Я зареклась не думать часто,
Я зареклась не думать много, не мечтать,
Во избежание дыханьи их напрасном
Мне позволено здесь их написать…
Мысль 1. С любимыми не расставайтесь.
Современная машина, мощный стальной конь несет меня против моей же воли. Я не могу сказать ему – СТОЙ! Ни одна команда ему не подвластна. Я лишь могу наблюдать за несущимися мимо деревцами, которые то выше, то ниже, то просто исчезают за могущественными телами родных полей.
Хотя и нет родины вовсе у меня, раз приходится мчатся в разные стороны, чтобы только увидеть любимые лица и сказать им кроткое – Привет, я так соскучился.
Мы, люди, способны властвовать над меньшими, но не способны совладать над великим. Пространства… расстояния… не уменьшишь… не пройдешь
Моя лошадь обладает незаурядной внешностью, но заставляет оборачиваться на себя каждого проходящего мимо… НЕ оттого, что грива моего коня отливает металлическим блеском, не оттого, что копыта ее имеют кругообразную форму и внушительные размеры, не оттого, что ноги эти при движении способны отбрасывать подле себя искры, а просто оттого, что конь этот способен вызывать чувства, не подвластные силе человеческой души. Конь-разлучник…конь-соединитель.
Я еду не верхом на этом коне, я внутри. Ведь чтобы прочувствовать всю полноту эмоций, нужно познать его самую глубину. Я вовсе не злюсь на коня, он не выбирает сторону, в которую нужно нестись, он даже не выбирает скорость, не выбирает остановки. И все же – кто если не он причастен к моим чувствам?
Коня ты любишь, куда бы он ни нес тебя своим сильным нутром. Он так забавно пыхтит, иногда взвывает, иногда останавливается от усталости, переводит дух, позволяет тебе самому вдохнуть свежий, уже неродной воздух. Да ты не можешь не любить его, поскольку увезя тебя далеко от любимых людей, лишь он может привезти тебя обратно.
Мысль 2. Не убий.
Позвольте мне, такой грубой и неправильной, сильной духом и характером, сказать, что жизнь человеческая – самое ценное, что есть на этом свете.
Девушка по имени Лара, обладала самой простой внешностью – русые волосы, славянские черты лица, аккуратная фигурка и ровно постриженные ноготки (уж не знаю почему, но именно это можно отнести к ее особенностям. Может именно потому, что никаких других особенностей у нее не имелось). Я встретил ее на перепутье двух дорог, это было так символично, но на тот момент я еще не знал почему. Лара долго вглядывалась в дали, будто надеялась увидеть сигнальный фонарь, и только после двинуться к нему. Подойдя к ней ближе, я почему-то засмеялся. Ну не знал же я на тот момент, что в данной ситуации смеяться не положено.
- Поди прочь, - вякнула она в мою сторону. Я среагировал на это резким изменением своей физиономии.
- Что-то случилось? – спросил я очень тихо, чтобы не спугнуть это нежное дитя.
- Не мешай мне думать.
Лара поникла, но в глазах ее читалась такая невероятная злоба ко мне, что вдруг даже стало страшно. Женщины, конечно, создания слабые и безобидные, особенно такие вот малышки, но в определенный момент могут повалить тебя на землю. Я с опытом научился угадывать тот самый взгляд, при котором нужно отойти на пару шагов назад. Я отошел.
- Чего ты смотришь? – спросила она слегка расслаблено.
- Да ты на себя не похожа, - ответил я дитю.
- Ты меня плохо знаешь, - снова завелась она.
- Я с рождения тебя нянчу, глупышка.
Я знал Лару всю ее жизнь, все ее полные 17 лет. И хоть разница в возрасте у нас была внушительная (мне на данный момент было 38), я мог разговаривать с ней на равных. Она всегда была так добродушна, могла поддержать любую тему. Никогда не имел на нее никаких видов, поскольку отроду считал ее своей маленькой сестренкой. Отец умер еще до ее рождения, а я.. а что я? Я просто проживал рядом с ее домишкой, да помогал ее матери – своей дальней родственнице по покойной бабушке, в воспитании сиротки.
