Левиафан в фильме Андрея Звягинцева
Я посмотрел фильм “Левиафан” режиссера Андрея Звягинцева (уточняю, поскольку были и другие фильмы с таким названием, совсем о другом), загрузив его бесплатно из интернета (похоже, это называется “скачать у пиратов”, не знаю точно), а потом зашёл на сайт http://www.leviathan-film.ru и заплатил за просмотр. Загрузил я файл из интернета потому, что там он был в авторской версии, без купюр в виде вырезанного мата и проч. (что обещано произвести в прокатном варианте), с английскими субтитрами, которые тоже очень интересно было посмотреть, – как сумели перевести живую речь.
Уже очень много отзывов написано и прозвучало, в России – больше возмущённо-испуганных со стороны тех, кто хоть как-то участвует в поддержании современной системы в стране, часто даже и не видевших фильм своими глазами. Обсуждать вот с такой точки зрения «хороший это фильм или плохой», «понравился он или не понравился», в общем-то бессмысленно, это всё равно, что говорить, будто роман Льва Толстого «Война и Мир» непонятно для кого написан – то ли для российского читателя, то ли для франкоговорящего, то ли про жизнь, то ли про описание правил ведения боя, а потому и не интересен, скучен и непрофессионально вообще написан; или, например, осуждать Достоевского за тяжёлый язык его романов «читать которые невозможно, да и не нужно». Российский фильм «Левиафан» - безусловно из этого ряда классических произведений, сотворённых гениально, и существующих вне времени, политики, устоев и верований.
Хотелось бы выразить только свои ощущения, возникшие после просмотра. Что-то в ощущениях, что нельзя показать кадром, но именно ради этих ощущений и был снят весь фильм. Я хотел бы поговорить о левиафане.
Что же вообще такое «левиафан»? Вот что об этом написано в доступной энциклопедии*: «Левиафан, морское чудовище, упоминаемое в Ветхом Завете (полагают, что имеется в виду кит), которое в более поздней христианской литературе было ассоциировано с Сатаной. В переносном значении – что-либо огромное и чудовищное. Так, английский философ Т. Гоббс использовал этот образ в трактате «Левиафан» для олицетворения богатства и власти, сконцентрированных в одних руках».
Образ чудовища в кадре сопровождает зрителя на протяжении всего фильма – скелет огромного кита на берегу вовсе не олицетворяет его гибель, а лишь показывает, что чудовище вышло из пучины морской, оставило своё огромное страшное тело на берегу и переселилось совсем в другой океан, существующий рядом, живой, горячий, налитый кровью и страстями. Нетленность этого образа подтверждается последними кадрами: ржавые скелеты лодок, в муках доживающие свою бренную жизнь, лишь оттеняют вечную белизну китовой кости, величаво ожидающей на берегу своего хозяина, вдруг решившего вернуться назад. Мы видим, что камни со временем округляются водой, появляются новые заливы, рушатся дома, их судьбы, погибают люди – а чудовищный скелет белеет себе на солнце, внимая всё равнодушно и словно ожидая своей долгой дальнейшей судьбы. Куда же подался левиафан сейчас?
Власть. Многие восприняли фильм как наступление на существующий порядок власти и её жесткое, гипертрофированное изображение. Странно. Власть – это не люди. Это способ управления ими, их действиями, желаниями, отношением к близким и друзьям – ко всему тому, что для человека, в общем-то, важно. Именно здесь левиафан беззастенчиво оплетает всё, не оставляя шанса инакомыслящим: «кто не с нами, тот против нас». Конечно, это какая-то психопатическая модель существования, но суть не в этом, а в том, что если хочешь чего-то добиться здесь, в данное время – милости просим, задирай рукав и запускай в вену свою левиафан. В фильме нет противостояния власти. Да и вообще, весь процесс отстаивания своего имущества Николаем, практически оставлен за кадром. Всё происходит по закону, хотя мы и понимаем, что в данном случае именно закон подогнан под интересы власти, а не защищает права гражданина, чему, собственно, и должен беспристрастно служить. Не было бы проблемы, если бы был утверждённый на областном уровне проект некоего очень важного для области объекта, размещение которого обязательно должно было бы быть на месте дома Николая, если была предоставлена полагающаяся по закону компенсация, соразмерная понесённому собственником ущербу, если бы хоть как-то был решён вопрос с выделением земли для нового строения Николая, чему, собственно, и должно содействовать государство. Из беглых строк, зачитываемых судом, удалось уловить, что собственность у Николая не была оформлена надлежащим образом, то есть, его дом – типичная «нахаловка», подлежащая сносу без каких-либо компенсаций. Но мы знаем, что дом этот построил ещё отец Николая, а значит он стоит на этом месте уже очень давно, и по действующему законодательству должен был бы быть оформлен. Препятствий этому нет, и этим должен был бы заниматься юрист, а не единоличным глупым запугиванием местного главы. Именно эта глупость пробудила левиафана во власти, а не беззаконие. Мы же видим, что возможно было бы решить вопрос, чтобы компенсация за дом составила бы 3,5 млн. руб., а не 630 тыс., как решил суд, и именно этого следовало бы добиваться в суде высшей инстанции, чем районный. Поэтому левиафан не расправляется с имуществом Николая ради спортивного интереса, а он защищается, поскольку его имя - Иван Александрович Костров, было названо всуе, и совсем не в таком аспекте, как предполагалось…
Власть в фильме – это не только мэр Вадим Сергеевич, это и полиция, и прокуратура, и суд – всё, что позволяет защитить порядок левиафана. С другой стороны – друзья семьи Николая – инспекторы местной ГИБДД – дорожной полиции, ведь тоже власть. И они приходят на помощь, когда находят тело жены, вместе стреляют на пикнике, и даже предлагают новые мишени – портреты бывших руководителей СССР, за одну мысль о чём ещё лет 20 назад можно было бы загреметь в лучшем случае в психушку. Чем не близость и не доверие? Но левиафану эта публика не интересна. Такая вот она власть - вена, по которой катится левиафан, заражая своей кровью.
