Пришла долгожданная вечерняя прохлада.
Краешек солнца, ещё не закатившийся за линию горизонта, светил неяркими малиновыми лучами. На его фоне виднелись отдельные серые полосы-облачка. Ветер доносил прохладный полевой воздух, с некоторым даже содержанием влаги.
Скорее бы дождь, уж вторую неделю обещают.
В затенённой лебеде тренькали многочисленные сверчки, со стороны коттеджей-поганок доносился заливистый лай дворовых собак. Хозяева привезли, самый дачный сезон. Поливают чахнущую морковь, отдыхают в гамаке и лопают винегрет.
Так же, пару лет назад, и я пытался разводить сады-огороды – взял у лузгающей семечки базарной бабушки пару стаканчиков с рассадой.
Но плодородность моей земли оказалась низковата – овощи не выросли. Какими посадил по весне, такими по осени и собрал. Даже вроде мельче стали.
Перенёс раскладушку внутрь ГАЗона чтобы не намокнуть, если дождь всё же будет, и решил немного поспать.
Приоткрыл люк под потолком, но тот воздух почти не пропускал. Зело мал.
Тогда я распахнул дверь кузова и принялся устраиваться.
Лицо ещё немного побаливало, но пчелиные укусы в небольших долях даже полезны, для разгону крови.
С такими мыслями я и заснул.
Проснулся от того, что кто-то липким тыкал мне прямо в покусанные щёки.
Волк. Самый настоящий. Обнюхивает мою мордарию, на предмет свежести и вкусовых качеств.
А электрошокер, припасённый для таких случаев, у меня лежал в бардачке.
Под серой, в пятнах, тряпкой-майкой.
Под засохшим в камень коржиком.
Стенка между кабиной и кузовом была сплошная, из нержавейки, даже с большого перепугу я такую не прошибу. Да и дурак я, биться об стенку?
Поэтому просто прикинулся мёртвым. С медведем, говорят, прокатывает.
Откуда тут волк? До леса далеко, жарко, да и в здешних краях туристы всё зверьё повывели. Давно. Очень давно.
Это вовсе никакой не волк, а обыкновенная дворняга, с намёками на хаски. Даже ошейник имеется, кожаный, потёртый, с медной вставкой.
На вставке было выгравировано: «Сидоренко П.».
- Товарищ Сидоренко, - процедил я, - перестаньте обнюхивать моё ухо
Сидоренко навострил уши.
- Фу, говорю. Идите домой. Господин П. …
Я приподнялся на локтях и осмотрел ошейник попристальнее, вдруг там почтовый адрес до востребования, имя-отчество. Отправлю этого ушастого бандеролью, будет знать, как людей лизать …
Но Сидоренко своих тайн не выдавал, сидел с высунутым языком, часто дышал и умильно на меня глядел. Друг человека.
Надо бы дачников поспрашивать. Но это значит целый день – коту под хвост.
У меня Главный Медосбор, ещё надо много сделать.
Ловушки надо ставить для ос, леток сужать. Осам есть абсолютно нечего, мёд они собирать не умеют. Вот и питаются ворованным, из ульев.
Это пчёл ослабляет, и без того условия – не сахар.
Завтра всем этим и займусь. А пока …
- Сидоренко, служить-гулять, углы не метить. Я понятно объясняю?
Пёс понял, вышел из кузова и сел у двери. Охранять мой спокойный и здоровый сон.
Я вынес ему пластиковую тарелку с водой и остатки сыровяленой колбасы – друзья человека тоже голодными бывают.
Потом завалился на раскладушке и мертвецки заснул.
Всю ночь снились какие-то кошмарики, с связным, но абсолютно дурацким сюжетом, хоть в Голливуд неси. Богатая фантазия - она почти всегда мешает.
Солнечный луч принялся светить в правый глаз прямо сквозь веко. Восход, в отличие от заката, был абсолютно безоблачен и цвет имел светло-оранжевый.
Всё вокруг, кроме пчёл и меня любимого, спало крепким сном. Ветер не шевелил траву, птиц из леса здесь не было слышно, далеко слишком – тишь абсолютно сплошная, хоть ложкой ешь.
Вставать не хотелось, но всё-таки встал. Умылся водой из помятой пластиковой фляги.
Вышел из кузова, потянулся. И ощутил на спине синяки от перекладин и пружин раскладушки. Допотопная вещица. Если её сдать в антикварный магазин, можно, наверное, купить ещё парочку ГАЗонов.
Температура за бортом со вчерашнего дня никак не изменилась, влажность – тоже. Нуль целых, нуль десятых процента водяного пара. Нема его. Воздух – как песок.
Прикрыл ульи с солнечной стороны белыми холстиками – от жары. Пчёлы и сами вовсю старались, вентилировали жилища собственными крыльями. Но ничего этим не добивались, кстати говоря.
Собаку я и не искал, ушла уже давно. К хозяину. Чего ей здесь, в такую-то погоду, делать?
Взял вчерашний пульверизатор, распылил всю оставшуюся в нём воду над ульями – душ своеобразный.