Лара обернулась на меня лишь лицом, я, наконец, увидел веснушчатую мордашку и не смог ей не улыбнуться. Ответа не последовало. Я вдруг осознал, что глаза ее были абсолютно пустые. Не такие, как при опьянении или сильном выплеске адреналина, а именно такие, какие бывают при бурном мыслительном процессе. О чем же столь бурно думала девочка, я не знал.
- Как мама? – спросил я, заглушив на секунду ветер.
В ответ Лара лишь отвернула от меня лицо. Ее рыжие длинные волосы начали бить мне в лицо, приятный родной запах ее локонов смешивался с противным привкусом ее страданий. Она снова обернулась – брови ее так сильно сдвинулись на лбу, что мне самому отчего-то стало больно. Кольнуло где-то в позвоночнике.
- Уходи, - снова отрезала она.
- Ты же знаешь, что не уйду, - ответил спокойно я.
Меня пугала резкая смена ее эмоций. Казалось, что за эти непродолжительные три минуты она испытала все самые сложные чувства с самыми сложными их проявлениями. Сейчас она снова сделалась озлобленной, но в этот раз не на меня.
- Помолчим? – как бы попытался пошутить я. Она молчала. – Где ты пропадала пять месяцев? Я так по тебе соскучился.
- Дела были.
- Какие такие дела?
- Сложные.
- Ну, это я и так понял.
И снова мы замолчали. Я стоял с ребенком и все думал, как это выглядит со стороны. Еще постояли чуть-чуть, я опять потерял ее взгляд. Спина ее тоже была неплоха, но с лицевой стороны Лара смотрелась бы лучше. Только я подумал об этом, как взял за плечо и развернул к себе лицом.
Обомлел. Ну не мог же я знать на тот момент, что у моего любимого дитя у самого скоро появится ребенок.
- Это как? – только и сумел выговорить я.
- Не говори мне ничего, - снова сделала она недовольное обиженное выражение.
Мы снова замолчали. Я закрыл приоткрывший рот, хотя нижняя челюсть так и норовила повиснуть вниз. Я сдерживался изо всех сил. Говорить мне запретили. Так что же остается? Остается только думать. О чем? От кого он, как помочь, как вырастить дитя своего дитя. А о чем же думает она?
И тут я понял, что означает этот перекресток. Наш маленький городок не заставил долго думать над тем, что находится в каждой из сторон, в которые смотрит девушка. Впереди был ее дом, а справа клиника. Та самая клиника, известная на весь город и область, в которой молодые девчушки лет 17 избавляются от новой жизни внутри себя.
Вот и стоит Лара и думает, куда.
- Вот и стою и думаю, - вдруг сказала она без всяких вступлений, но я сразу понял, о чем она говорит.
- А разве есть выбор? – спросил я более серьезно, хотя в душе все рвало и метало. Я только и просил – Господи, пусть я найду самые нужные слова, чтобы она меня послушала.
- Не нужен он мне!
- Нужен! Ты просто еще сама не поняла.
- Мама меня убьет.
На этих словах я задумался.
- Именно так сейчас говорит твой ребенок… - ответил я.
Лара вдруг заплакала. Видимо нашел я те самые слова.
- Не говори ничего! Не смей за меня решать!
- А я и не решаю. Решать будешь ты.
Лара снова взвыла.
- Мне 17! - крикнула она, словно я был совсем не рядом.
- А мне почти 40. И у меня есть прекрасная 17-летняя дочь.
Лара замолчала, подняла на меня свои зеленющие глаза, и снова я прочитал в них страдания. Там так и читалось – «что мне делать?»
- Я помогу вам. Всегда буду рядом. Просто иди домой.
- Ты иди вперед, а я следом через 10 минут, - сказала она монотонным голоском.
Я почему-то пошел. Пошел вперед, но очень медленно. Я не мог остаться, ведь я действительно не мог за нее решать.
