- В моём языке десять слов для «отца», десять для «сына», шестнадцать для «матери» и тысяча для «бури», - так говорил молодой проводник-туарег Тедигрес, когда мы остановились на ночлег, - это лишь значит, что мой народ выживал в самых сложных условиях, пережив огромное количество бурь. Глупо полагать, что словом «буря» ты можешь описать всё разнообразие цветов, оттенков и бедствий, которые может нести с собой буря. Есть буря, которую в переводе на ваш язык мы называем «песчаным градом», когда песчинки сыплются на тебя со всех сторон, как кусочки стекла, но при этом забивая рот и нос. Так что горе тем людям, что смеются над нами и говорят, что мы закрываем лица «словно женщины». Нет лучшей защиты для пустынного путника, чем тагельмуст.
Он переступил с ноги на ногу и , отвернувшись, сбросил покрывало с нижней части своего лица. Было слышно, как он щёлкнул механической зажигалкой. Между тем, восторженный юноша продолжал.
- А есть другая буря, чьё название в переводя на ваш язык звучит, как «снежная корона», эта буря поднимается ночью и несёт в в тебя холодный песок, обжигающий щёки, словно огонь. Есть и третья буря, чьё название звучит, как «огненная дева» эта буря разграется в полдень, когда тени всего короче, а жизнь кажется адом, - на этих словах он спрыгнул с камня на котором стоял и бросил сигарету, потушив её носком сапога. Он был как сама пустыня, вечно меняющийся, вечно движущийся, в какой-то степени он даже казался «вечно живым».
Лицо Тедигреса уже закрывал синий тагельмуст и на джельменов смотерели внимательные глаза песчаного оттенка. А за спиной юноши, по закатному небу проплывал огромный дерижабль, словно тень гигантского кита.
Оглядев спутников, так, будто видел их первый раз, туагрег опустился возле костра, как раз перед ними, и сложил руки на коленях. Он был безмолвен.
- А парень-то, мастак говорить, - подкрутив ус, улыбнулся сэр Вильгельм огромный и рыжий англичанин, любитель путешествий и женщин, - эй, приятель, - зубы англичанина сверкали, как золото, - ты кем там у себя будешь?
- Проводником и воином, - ответил Тедигрес, - неужели я могу быть кем-то ещё?
- Отчего же не можешь, - продолжал Вильгельм, - можешь. Гляди-ка, какой язык у тебя золотой! Так бурю расписал, что мне аж увидеть её захотелось…
- Я бы не советовал, - перебил туарег, но Вильгельм выставил вперед огромную руку в кожаной перчатке и произнёс, - разве тебя не научили молчать, когда старшие разговаривают? Тедигрес прикусил губу, но сразу умок, а английский бизнесмен тем временем продолжал, - так вот, язык у тебя золотой. Ты вполне мог стать писателем или поэтом например….
Было видно, что юноша смутился и потупил взор, он даже неловко молчал некоторое время, пока, наконец, не произнёс:
- На самом деле, я бы хотел стать скульптором.
- И что же бы ты изваял, скульптор? – Вильгельм снова неприятно усмехнулся.
- Я бы изваял статую девушки из жёлтого мрамора, если такой конечно есть. И это была бы не просто какая-то девушка…. Это была бы особенная девушка – сильная непокорная и опасная, как моя родная страна.
У костра повисло неловкое молчание.
- Но я никогда им не стану, - пожал плечами туарег, - земля меня никогда не отпустит. Как бы мы не называли бога, какие бы нас не захватывали технологии, мы всегда будем духами пустыни. Её пульсом и душой. Говорят, что безжалостная туарегская принцесса убила могущественного бога и закопала его сердце где-то в пустыне, привязав всех туарегов к родной земле. Я никогда не покину этих мест, даже если очень захочу.
- Это просто легенда, так сказать местный фольклор, - сказал Вильгельм и затянулся сигарой, - тебе абсолютно ничего не мешает свалить куда подальше от этой гиблой земли.
Столб дыма поднялся высоко в небо, усеянное миллиардами звёзд. Их металлический свет отражался в монокле, который так любил английский джентльмен, а вот звёзды оставляли его равнодушным, потому как он считал их всего лишь специфическим природным явлением.
- Вильгельм, ну прекрати говорить все эти философские разговоры с проводником. Ты не болтать сюда приехал, а отдыхать. Рядом с сэром села его жена Сара, изящная, как фарфоровая статуэтка, чья нижняя часть скрыта ворохом дорогих и красивых юбок, очень сильно затрудняющих движение. Сара покрутила своим носиком, больше похожим на крысиный и взяла Вильгельма под руку, заставив его окончательно потерять интерес к Тедигресу. Сара очень и очень любила поговорить
. Именно тогда юный Тедигрес потерял любовь к работе проводника и туристам. И обратил взор к величайшей и суровевшей из женщин. Только туарег знал, как прекрасна пустыня в звёздную ночь, а где-то там за барханами зарыто его сильное трепетное сердце.