Верблюд

Мира Папкова
  В небольшом городе близ Свердловска (теперь Екатеринбург)  должны  были  пройти местные выборы.

 Градообразующее предприятие заплатило,
чтоб  порадовать  электорат,  и  во  Дворце
Культуры дал концерт Иосиф Кобзон.

  Он в это время гастролировал в Свердловске.

  Концерт имел большой успех, от Кобзона исходил позитив, он хорошо общался с публикой и  много - получилось  чуть  не третье  отделение - пел  по  запискам,  исполняя  заявки.

  Но  Иосиф  согласился  дать концерт лишь заручившись согласием города пристроить
на жительство верблюда.

  Ему здесь, в центре Урала, подарили верблюда. Народная  молва  утверждала,  что  просто цирк избавился  от  этого  непокорного  животного.
А  что  на  самом  деле - неизвестно.

  Такая традиция есть - делать певцам подарки. Казаки  подарили  Розенбауму  коня,  Кобзону верблюд достался...

  На окраине города процветала недавно построенная  по  новейшим  стандартам птицефабрика,  туда  его  и  определили.

  Как известно, корабли пустыни неприхотливы и  всеядны. По сравнению с грубой верблюжьей колючкой  куриный  комбикорм  можно  смело считать  деликатесом.  Верблюд  отъелся,  тугие горбы торчали вертикально вверх.

  Труженицы  птицефабрики  полюбили  его
бескорыстной материнской любовью, часто выпускали  на   прогулку  по  территории. 

  Постепенно  нрав  строптивого,  непослушного верблюда смягчился, он стал ласков  и  позволял  желающим  покататься  на  себе.  Подогнув ноги, опускался  на  землю  и  становился  похож  на большого  лебедя.  Давал на себя взгромоздиться.
 
  Предприимчивые работницы щипали из него
мягкую,  длинную  и  теплую  шерсть,  пряли 
и  вязали.  В  пустынях очень большой перепад между  дневной  и  ночной  температурой,  и замечательная  шерсть  спасает  верблюда  как
от  дневного  зноя,  так  и  от  ночного  холода.

  Во дни народнах торжеств, а именно: выборы, сабантуй,  Новый  Год  и  зимние  каникулы,
День Города, майские праздники - украшенный шелковымы  лентами верблюд катал детвору 
и  с  достоинством  поедал  щедрые  угощения, полуприкрыв  глаза  длинными  ресницами.

 А Иосиф Кобзон, наверное, и не помнит о нем.