Я думала, это какая-то ошибка, но они сказали, вы в курсе! Что это? Я не пойму! Откуда у нас мясо, рыба, консервы, овощи?
- Радоваться надо, Катюша, радоваться! – Илья взял девушку за плечи, за локти, но тут же спохватился и переключил всё внимание на бумаги. – Купим сегодня. В бизнесе так бывает. Главное, чтобы в один и тот же день у нас прошла и покупка, и продажа! А в какую секунду и что раньше случилось, никого уже волновать не будет! Поняла?
- Не совсем, - Катя выглядела растерянной, – я всегда думала, что прежде чем что-то продать, нужно это сначала купить.
- Ну, не переживай ты так! Это вообще-то забота бухгалтера. Ты будешь заниматься только делопроизводством. Теперь смотри, Катюш, зайди в «один-эску» и скопируй мне несколько пустых счетов с текущими номерами от нашей фирмы. Так, какая тут цифра получается? – Илья взял калькулятор и дважды пересчитал общую сумму по счетам «Центрального рынка».
Катя напряжённо наблюдала за всем этим необычным для неё процессом, пытаясь разгадать действие всех этих туманных механизмов бизнеса, а, когда Гречишкин закончил подсчёты и записи, понимающе улыбнулась ему и предложила кофе.
- Чуть позже, Катюш, мне сейчас убегать надо.
Оформление «Вектры» тянулось мучительно долго, Гречишкин нервничал и поторапливал менеджеров автосалона. Наконец, всё закончилось, Илья бросил транзитные номера и документы в салон автомобиля и сел за руль. Стрелка уровня бензина после поворота ключа легла почти горизонтально, на дисплее появилась надпись «Please refuel!» и Илья, чертыхнувшись, ударил ладонями по коленям.
- Где здесь ближайшая заправка?
- Первый светофор, налево, - сказал менеджер салона, удивлённо глядя на нервного клиента.
Заправив полный бак, Илья понёсся в другой конец города. Теперь уже пришлось быстро настраиваться на другой стиль езды, привыкать к новой динамике педалей, рулю, обзору. После прежних машин, и даже после «пятёрки», эта пластмасска казалась игрушечной, как на аттракционах в луна-парке. Пару раз машину без номеров останавливали дорожные патрули, Илья объяснял, что ещё не успел прикрутить, что только купил и спешит сдать документы на постоянный техпаспорт. Когда же во второй раз инспектор подозрительно заметил, что пункт регистрации автотранспорта совсем в другом направлении, Илья достал из нагрудного кармана визитку Ковпака и сообщил, что выполняет срочное задание Сергея Анатольевича и тот просил докладывать лично ему. Сработало чётко!
Трёхэтажный новый офис ЗАО «Метроспецстрой» находился за большим забором, на огромной территории, уставленной тяжёлой техникой, автокранами и грузовиками. На первом этаже здания располагались диспетчерские службы, механики и прочий технический персонал. Руководство компании и бухгалтерия находились на самом верхнем этаже.
- Мы вас заждались! Прошу! – Директор указал на рабочее кресло возле массивного стола, приглашая гостя сесть.
- Извините, пробки. – Илья опустился на край кресла и сразу же стал доставать из папки бумаги.
- Вайсман, Марк Янович, – протянул руку хозяин кабинета.
- Илья, – ответил рукопожатием Гречишкин.
- Мы с вами ещё ни разу не работали, - сверлил глазами посетителя директор акционерного общества, - но я надеюсь, всё будет в порядке. Рекомендация Сергея Анатольевича для меня много значит. Не курите?
- Нет, спасибо. – Илья мельком глянул на собеседника и придвинул ему бумаги. – Вот номера счетов и реквизиты для оплаты. А это итоговая цифра.
Грузный, почти слившийся с креслом, директор задымил, потянул к себе пухлыми пальцами бумаги, секунду пробежал по ним подвижными зрачками и надавил кнопку системного телефона.
- Валя, зайди!
Вайсман снова пристально вгляделся в невозмутимого гостя и спросил:
- Как вам удаётся обналичивать под пять процентов? Мы ниже девяти никого не могли найти.
Илья сделал загадочное выражение лица и ткнул указательным пальцем куда-то вверх.
- Понял, - кивнул Вайсман.
Двойные двери кабинета отворились и к столу руководителя, цокая каблуками, прошла высокая женщина средних лет в очках и с большим ежедневником в руках.