Через минут 5 я обернулся, Лары уже не было на месте, за мной никого не было. Мне лишь оставалось надеяться, что она нашла третий путь.
Мысль 3. Изнутри
Смотрите люди в глаза друг другу, ибо только в глазах находится правда, находится смысл всех наших слов и действий совершенных. Мы не вынуждаем глаза смотреть направо, наша душа желает смотреть туда. И сколько бы причин мы не нашли, чтобы оправдать наше косоглазие, все равно не найдете оправданий, чтобы оправдать взгляд в ненужную сторону. Окуните глаза в воду и ничего не увидите, поскольку не суждено нашей душе видеть душу другого. А вода имеет душу. Но когда вы попытаетесь всмотреться в душу другого человека, вы сможете это совершить, поскольку глаза другого человека – дверь в душу его, дверь к написанной на пергаменте истории его жизни от начала и до самого конца. Глаза ваши не сотворят ничего плохого только когда ваша душа не желает ничего плохого, и не забегают глаза по сторонам покуда не будет тревожно душе вашей, не сомкнуться веки глаз, покуда душа не будет иметь желания передохнуть, не опустятся глаза ваши, коли не будет стыдно вашей душе, и не взлетят к небесам, коли не попросит душа обращение к Богу. Верьте глазам вашим и проверяйте по ним все ваши ощущения. Да если захотите поговорить с кем-то, поговорите изначально с глазами его, чтобы они рассказали о настроении другого. Не обижайте человека ближнего взглядом, поскольку только истинные ваши чувства передаются через глаза ваши, не улыбайтесь глазами вашими, если другому плохо и закрывайте глаза ваши, если не можете совладать над ними. Прощайте тех, чьи глаза оторваны от души, прощайте тех, кто глаз не имеет вовсе, ибо никогда вы не узнаете, что правда в словах и действиях ими совершенных.
Мысль 4. ТЫ?
Это ты будешь меня учить жизни, тот, кто в жизни ничего так и не постиг? Это ты будешь говорить об ответственности, тот, кто не был ответственен за свою семью столько лет? Это ты будешь говорить о справедливости, тот, кто справедлив лишь к себе? Это ты будешь просить меня послушать, тот, кто всегда шел наперекор другим? Это тебе ли рассказывать мне о счастье, тому, кто в жизни несчастлив еще более несчастного человека? Это ты ли мне будешь говорить, кого любить, тот, кто бросил всех от своей «невероятной любви»? Это ты ли будешь просить о прощении, тот, кто даже мелочи не прощает никогда? Это ты ли будешь говорить о том, где работать, тот, кто никогда не работал серьезно? Это у тебя ли мне спрашивать совета, у того, кто советы других никогда не выслушивает? Это ты ли будешь жаловаться на мое молчание, тот, кто не дает лишний раз слово произнести? Это ты ли будешь говорить о мудрости, тот, у кого ценности приняли совершенно иной смысл? Это ты ли будешь указывать на мое безрассудство, тот, кто всегда делал все как пожелает? Это ты ли будешь говорить мне о Боге, тот, у кого никогда на шее креста не видела? Это ты ли будешь говорить о правильности, тот, кто даже закон не соблюдает, как следует? Это ты ли будешь говорить о моем богатстве, тот, кто жалеет лишние деньги отдать любимому человеку? Это ты ли будешь говорить о моем потребительском отношении, тот, кто потреблял, пока не достиг абсолютной зрелости? Это ты ли будешь рассказывать о правильном воспитании, тот, кого дети собственные бояться? Это ты ли будешь осуждать власть, тот, для кого власть стала нормой? Это ты ли будешь учить меня отношению к родителям, тот, кто с отцом собственным не разговаривает? Это ты ли будешь просить о гармонии, тот, кто гармонию эту разрушает? Это ты ли будешь требовать спокойствия, тот, кто рушит всякое спокойствие при непонятных причинах? Ты ли будешь говорить о людях гадости, тот, кто этим же людям гадости делает? Это ты ли будешь просить понимания, тот, кто даже не пытается услышать другое мнение? Это тебе ли меня учить тому, что ты никогда сам не делал? Это тебе ли говорить о тех вещах, о которых сам не знаешь? Это с тебя ли мне надо брать пример?