Говорят, что фильм порочит православную церковь, изобличая церковных функционеров в пособничестве неблаговидным деяниям власти. Этого совсем нет в фильме! Наверное, это мы так чувствуем, перенося свои ощущения из жизни во впечатления о фильме. Да, православная церковь, как и многие другие официальные религии, сейчас находятся в прямой связи с властью, и этого не скрывают. Но ведь ни разу ни один церковный служитель в фильме не обсуждал проблему Николая, как с ним расправиться, например и прочее, которая, по сути, является главной точкой сюжета. Митрополит (боюсь ошибиться в сане, прошу прощения) наставляет мэра-бандита, говоря, что всё тот делает правильно, и даже пьёт с ним вместе водку. Левиафан и здесь горячо течёт по жилам и той и другой стороны, но как церкви взаимодействовать с властью, в которую на местах (не везде конечно!) пришли выходцы из бандитов 90-х с их рекетом, утюгами на спину и паяльками в разные места? Оставаться обителью для бабушек, как это было в советское время? Так тогда у этих «мэров» такой «левиафан» везде будет, что и не справиться никому…
Высшее звено церкви сидит высоко и сильно далеко от тех священников, которые живут рядом с народом, чтят Бога в себе и помогают открыть его страждущим. Но управляют они своей службой также жёстко, как в армии. Помню, в нашем городе, много лет назад проводился крестный ход во главе с тогдашним патриархом Алексием II. Мне нужно было перейти центральную улицу города – а тут – масса священников в рясах, как на советской демонстрации, шагающая куда-то вперёд. То останавливаясь, то трогаясь, колонна двигалась довольно медленно. Вдруг, видимо, авто в начале колонны двинулись быстрее, раздался гулкий голос через мегафон: «-Отцы! Ши-ире шаг!» – и священнослужители, чуть подобрав рясы, буквально перешли на короткий бег, поспевая за началом шествия. Так и шагают.
Но где душа чиста, а мысли непорочны – там нет и левиафана, что ему там делать? Отец Василий – единственный, кто откликнулся на горе Николая в магазине, именно он сказал ему главные слова о левиафане, снедающим его, и притчу об Иове, смерившимся, но успевшим прожить долгую жизнь, в которой успел совершить своё предназначение. И Николай, пусть и не понял, но проникся отношением священника – помог ему дотащить совсем не тяжёлый мешок с хлебом. А булку хлеба потом взяла бабушка, и отдала покушать работнице, которая кормила свиней, аппетитно чавкающих помоями – смирившихся, и выполняющих свое предназначенье…
Левиафан пробрался и в светскую жизнь героев фильма. Друг-адвокат из Москвы стремится не столько решить вопрос недвижимости Николая, сколько незаконными путями получить деньги с мэра. И Николай в конце фильма высказывает сомнение, а не уехал ли бывший друг обратно в Москву, прихватив выколоченные из врага деньги, предав окончательно? Деньги – хорошая дорога для чудовища, тем более, если эта дорога ещё и обильно полита водкой, и «ублажена» прелюбодеянием. Здесь, в этом герое левиафан проявляет себя с самой ужасной силой, ударяя с неожиданной стороны – предательство ведь никто не ожидает как правило. После всего случившегося в номере гостиницы и на пикнике левиафан играется уже с адвокатом как с котёнком, одним щелчком кончика своего хвоста вышибая его за рамки действительности. Благо, тому удалось понять, что в этой ситуации следует поскорее убраться – «ураган образумил Иова» – как сказал в притче отец Василий. Вот только мы ожидали, конечно, что он всё же пойдет к Николаю, повинится, заступится, уговорит принять нужное решение, изменить ситуацию, пока ещё не поздно… Но часто ли в жизни так поступают? Если такое случается, этих людей мы называем настоящими друзьями, и боготворим.