- Валя, какие нам платежи нужно сделать на левых субподрядчиков? – обратился к ней шеф.
- Всё перечислять? – Женщина открыла нужную закладку.
- Нет-нет, только те, что… ну ты понимаешь.
- Ага, вот. Укладка и бетонирование проходного коллектора - тридцать семь миллионов триста двадцать две тысячи…
- Давай без тысяч! – перебил сотрудницу директор.
- Подготовительные дренажные работы – девятнадцать, - продолжила та, понимающе кивнув, - и обвязка труб – семь.
- Всё, спасибо! – Высокие каблуки зацокали обратно к двери и Вайсман снова стал гипнотизировать Гречишкина.
- Тремя платежами будете платить? – уточнил Илья, разряжая обстановку.
- Да, по очереди. Сначала заплатим семь лимонов, обменяемся документами, потом остальное. Мы с вами ещё не работали, поймите!
Такой разворот событий не входил в планы Гречишкина. Оплаты разрывались во времени, и вся задумка могла не склеиться, и даже просто лопнуть: неужели столько риска и только ради первых семи миллионов?
- Мне так не очень удобно, конечно, - начал спокойно Илья. – У вас, что не хватает средств на счетах?
- Всё хватает. Но мы с вами работаем первый раз. Пять процентов – цифра заманчивая, и гарантии Ковпака – более чем… Но… Но, но, но! Лицензии у этого, - Вайсман взял один из счетов и прищурился, - у этого товарищества «Заря» на строительные работы имеются, я надеюсь?
- Марк Яныч, обижаете! - развёл руки в стороны Гречишкин, откинулся на спинку кресла и улыбнулся дотошному клиенту, как старому знакомому.
- А почему не принесли? Нам надо акты выполненных работ печатать, там ссылки должны быть на номера лицензий подрядчиков.
Всё внутри Ильи заклокотало, защипало, задёргалось, задрожало, но внешне он ничем этого не проявил.
- Я думал потом уже, с документами и подписанными договорами передать, чтобы всё сразу.
- Но их же надо подготовить! А там, в актах, нужно лицензии проставить! Или вы никогда не работали со строительными организациями? – насторожился Вайсман.
- Хорошо, я принесу. Просто у меня бухгалтерия в одном месте, а это…документы... в другом. Ну, вы понимаете? И поэтому мне бы удобнее было, чтобы все три платежа сразу…чтобы все документы сразу привезти...
- Нет. Работаем, как договорились, - поочерёдно. Я даю сейчас команду проплатить семёрку, вы ловите её у себя, везёте мне документы и лицензию, я плачу следующую сумму, и так три раза. Окей?
- Окей! – Гречишкин встал и протянул руку, показывая полную уверенность и хладнокровие.
По дороге в офис Гречишкин нервничал и чесался, мозг пульсировал, пытаясь разложить новые вводные по полочкам: как сделать так, чтобы все платежи зашли к Борису сегодня? Без этого не получить всей суммы на руки сразу! Неужели вся комбинация споткнётся на семи миллионах? Это же крохи! Хотя, с другой стороны, - тоже деньги? Ну, уж нет! Спать, так с королевой!
Борис звонил уже второй раз.
- Старичок, ты чего не берёшь трубу? Я же жду!
- Прости, Борь! Был у самого, а там трубу сдавать надо дежурному, сам понимаешь.
- А-а, ну что там? Что с проплатами?
- Всё в порядке! Лови первые семь лимонов!
- Как семь? Мы же договаривались за шестьдесят шесть! Меня семь не устраивают!
- Боренька не волнуйся! Всё будет в порядке! Я тремя платежами буду платить. Сначала семь, потом девятнадцать, и потом остальное! Общая цифра будет шестьдесят три с копейками. Чуть не дотяну. Завтра добью до нужной суммы!
Возникла тревожная пауза в разговоре. Илья подумал: прервалась связь, посмотрел на дисплей и чуть не въехал в бампер остановившемуся перед «зеброй» джипу. Молчание в трубке прервал Розенберг. Хриплым голосом он произнёс:
- Илюха, так не пойдёт. Мне нужны сегодня все деньги! Хотя бы эти шестьдесят три! Хрен с ней, с мелочёвкой, "хвостик" можно будет и в кассу сдать. Но "столб" нужен сегодня. Ты что?! Мне с людьми нужно рассчитываться! Я же не могу их подвести!