Собирался и сам принять водные процедуры, но из-за борщевника, который издал своими полыми стволами гулкий перестук, прошли в сторону моей машины два человека.
Один из них – мой недавний знакомец из ближнего зарубежья, вторым был какой-то наш соотечественник, вовсю пахший чесночным и алкогольным перегаром.
Коктейль из этих незамысловатых запахов срубал с ног мгновенно, чётко и надолго.
К тому же пришелец часто прикладывался к фляжке, на которой от частого использования даже облезла позолота, и запах самогона довершал композицию вони.
Мой знакомый-батрак нёс на спине чёрный мешок, из которого выступала тренога, планшет и ещё какие-то землемерные штуки.
- Привет, брат, - улыбнулся батрак.
- Здорово, коли не шутишь. Как дела?
- У меня неплохо, а тебя, я вижу, пчёлы покусали? Опасные существа, с ними ак-ку-ратнее надо.
Все так говорят, «опасные,», а сами мёд литрами потребляют.
А кто ещё, кроме пчёл, производит столько мёда? Может, есть добровольцы, поработать на пользу отечества?
- Ну, да ладно. Ты кого с собой приволок? Этого мужика я к пасеке близко не подпущу, у него во рту кошка сдохла.
- Нет, - ещё шире улыбнулся батрак, - не кошка. Половина бараньего бока и графинчик наливки.
- П-попрошу … при мне … не выражать-ся! – рявкнул мужик, - й-я землемер. Зем … ле … мер!
- Чего он делать-то будет? - шепнул я батраку, - бедняга с вечера уже так намерился, что еле ползает.
- Ничего не знаю, - ответил мне иностранец, - начальство сказало – составить план местности с обозначениями лучших участков. А против начальства …
- А чего же, землемеров у вас нет?
- Вот он один и есть.
Мужик утвердительно икнул и растянулся на травке-муравке, потёк грязным сугробом.
- Сейчас уже нет. Спёкся красавчик, - заметил я, - и где вы этаких откапываете?
- Из глубинки, - лаконично заметил батрак.
- Ладно, пусть отлежится бедняга. Немного. К пчёлам ни ногой, а то голову отвинчу, и …
- И чего? – рассмеялся батрак.
- Э-э! Чего дальше – сам увидишь, если он улей хоть пальцем тронет.
На большее слов не хватило. Пристойных, по крайней мере. Я находился в жутком негодовании, и, плюнув куда-то в сторону, пошёл бриться. За ГАЗон.
В последнее время борода росла удвоенными темпами, стремясь превратить меня совершенно в отшельника, душой и телом.
Я бороду отпускать не собирался, и лихорадочно её сбривал. Но лицевая растительность упорно сопротивлялась, и росла, и росла.
Шёл разгар смертельного боя со щетиной. Я уже почти одерживал верх.
Но в этот момент с улицы послышались истошные вопли, словно по гигантскому петуху едет угольный обоз. Откуда у меня такие ассоциации?
Я обрезал себе до крови подбородок, ругнулся и бросился смотреть, чего стряслось.
Около ульев, окончательно протрезвевший, стоял землемер и оборонялся треногой. На него злобно, с завываниями, рычал мой знакомый Сидоренко, друг человека и дальний родственник хаски.
Батрак курил самокрутку и наблюдал за поединком.
- Чего, брат, проснулся твой товарищ?
- Проснулся. Ещё бы не проснулся – его собака за ногу кусила.
Так вот, оказывается, как надо будить землемеров. Парочку пираний в штанину – и сразу бодрячком.
- А чего он собаке сделал?
- Да это его собака. Продал он её. Продал на шапку, за поллитру. А она от мясников сбежала.
- То есть это он, Сидоренко?
- Да.
- Погодь …
Я полез в кабину, откопал из-под испревшей тряпки электрошокер, и направился к полю брани.
- Собачку не убивай, - заметил батрак, - у неё судьба тяжёлая.
- Собачку – не буду.
Ну, вот и претендент, на электросудорожную терапию. Покупайте билеты, братцы.
- Привет, - тупо сказал землемер.
- Пока, - вздохнул я, и влепил ему по лбу ручкой электрошокера.
Чел-век осел на землю и снова отрубился. На этот раз, наверное, надолго.
Отоспится немножко, оклемается.
- Так, Ходжа Насреддин, - обратился я к батраку, - принимай груз. Начальству скажи, что один пчеловод-де против застройки сельхозугодий. Не нравится мне частный сектор, чего уж тут поделать.
- Понятно, - кивнул «Насреддин», - так и скажу. Чего правду не сказать? А ты заходи, чайку попьём …
- Зайду, наверное.
Батрак закинул за плечо мешок, планшет, взвалил сверху землемера-живодёра и потащил обратно.
- Помочь? – крикнул я.
- Да нет-нет, я часто так таскаю.
Внезапно батрак остановился
- А ты сильно его стукнул.
- Я старался.
Я стёр с подбородка струйку крови, осадил вертевшегося под ногами пса Сидоренко, и отправился завершать утренний моцион.
Самое время.