Телефон проснулся от странных звуков. Во всей квартире горел свет, бабка носилась из комнаты в комнату, двигала мебель и переставляла вещи с места на место. На какое-то мгновение она застыла с чайным сервизом в руках и запела:
"Уж не буду, уж не буду
Я посуду обижать.
Буду, буду я посуду
И любить и уважать!"
Засмеялися кастрюли,
Самовару подмигнули:
"Ну, Федора, так и быть,
Рады мы тебя простить!"
Сотик нырнул внутрь себя, сверился со временем и выпал на несколько секунд из сети. На часах было 3-45 утра. Для нормальных людей – ночи. Когда он вернулся к действительности, бабка сидела в кресле и задумчиво играла кнопкой торшера. Включит, выключит, включит, выключит…
- Баб, ты чего? – еле нашёлся телефон.
- А я чаво, я ничаво, - весело подмигнула полуночница.
- Ты всех встретила? Никого не пропустила?
- Всех, всех. И встретила, и вытерла, и переодела, - продолжая щёлкать кнопкой, ответила бабка.
- Поди и согрела? – догадался гаджет, — спиртное было?
- А как же, чистый спирт для сугрева — первое дело. Кто пить не мог, тех растёрла. Пледов извела немеряно, а носков шерстяных, так вообще не перечесть. Как раз 66 лет уйдёт, чтобы новый комплект приготовить. Навеселились на славу, некоторые прям в пузырях засыпали, если б не спасатели, утонули бы распутницы. Одна чудачка умудрилася при всплытии палочкой своей чиркнуть, пузырь-то и лопнул. Хорошо, неглубоко было, её волной прям на берег и выбросило. Ох, и натерпелась я страху. И спирту нанюхалась, - жаловалась бабуся телефону, ища поддержки.
- Ну, ладно, - смирился с бессонной ночью девайс, - ты расскажи, видела кого из старых друзей?
- Видела одну парочку, - задумчиво ответила бабка, - гусь да гагарочка... пошамкала она губами и продолжила, - любимицу свою встретила, поплакали от радости неожиданной, поговорили чуток. Заматерела девчонка, совсем самостоятельная стала, учителем своим командует, хоть и виду не подаёт. Скрывает умело, нарочито слушается. А ещё с ними питомец мой был - Осьминожка, - старушка стыдливо утёрла слёзы уголками платка. Давным-давно нашла его среди скал маленького совсем, беспомощного, но с характером. Сам еле живой, голодный, а в руки не давался, всё норовил отползти и слиться с камнями по цвету. А как ближе подошла, так красным стал, как рак, щупальцами шевелит, отпугивает. Я его в подол спрятала и в школу принесла. С месячишко он у меня в трёхлитровой банке из-под кваса жил, я его планктоном прикармливала. Приручился, за руку меня тихонько гладил, благодарил. Как банку-то перерос, пришлось дирехтору отнести, ванны-то у меня не было. Для него аквариум специальный соорудили и согласие письменное у него выпросили на проведение опытов. Уж я страдала, отговаривала его. Да, куды там. Он же головастый до невозможности, хоть по большей части из ног состоит. На этом бабка задумалась и замолчала.
- Баб, а дальше? - не выдержал Сотик.
- Дальше? А что дальше. Вырастили из него ОБМ, сейчас работает подводным кораблём, колдунов перемещает на дальние расстояния без ущерба для ихнего здоровья.
- А что такое ОБМ? - не унимался телефон.
- Эх, ты, электронное устройство, байтами ворочаешь, а мозгов меньше, чем у моллюска, - проворчала бабуська. ОБМ - очень большой моллюск. Очень большой, - для значимости она подняла указательный палец.
Эмоциональный телефон ненадолго замолчал. Через пару минут до него донёсся приглушённый храп. Бабка тихо сопела в кресле, утомлённая суетным днём и массой впечатлений.
*Корней Чуковский «Федорино горе»
Продолжение следует
Предыдущее http://www.proza.ru/2015/01/09/1515