- Вся цифра будет сегодня, Боренька! Слово даю! Но тремя платежами.
- Ну, давай, давай. Заводи. Тогда в конце дня заскочишь за всеми документами сразу. Чего дробить?
Это был второй шок за сегодня. Илья снова ударил по тормозам, крутанул руль и с заносом прижался к обочине. Объезжающие странный «Опель» сзади водители притормаживали и сигналили вслед всеми возможными тембрами клаксонов.
- На меня деньги заходят от трёх разных клиентов, - сориентировался быстро Илья. – Понимаешь, Боря? Это для тебя я один плательщик, а у меня их целых три! И с каждым нужно по отдельности закрываться!
- Хрен с тобой! Приезжай хоть сто раз! Только по заходу каждой суммы! И всё должно быть сегодня! Лады, старик?
- Лады, лады, - нажал кнопку Гречишкин, перевёл дух и показал левый поворот.
Зайдя в офис, Илья сразу же спросил Катю:
- Ты с банком связывалась?
- Полчаса назад, когда вы звонили.
- Свяжись ещё раз.
Девушка открыла нужную закладку на компьютере и развернулась к взвинченному шефу.
- Вы как-то взъерошены. Может, я сварю кофе?
- Потом, потом, Катя! Смотри банк!
Гречишкин перетасовывал факсовые копии счетов «Центрального рынка», стараясь подобрать наиболее близкую к семи миллионам комбинацию более мелких сумм.
- Ничего нет, всё как утром, - сказала Катя.
- Так, смотри: вот эти четыре счёта надо оплатить! Заходи в программу и набирай платежи!
- Но у нас же нет ни копейки на счету! – удивлённо вскинула брови Катя.
- Катюш, делай, что я говорю! Деньги сейчас будут. Ты набирай и подвешивай платежи! Как только деньги от этого «Метроспецстроя» проявятся, нажимай «установить связь» вот в этом окошечке и платежи автоматом спишутся после захода к нам денег.
- А вот, что-то мигает, какое-то сообщение пришло!
- Кликай!
- Изменения на вашем счету…
- Я же говорил! Открывай ещё раз! Вот они, семь миллионов!
Катя изумлённо улыбнулась и посмотрела пристально на Илью, как на великого фокусника.
Ещё через время Гречишкин позвонил своему старому приятелю-архитектору, державшему небольшую дизайнерскую фирму, и спросил, как выглядит номер и серия лицензии на строительные работы. Записал этот номер на маленьком листке и приклеил скотчем к нижнему краю монитора.
- Катюш, я сейчас снова уеду, а через полчасика, примерно, тебе перезвоню и попрошу продиктовать мне номер лицензии.
- Вот этот? – Катя показала на приклеенный листок.
- Да.
- А зачем же перезванивать? Возьмите его сейчас с собой и всё!
- Так надо, Катюш! Я потом объясню.
Покупюрно деньги пересчитывать не было ни времени, ни смысла, тем более такую разнокалиберную россыпь, как базарная выручка. Илья сформировал из самых крупных пачек сумму для отдачи Вайсману – 6 650 000 рублей. Всё остальное, даже возможные недостачи в мелких пачках, туго перетянутых цветными резинками, его сейчас мало интересовало. Он торопился запустить в работу следующий платёжный транш и, отделив нужную сумму в картонный ящик из-под принтера, обмотал его несколько раз скотчем в разных направлениях, а остальные пачки кинул навалом в дорожную сумку.
- Потерял былой навык, старик, потерял, - комментировал Розенберг, наблюдавший за всей этой суетой из-за небольшого стола в маленьком, душном помещении, примыкающем к бухгалтерии. – Раньше за тебя эту работу бойцы твои молодые выполняли. У тех и счётчики купюр были, и специальные чемоданы.
- Хочешь сделать работу хорошо, - сделай её сам. – Илья, закончив, разогнулся и вытер потный лоб рукавом. – Минералкой угостишь?
- Сейчас принесу. Когда остальные?
- Ко мне ещё не зашли, жду. Как только, так и сразу. Ну, дай попить и я поехал.
В этот раз «Вектру» Гречишкина запустили мимо охраны прямо к крыльцу офисного здания ЗАО «Метроспецстрой». Илья подхватил на плечо тяжёлую коробку и, поднявшись мимо дежурного на третий этаж, направился в кабинет главного бухгалтера.
- Это поставьте здесь и раскройте, - распорядилась уже знакомая по утреннему визиту строгая барышня в очках. – А мне давайте документы.
