«Потом они погасили огонь в очаге, вышли из кухни, заперли за собой дверь, а ключ спрятали под порог» - это всего лишь фраза из детской книги под забавным названием «Ухти-Тухти» под авторством Беатрисы Поттер. Но эта фраза, черт возьми, перенесла меня на столько лет назад именно в то место, откуда родом мои родители. И если бы сейчас была возможность, я бы приехала именно туда, развела бы костер перед домом бабушки и закинула бы туда картошку. Мы всегда так делали в детстве. На лавочке у дома вечером, а вместо другой лавочки напротив лежало большущее высокое бревно. Правда, сейчас, спустя много лет, оно показалось мне уже таким маленьким, что я едва нашла его глазами. Я обожала забираться на него и сидеть высоко, а потом есть приготовленную в костре картошку, чтобы уголь выколупывать из-под ногтей. И все равно не получалось. И я шла в дом, чтобы полить свои руки холодной водой из колодца и мыло было в трещинках, а кружка белая железная с черным круглым пятнышком на ручке. А днем бабушка на черной чугунной сковородке жарила мне гренки из батона, в яйце с сахаром и не было счастливее ребенка, чем я, когда мне разрешали взять их на улицу и есть именно там. Мне завидовали все проезжающие или проходящие мимо по песочной дороге, и даже разноцветные бабушкины курицы мне завидовали. Я боялась только цыганей, которые попрошайничали по дворам, бабушка давала им лук или морковь, а мне велела прятаться. Еще я боялась поросят, которые периодически сбегали из чьих-то сараев, но их смешно ловили. Помню огромные бочки с овсом и зерном для хозяйства, они стояли в длинной веранде и чтобы достать все это миской, нужно было стать на стул. А зачем мне это надо было? Я устраивала курицам праздник. Спрашивала у бабушки разрешения и веселилась во дворе, пока меня никто не видел. Я любила приносить яйца из сараев, знала все места, где неслись куры, а однажды принесла из одного места штук двадцать и так обрадовалась, а оказалось, что это были уже почти цыплята.
Никто не может приготовить пшенную кашу так вкусно, как бабушка в чугунке. Даже моя мультиварка пыталась, но все не так. Вот закрываю глаза – и помню этот чугунок с желтой кашей внутри, могу даже сказать, какое фото было сбоку в серванте, если повернуть голову.
Я как –то свалилась ночью с кровати, в полусне не понимала, где я, только нащупывала железные ножки высокой кровати и потом прошептала «Бабушка?» Было часов пять утра, а она не спала и отозвалась, я спросила «А где я?» Она засмеялась и пришла поднять меня.
Бабушка часто снилась мне еще год назад. Она приходила ко мне в новой красивой ночнушке со своими длинными косичками, красивая и молодая, как в альбоме со старыми фото. И я так радовалась, и она. Мы с папой мыли полы в доме и топили печь, я спрашивала папу, зачем? А он говорил, что бабушка придет и нужно, чтобы было тепло. Мне снилось, как мы продавали этот домик, но не хотели, а люди жадными глазами смотрели в окна. Она ко мне всегда приходит во сне, когда все хорошо, она наверное радуется со мной?
Когда весной мы приезжали в наш заброшенный дом, я поняла, что здесь кроме моей малюсенькой белой маечки в узелочки и моей разобранной детской кроватки, есть большая часть меня. Она просыпается днем и ищет бабушку, тарабаня в окно, а она всего лишь в огороде. Я закрываю глаза и вижу девочку в этой маечке, которая бежит вдоль этой песчаной дороги искать майских жуков на кленах.
А фраза-то к чему первая из «Ухти-Тухти»? Ведь всегда можно было в деревне найти под ковриком ключ, правда?