______________________
Звезда за окном -
Сейчас это только вызов за дверь
А там по лестнице вверх
И сразу на крышу...
Общество гигантских растений "Звезда за окном"
______________________
Я никогда не думал, что у черного столько оттенков. Знаете, ночное небо? Оно черное… Нет, иссиня-черное… нет, светло-черное… нет, черное с серебристыми проколами звезд… почему я читал так мало книг? Читал бы больше – может быть, знал бы, как называются эти цвета… Или не знал бы? Может, им вовсе нет названия в земных языках?..
Хлопанье огромных крыльев. Довольный возглас:
- Смотри вокруг! Всеми глазами смотри, малыш!
А я что… я смотрю, не просто смотрю, глотаю кусками это небо, глотаю вместе со слегка разреженным на такой высоте воздухом, смаргиваю выступающие на глазах от встречного ветра (и восторга?) слезинки и снова смотрю…
Мой крылатый друг ныряет в сероватую вату облака. Пара секунд – и я мокрый от макушки до носков кроссовок, белые клочки тумана рвутся назад справа и слева от меня, а я хохочу и не могу остановиться…
- Не хочется вниз, малыш?
Это первый раз за весь полет, когда он напоминает мне о том, что там, под нами. Я перестаю смеяться. Вниз?..
Вниз, где продрогший и колотящийся в ознобе ранней осенней простуды город надсадно кашляет заводскими трубами и выхлопами автомобилей? Вниз, где туман – не такой, как эти серо-голубые влажные клочки, которые хочется ловить губами, а тяжелый, удушливый, грязный и какой-то желтоватый? Где ртутно-серые волны обреченно грохочут о парапет набережной, где листья, набрякшие сыростью, срываются на асфальт и тут же превращаются в мутное месиво?
…Я иду по этим улицам, тороплюсь, кроссовки промокли, в них противно хлюпает. Руки стынут. Сунул бы в карманы – но в одной тяжелая кожаная папка, в другой неизменный телефон, только спрячь – начнет заходиться от писка.
- Да. Да, я. Понял… Да, сделаю. Срочно? Понял. Что? Плохо слышно, повтори…
Пока разговариваю, пытаюсь пристроить папку подмышкой и согреть хоть одну руку. Папка ждет несколько секунд и с мстительным чавканьем шлепается на мокрый асфальт.
- Ч-черт!.. нет, не тебе… слушай, я все понял, сделаю, давай…
Не слушая дальше, сую трубку в карман. Кое-как вытираю папку. Зачем я потратил на нее такие деньги? Неудобно, непрактично…
…Полутемный зальчик небольшого кафе. Столик недалеко от двери – «А нас много, девушка, у вас найдется местечко, а? – Ой, вы знаете, сейчас все занято… - Нууу, для нас, деевушкаа!.. – Ой, ну сейчас посмотрим… Вот сюда проходите, пожалуйста», по спине моей постоянно тянет холодком, ноги в мокрых кроссовках давно и безнадежно промерзли. Стакан с пивом липкий, я не помню, чтобы проливал из него, значит, просто плохо вымыт. У меня ощущение, что плохо вымыт не только мой стакан, но и стол, и вилки, которыми мы вразнобой цепляем с тарелок какой-то салат, и руки девушки в красном переднике, которая шлепает перед нами растрепанное меню, и сам я тоже плохо вымыт. Общий разговор не клеится, все болтают о своем. Вечные темы: успешно сданный проект, козлы-заказчики, грудь Катьки из соседнего отдела, форд-фокус в кредит. Разговоры тоже липкие, как мой стакан, от них к горлу подкатывает тошнота. Странно, с каких пор меня стало подташнивать от разговоров? Наверное, я просто выпил много пива на пустой желудок.