В комнату вошли две девушки с калькуляторами и стали привычно выкладывать пачки денег из коробки на приставной стол. Илья тоже подошёл ближе и достал бланки фирмы «Заря» с печатями и подписями для договоров и актов.
- А где лицензия? – подняла очки Валентина.
- Ой, я же к вам сегодня ещё приеду и обязательно захвачу. Она сейчас у юриста в работе, мы к тендеру готовимся, а там, в пакете, должны быть все нотариальные копии разрешительных документов. Вот она и придержала на часок.
- Так что же вы для меня копию не сделали? Что я должна сейчас в акте писать?
Илья картинно ударил себя ладонью по лбу и цокнул языком.
- Как я не подумал? Наберите, пожалуйста, мой офис, я дам команду, чтобы немедленно подвезли!
- Я не знаю телефона вашего офиса.
Илья сообщил номер и после того, как Валентина нажала семь кнопок на аппарате и спросила: «Это товарищество «Заря?», взял из её рук трубку.
- Алло! Екатерина Андреевна, мне нужна лицензия на строительные работы! Вы не могли бы уточнить у юриста… Что? А есть сейчас машина свободная, чтобы срочно кого-то прислать сюда?
- Пусть пока продиктует данные по телефону, - попросила бухгалтер, замахав рукой.
- Хорошо. Екатерина Андреевна, вы не могли бы мне продиктовать номер и серию лицензии? Да, в юротделе возьмите! Так, записываю…
Не дожидаясь окончания подсчёта денег, Илья направился в кабинет директора.
- Ну что там? Всё по плану? – встретил его с порога Вайсман.
- Как и договаривались. – Илья подошёл к столу и присел в гостевое кресло.
Вайсман надавил кнопку главного бухгалтера на системном аппарате.
- Валя, что там с фантиками? Понял. А что с документами? У тебя всё есть для оформления? Спасибо! Давай, занимайся! И это, дай команду, пусть проплатят по тому счёту, что я тебе утром давал! Да, девятнадцать миллионов.
Вайсман положил трубку, вытер ладонью лицо и посмотрел устало на Илью.
- А ты молодец! Может по вискарику за почин?
- Спасибо, Марк Яныч, я за рулём, мне же ещё сегодня мотаться туда-сюда два раза.
- А, ну да. – Вайсман на несколько секунд задумался, сморщил лоб, и снова нажал кнопку бухгалтерии. – Валя, плати сразу обе суммы! Да, по двум счетам! Да, девятнадцать и тридцать семь!
- Спасибо, уже легче! Ну, я побежал? – Илья поднялся с кресла и протянул ладонь для рукопожатия через большой стол, усыпанный планшетами, бумагами, тетрадями и всякими канцелярскими игрушками.
- Давай, давай, - Вайсман лениво поднял руку, - но в следующий раз уже не отвертишься! Раз стали работать, то надо рюмкой это дело скрепить!
- Илья Андреич! Что это за спектакль был? Зачем? – набросилась на шефа с расспросами взволнованная Катя, как только он появился в дверях офиса.
- Давай по кофе, а? – Илья устало плюхнулся на рабочее кресло.
- Сейчас заварю. Какой юротдел? Какая машина? И никакая я не Андреевна!
- Прости, забыл. Это я так, для солидности. А как тебя по отчеству?
- Владимировна.
- Екатерина Владимировна, - произнёс Илья серьёзным тоном. – Я вам обязательно всё объясню. Только чуть позже, если не возражаете. А сейчас давайте формировать платежи на пятьдесят шесть миллионов по счетам рынка.
- Сколько-сколько?
- Они к нам очень скоро зайдут и сами спишутся, как те утренние семь миллионов.
Через час все платёжки были подвешены в системе интернет-банкинг, пароли первых подписей введены, - оставалось только дождаться автоматического исполнения банковской программы после захода двух оговоренных сумм на счёт товарищества "Заря".
- Можно я в магазин за булочкой или печеньем сбегаю, - попросила Катя. – А то скоро уже конец рабочего дня, а мы не обедали.
С этими словами Илья почувствовал, как реально урчит его пустой желудок.
- Слушай, Кать! Это я виноват с этой запаркой! Прости, не заметил, как время летит! Слушай, мы же с тобой такие молодцы, всё сделали, всё перепроверили, платёжки висят, от нас тут уже ничего не зависит! Остаётся только ждать. Раз уж это я заморил тебя голодом, то приглашаю тебя на обед, или это уже полдник, нет – ужин!
