– Ну что же вы! Как же можно?! – она возмущалась, потому что какой-то увалень, выходя из автобуса, толкнул её плечом, задел сумку, и яблоки посыпались в снег.
Яблоки были не для себя: для мамы, которая вот там, в пятиэтажной больнице, проходила реабилитационный курс после операции. Долечивалась, говоря по-простому. Только какое ж лечение без фруктов?
Увалень благополучно скрылся, а она, ползая в снегу, продолжала ругаться. И – удивлялась: «зачем я так?» И понимала: потому что для мамы, не для себя.
Чья-то рука протянулась и подала ей два блестящих плода. Взглянула: узкое лицо, очки в тёмной оправе. А за очками – глаза, и такие, что ей сразу стало стыдно и за своё беспокойство, и за ругань, и за то, что лазает коленками в снегу.
– Это не для меня, – тихо сказала, будто извиняясь, – для мамы.
Он понял. Подал ей последнее круглое яблоко, помог подняться. Смотрел внимательно, с какой-то скрытой лаской. Ей сразу стало теплее.
– А где ваша мама? – спросил.
Она махнула рукой в сторону высокого здания:
– В больнице.
– Что ж, идёмте, мне тоже туда.
Шли, и она, немного смущаясь, рассказывала и про операцию, и про маму, и даже про то, как смешно возмущалась, когда увалень толкнул её локтем. Он слушал, улыбался, прятал от ветра интеллигентное лицо. Он нравился ей.
Но почему-то, когда подошли к больнице, вдруг резко спросил:
– А кто оперировал?
– Хирург Александров.
– Вы с ним знакомы? – прищурился он.
– Нет, мне сказали, он занят. Но говорят, что молодой и очень способный.
Он глянул в сторону с лёгкой насмешкой и тихо протянул:
– Способный…
Они попрощались. Ей хотелось дать ему яблоко, но постеснялась. А потом, ведь это для мамы…
Она сидела в палате, рядом с больной, когда в палату вбежала сестра:
– Обход! Обход!
– Мне уйти? – поднялась.
– Что уж, сидите. Сам Александров идёт!
Она присмирела, сдвинула в сторону стул: не мешать. И устремила глаза на дверь.
Он вошёл первым – высокий, стройный, и она задохнулась: узкое лицо, глаза за очками в тёмной оправе. Так вот ты какой, Александров! А врач, не глядя на больных, остановился перед ней. Девушка при-встала:
– Спасибо, что помогли мне сегодня утром.
И не знала, что ещё сказать.
Свита растворилась, поняв всё очень правильно, все вышли, оставив раскрытой дверь. А он, сам немного смущаясь, стоял и смотрел своим тёплым, внимательным взглядом.
– Простите, у меня действительно не было времени, – тихо сказал, – на операции хватает, а чтобы встретиться с родными – не всегда.
– Ничего, – смутилась она, – не страшно.
Он помедлил немного, а затем, запустив руку в карман халата, достал большой апельсин:
– Это для вашей мамы.
Уже который год они, празднуя годовщину свадьбы, ставят на стол корзину с красными яблоками и яркий апельсин…