1. К о в ч е г . А п о с т о л
Почему меня прозвали Апостол? А я знаю? Почему, к примеру, Третью назвали Белкой – ведь не блондинка вроде? Даем клички, чтобы не по номерам себя кликать, а как именно та или иная кличка прицепилась – забываем. Традиция. Вот – каждое утро собираемся у монитора. Не завтракая, разминки не успев сделать. Смотрим на курсор – сколько еще осталось Ковчегу до цели. Можно подумать, что истекшие сутки существенно сокращают расстояние!..
А затем уже по накатанной – тренажеры, оранжерея, библиотека… все для того, чтобы колонисты были во всеоружии. Конечно, надоедает. Но как иначе? Не на Марс летим развлекаться, Терра не простит слабым. А, значит, надо стиснуть зубы и терпеть. Странно только, что Система, похоже, не вела отбора колонистов по физическим параметрам. Ладно, я или Рыжий… но – Булочкин! или Поросенок! Таскаем их на себе на тренировочных маршрутах, а они – будто так и надо. Однако капля камень точит, и эти поросята уже приобретают форму. А впереди еще треть пути – научим!
Проще – с девчатами. Кулемы, конечно, но свое дело знают: им ведь после тренажеров еще в оранжерею. С середины пути Система перевела питание на продукты Терры. Рановато – все говорили. А я говорю – Системе виднее! А вы что хотели – перейти на местное питание уже на Терре и загнуться? – как здесь чуть не загнулись… но на Ковчеге обеспечение безопасности поставлено будь здоров – выжили! А потом Белка с Кнопкой наловчились : пареные лианы оказались сладкими – жуем! И почти не морщимся. В общем, все катилось по плану… и сломалось одномоментно.
В то утро, помнится, задержался к монитору. Я иногда так развлекал себя, когда никто из колонистов не видит: снимал магнитные башмаки и скользил с разбега по коридору. Иногда удавалось прокатится аж до запретной Белой двери. Система не запрещала. Мне. Но не всем же!..
Когда я появился в командной рубке, первое, что мне бросилось в глаза – напряженные спины ребят. А затем – экран. Не было курсора: звездная россыпь и угольная чернота в правом углу экрана.
2. К о в ч е г . Б у л о ч к и н
Ладно – Апостол! Он какой-то военный по крови. Ему этот режим - что булочки, вкус которых мы забыли уже. А нам? Видно, до нас Система работала с биороботами, каждый день одно и то же: разминка, тренажеры, оранжерея и библиотека. А выходные? праздники? игры - хоть какие... Впрочем, большинство из нас и слова-то эти забыть успели. Как и вкус настоящей еды – от этих «терриных» лиан у меня только в животе бурчит. А другие едят и радуются! Или притворяются. Потому что очень уж неискренне у Книжника и Кнопки выглядит мина после еды.
Впрочем, теперь эти кулинарные страдания отошли на второй план. В то утро мы, как обычно, собрались у монитора… и обалдели. Впервые была подключена внешняя камера, и вместо осторчертевшего курсора было на экране какая-то чернота – ничего не понятно. Мы стояли и испуганно переглядывались, пока Апостол не догадался включить прожектор… Мамочки! Пол-экрана занимал серебристый борт в черных оспинах пробоин! «Чужой корабль!» - это Книжника осенило. А затем увидели, как стыковочный модуль Система направила к шлюзу чужака.
Кое-как позавтракали и, не сговариваясь, к Изолятору. Напрягся Апостол, конечно – а разминка перед тренажерами? Все ждал, наверное, что Система нас током шарахнет… А у нас одна только мысль – ну, как удалось спасти экипаж? Изолятор заблокирован – значит, не просто так. Кто-то там есть. Кое-как мы на тренажерах покувыркались, все валилось из рук. Потом вместо обеда – снова к Изолятору. А девчата уже там. И что поразительно: женщины и в космосе женщины. Ну как, спрашивается, можно было выведать, что из экипажа выжил лишь мальчишка, наш ровесник? Впрочем – Система-то женского рода… понимают друг друга на подкорке, видать.
3. Ковчег. Кнопка
Странно это: несколько лет, изо дня в день, натаскивать себя, как гончие, на победу в охоте, и в один момент – бац! Нет, я ничего не хочу сказать Хромому в укор – большой умница, столько пережил… но кто он нам? А Апостол с нами с первых дней, бойцов из нас создавал . Таких, как сам… И пусть Мэп и Белка хихикают : «Это она в Апостола влюбилась!..» Дурочки! Разве об этом речь? О нашем выживании на Терре! А что нам даст Хромой для этого?
Когда увидели его впервые, нас оторопь взяла. Шрамы от ожогов, скособоченный, и глаза такие… не знаю. Хотелось одного – обнять и плакать. Но ребята правильно повели себя – не надо жалеть! Это – да, но… как его тащить на тренажеры – такого?