- Да что вы! Не нужно тратиться! Я булочек куплю, заварю кофе…
- Нет, нет, нет! Рабочее время ещё не закончилось. Так что это - приказ!
Катя быстро отвернула голову в сторону, чтобы начальник в который раз не заметил скользнувшую в уголках алых губ улыбку.
Илья вспомнил, как любил на летних каникулах ездить с мальчишками на заброшенный карьер на окраине города, по берегу которого была оборудована небольшая пляжная зона с волейбольной площадкой, шашлычной и открытой кафешкой. Ничего особенного, но с одного из высоких скалистых берегов, с выступавших камней смельчаки любили совершать опасные прыжки в воду перед ахающей внизу публикой. Оттуда сверху открывался великолепный вид на долину и холмы вдалеке, на западе. Почему-то Илье захотелось свозить Катю именно к этому месту, в обычную шашлычную на скалистом берегу возле поросшего камышом водоёма.
- А я и не знала, что здесь так красиво! – восторженно оглядывалась по сторонам Катя. – Откуда вы знаете про это озеро?
- Мы сюда в детстве часто ездили с ребятами понырять. Мать не разрешала, приходилось прятать плавки. – Илья придвинул пару лёгких кресел к крайнему возле обрыва столику. – Здесь так всё изменилось! Была обычная забегаловка, а теперь - навороченная таверна.
- Будете сразу заказывать, или меню почитаете? - Возле столика уже появилась официантка с блокнотом и ручкой. – Если будет холодно, могу плед принести.
- А что у вас есть такое с пылу, с жару? Помню, раньше шашлыки вкусные были, - обратился к ней Илья.
- Мангальщик сейчас только на заказ работает. Могу рульку запеченную предложить. Это наше фирменное.
- Будем рульку? – Илья повернул голову в Катину сторону.
- Я не знаю, что это такое, - смутилась та.
- Свиная голяшка, отваренная в пиве, а потом запечённая со специями, - сухо пояснила официантка.
- Звучит аппетитно! Я бы сейчас целого поросёнка слопал! – Илья рассмеялся. – Ну, несите рульку! И бутылку белого сухого. «Алазанская долина» есть? Или ты любишь другое вино? – обратился Илья уже к своей спутнице.
- Вы же за рулём! – забеспокоилась Катя.
- Чуть-чуть можно.
Стояли те редкие денёчки поздней осени, когда на ветках ещё задержались последние листья всех оттенков, от жёлтого до багряного, и солнце устало пробиралось последними лучами через остывший сырой воздух. Ветра почти не было и редкие, невесомые паутинки парили над стылой землёй легко и свободно, меняя направление, как в волшебном осеннем танце.
Алеющий солнечный диск уже коснулся горизонта, несмотря на ещё довольно ранний предвечерний час и всё вокруг, казалось, застыло на мгновение для вспышки фотографа или мазка кисти художника.
- Екатерина Владимировна, я хочу выпить за вас! Вы так славно сегодня потрудились! – Илья поднял бокал, искрящийся в отблесках закатных лучей.
- Нет, при чём тут я? – запротестовала Катя. - Давайте за вашу фирму, за успех! Мы сегодня столько всего натворили! Честно? Я ничего не поняла. Но я разберусь! Вы же меня не уволите?
- Катя, ты ум-ни-чка! – Бокалы со светящимся янтарным оттенком звонко коснулись друг друга и были выпиты.
Илья не мог себе объяснить причину того комфортного и приятного состояния, и здесь, и в офисе, которое он физически ощущал вблизи этой, совсем обычной и не яркой девушки. Катя не выделялась ни пышными формами, ни ростом, ни распущенными золотистыми волосами, ни даже макияжем. Напротив, выглядела даже старомодной, в этой серой шерстяной кофточке, на которой опрятно лежали отутюженные белоснежные языки воротника блузы. Но исходило от неё какое-то внутреннее спокойствие, какая-то сдержанная уверенность и особая, не показная, а идущая от души тонкая женская грация. С ней не хотелось расставаться.
Краешек солнечного диска быстро сполз в расщелину между далёких холмов и низкие облака на горизонте окрасились разными оттенками алого цвета. Они словно вдруг запылали, а между ними, в разрывах виднелись бирюзовые и даже почти зеленоватые кусочки неба, которое только вверху, над скоплением облаков, вновь становилось голубым, а затем и синим.