…Дом пахнет борщом и хозяйственным мылом. Так пахло в детстве, когда мама кипятила белье в больших ведрах на плите. Откуда этот запах сейчас, когда в ванной давно и прочно заняла свое место стиральная машинка? Я почему-то не спрашиваю. Я давно ничего не спрашиваю. Молча скидываю опостылевшие за день кроссовки и иду в комнату. Вслед мне несется что-то про руки, которые я не помыл, носки, которые оставляют на полу мокрые следы и грозят мне ревматизмом, радикулитом, артритом и чем-то еще и правильное питание, без которого меня ждут гастрит и язва. Я зачем-то включаю компьютер, смотрю на него, потом все-таки иду на кухню. В желудке противно болтаются остатки пива и салата, и отчаянно хочется залить их чем-то горячим и вкусным. Тарелка шваркается передо мной на клеенку со стершимся рисунком. Странно – от еды валит горячий пар, но вкуса я не чувствую. Наверное, слишком горячо. А может, вкус перебивают сыплющиеся в тарелку фразы о моем ненормальном режиме дня, о подкрадывающемся алкоголизме, о работе, на которой я ничего не добьюсь, о куртке, которая слишком легкая для такой погоды, о сыне какой-то неизвестной мне Тамары Михайловны, который попал в больницу с воспалением легких…
- Пойду покурю.
...- Ты заснул, малыш? – мой крылатый друг встряхивает меня на своей спине. – Держись крепче, не то рухнешь вниз еще до рассвета! И я ведь задал тебе вопрос, разве не так?
…В подъезде тихо и прохладно. Мне хочется сесть на ступеньки, привалиться плечом к стене – почему-то кажется, что она теплая и пахнет свежей штукатуркой, хотя я знаю, что это обман – и сидеть так до утра. Но я лезу в карман за своим «Честерфилдом» и иду, перешагивая через две ступеньки, на чердак. Там мы курим. Мы – это я, Петька с пятого этажа и дедок Семен Васильевич со второго. Больше в подъезде никто не курит.
На ощупь нахожу на шатком столике зажигалку, прикуриваю. Странно. Чердак – теплое слово. Теплое и сухое. Там должно быть пыльно и тепло. А здесь холодно…
Холод почему-то не промозглый, как на улице. Он свежий, словно кристаллизующийся в воздухе, нашатырем после обморока продирает мозги. Я вдыхаю поглубже, закашлявшись от дыма собственной сигареты, и как по ниточке шагаю по этой холодной струе. К приоткрытому окошку на крышу. В которое виден клочок неба. И пока я смотрю на это небо, я краем глаза замечаю, что на крыше что-то светится.
Знаете, я почему-то не удивляюсь. Не удивляюсь даже выбравшись из тесноватого окошка и увидев свернувшегося вокруг покосившейся телевизионной антенны вольготным клубком его. Белый, заросший густой косматой шерстью, со сложенными вдоль спины крыльями. Дракон, подумал бы я, но разве дракону не полагается быть в броне или, на худой конец, в чешуе? Впрочем, память услужливо подбросила мне старый детский фильм, где был дракон удачи – белый мохнатый зверь с доброй собачьей мордой и крыльями на ребристых боках. Преодолев таким образом когнитивный диссонанс и склонившись в сторону версии с драконом, я продолжал рассматривать его.
- Будь так добр, если хочешь смотреть и дальше, подвинься на три шага влево, - голос белого создания звучал на удивление звучно. И вполне по-человечески. – Ты закрываешь мне свет Омеги-зет-восемь.
- А что такое Омега-зет-восемь? – знаете, вам легко думать, что это глупый вопрос. Вы не были там, на крыше, рядом с ним. Там это было вполне в порядке вещей.
- Звезда, разумеется, - я мог бы поклясться, что дракон пожал плечами. – И не задирай голову. Твоими глазами ее не разглядеть.
- Тогда как я могу закрывать тебе ее свет? – мне всегда говорили, что я на редкость упрямый – еще бы, спорить даже с драконом.
Еще одно едва уловимое пожатие плечами:
- Если ты не видишь чего-то, это не значит, что его нет, верно? А еще и не значит, что этого не видит кто-то рядом с тобой. Я вижу все звезды, какие можно разглядеть в этом полушарии. И чувствую их свет. И как раз сейчас мне весьма важно понаблюдать за Омегой-зет-восемь, я немало часов потратил на то, чтобы навести на ней порядок… Я удовлетворил твое любопытство?
- Ты дракон?
