Опять наступила зима, при чём как-то сразу и такая, какой ей и положено быть. Пушистый снег лёг сразу, деревья покрылись инием и ударил его величество господин Дед Мороз. Ударил всей силой, так, что воздух наполнился холодом и звоном. Это продолжалось дня два, потом, как в хорошей пьесе, мороз спал и за ночь нападало много белого пушистого снега. Он лежал большими сугробами и искрился на солнце.
Именно в эту пору друг пригласил меня пройтись с ним на лыжах до ближайшего леса. Делать мне было нечего, и я с радостью принял его предложение. До леса мы дошли спокойно и быстро и углубились в него. Друг вдруг сказал.
— Время тоже имеет свои постулаты, только в отличие от физики они не требуют доказательств.
— Ты их знаешь?
— Полагаю, что да.
— Расскажи! — просто сказал я.
— Да тихо ты, не ори. Посмотри лучше, какая красота!
И правда, кругом было на что посмотреть. Прямо перед нами росли два дуба. Они сплелись ветками и были похожи на двух старых медведей-великанов. Казалось, что они стояли тут от начала вечности, выясняя, за кем сила мира.
— Вот мы и пришли», — сказал друг, пропуская меня вперёд.
Мы выехали на поляну. Через час или два уже жарко горел костёр, а ещё через некоторое время аппетитно жарились шашлыки.
— Откуда всё это?
— От верблюда. А вообще, лакай и не задавай вопросов.
Когда с шашлыками было покончено, друг обратился ко мне:
— Поэтическую часть прошу считать законченной. Ты хотел узнать постулаты, изволь, вот они, их всего семь:
1) время всегда перпендикулярно пространству;
2) только время рождает мысль, ибо со временем человек либо глупеет, либо становится святым;
3) только время разрушает цивилизацию, ибо за ним стоит тайна;
4) всякое внутреннее время всегда более емко, чем внешнее;
5) всякое внешнее время губительно для любого субъекта, ибо оно слишком быстро движется. Жаль только, в детстве этого не замечаешь;
6) всякий субъект в праве задавать вопросы. Ответом для них будет только время как внешнее, так и внутреннее;
7) время есть преддверье бесконечности. Ты что-нибудь понял? — спросил он.
— Почти всё.
— Если так, то бери палки в руки и пошли назад.
И мы двинули, причём, обратно я шёл гораздо легче, чем туда. У моего дома мы попрощались.
— Бывай здоров, друг! Как-нибудь зайду.
Засыпая, я как-то по особенному вслушивался в тиканье часов с кукушкой, которые я недавно купил. Время не казалось мне страшным, ибо я знал его принципы и старался не нарушать их, и оно приняло меня таким, каков я есть. Во сне мне открывалась бесконечность и уносила в моих снах всё дальше, дальше и дальше.