Слово «судьба» на страницах романа М.Ю.Лермонтова "Герой нашего времени" встречается очень часто. Возможно, объяснение этому заключается в том, что одно предсказание оказало магическое воздействие на восприятие мира главным героем и на всю его жизнь. Когда Печорин был ребёнком, гадалка сказала его матери, что сыну на роду написана смерть от злой жены. Герой пишет в дневнике, что в душе его тогда «родилось непреодолимое отвращение к женитьбе». Став взрослым, он не раз доказывал, что «свободы своей не продаст», что готов избегать семейного счастья, даже если жизнь и честь придётся поставить на карту.
Странная противоречивость души Печорина просматривается во всём: он не хочет смерти «от злой жены», но готов потерять жизнь в любой момент, не дорожит нисколько этой самой жизнью, постоянно рискуя ею. Герой не раз размышляет о том, почему не принёс никому счастья: «Неужели моё единственное назначение на земле – разрушать чужие надежды? Судьба как-то всегда приводила меня к развязке чужих драм..., невольно я разыгрывал жалкую роль палача или предателя. Какую цель имела на это судьба?»
Конечно, Печорин понимал, что не в судьбе дело, что нельзя оправдывать свои поступки, свой характер влиянием каких-то таинственных сил. Он не раз иронизировал по этому поводу: «Видно, было написано на небесах, что в эту ночь я не высплюсь» (то есть в ночь, когда был убит Вулич). Действительно, смешно предполагать, что властителям судеб на небесах больше и делать нечего, как только мешать выспаться офицеру после карточной игры.
Чуть ранее, в главе «Фаталист», Печорин в споре с Вуличем утверждал, что не верит в предопределение, в то, что всё в жизни человека заранее расписано кем-то свыше. Известно также убеждение Печорина, как приятно испытывать чувство наслаждения, «которое встречает душа во всякой борьбе с людьми или с судьбой».
Многое в своей жизни Печорин объясняет сам. Когда он видел, как развивается чувство Грушницкого (его влюблённость в Мери), как неопытность и наивность разжигают в сердце юноши надежды на взаимность в любви, Печорин потирает руки, готовясь всё разрушить: «О развязке этой комедии мы похлопочем. Явно судьба заботится о том, чтобы мне не было скучно».
«Причём здесь судьба?» – подумают многие. И действительно, дело не в судьбе, а в качествах личности. Печорин так воспитан. Сам ли он виноват, или постарались те, кто был рядом и повлиял на формирование его характера, но герой романа завистлив, эгоистичен, самолюбив, способен на недостойные поступки, интриги, он нередко бывает жесток. Иногда ему делается грустно, но это быстро проходит.
Гибель Бэлы повлияла на Печорина, он «долго был нездоров, исхудал»...
Однако ранее оправдывал собственную прихоть, своё желание украсть Бэлу, тем, что приобретал, как капризный ребёнок, игрушку себе в утешение. Его эгоизм нередко был преступным, и в данном случае русский офицер позволил себе самолично приобрести ангела-хранителя: «...она ангел, посланный сострадательной судьбой». Значит, к нему судьба сострадательна, а к юной, ни в чём не повинной девушке – нет. Но, как оказалось, герой в очередной раз ошибся, зря надеялся на спасение от хандры с помощью Бэлы, потому и так быстро разочаровался в ней.
Хороша ошибка, перечеркнувшая человеческую жизнь! И опять судьба... Печорин всякий раз заговаривает о судьбе, когда нужно «прикрыть» свой отвратительный эгоизм, приводящий часто к несчастью тех, кого «судьба свела» с ним.
В ночь перед дуэлью с Грушницким герой размышляет о своём предназначении: "...сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудие казни, я упадал на голову обречённых жертв, часто без злобы, всегда без сожаления". Казалось бы, человек здраво рассуждает, видит свои недостатки и то зло, страдания, которые приносит людям, но... ни о чём не жалеет, никому не сожалеет.
Затем, во время дуэли, Печорин стремится разоблачить, унизить Грушницкого, вместо того чтобы простить юношу, вспомнив, что и сам во многом был неправ. Он мог бы просто не воспользоваться выстрелом, чтобы не добиваться признания вины противника ценою его смерти. Однако Печорину нужна победа, хотя в затеянной им же игре силы были неравны: его соперник молод, простодушен, неопытен и уязвим, в интригу и обман его втянули, и только старший товарищ мог бы помочь Грушницкому разрешить создавшуюся ситуацию. Поэтому судьбой юноши в данном случае распоряжался Печорин, а не кто-то свыше. Но он не способен на снисхождение или компромиссы, не может обуздать свой гонор хотя бы в интересах тех людей, с которыми был в дружеских отношениях.
Особую роль сыграл Печорин и в жизни Веры, которую, по его словам, он любил. Перед встречей с Верой герой думает, что их СНОВА СВЕЛА СУДЬБА, однако ничего не хочет изменить, хотя понимает, как необходимо было для их общего счастья движение и с его стороны. Он признаёт, что не умеет заботиться о другом человеке: "Я любил для себя, для собственного удовольствия". Печорин согласен умереть где-нибудь в путешествии, на дороге, но только не терять свободу ради любви, ради любимой женщины.
В главе «Фаталист» спор о судьбе закончился странной и печальной развязкой. Офицер Вулич решил испытать судьбу, и в этом его поддержал Печорин. Вулич стреляет себе в висок, но пистолет даёт осечку. Это вроде бы подтверждает, что ему не написана на роду смерть в эту ночь, однако Печорин безжалостно сообщает офицеру, что видит печать смерти на его лице. Позже выясняется, что по дороге домой Вулич был убит пьяным казаком.
В романе выводов о роли судьбы никаких нет, хотя и сам герой произведения тоже рисковал жизнью в эту ночь. Он участвовал в захвате пьяного казака, один бросился в окно дома, мог быть убит, так как пуля просвистела у него над ухом.
И всё-таки Лермонтов не даёт ответа, верит ли он сам и верят ли его герои в предопределение. Например, Максим Максимыч очень разумно объясняет, почему пистолет дал осечку и почему именно Вулич был убит пьяным казаком (он вступил в разговор, а мог бы пройти мимо). Вполне реалистичные объяснения, но штабс-капитан добавляет: «Впрочем, видно, уж так у него на роду было написано».
Скорее всего, герои и автор произведения рассуждают о судьбе так же, как большинство людей, и произносят просто по привычке слова «это на роду написано», как произносили данную фразу наши предки. Но никто ещё не доказал, что существует эта «книга судеб», где про каждого человека всё расписано с первого и до последнего дня жизни. Поэтому и М.Ю.Лермонтов в романе «Герой нашего времени» не может дать однозначный ответ.