- Отвечать вопросом на вопрос не очень-то вежливо… Конечно, дракон. Ты ведь и сам уже понял.
- Кто ты?
- Ты же сам сказал – дракон.
- Нет, ты не понял…
- Смешной ты, малыш… Ну хорошо, я отвечу: я хранитель звезд.
- Хранитель… разве звездам нужен Хранитель?
- Хранители нужны всему во Вселенной, малыш, как же иначе.
- Зачем?
- Подумай сам. Зачем ребенку – родители и учителя? Музею – смотритель? Саду – садовник? Хранить от опасностей, помогать двигаться дальше… Малыш, может, довольно вопросов? Тебе повезло, что я могу ответить на них.
- Разве это сложные вопросы?
- А разве нет? Кто ты, малыш? Зачем ты?
Я закашлялся, хотя сигарета давно потухла. Кто я… Дракон спрашивал не об имени. Сказать «человек»? Пионер в прошлом веке, должно быть, сделал бы именно так… я не могу. Не так воспитан. Менеджер отдела сбыта крупной компании? Здесь, на этой крыше, когда между лопаток мне светила невидимая Омега-зет-восемь, это как-то не звучало…
Дракон улыбнулся, обнажив два ряда прозрачно-светящихся зубов. И я внезапно заметил, что глаза у него не янтарные, как принято писать в фэнтезийных книжках, а ярко-зеленые.
- Ты устал, малыш. И заблудился. Пойдем, я покажу тебе нашу дорогу.
Где-то вдалеке прозвучал и оборвался гитарный аккорд. Или это слово Дорога так прозвучало?..
... - Так что, малыш, ты не устал? Может, хочешь вернуться?
Вернуться? Мои ладони, сжимающие белую мягкую шерсть, покрываются холодным потом. На долю секунды меня окатывает ужасом от осознания реальности: я на спине какого-то неведомого существа, подо мной – свистящая пустота, до земли сотни метров, а может, и километров… такого не может быть!
Дракон, наверное, читает мои мысли, и я слышу, как он смеется:
- Не бойся сойти с ума, малыш! Лучше смотри вокруг! Все это небо сейчас – только твое!
Я вскидываю голову. Страх уходит. Внизу – пустота, черный там – однообразный, густой и пыльный, туда не хочется вглядываться. Зато надо мной – перемигивающиеся грозди звезд, где-то среди которых и так волнующая моего друга Омега-зет-восемь.
Я раскидываю руки и кричу. Просто так. Просто от ощущения свободы и еще от того, что я начинаю чувствовать свет звезд.
Белый Хранитель звезд смеется и закладывает крутой вираж.
Он приземляется на крыше возле слухового окошка. Оно все так же приоткрыто. Я соскальзываю с белой спины и глажу сложенные крылья. Мне не хочется уходить, но Хранителю звезд уже пора.
- Ты забавный, малыш, - говорит он мне. – Знаешь, мне понравилось летать с тобой.
- Знаешь, мне тоже, Белый дракон, - признаюсь я.
Он смотрит на меня, сощурив один глаз, но и в одном я замечаю пляшущие искорки смеха:
- Ты хочешь повторить?
Ответ срывается с моих губ прежде, чем я успеваю подумать:
- Да.
Дракон раскрывает оба глаза и смотрит на меня уже серьезно:
- Знаешь, малыш… я бываю здесь ровно неделю. Каждый цикл… каждую осень, по-вашему. Я буду ждать тебя на этой крыше. Захочешь – приходи, полетаем…
Я киваю. Я больше не болтаю, как до полета. Мне так хорошо, что не хочется говорить – может, из боязни расплескать это чувство… И только когда белый Хранитель звезд расправляет крылья, я вспоминаю, что забыл спросить:
- Как тебя зовут?
Он поворачивает ко мне свою вытянутую морду и смотрит в глаза. И отвечает:
- Авлай.
Я проскальзываю тихонько в свою комнату и ложусь в постель. На сон осталось совсем немного, но это не страшно. Я знаю, что завтрашний день не принесет мне плохих новостей. А вечером на крыше меня будет ждать Авлай. Если не завтра, то через год.
30.08.13.