Мысль 5. Не отпускай меня…
Когда-нибудь я отыграюсь. Соберу свои слезы из колоды, возьму их в руки и дам отпор одиночеству, скуке, гордости и страданию. Я проигрываю им слишком часто, и сокарточники уходят лишь тогда, когда сами карты в руках растворяются. Их больше не существует, а я слишком беспомощна, чтобы управлять их появлением.
Мысль 6. Очёмэтоя
И он вдруг поднялся надо мной, тот самый – самый дорогой и любимый. Тот, кто ездил на коляске всю свою жизнь, вдруг начал ходить. Это же чудо! – все кричали об этом, все стенгазеты улицы твердили лишь одну эту новость. Я приходила к его родителям, и они радовались за него. Они считали, что он никогда не сможет встать, и подолгу грустили, и даже укоряли его за это. Но он встал! Теперь он сможет ходить, быть достойным общества и самого себя.
Я проснулась неделю назад утром и захотела обнять его, как и делала это каждое утро. На лице расползлась улыбка, я не размыкала глаз. Лишь рука моя потянулась в его сторону. И вдруг… я раскрыла глаза, поскольку обнаружила что-то ужасное. Его нет! Где же он? «Доброе утро» - послышалось справа, и я повернула туда голову. Там стоял он. А я и совсем забыла, что он теперь умеет ходить. Единственное, что я хотела – так это поцеловать его. Я надеялась, что именно сейчас он подойдет ко мне. «Как спалось?» - снова произнес он. «Отлично». «Я не могу поверить, что я теперь стою», - восторженно крикнул он, - «Я так счастлив». «Я тоже, милый», - ответила я, но внутри почему-то хотелось плакать.
Я проснулась три дня назад утром и уже знала, что его нет рядом. Он ходил. Ходил везде. Он ходил даже там, где не нужно. Где обычные люди не ходили бы вовсе. Где шумно или же сыро. Это отнимало у него все время и очень много сил. Я это знала. Поэтому каждый раз дома я говорила ему «Не выматывай себя так. Еще находишься. У тебя вся жизнь впереди». А он почему-то сердился. «Ты должна думать не только о себе! Мое умение ходить теперь поможет нам. Теперь тебе не нужно напрягаться и много работать. Теперь я буду ходить за нас обоих». Я только подумала, что тоже бы хотела ходить и за меня ходить вовсе не обязательно.
Я проснулась вчера утром. Выглянула в окно, в надежде увидеть его. Но он уже слишком далеко и надолго ушел. Я знала, что он придет только под вечер. Приготовила все для него. Чтобы придя домой, он смог поесть, отдохнуть, охладить ноги и лечь спать. После этого у меня оставалось еще много времени. Я почитала книгу, заштопала всю порванную одежду, постирала ее, потом от одиночества вышла к соседке. Мы с ней обменялись двумя словами, и я снова вошла в дом. А его все не было. Он пришел только под ночь, когда я уже дремала на кресле. Он запыхался, ноги его слегка подкашивались. «Где ты был?» - спросила я у него. «Какая разница», - грубо отозвался он. «Тебе нужно передохнуть». «А вот не надо мне указывать! Я все сам сделаю. А ты спи». Внутри у меня дернулась какая-то очень больная ниточка. Я же видела, что он устал, потому и злился. Но зачем? Зачем же он сам так много ходил? «А ты помнишь…» - начала я, - «… как раньше мы с тобой мечтали всю жизнь просидеть вместе в креслах и наслаждаться этими мгновениями». «Ты такая глупенькая», - посмеялся он, - «Ну о каком сидении можно говорить, если я наконец-то только что встал? Или ты не рада этому?». «Рада», - ответила я, но отчего-то заплакала.
Я проснулась сегодня утром. Его не было рядом. Он ушел куда-то очень далеко. Он ушел навсегда.