- Катя, посмотри, как красиво! – Илья не скрывал восторга. – А вон с той скалы, - видишь, выступает, как трамплин, - я нырял в детстве.
- Она же такая высоченная!
- Да, дух захватывало. Но в этом и кайф был, - преодолеть себя!
- Боже, какой красивый закат!
- Ты, наверное, стихи любишь?
- Да, а вы?
- Когда-то даже сам писал. Но это осталось там, в далёком детстве, когда я ничего не боялся, даже таких высоких скал.
- А я до сих пор люблю. – Катя взяла бокал и пригубила. – Есенина очень люблю. Помните? Выткался на озере...
Характерный громкий сигнал полученного сообщения не дал девушке продолжить. Илья поспешно вытащил мобилку из кармана, глянул на дисплей и облегчённо вздохнул:
- Ну вот. Всё в порядке. Деньги зашли и уже списались.
- Я уже и забыла об этом, - растерянно улыбнулась Катя.
И в эту секунду, когда всё самое рискованное и трудное осталось позади, когда вызов судьбы был принят и реванш уже почти состоялся, Илья вдруг почувствовал всю тщетность и нелепость своих усилий. Как молния ударила мысль, что он совершил непоправимую ошибку. И никакой это не реванш, никакая не победа, а обычное жульничество, примитивная попытка что-то доказать себе и всему миру. Только вот, что? И как теперь с этим дальше жить? Забиться в глухую норку и высовывать нос на белый свет лишь изредка, когда захочется потратить ворованные деньги на деликатесы и дорогое пойло, и давиться ими в одиночку в своём тёмном чулане?
- Катюш, я не хочу с тобой расставаться сегодня!
- А мы разве уже расстаёмся?
- Я должен ещё смотаться по делам на пару часиков. Давай я завезу тебя домой, а потом снова заеду? – Илья взял ладонь девушки двумя руками и нежно прикоснулся губами.
- Давай, - теперь уже Катя не пыталась прятать улыбку радости на лице, но руку, всё же, попыталась высвободить. – Я тебя нашим липовым чаем угощу и вареньем сливовым. Мы с мамой его много в этом году наварили.
- Я так давно не ел сливовое варенье, Катюша!
Возле центрального входа в рынок парковка была уже почти пустой. Илья взял из машины сумку с документами, закрыл «Вектру» и уверенно вошёл в высокое здание с овальными сводами через массивную дверь. Пройдя крытую часть рынка насквозь, он прошёл через двор к неприметному зданию, в котором его уже ждал Розенберг.
- Илюха! Давай уже забирай свои коробки! Мои девочки уже всё давно посчитали и сюда плотно сложили! Я лично проследил! Всё, точно!
- Поможешь мне донести до машины?
- За отдельную плату, - сострил Борька и взял одну из коробок.
Когда грузили коробки в багажник «Жигулей» на заднем дворе, Илья заметил на опустевшей парковке подозрительную «Шкоду» с тонированными стёклами.
- Автомобильчик у тебя презентабельный, - съязвил Борис. – Или это инкассаторский броневик?
- Борь, что это за перцы на зелёной «Шкоде»? Твои?
- Не, таких здесь не видел. А ты чё, сам? Без охраны?
- С охраной, конечно. Они там в джипе, за углом. А это, - Илья ткнул два раза носком туфли в заднее колесо «пятёрки», - для отвода глаз.
- А-а, теперь понятно! Ну, бывай, старик! Спасибо тебе! Ни пуха! Как дальше, работаем?
- Я отзвонюсь.
Гречишкин завёл двигатель и выжидающе наблюдал за зелёной легковушкой. Раздался резкий звонок.
- Да, Марк Яныч! Всё по плану! Уже еду! Минут через сорок!
«Может это бойцы Вайсмана за мной понаблюдать решили? - прокручивал возможные варианты Илья. – Нет, эти бы караулили возле «Вектры». Откуда им знать про "Жигули"? Кто же это может быть? Неужели Ковпак решил подстраховать сделку? Но, как он меня здесь мог вычислить? Телефон! Как я сразу не догадался? Конечно же, - вели телефон! Ну, теперь-то он мне больше не нужен».
Илья воткнул первую передачу и осторожно покатился вдоль края парковочной площади. Поравнявшись с мусорными баками, он притормозил, достал из трубки сим-карту, а сам аппарат незаметным движением швырнул в мусор. «Шкода» не двигалась.
