Это ещё не конец

               
Внезапно над головой раскололись небеса. Нет, даже не так : разверзлись небеса — это более подходящее определение. Потому как синева начала расступаться и возникло зияющее пространство без дна, словно над головой неведомо откуда появилась опрокинутая вверх бездна. И эта бездна начала стремительно расширяться.

Никон стоял на ровном, абсолютно безлюдном месте и, как заворожённый, смотрел ввысь. У него даже слегка закружилась голова от этой, стремительно меняющейся картины, от этой пугающей глубины и бездонности, наполняющей всё его существо удивлением и непониманием.
Неожиданно припомнились слова бабушки:
-Внезапно разверзнутся небеса, и на землю опустятся Ангелы мщения в пурпурных одеждах. И все, живущие на земле, все неверящие, будут повергнуты ниц тот же момент.
-Все-все? - спрашивал бабушку четырёхлетний Никон.

Бабушка нежно пригладила непокорный, льняной вихор на его головушке и сказала:
-Все, кроме тебя.
-А ты?! - забеспокоился мальчуган, во все глаза глядя на старушку.
-К тому времени меня уже не будет, внучок, - тихо улыбнулась в ответ бабушка. - А ты вырастешь, станешь большим, станешь взрослым.
-А где ты будешь? - не унимался Никон.
-Далеко, - ответила ему старушка.
-А мама? - продолжал допытываться мальчуган. - Где будет мама?
-Мы с мамой вместе будем смотреть на тебя с небес, внучек.
-Вы что ли Ангелами мщения будете? - удивился мальчик.
-Нет, - ответила бабушка. - Мы будем просто смотреть на тебя...

Эта картина так явно всплыла в сознании, точно это происходило всего пару минут назад. Даже взгляд старушки припомнился весьма отчётливо. Даже ласковое прикосновение к своим волосам, словно дуновение лёгкого ветерка, ощутил Никон, хотя ни одна веточка, ни один стебелёк при этом не шелохнулся.
-«А где же Ангелы в пурпурных одеждах?» - спросил Никон бездну, но та ничего не ответила, только где-то высоко-высоко зазвенели серебряные колокольчики. Что они были серебряными, Никон не засомневался ни на минуту, потому что когда-то уже слышал их. Только вот когда — припомнить не смог.

Он не успел удивиться, не успел ничего подумать, как островок зелени, на которой стоял, стал медленно подниматься ввысь, как некий гигантский гриб, пошедший в рост после грибного дождя, расправляя свою невероятно крупную шляпку. Или ладонь, бережно поддерживающая его, как некогда поддерживала и спасала ладонь бабушки.

Никону захотелось спрыгнуть с этой «руки» обратно на землю, но та стремительно качнулась сначала влево, затем вправо, сбивая его с ног, а, когда он упал в её чашу, как в мягкое, душистое ложе, стремительно понеслась вверх, унося его всё дальше и дальше от привычной надёжной земли. И дух захватило от скорости и неожиданности.
Никон подумал:
-«Так быть не может... Я просто сплю... И вижу сон».

Он подполз к краю шляпки и взглянул вниз, на стремительно удаляющуюся землю, и увидал, как из недр земли вырываются языки пламени, устремляясь вверх, словно пытаясь его догнать. Догнать и испепелить. Зрелище не испугало его — только вызвало интерес: он был уверен, что с ним не может ничего случится плохого. Ведь бабушка когда-то ему сказала: - «Все, кроме тебя».
-Это ещё не конец, - сказал тихим шёпотом голос и полилась тихая, незнакомая музыка, успокаивая и убаюкивая, как в детстве.

Никон лёг на спину, устремив взгляд перед собой. Перед его взором проносились неивестные миры и планеты. На некоторых из них копошились существа, отдалённо напоминающие людей, иные были заселены замысловатыми животными, которые были похожи на земных динозавров.  На третьих жили красивые люди очень большого роста со светлыми волосами и удивительно яркими глазами, освещающими эти лица удивительным светом. Четвёртые планеты были мертвы и безжизненны, покрыты черепками и пылью — на них не было даже растительности.

-«Не хотел бы я тут жить», - подумал Никон, пытаясь хоть за что-то зацепиться взглядом, и... Ппонёсся дальше, оставляя очередной мир позади.
Но вот перед глазами возник мир, полный цветов и красок. Он был так хорош, так манил к себе, что Никон непроизвольно воскликнул:
-Стоп! Стоп! Мне здесь нравится...

Ладонь бережно опустила Никона в траву и уплыла, растворяясь в пространстве и времени. А вокруг колыхалась яркая зелень, шелковисто лаская лицо, руки, обволакивая тело, словно руки ребёнка, и плыли совсем незнакомые, неземные запахи. Было так хорошо, так тихо, так легко.
Никон лежал в траве, раскинув руки, устремив взгляд в мерцающий над ним купол, и смеялся весело и звонко, как в детстве. И душа его была покойна и счастлива.

Его нашли утром следующего дня: он лежал в траве, широко раскинув руки, на губах его застыла счастливая улыбка, но глаза, устремлённые вверх уже ничего не отражали...