Летом, в каникулы, свободного времени так много, что Лёшка подчас не знал, на что его потратить. Вот и сегодня, стоя на крыльце, он долго смотрел по сторонам, придумывая себе занятие. Как вдруг из-за дома напротив выехал Юрка Жигалов, его новый друг. Не вышел, как всегда, а выехал — на двухколёсном велосипеде! Вот так новость! Юрка, не поднимая глаз, прокатился пару метров, спешился и стал разворачиваться, немного не доехав до мостика через ручей.
— Юрка! Погоди! — закричал Лёшка, со всех ног бросаясь к другу. — Твой велик?
— Мой.
— Врёшь!
— Вчера купили. «Орлёнок»! Двадцать четыре рубля ст;ит.
Не веря своим глазам, Лёшка трепетно потрогал кожаное седло, провёл ладонью по блестящему, изогнутому, как лук, рулю, потренькал в звонок и, проверив, туго ли накачено колесо, обернулся к Юрке.
— Дай прокатиться...
— Вообще-то… отец не разрешает чужим.
— Какой чужой? Ты меня уже два месяца знаешь. Не жилься, Юрка! Я только до своего дома доеду.
Они жили рядом, ручей с мостиком разделял их дома. Покраснев до ушей, Юрка выдавил из себя:
— Бери уж…
Лёшка взобрался на седло. Ноги его едва доставали до педалей.
— Подтолкни, что ли!
— Ты ездить-то умеешь?
— Будь спокоен, — солгал Лёшка. — Я, чтоб ты знал, даже на мотике гонял!
Юрка толкнул велосипед. Лёшка тронулся. Переднее колесо билось из стороны в сторону, как флюгер. Руль рвался из рук, будто Лёшка держал за рога дикого зверя. Педали были, как пудовые гири. Лёшка разогнался, благо, что дорога шла под уклон. Он выкатился на мостик и вдруг поехал по диагонали, поперёк моста. Руль не слушался! Сообразив, что через пару минут Лёшка свалится в ручей, Юрка метнулся вдогонку за ним, крича на ходу.
— Тормози!!!
Чтобы затормозить, достаточно было нажать педали на себя, но Лёшка в спешке запамятовал это и принялся яростно вращать педали от себя, наддав ещё большей скорости. Мост кончился, Лёшка полетел по воздуху.
— Ма-ма-а-а! — вопил он, продолжая крутить педали.
Протянув руки, Юрка остановился на краю моста, наблюдая, как его велосипед воткнулся в дно ручья. Лёшка, перелетев через руль, врезался лицом в землю и тотчас вскочил на ноги, сгоряча не чувствуя боли.
— Юрка! Вот это полёт! Скажи, класс!
Было радостно, что он не свернул себе шею. Юрка, потерянно улыбаясь, спустился к Лёшке. Велосипед они вытащили не без труда наверх, на дорогу .
— Тяжёлый, козлище! — ворчал Лёшка.
— Сам ты козёл, — огрызнулся Юрка и передразнил: «Я на мотике гонял».
— Да, гонял. На мотике с коляской.
— Свистишь!
— Я в коляске сидел.
— В коляске? Наврал, значит! А я поверил…
Юрка вдруг осёкся, увидев, что оба колеса были изогнуты «восьмёркой». Лицо его окаменело. Он тяжело молчал, чтобы не расплакаться.
— Ты что, Юрка? Из-за велика?
— Папа... будет…
— Бить?
— Ругать…
— Ой, не смешите меня: «ругать». И пусть ругает. А велик мы сейчас исправим. Здесь подтянем. Тут ослабим… Как новенький будет!
— Он и так не старенький. Вчера купили...
— Да уж, — пробормотал Лёшка и скорбно повесил голову. Они помолчали минуту. Потом Лёшка принёс отцовы инструменты. Мальчики принялись править спицы. Возились долго и безуспешно. Требовалась помощь мастера.
— Юрка, у тебя же отец начальник мастерских!
— И что я скажу? «Папа, Лёшка мой велик расшиб».
— Зачем? Скажешь, что угнал кто-то… и сломал… А я помог найти!
— Ах, какой помощник!.. Только папа не поверит.