«Мало ли кто может сидеть в той машине? Что я весь на понтах? Ни одна живая душа не могла знать об этой пересадке! Ну, я и паникёр!», - успокоил себя Илья, переключил передачу и смело надавил на педаль газа.
На городских улицах жила обычная вечерняя суета трудовых будней: люди спешили домой, садились в транспорт, заходили в продуктовые магазины. Дороги в жёлтой мозаике каштановой листвы опустели, зажглись фонари, а на лобовом стекле появились крошечные капельки измороси. «Надо быть осторожней на этой лысой резине по такой дороге», - подумал Илья.
Странно, но Гречишкин не чувствовал сладкого вкуса победы над обидчиками и несправедливой судьбой. Наоборот, эти две коробки, плотно набитые деньгами, казалось, почти физически давили на заднюю ось автомобиля, мешая легко продолжать движение. Хотелось избавиться от этого тревожного груза как можно быстрее. Больше всего Илье сейчас захотелось оказаться вновь рядом с этой необычной девушкой из есенинских стихов и ароматов прелой охры. Он свернул на второстепенную улочку, ведущую к съёмной квартире, потрогал ключ от входной двери в кармане джинсов, - через пару минут он надёжно спрячет коробки с деньгами и будет в полной безопасности. В зеркале заднего вида показалась характерная шкодовская решётка радиатора, сверкнувшая в свете уличного фонаря, и повторявшая тот же поворот. Илья притормозил, сердце заколотилось, глаза прилипли к зеркалу. «Шкода» тоже притормозила. Где-то совсем рядом раздался глухой зуммер.
Илья от неожиданности вздрогнул. Что это могло быть? Он открыл бардачок и увидел мигающий экран «Нокии» брата.
«Как он мог забыть в машине свой телефон? Зачем вообще нужно было перекладывать его из кармана в бардачок?» - Илья осторожно взял трубку и посмотрел на мигающий незнакомый номер с четырьмя пятёрками в конце: такие "блатные " номера могли быть только у крутых ментов.
Неприятный озноб передёрнул тело. Илья всё понял. Кроме одного: зачем это было нужно Артёму? Благодарность за триста баксов? Или права была мать и братишка шестерит перед ментами...
«Сама судьба так распорядилась, - пытался успокоить себя Илья. – Нужно быстро менять план! Сейчас просто отвезу все деньги Вайсману и точка! Вот он простой выход из ловушки! Его-то Ковпак точно не тронет! У меня по документам всё чисто! Поди, докопайся! Скину обратно эту фирму и больше никогда не стану заниматься таким дерьмом! Теперь у меня есть Катя! Теперь хоть какой-то смысл в жизни забрезжил! Да и зачем для счастья большие деньги? От них только головняк один! Снова на те же грабли!»
Илья просунул мобилку брата в щель окна, отпустил её на асфальт, и тихонько направил машину вперёд. Теперь его не выследят. Выехав на перекрёсток в крайнем правом ряду на мигающий зелёный, Илья резко крутанул рулём влево, придавил педаль газа в пол и едва успел проскочить перед стартовавшим встречным потоком на боковую улочку. Там он снова крутанул рулём влево и теперь мчался, по пустой узкой брусчатке обратно к проспекту. На следующем перекрёстке Илья даже не притормозил перед главной дорогой и на большой скорости протаранил вынырнувший откуда-то пикап.
Когда Гречишкин открыл глаза, он увидел перед собой много ботинок и брюк в свете мигающих синих и красных бликов. «Как странно всё и необычно красиво!» - только и успел подумать он перед острым приступом боли глубоко в груди. «Там... в кармане... подписанные документы для Вайсмана... нужно не потерять... это доказательство... моей невиновности», - зачем-то забеспокоился Илья и пальцами правой руки, лежавшей как-то неестественно возле отворота куртки, пересиливая боль, чуть вытащил из кармана окровавленный край бланка товарищества «Заря».
- Тихо! Тихо! Лежать! Не двигаться! – раздался тут же откуда-то сверху грубый окрик.
Илья глянул на запачканный кровью логотип фирмы "Заря", и ему стало нестерпимо жаль, что там, на скале у озера, прозвучала лишь первая строчка стихов, которые так хотела почитать ему Катя. Слабо шевельнув губами, он попытался продолжить:
Выткался на озере
Алый свет за...