Левиафан незримо опутывает и друзей Николая – гаишника Павла с его женой и его начальника Ивана Степановича. Неплохие, простые люди, в меру своих притязаний, проживающие жизнь в провинции. Но за тихой внешностью подкаблучника Ивана Степановича скрывается «тиран, две жены переживший», а близкие друзья Павел и Анжела без раздумий пишут заявление на Николая, в котором подробно излагают про то, что приятель Дмитрий с женой Николая Лилей на пикнике занимались прелюбодеянием, и что Николай обещал их обоих за это убить, что, в частности, как косвенная улика умышленного состава в деянии Николая было квалифицировано судом как отягчающее обстоятельство. Причём здесь левиафан? Может, так должен был поступить каждый? Наверное. Но ведь они были друзьями, близкими, они могли посеять сомнение в достоверности произведённой экспертизы тела, они могли вызвать адвоката Дмитрия, в конце концов… Проще оказалось откреститься от неугодного власти друга, а заодно – поднять своё благосостояние за счёт опекунских, положенных за оставшегося по сути сиротой сына Николая – Романа.
Отступая от темы, хочется отметить, что подростки в фильмах А. Звягинцева чем-то незримо напоминают его самого в детстве. Они и внешне на него похожи, и невысокие, немного коренастые, имеющие свой взгляд на жизнь, находящийся в глубинном конфликте со сложившимся взглядом взрослых. Здесь Рома – единственный, пожалуй, герой, чувствующий приближение и смертельное дыхание левиафана во всём, что происходило, и совершенно не понимающий по-детски, что же делать. Так и пришлось просто предаться воле судьбы, в конце концов, лишившись всего, и, перейдя к «новым родителям» попытаться выстроить свою жизнь совсем по-другому, чем прожил её отец. Получится ли?
Николай, главный герой, чей образ – вечный солдат, прямой, бесхитростный, хозяин своей маленькой судьбы – как лев в прайде. Если бы события происходили в советское время, Николай обязательно был бы каким-нибудь слесарем на заводе, типичным пролетарием. Теперь пролетариев вроде нет, ты можешь быть тем же слесарем, но весьма уважаемым человеком, и вести довольно-таки приличный образ жизни, почти ничем не отличающийся от других людей, работающих совсем в иных сферах. Образ мышления и жизни пролетария заключается в крайней «физиологичности» поведения, непредсказуемости в поступках и категоричности в мышлении. Все эти черты складывают опасную картину, часто совсем не совместимую с жизнью. Эти особенности характера не позволили Николаю «порешать вопрос» со сносом дома в мэрии более выгодно, а не идти на прямой конфликт с мэром, они же разрушили его жизнь с Лилей, когда секс подменил любовь, уничтожили его окончательно, погубив водкой… Левиафан Николая – это его пролетарская сущность, которая его сгубила, и от которой обществу надо избавляться как можно скорее. Пролетарское проявление левиафана гораздо разрушительнее жирного и сытого левиафана богатых и власть предержащих, - оно безжалостно, бездумно и разрушительно абсолютно. В фильме он разрушил дом, потерял друга, довёл до гибели жену и до сиротского дома – сына. Ужасный конец, напоминающий колоссального чёрного монстра, купающегося в чёрных волнах бескрайнего океана, которого и увидела Лиля перед смертью, решившая лучше броситься со скалы, чем продолжать жить не в том месте и не в то время…
Персонажи в фильме настолько отчётливо отображают своих героев, настолько узнаваемы, что выглядят несколько карикатурно, и даже вызывают смех у некоторых зрителей, преимущественно зарубежных. Действительно, это было бы смешно, если бы не было так горько… Кто-то из создателей фильма «Особенности национальной охоты» писал, что во время премьеры они были поражены тем, что зрители много смеялись над ситуациями, которые показывали трагедию жизни, в которой мы оказались и вынуждены были жить. Это было странно, ведь фильм задумывался скорее как трагедия, а вышло совсем по-другому. Такая жизнь – комичность не всегда смешна, а над трагедией мы не всегда готовы плакать…
Фильм заканчивается кадрами огромного чёрного океана в обрамлении вечных окатанных водой молчаливых камней. Где-то там, в глубине, плавает ещё не один левиафан, спастись от которого очень трудно. Почти невозможно…
Новосибирск,
17.1.2015
*Большая иллюстрированная энциклопедия. В 32 томах. Т. 15. Москва: АСТ, Астрель. С.215.