Никита Ильич Сосфенов - тонкий и ранимый человек. Но это открыто только его друзьям и бывшим жёнам. За счёт непревзойдённого обаяния в сочетании с иронией и деликатностью он влюбляет в себя сразу и наповал. Недаром он четырежды женат и потому точно знает необходимые и достаточные условия прочности брака. Но об этом в другой раз.
Добрая ироничность струится из его глаз и будённовских усов. Коля Смирнов слышал от Никиты, что его род происходит от грузинских князей. Ещё Никита обладатель настоящего баса-геликона и мощного теодолита, с помощью которого он иногда видит женщин, перевёрнутых кверху ногами - ну, совсем "рядом". Своего малолетнего сына Ваську он обучил правильной пальбе из "поджига" (такой самопал), чтобы его не научили этому наспех и скверно в подворотне. А то и без глаз можно остаться, а пуще того - оставить без глаз кого-то другого. Хотя, где теперь в Москве такие подворотни? Васька - мировой пацан. В знак своего доверия он вытер нос о мою руку, за которую держался.
Никита Ильич умеет так рассказать самый крепкий анекдот, что ни одна дама в окружении не зардеется от смущения. Он знает массу историй и присказок.
Одну из этих историй-былей (все его истории - были) я вам и передам, как запомнил, а запомнил я хорошо.
Когда советским инженерам и учёным приоткрыли двери для сотрудничества с западом и для пока ещё редких командировок туда, один высококвалифицированный инженер уехал на некий срок в штаты. А был он лысый и как-то этого стеснялся. Заработав нешуточный гонорар (в долларах, разумеется) он не стал его беречь, чтобы на Родине поменять на рубли по установленному курсу 42 копейки за доллар, а потратил его на то, чтобы ему вживили искусственную шевелюру. Заморские умельцы справились. Наш герой произвёл фурор по возвращении на Родину. Друзья хлопали по плечу и предложили это дело обмыть. Посидели хорошо, так что всей компанией загремели в вытрезвитель.
Ну что тут рассказывать? Те, кто в те времена побывал в родном вытрезвителе, знают, что там всё предоставляется: бельё, койка... и...
В общем, наутро он обомлел перед зеркалом умывальника, обнаружив стриженую под ноль свою натуральную лысину.