А он, похоже, и не замечал свою отдельность. Даже не так: он относился ко всем нам, как к новой семье – никого не выделяя и будто чувствуя свою ответственность за нас. Впрочем – ему было проще. Не выкладываясь на тренажерах, Хромой встречал нас после занятий, и начиналось самое интересное. Это правда. Научил нас играм, к восторгу Булочкина и Поросенка. Начал с того, что, сняв магнитные башмаки, скользил по основному коридору. За ним и остальные. Так здорово! Лучше всех получалось у Апостола… ну, это понятно – а у кого кроме?
Потом стали брать книги из Библиотеки по кубрикам – кто бы мог подумать, что можно? И опять же все началось с Хромого – лежал в постели и, как ни в чем ни бывало, листал НФ… «Малыш», кажется. Что интересно – это чтение никак не сказалось на успехах в тренажерном зале. Может, потому Система и спустила на тормозах.
Терпение у нее лопнуло, когда Хромой открыл запретную Белую дверь. Мы, конечно, всяк по своему фантазировали – что там? Девчонки думали, что там что-то вроде склада – нарядки, косметика… оказалось – Грузовой отсек. Невесомость и стена прозрачная. Так здорово было кувыркаться среди звезд! … пока Система Белую дверь не заблокировала.
А затем и вовсе стало не до игр – Ковчег подлетал к Терре.
4. Белка. Хромой
Понятно, что не мы производили посадку Ковчега, но… не в оранжерее же нам места себе не находить! Все собрались у пульта управления и пялились на главный монитор, будто ожидая недобрых сюрпризов… ох, не надо бы! И потом – как узнать, в штатном ли режиме идет посадка, все ли схвачено у Системы? Не все, видать, коли в верхних слоях атмосферы кораблем овладела такая тряска, что у нас только зубы щелкали. Что-то там заплясало на вспомогательных мониторах, и Книжник тихо сказал Апостолу: «запредельная заряженность ионосферы, сбито устройство синхронизации…»
Елы-палы! А что – учесть нельзя было? Внешние камеры не отключились и в атмосфере, там все вращалось в розовом вихре, и было видно, что в сторону уплывают зеленые ковры растений, а впереди – скалы… и одна из них вдруг как-то навалилась внезапно… что-то заскрежетало… и желудок вдруг подпрыгнул до самого горла.
Затем удар. Не очень сильный, впрочем – мы даже не попадали. На мониторах клубится пыль и ничего не видно. «Приземлились в песок...», «…смягчил удар», «пустыня?» - это вполголоса переговариваются ребята. Наверное, песок, в самом деле – пелена быстро опала. Серая равнина, вся в барханах, а неподалеку горы, покрытые зеленью. «Обошлось?» - облегченно переглянулись.
«Рефлектор поврежден, - Апостол пощелкал каким-то тумблером. – Теперь взлететь не сможем…»
«А зачем? – голос Книжника был неестественно оптимистичным – Улетать отсюда и не планировалось…»
Мы стали потихоньку обмениваться впечатлениями, когда вдруг послышался ровный голос Хромого: «Зыбучие пески. Мы погружаемся»
Что-то надломилось вдруг, будто нас с обрыва бросили… Стояли, смотрели на картинку, что давала внешняя камера, направленная вдоль борта, на оседавший в серую зыбь Ковчег, и, похоже, ничего не было внутри, только обрывки фраз доносились как сквозь вату:
«Интересно – какая глубина здесь?»
«Да кто же скажет? – какая угодно»
«А если взлететь?»
«Рефлектор поврежден»
«У Ковчега запас автономного обеспечения еще на год…»
«На год?!» -быть заживо погребенными на это время, а затем… Боже! Как же так – столько лет готовиться, изнурять себя, предусмотреть всякий форс-мажор вроде бы… и вот так?!
«Еще не засыпан грузовой отсек, - это снова Хромой. – Апостол! Сможешь сбить магнитную защиту?»
Через десять минут мы уже стояли в отсеке и смотрели через прозрачную стену, как уровень серой зыби подходит к шлюзу… Хромой первый подошел к люку и, повернув рукоять, распахнул. В отсек ворвался сухой очень теплый воздух Терры. И песок – уже начал просыпаться понемногу через край люка… Выйти туда? – было страшно глянуть друг на дружку... Вдруг Апостол подошел к Кнопке, забрал у нее рюкзак (когда это она успела собраться?), и, подойдя к люку, бросил рюкзак за борт… Образовалась воронка, и в пару секунд рюкзак скрылся в зыби. Мы отпрянули к стене...
И тогда Хромой шагнул за порог. Мэп слабо протянула руку. А Хромой, по щиколотку увязая в песке, зашагал прочь, не оглядываясь. Как это возможно?!
Кто он?! Как выжил на том корабле в самом деле? А мы? – песок уже сыплется в люк потоком...
Следующим за порог шагнул Апостол. Высоким звуком, до рези в ушах, казалось, зазвенела невероятно натянутая струна… оборвется? Даже со спины было видно, как окаменела у Апостола шея – он смотрел в спину Хромого, ни на секунду не отрывая взгляда… и пошел вослед. Звенела невидимая струна, не рвалась… и тогда вослед шагнули мы.