— А ты смотри прямо — поверит. Когда врёшь, надо смотреть прямо в глаза и не моргать. Айда!
Они с велосипедом отправились в мастерские.
— Тебя проводом от утюга драли?
— Нет.
— А меня драли.
— А на горох ставили?
— Нет.
— А я стоял.
— Меня вообще не бьют.
— Тю! Не знаешь ты жизни, Юрка.
Они вошли в ворота, над которыми висели большие буквы «ТММ». Мастерские размещались на Щорса в нескольких постройках. И мальчики ходили от одного здания к другому, пока не попали в кузницу. Шум, грохот, жар, дым! Кузнецы — один пожилой, высокий, а другой молодой, коренастый — вынимали из огня красные пруты и гнули их, отбивая огромным пневматическим молотом. Огненные брызги летели в стороны. Затем пруты окунали в бочку, вода в ней шипела, прыскал пар. Высокий кузнец посмотрел на мальчиков и сердито махнул рукой
— Проваливайте, сопляки.
— Нам Жигалова надо, — заблеял Юрка.
— Отец, что ли? — смерив его взглядом, спросил коренастый кузнец. Юрка утвердительно кивнул головой. — Похож.
Лёшка тут же подсуетился:
— У нас колёса погнулись.
Коренастый кузнец усмехнулся:
— Лисапед-драндулет, я мальчишка — восемь лет!
Звали его — Гоша. Он быстро исправил обод и спицы, и хлопнул в ладоши:
— Шабаш! Забирайте свой драндулет.
Рассыпавшись в благодарности, мальчики подхватили велосипед и направились к воротам. Тут в кузницу робко, бочком вошёл мужчина, которого звали Иваныч. В руке у него был металлический стержень, завёрнутый в газетку.
— Мне бы кочергу выковать, — обратился он к высокому кузнецу, тот молча ткнул рукавицей в сторону Гоши. Иваныч, окинув Гошу взглядом, недовольно буркнул: — Тоже мне шабашник.
Гоша поморщился, но кочергу выковал. — Разве это шабашка, дядя? — снисходительно сказал он, подавая Иванычу кочергу. — А давай поспорим, что я шкворень накалю и языком оближу.
Мальчики насторожились и передумали уходить.
— Как это? — удивился Иваныч.
— Накалю добела и оближу! На бутылку спорим.
— Языком? Оближешь? — Скептически покачав головой, Иваныч отмахнулся от Гоши. — Не верю.
Гоша сунул железный прут в угли.
— Без языка ведь останешься. Не глупи, Гоша.
— Ну, Иваныч, смотри!
Гоша вынул из огня добела раскалённый прут, нагнулся над ним и быстро-быстро лизнул — раз, другой, третий! Мальчики зажмурились от ужаса.
— Фокус-покус! — объявил Гоша. — И никакого мошенничества. Дуй, в магазин, Иваныч!
Мужчина ушёл. Гоша подмигнул побледневшим мальчикам:
— Не боись, пацаны! У меня секрет. Уже семь бутылок выспорил!
— Работать давай, баламут! — оборвал его напарник, высокий, строгий кузнец. — Доведёт тебя язык до беды…
И таким колючим взглядом обдал мальчиков, что те поспешили убраться.
— Думаешь, он в самом деле языком лизал? — сказал Юрка, выйдя из мастерских.
— Факт! Не видел, что ли?
— Видел.
Они этого момента не видели, но поминутно останавливались и наперебой рассказывали друг другу, как Гоша облизал языком раскалённый прут, как обмяк проигравший Иваныч, как зарычал высокий кузнец. И с каждой минутой случай в кузнице обрастал новыми фантастическими подробностями.
— Далась ему водка. Я бы на его месте выступал в цирке.
— Как Олег Попов. Денег бы огрёб!
Когда они добрались до Юркиного дома, то вспомнили о велосипеде.
— Хорошо, что я не поехал по мосту, — проронил Юрка.
— Эт точно! Тебе нельзя падать. Ты тяжёлый. А я лёгкий, мне всё нипочём.
Они стали кататься поочерёдно вокруг Юркиного дома. Один крутил педали, а другой бежал рядом, оба весело улюлюкали.